С самого начала

14 июня 1992 года. Раннее утро. Легкая дымка у прилесья развеивалась под ногами шедшего. Грязные и мокрые сапоги свидетельствовали о долгой прогулке недалеко от Запретного леса. По ту сторону озера. Шедший чувствовал, как продрог от промокшей холодной одежды. Как продрог от ледяного ошметка души, что подобно паразиту въелась в его мысли и грудь. — Квиррелл, — прошипел затылок, что скрывался лишь капюшоном мантии, — начинай. — Как прикажете, Господин, — поклонился тот. Со стороны, казалось бы, что тот говорил сам с собой. Квиринус начал выкапывать небольшие ямы и засыпать в них пестролистные травы коричнево-зеленого цвета, чей запах напоминал тошнотворную перечно-цитрусовую смесь. Прочерчивая линии к каждой яме, он замыкал круг. — Кровь дракона должна пролиться по центру, — вторил сухой шипящий голос. Вымотанный профессор ЗОТИ молча повиновался. Из внутреннего кармана он вытащил пожелтевшую запечатанную колбу с черно-красной жидкостью и влил ее в центральную ямку. — Теперь кровь невинной жертвы. Квиррелл взял вторую колбу. В той переливалось серебром свежая кровь единорога. Несчастной жертвы властных желаний живого трупа. Мужчина повторил манипуляции и вышел из ритуального круга. Действие началось. Земля в кругу начала заполняться серой водянистой пеной, которая стала разливаться уже вне круга. Под ногами стало значительно тепло, словно кто-то раскалил почву. Над землей в радиусе нескольких десятков метров разразился едкий дымок, от которого першило в горле, на языке жгло. — Трансгрессируй. Сейчас явятся кентавры. — Да, мой Лорд, — прохрипел Квиррелл. Вмиг выпив укрепляющее зелье, он сжал флакон в руке и исчез с места, забирая частички мерзкого запаха и грунтовой пыли с собой. Странное действо, произошедшее на поляне Запретного леса, станет большой проблемой для его обитателей: земля болела, а вместе с ней и живность, что питалась местной травой и водами. Всё было отравлено. Но министерство отмалчивалось, ведь никто не верил буйным кентаврам, на ум приходили подозрения об их очередном заговоре. Лишь осмотрительность лесничего и мнительность преподавателей Хогвартса вынудят предпринять что-либо, но это будет не важно, ведь ложный след будет дан, а Темный Лорд исполнит свои планы.

***

18 июня 1992 года Раннее утро. Министерство магии еще не начало свой рабочий день, по коридорам слонялись авроры, занимающиеся безопасностью подземного здания. Мужчина в темно-синей мантии и серебряной тростью, подобно древней греческой статуе стоял на невысоком постаменте, являвшейся единственной площадкой для трансгрессии. Получить допуск к ней мог далеко не каждый работник министерства. Что уж там, даже не все главы отделов имели постоянный доступ. Люциус сошел с каменного постамента и встал у арки, что вела к кабинету одного из глав магического правопорядка. Он знал, что через три, два, один… — Корнелиус, доброго дня. … прибудет сам Министр Магии. Толстоватый, незамысловатый в своих изречениях мужчина, чью благосклонность оказалось выбить проще, чем заткнуть мандрагору в горшок. И хотя Фадж никогда не попадался на взяточничестве, открыто хаял тех, кто попадался на этом грязном деле, сам он был не прочь добротных увеселений и встреч, на которых, как бы нивзанчай, ему дарились дорогие подарки вроде «Драгоценной книги о магических самородках» или аметистовых перьев. За это Люциусу не нравился Фадж: с виду очаровательный и мудрый управленец был ханжой и баловнем. Трость стукнула о мраморный кафель, издавая пустой гул эхо по невысокому, но протяженному атриуму отдела магического правопорядка, в котором было абсолютно пусто. — Ах, Люциус, доброго утра. Вы как раз вовремя, мне нужен Ваш совет, мой друг, — трансгрессировавший Корнелиус соскочил с постамента и живо пожав руку Люциусу, пошел в сторону кабинетов авроров. Это была ежедневная процедура министра: каждое утро по прибытии он расписывался о порядке в здании и выслушивал последние отчеты по безопасности. И, если честно, у Люциуса тоже было дело к Фаджу. Ну, как дело: из местных сплетен ему стало известно, что неимоверным упорством Уизли-старшего было решено организовать проверки в домах бывших Пожирателей. Правда то или нет — это и нужно было выудить. — Корнелиус, тогда я Вас жду у вашего кабинета, — кивнул осторожно Малфой. — Конечно, мой друг. Я прибуду через полчаса, если Грюм снова не норовит мне предоставить мне списки с именами подозрительных работников, — хохнул мужчина, считая это какой-то рутинной забавой, что ей и было. — Конечно, министр, — вытянул из себя дружеподобную улыбку Малфой, а затем развернулся в сторону лифтов. Люциус не торопясь прибыл на место и даже успел отправить сову в отдел магического сотрудничества. К его счастью, лишних встреч и пожатий рук удалось избежать. Еще раз улыбнуться за этот день было бы просто унизительным. Фадж прибыл к своему кабинету через минут пятнадцать вместе с секретарем и одним невысоким аврором. Про себя Люциус сделал пометку: у Грюма настолько дела плохи при отборе, что они готовы принимать в свои ряды садовых гномов. Министр со своей «свитой» остановился недалеко от кабинета секретаря и что-то стал обсуждать с ним, в то время как аврор подозрительно взглянул на Малфоя, а затем демонстративно повернулся к тому спиной. Люциус сделал вид, что не заметил этого жеста и сам встал полубоком от этой сцены. Почти сразу все разошлись, стучащие по паркету каблуки Фаджа свидетельствовали о его приближении. — Благодарю за ожидание, мистер Малфой. Утреннее собрание обошлось малой кровью, хотя… — повернулся Фадж к двери кабинета. Мужчина положил толстые пальцы на круглую золотую ручку, и та спокойно поддалась вперед, впуская их, — …всё не так просто, и я как раз хотел поговорить об этом, присаживайтесь, — указал тот на кожаный классический диван у стены, а сам прошел к рабочему местру в центре. Люциус лишь на секунду заметался взглядом, но всё же предпочел сесть — оказать уважение гостеприимству министра было просто необходимым в его ситуации. — О чем речь, министр? — Появились сомнительные, но очень тревожные сведения от кентавров Запретного леса, будто бы те заметили, как Лес, представьте себе, «заболел». — Что Вы? — удивился Малфой, — Эта информация проверена? Кентавры — существа ненадежные. — В том то и дело. Я решаю, послать сову Дамблдору, дабы он разобрался, как никак скоро это может коснуться окрестностей школы. Но в то же время, как Вы верно заметили, Люциус, кентавры — ненадежны и Мы смеем предполагать, что те либо саботируют работу министерства, либо хотят устроить нам проблемы. И то, и другое — недопустимо. — Так, какую роль я могу сыграть здесь, Министр? — Друг мой, мне известно, что Вы один из самых влиятельных попечителей Хогварства, не будем лукавить. Как Вы думаете, что это может значить и как это может повлиять на безопасность школы? Стоит ли тревожить уважаемого директора или проблема умнется меньшими силами? — Насколько мне помнится, сейчас период экзаменов в Хогвартсе. Долгая и сложная процедура… — Верно. — …но. Это не снимает с директора его ответственности по безопасности школы, министр. И даже если работа не стоит его усилий, именно его глаза и уши должны быть, — понял что, разогнался в своих изречениях Малфой, — …на месте проишествия. К тому же, Дамблдор известен как превосходный дипломат — он окажет министерству верную службу, если сможет договориться с кентаврами. — Вы мыслите абсолютно также, как я! — стукнул тот пальцами по столу, — Тогда, как одному из попечителей я сообщаю, что Дамблдор будет настоятельно направлен в министерство для разрешения проблем, и в замке его не будет. Вы можете осведомить попечителей об этом, чтобы никто не беспокоился, почему директор отсутствует во время экзаменов. — Безусловно, министр. Если у Вас есть минута, то я хотел бы поговорить с Вами о вопросах административного толка.

***

19 июня 1992 года. День последнего экзамена в Хогвартсе. Он стоял возле помпезной витрины с Кубком Школы в гостиной Слизерина вместе с третьекурсниками, живо обсуждавшими очередную победу их факультета. Драко был впечателен, а главное — точно знал, какова его заслуга в набранных баллах. Снейп постарался. Мальчик оперся о стену и заметил подозрительно смотрящего на него Крэбба. — Что? — лишь губами спросил Драко, поднимая брови. Расстояние между двумя было большим, он не хотел орать через всю гостиную. Нетактично. Крэбб указал головой в сторону спален и стал бубнить что-то. По губам Драко понял, что в комнате его кто-то ждёт. Но он безынтересно пожал плечами, как будто это вовсе не волновало его. Как будто этому «кому-то» нужно было либо самому подойти, либо дать личное приглашение прямо в руки Драко. Крэбб туповато поджал губы и повертел головой, мол был не согласен с решением Малфоя. И тут уже стало интересно. Драко оторвался от стены и с заинтересованностью смотрел на Крэбба, но едва пересекшись с ним, он прошел мимо, поворачивая в сторону спален. Отперев дверь, он увидел, что там… — Добби? — восклинул Малфой не то в ужасе, не то в радости, глядя на невинно гадкое создание, что сидело на низкой табуретке для обуви. Юноша закрыл дверь и огляделся. — Юный хозяин отлично выглядит! — спохватился эльф, подскакивая с табуретки. Он как-то странно держал свои ладочки «кулачок в кулачке», словно пришел сюда с деловым разговором. Вероятно, так и было, но тот уж слишком мягко поворачивал плечиками и старался вовсе не шевелить верхними конечностями. Драко позволил себе промолчать об этом. Наверняка отец наказал Добби за проступок. Поделом слуге. — Что ты тут делаешь? Тебя отец послал? — Господин Люциус Малфой в школе, сэр. Сегодня собрание попечительского совета и он очень-очень занят, — настойчиво и театрально сказал Добби, но в последний момент заложил уши и поджал губы, — Но Добби никто не посылал, Добби сам пришел. Он хотел узнать, всё ли в порядки у молодого хозяина и… — А отец придет ко мне? — вышел Драко из секундного раздумья. Грудную клетку сперло, ведь он знал ответ наперед. Отец не придет. — К сожалению, Господин не может. Но он часто говорит о своем сыне Драко, — утешительно улыбнулся эльф. — Ну, я в порядке, — Драко попытался улыбнуться в ответ. Со стороны он оставался таким же: в той же позе, без всякой зажатости. Даже складки на одежде не изменились. Но тот, кто проживал всю свою жизнь в доме Малфоев почувствовал тонкие вибрации изменений. Слизеринец расстроился. Скорее даже обиделся. Мальчик оглядел комнату и выдохнул. — Да, но у Добби есть еще кое-что. Драко приподнял бровь в ожидании того, что должен сделать или показать эльф. Но тот стоял смирно, будто был ему дан немой приказ на это. Мальчик фыркнул. — Ну? Эльф всё так же стоял. Драко на секунду задумался и, приглядевшись, вспомнил, что Добби когда-то точно так же заявлялся к нему. Так же умоляюще смотрел и теребил простынку-футболку. — Что случилось, Добби? — Господин задумал что-то опасное для Хогвартса и обещал это воплотить на днях. Это дело связано с профессором Дамблдором, — как завороженный пробормотал он, и вдруг… Внезапно большеглазый эльф «очнулся» и завертел головой. — А-а, глупый, глупый, глупый, — существо стало бить своими маленькими кулочками по лбу так, словно кто-то рядом колол орехи. Тот ойкал и кряхтел, но не собирался останавливаться. Драко спокойно смотрел на это секунд пять, а затем цокнув языком, уселся на кровать и сказал: — Всё, перестань. — Ах, сэр, Добби неоттесанный и бездарный… — хотел тот продолжить, но вмиг исчез. Люциус позвал Добби. Драко закусил губы и заметал взгляд по полу. Возможно, в данную секунду отец намеревался предпринять меры для запланированного. Ощущая легкий тремор, Малфой поднялся с дивана и вышел из комнаты. Он понятия не имел, что ему делать теперь. Потому шёл к единственному человеку, которому малость мог довериться в Хогвартсе, но, как назло, он не был в своем мрачном кабинете, причем довольно давно, учитывая сколько студентов его ждали у двери. Верным решением стало пойти в учительскую, и, хотя там Снейпа не было, Драко увидел его на лестницах между вторым и третьем этажем. Мужчина нерасторопно стоял на одной из платформ, и словно коршун наблюдал свысока за студентами, выходившими из Большого зала. Снейп сразу заметил Драко, и слизеринец чувствовал, как надзорный Снейп следил за траекторией его движения. Когда Драко поднялся на первый этаж, не осталось никаких сомнений, что им надо встретиться. Снейп обернулся. — Драко, добрый день. — Добрый день, Се… Профессор Снейп, — исправился юноша нехотя. Формализм в общении с крестным казался тому насмешкой. — Слушаю тебя, — сухо отвечал Снейп. — Мой отец в замке, ты видел его? — с неестественной надеждой в глазах спросил мальчик. — Нет, но я знаю, что он здесь. Насколько мне известно, Люциус занят, — отмел он возможные прошения Драко о встрече с отцом. — Я знаю. И я знаю, что он задумал, поэтому и пришел к тебе. Северус острым, тленным взглядом уколол племянника, не понимая, о чем тот говорит. — Изложи конкретнее, Драко. — Отец хочет подставить Дамблдора. Снейп дернул бровью и сжал челюсти, будто Драко сказал это слишком громко, а затем взял мальчика за плечо и зашел в коридор второго этажа. Пропустив толпу студентов, Северус пару секунд «выслеживал» движения за углом, и, вероятно, убедившись об отсутствии прослушки, сказал: — Ни о чем не говори, понял меня? И не смей обманывать сознание, я пойму, — тот отпустил мальчишку и сделал шаг назад, пронзительно всматриваясь в глаза слизеринца. Одними губами сказав: «Легилименс», Снейп потянулся в сознание мальчика, черпая необходимую информацию. Драко чувствовал странное покалывание мозга, которое хотелось «почесать». Что-то болезненно-щекотливое. Он впервые был под воздействием этого заклятия — интереснейший опыт, хоть и жуткий. Поняв, что Снейп буквально любую информацию может узнать о нем, мальчик тут же заметался в мыслях. Но всё это было уже бесполезно, ведь Снейп уже исчез из виду. Ну, и слава Мерлину. Смущенный и рассеянный от головной боли, он отправился обратно в гостиную. На сегодня с него хватит приключений.

***

Коридор, ведущий к горгулье у кабинета директора. Малфой сразу после собрания попечителей прибыл сюда, покуда преподаватели были на своих этажах. Его никто не смог бы заметить. Момент был более чем удобным. — Добби. Щелкнула аппарация. Мерзкий слуга стоял у ног своего хозяина, а Малфой в это время осматривал горгулью, что таращила на него свои бесстыдные каменные глаза. — Ты нашел пароль? Узнал, как пройти? — Нет, сэр, Добби не… — он не успел вымолвить оправданий, как блондин резко треснул тому тростью по ребрам. И это меньшее из наказаний. Вероятно, Люциус и не думал, что эльф справиться с этим. Просто решил поэкспериментировать. — Бездарь, — дернулся уголок губы Люциуса, он зашагал прочь от горгульи, раздумывая о крайних мерах, — скройся с глаз моих. Мужчина стоял у «внимательной» статуи, когда в коридоре объявился Снейп. Мантия того развевалась от скорой ходьбы, смотрел декан Слизерина ни дюймом дальше как на Малфоя. Тот приподнял уголок губы. Вот и выход. — Люциус, — как бы удивился Снейп их встрече. — Снейп, ты как всегда вовремя. Талантливее сослуживца не найти. Снейп опустил комментарий Малфоя, решив, что с блондином надо разрешить проблему раньше, чем сюда заявиться какая-нибудь Макгонагалл. — Что ты здесь делаешь? Собрание попечителей разве не закончено? — Я по своим… делам. Мне нужен Дамблдор, но его нет, а мне необходимо попасть в его кабинет, чтобы передать документы. Это абсолютно личное дело, — осек того Люциус, подозревая, что «сослуживец» не имеет желания помочь. — Это то, о чем я думаю? — кивнул Снейп на правую руку, под рукавом которой таился дневник Реддла. Малфой вздернул подбородок, и Северусу стоило огромного усердия не сказать тому, что он выглядел, как индюк. — Люциус, я в недоумении. Спрячь эту книжонку, чтобы тебя не засекли, — зельевар вмиг задумался о том, чтобы сообщить Дамблдору о дополнительных защитных чарах в школе. — Дамблдор… — только Малфой мог называть эту фамилию, как ругательство. Блондин сжал губы и стал говорить тише, — Дамблдор, что покровительствует предателям крови и магглам, засиделся на своем посту и ему надо помочь с него уйти. — Я не стану распинаться о том, как тебя слепит ненависть к старику, но ты затеваешь игру, в которой проиграешь. Мы слишком долго восстанавливали доверие, которое рухнет из-за чертовой книжонки. Подумай о своем сыне, — чувствуя, как теряется всякий здравый смысл в их встрече, Северус попытался обратиться к самой чувственной стороне Малфоя. — Я разве не думаю о нем? Северус, теперь я не понимаю тебя. Твои возможности дали бы мне пройти в директорский кабинет в два счета, меня бы здесь уже и не было. — И? Что бы сделала эта книжка? — Попала бы в нужные руки в нужное время. Насколько мне известно, скоро как раз начнутся рейды по отслеживанию темных артефактов. И если бы кто-то подкинул идею проверить Хогвартс, для всех стало бы великим потрясением наличие такой вещицы у директора Хогвартса, верно? — приподнял торжествующе бровь Малфой. — Только это? Тебе лишь нужно место директора? — Снейп, если бы я не доверял тебе, подумал, что ты прознал о всех моих планах, — с наигранным подозрением сказал блондин, даже не задумываясь насколько он был прав в эту секунду. — Боюсь, я всё еще жив благодаря проницательности и мнительности. — Ради Салазара, Северус, — хмыкнул Люциус, театрально вздыхая, — О грязнокровках печешься? — Этот дневник опасен, Люциус. Ты не знаешь точно, правду ли писал тот, кто… в нем. Ты даже не знаешь точно, существует ли Тайная комната. За то эта вещица едва не погубила тебя. Одумайся, — чеканил каждое слово сквозь зубы Снейп. Да, мужчина знал об апрельском происшествии в доме Малфоев, также, как и знал из старых хмельных разговоров с Малфоем, что тот хранил у себя для чего-то дневник молодого Реддла. Больше пятнадцати лет хранил простой потрепанный дневник, коий завещал Темный Лорд хранить надежнее собственного ребенка, — Ты даже не знаешь, сработает ли этот дневник на Дамблдоре. Не смей отрицать, что он — сильный волшебник. — Ты говоришь о дневнике нашего Лорда, Северус. Даже при всём желании, я не мог его уничтожить. Этому дневнику предначертано стать орудием мести, этого хочу я. Этого еще давно хотел Сам-знаешь-кто, — перешел на полголоса Люциус Малфой, слишком пристально наблюдая за пустым коридором. — Откровенным здесь быть опасно, — предупредил его Снейп. — Ни для кого не станет скоро тайной, что в доме величайшего семейства будут найдены опаснейшие артефакты, Снейп. Я знаю, на какие риски иду. — Вот как? Слухи подтвердились? И даже твой подручный министр не помог? — съязвил в своей манере Снейп, хотя, как старый друг Люциус скорее ощущал от этих слов сочувствие, нежели желание насмехнуться. Он хотел было парировать, но аргументы иссякли. Мужчина сжал губы в тонкую полоску и отвел взгляд в сторону, на окно, выходящее во двор. — Так, может ты знаешь, что мне сделать? — язвительно умехнулся блондин. — Ты хочешь знать? Люциус склонил голову в заинтересованном жесте и выпрямил плечи. Северус воспринял это как знак согласия. — Сдай дневник и все свои артефакты Горбину, Люциус. — Этот дневник?! Ты смеешься… — возмутился Малфой. — Разве похоже? Горбин выполнит любую работу за хорошую сумму. Сообщи ему о рейдах, пусть даст слух, что за плату будет хранить темные артефакты, и у него клиентов — отбоя не будет. Подкинь ему эту идею, и он тебе расцелует тебе подол мантии. — Он торгаш, Снейп. Будет задавать лишние вопросы. — Не будет, его магазин не захочет терять репутацию. Подумай, что будет с ним, если всплывет скандал прямо во время рейдов? Если будет иначе, я тебе лично помогу стереть его память или прикончить, — полушепотом выпалил Снейп. Его терпение иссушалось, и с каждой секундой становилось сложнее и сложнее вести этот прекрасный полный амбиций и слепоты диалог. Где твоя хваленая слизеринская хитрость, Малфой? Люциус секунды две стоял непроницаемый, как статуя, а затем одобрительно приподнял бровь. Снейпу удалось избежать большой-большой проблемы, Дамблдор был бы ему благодарен.

***

В эти минуты трое «львят»-первокурсников столпились возле рабочего стола Минервы Макгонагалл, раскрывая заговор о похищении Философского камня. «— Поттер, я знаю, о чем говорю, — отрезала профессор МакГонагалл. Она нагнулась и начала собирать упавшие книги. — Я думаю, что вам троим лучше выйти на улицу и как следует насладиться хорошей погодой.»* Так выразилась Макгонагалл, когда выдворила всех троих за пределы кабинета. Гермиона была вне себя от такой реакции, но еще больше она злилась на Гарри, который наотрез отказывался верить ей ранее, что произойдет всё именно так, как произошло. Теперь им придется импровизировать так, чтобы не попасться на глаза дежурных и преподавателей. К слову, едва она подумала об этом, как мрачного одеяния человек подошел к ним, обращая всё их внимание на него. Грейнджер сглотнула и уставилась на зельевара как мышь, на змею, не спуская с того взгляда. Словно тот уже наперед знал её мысли. Словно тот точно знал, что они затеяли. Когда зельевар ушел, у всех них появилась одна и та же мысль — во что бы то ни стало не дать Снейпу во время отъезда Дамблдора играть по своим правилам, и угрожать им троим. Трое, как фительки от петард взрывались от злости к предателю Хогвартса. Гермиона ужасалась и восхищалась глубоко внутри тем, как прекрасно скрывал свои коварства Снейп от Дамблдора, что смог проработать так много лет и не остаться раскрытым. И юношеский гнев подпитывал ввязаться в интригующую аферу, итог которой был известен самому Мерлину, но здесь и сейчас Гермиона согласилась с планом ребят, и вызвалась следить весь сегоднящний день за Снейпом. «Рациональная» Гермиона вернулась тогда, когда дернула ручку двери в учительскую. Приметив Снейпа, она тотчас сделала ни в чем не повинный вид, оправдывая свой приход, ожиданием профессора Флитвика. Беззлобная, но не скрываемая усмешка Северуса перекрыла ей воздух. Она снова нырнула в отчаяную мысль, что тот про все прознал. Ей захотелось вернуться в башню и скрыться в своей комнате под горой книг, только не включаться в их безумную аферу, в которой не было шанса на спасение. Гермиона не хотела идти в учительскую, не хотела. Она точно понимала насколько иррациональны их действия, и маловероятны шансы, но идей у нее не было, если не считать той идеи, чтобы дождаться Дамблдора и лично с ним поговорить. Только Гарри Поттер не был бы Гарри Поттером, если бы услышал её. А она ценила его. И ей, похоже, придется пожертвовать своим местом в школе ради друзей. Настоящих её друзей. — Моя милочка, здраствуйте, дорогая! — прокряхтел Филиус Флитвик, застав Гермиону возле учительской. Вид у той был самый растерянный, но волшебник принял это за неискоренимую скромность его любимой ученицы. — Профессор, здравствуйте! Я, как раз собиралась уход… — Гермиона, я хотел пригласить Вас в свой кабинет на чашечку зеленого чая и поделиться своим восхищением о проделанной вами работе! — волшебник жестом пригласил Гермиону в учительскую, и когда та осмелилась войти, он зашагал к своему столу, чтобы собрать стопку измазанных чернилами документов: — Пивз, — фыркнул Флитвик, поджав губы, но затем слабо усмехнулся, — что бывает, когда на пятикурсники освоили заклятие пестрой краски. На бедняге две недели отрабатывали его, — хохнул мужчина, и Гермионе стало ужасно не по себе от ощущения, что Флитвик говорил сам с собой. В этот же момент кто-то со свистом шарахнулся в углу. Гермиона обернулась и увидела едва не слившегося со белой стеной Квиррела, чьи глаза были болезненно красными от слез, а лицо все пошло «нервными» пятнами. Флитвик вышел из кабинета, забыв попрощаться с Квирреллом и громко вспомнил о том, когда он с Гермионой уже открывали ключом кабинет заклинаний.

***

Душная длинная комната с высокими потолками давила на бесхребетного Квиринуса, оставляя того со своими колючими страхами за жизнь. Он уже не скрывал от Воландеморта своих мыслей и принимал идею сожженного его ядом тела, от того подобие души Реддла всё сильнее издевалось над тем, выковыривая глубинные, забытые счастливые переживания — о получении первого гранта на исследование, о получении должности в Хогвартсе, о первой школьной любви, что уже родила второго ребенка от однокурсника-маггла, — и смешивая их в грязь с побитыми мыслями о предательстве и трусости. Паразиту даже не надо было высасывать жизненную силу из человека в тюрбане, чтобы тот желал скорейшей смерти себе. Хватало лишь надовить на воспоминания. Удивительная же вещь — психика. Способна доставлять боль лишь идеей. — Перестань, Квиррелл. Наведи палочку и произнеси заклинание, иначе все увидят, какое ты неблагодарное дерьмо, — прошипела голова на затылке Квиррелла. Преподаватель ЗОТИ вздрогнул, повышая амплитуду своего тремора, и шмыгнул носом, убирая остатки соплей и слёз помятым платком из кармана. Он обернулся и посмотрел на высокую картину с английским джентельменом, что стоял у окна с летним пейзажем и покуривал трубку. Квиррелл ощутил, как Воландеморт снова протиснулся в мысли и начал их бесчеловечно стирать. — Ты утомляешь, Квиррелл. Я снова помогаю тебе, будь благодарен мне, а не трусь. Подлец, — последнее слово было выплюнуто в самый центр самости мужчины, с ним пришла ненависть, с ним и пришла гневная трезвость. Квиррелл сжал в пальцах палочку и навел на картину: — Конфундус! — рыкнул он, и всмотрелся в застывшую работу неизвсетного художника. Джентельмен на картине перестал двигаться, как и дымка из трубки. Можно продолжать, их никто не засечет уже. — Инсендио! * — из палочки Квиринуса вытекло чистейшее огненное зло. Он медленно поднимал палочку, будто та стала весить несколько десятков фунтов и медленно надвигал её на картинную раму. Человек на картине даже не шелохнулся. Огонь достиг уголка картины и стал распространяться по всей стене. Чудовщно завораживающе. Квиррелл смотрел на то, как пламя сжирало порт-картину и обои вокруг него и не мог оторваться. Гневное шипение раздалось в голове и тот опомнился. Палочка уже опустилась и начала сжигать деревянный пол, едва не задев кожаную обувь преподавателя. — Сконцентрируйся, иначе сожжешь нас к драккловой матери! Квирринус застыл. — Беги от сюда! — взревел Том Реддл, едва не прожигая в висках того дыры. Квиррелл опомнился и выбежал из учительской в полупустой коридор. Сохраняя остатки разумности, он огляделся на невзрачных студентов и смылся из этого крыла замка быстрее снитча в безветренную погоду. Пренебрегая гневным шипениям в его голове, Квиринус, как мог, искал глазами преподавателя или завхоза школы. — Филч! — слишком резко прокричал Квиррелл, забыв об образе истероидного заики. Аргус резко обернулся и приложил руку к шее, разминаяя от рутинной работы. — Да, профессор? — В-у-учит-ельс-ской пож-жар! — Что, профессор? — искренне не понял «сжеванной» речи Квиррела Филч. — Пож-жар! Гори-им! Учит-тельск-кая! В блекло-ртутном взгляде появился просвет понимания. Старик забубнил под нос бестолковое: «Как? Как это так? Это что же?» и бросил швабру с ведерком мыльной воды прямо у стены кабинета. Квиррелл в этот момент отправился обратно в учительскую, не стесняясь самого безумного свое вида. Она плакал и верещал, кричал, что в Хогвартс пришли вампиры и хотят его убить. Страх порождал сумасшествие, ужасая всех, кто сталкивался с Квирреллом. Кто-то не понимая, скорее убегал за проемы, а кто-то уже бежа вместе с ним на этаж в учительскую. В этот момент, Филч, ведомый драным хвостом своей кошки, бежал в сторону закрытых кабинетов, где сейчас дежурила декан Гриффиндора. — Профессор, — прокряхтел сморщенный старик-сквиб, бежавший с нижних этажей, — профессор, в учительской пожар! — громко пробухтел Филч, подбегая на кривых ногах к Макгонагалл. Женщина тут же поняла степень опасности. Развернувшись на каблуках, она сбежала с лестницы третьего этажа и скорее зашагала к кабинету учителей. Наткнувшись прямо у входа на заику-профессора, она обрадовалась, но тот едва не пришиб декана Гриффиндора дверью. — П-п-профес-с-сор, — промычал Квиррел, подбегая к Макгонагалл, — кто-то устроил по-по-ж-жар в уч-чит-тельской, ог-гонь зачар-рованый — выдавил гортанно мужчина в тюрбане всячески изображая ужас и великий испуг, — я почу-вство-овал дым и прибежал! — Картина-порт повреждена? — быстро узнавая обстановку, спросила Минерва, заглядывая в полтела в кабинет. — Н-нет… — вымолвил Квиррелл, и Минерва выдохнула, — … не точ-чно, — повторил более собрано Квиррелл, и видно было, как в глазах Макгонагалл заметались молнии. От этого взгляда стало бы жутко даже Волан-де-морту на затылке, — Это были вам-мпиры, в Хог-гва-артсе вампиры! Я гов-ворил, что он-ни пришли з-за м-мной! — исполнил Квиринус, на что декан обернулась на профессора и смотрела, как на полнейшего идиота. — Что Вы говорите, профессор? — хмыкнула женщина. — Я-я об-бязан найти чес-нок! — возразил Квиринус, и Макгонагалл даже не стала останавливать его, посчитав трусом и полнейшим кретином. — Филч, позовите учителей! Немедленно! — рявкнула декан так, что завхоз подпрыгнул на своих двоих и умчался к Большому залу, — Пошлите сову Профессору Дамблдору и сообщите, что вход через картину поврежден. Квиррелл бежал к своему кабинету на первом этаже, расталкивая бедных и недоумевающих студентов. Мужчина только и придерживал свой развалившийся тюрбан, поднимая собственную фигуру насмех перед всеми. И лишь заперев в диком театральном ужасе двери на засов, он принял спокойный облик и глубоко вздохнул. — Используй дезиллюминационные чары, — прошептал голос из неоткуда. — Повелитель, я слишком ослаб. Мне необходимо время. Адское пламя забрало слишком много сил, — отдышался Квиррелл, как вдруг судорожная боль в голове заставила его упасть и скрючиться, а затылок того раскалился. — Тогда поторопись, Квиррелл, — прошипело паразитическое существо и умолкло также быстро, как и боль в теле. Квиррелл схватился за грудь и выкашлял плавательный воздух. Сухое и сдавленное: «Да, Повелитель.» вырвалось из его уст, и тот трясущемися руками подхватил стакан воды и наколдовал в нем воды. Промочив горло, Квиррелл пришел в чувство и поднял резко палочку в воздух, исполняя руну сложного заклинание дезиллюминации. Действовать надо было быстро, пока магия волшебника не иссякла с последним его вздохом.

***

Рон и Гарри сидели в глубоком красном кресле у гобелена с Годриком, молча смотря друг на друга. Казалось, те играли в гляделки, но спустившаяся с лестницы Гермиона почувствовала, что состояние ребят было вовсе неигровым. Гарри крепко сжимал подлокотники и изредка вертел головой, словно в воздухе мешала назойливая муха. — Я слышала, что Снейп сегодня был сам не свой. За весь день ни разу не появился в подземелье и кого-то выжидал на втором этаже. А потом резко исчез. Но в подземелье он так и не был, — заговорчески проговорила девочка, поворачиваясь спиной от всей гостиной. — Здорово, а мой шрам сейчас повторит еще один пожар, только уже здесь, Гермиона, — процедил в зубы Гарри. Его рука прижалась ко лбу и он сдавленно ахнул. — И так уже час, Гермиона. Что будем делать? — беспокоился Рон. — Мы с Гарри сходим к мадам Помфри за обезболивающим, иначе Гарри нельзя идти ночью. Слишком тяжело будет. — Я готов, — выпалил черновласый гриффендорец, — готов. Нужно отдохнуть. — Шрам болит уже час, говоришь, — заподозрила Гермиона, — что если это действительно знак? Что если… — Это Волан-де-Морт? — продолжил за нее Гарри и где-то сбоку зашипел Рон. Гарри и Гермиона проигнорировали это, продолжив: — Я… волнуюсь, Гарри. Дамблдора нет. Снейп уже на третьем этаже и ищет камень, но мы… — Вот именно, Гермиона! Он уже ищет, а мы нет. Я молю Годрика, чтобы Дамблдор его спрятал там как следует и это змей не отыскал его раньше нас, — отчеканил Гарри. — Еще час и в гостиной никого не будет. Идите с Гермионой к Помфри, а я… — А ты подготовишься, Рон, и вспомнишь всё, что знаешь, потому что этой ночью будет натоящий экзамен чувствую, — дополнила Гермиона, снова напоминая ему Макгонагалл. Рыжий закатил глаза, но кивнул. Два первокурсника в спешке покинули гостиную. Тут же кресло занял Ли Джордан, который горланил всякие пошлые шутки Анджелине. Рон смутился и поскорее убрался в спальню, исполнять просьбу-приказ друзей. В это время Гарри и Гермиона спускались с лестницы и спокойно разговаривали между собой. Студенты в лестничном зале попадались редко и гуляли преимущественно по нижнему этажу, ведущему в Зал. Гермиона вновь задумчиво спросила Гарри: — Так странно: я была в учительской до того момента, когда там произошел пожар. Могу поклясться, что кроме Квиррелла там никого не было. И поджог картины очень подозрительный. Это же был один из зачарованных порталов в министерство магии. — Мерлин, Гермиона, откуда ты всё знаешь? — Мерлин, Гарри, я прошу, прочитай, наконец, Историю Хогвартса, — спарадировала друга Гермиона, — О, нет. Флитвик на втором этаже, прошу, давай быстрее проскочим мимо него, Гарри, — взяла она его за руку и скорее потащила по лестницам. Но Флитвик, к счастью, тех задерживать и не собирался. Пропев под нос приветствие детям, он озадаченно смотрел на картины, даже не поинтересовавшись, куда так поздно идут первокурсники. — Интересно, где Квиррелл? Неужели он правда кричал про вампиров? — усмехнулся Поттер. — Мне кажется, он здорово переутомился. А шуточки старшекурсников его просто довели, — недовольно покачала головой девочка. Оба завернули на второй этаж, поднимаясь в больничное крыло.

***

Вечер в зале министерских аудиенций был шумным и душным. Двухэтажное помещение, выделанное из желто-оранжевого мрамора, на первом этаже было занято министром магии, директором Хогвартса и секретарями министерств магических проишествий и регулирования магических популяций. Фадж и Дамблдор выслушивали звонкие споры уже на протяжении часа, никак не предпринимая попыток вмешаться. Спор затягивался и переходил с темы на другую, теряя нить насущной проблемы. — Я умоляю Вас, мисс Бэлкинс, перестаньте, — министр потер пальцам глаза, пытаясь сфокусироваться на своих мыслях, а не на возгласах секретаря министерства магических проишествий, что начала верещать на сотрудницу из регулирования магических популяций, будто та и её «коллеги со слизняками вместо мозга» трижды подсовывали неверно заполненные документы, из-за чего во время суда над двумя маргинальными эльфами, судьям приносили доклады о пользе корневой слизи вереска, потому что у обоих документов был одинаковый номер. — Ах, Корнелиус, кажется, Вам нужно серьезно позаботиться о ваших документоведах, — понимающие пошутил Дамблдор. — Прошу прощения, Альбус, за этот балаган, — кивнул Фадж и затем обратился к секретарям, --Господа, а теперь четко и по делу: за всё время беседы мы с вами определили лишь два важных факта — что «черная» эрозия действительно есть в магическом лесу, и что поражена местность обитания единорогов, которую обязались охранять кентавры. — Боюсь Бэйн будет сильно расстроен, если не сможет внести свою лепту в нашу беседу, — вступился Дамблдор, упоминая кентавра-вождя, — но, к счастью, Хагрид, успел мне передать перед уходом, что часть кентавров по просьбе министерства защиты магических популяций, были переправлены из тех мест на время спаривания единорогов. Многим кентаврам были предложены удобренные свежие поля, посему они стали реже контролировать единорогов, — директор мельком посмотрел на секретаря из министерства регулирования магических популяций. У той покраснели щеки, и она постаралась скрыть свое смятение, понурив голову. — Хм-м, — задумался Фадж, в чьей голове уже были обрисованы выгодные министерству статьи о провальной помощи кентавров, — чтож, опустим. Если кентавры не защищали местность, тогда кем она контролировалась кроме лесничих? Мистер Сатер, есть информация, как часто проверялась зона единорогов и работа лесничих? — Э, кажется, информация была, — мужчина в черном костюме с накрахмаленным воротником и зализанными рыжими волосами суетливо достал блокнот, чтобы отправить запрос на свой этаж. — Как долго будет ожидаться ответ, мистер Сатер? — в мягком директорском голосе прозвучала остринка. Секретарь на мгновение поджал губы так, словно его сейчас будут пороть ремнем за проступок, и замолчал. Долго перебирая в уме подходящий ответ, он сказал: — Работы сейчас очень много, а сотрудников — мало. Мы делаем всё, чтобы… — Время, Сатер! — ускорил того Фадж. — От 6 часов до целого дня. Дамблдор звонко ударил по коленям и вздохнул. — Корнелиус, эрозия разрастается, мы не должны ждать и искать виноватых. Позволь мне собрать авроров и экспериментальную группу, чтобы восстановить почву. — Альбус, это может быть саботаж! Я должен иметь все карты в руках, чтобы независимая коллегия не смогла меня упрекнуть в очередной раз в попустительстве. — Саботажем будет недопущение нас спасти единорогов. Что если это куда серьезнее «сезонных перемен» в лесу и задействована магия? — Ох, Мерлин. Когда ты так говоришь, Альбус, твои слова становятся пророческими, — отмахнулся в смешке министр, но его иронию никто не оценил. Тот прочистил горло и протараторил, — соберите эксперементальную группу и позовите Грюма, и, если есть первые отчеты с места, немедленно несите сюда. Альбус, согласишься на чашку чая у меня в кабинете? Боюсь, вечер будет долгим.

***

Наступила полночь. Флитвик вернулся в свой кабинет, убедившись, что большинство детей уже не слоняются по лестницам. Мужчина взмахом палочки поджег свечи в кабинете и наложил согревающие чары. Несмотря на теплые летние деньки, ночью в замке становилось прохладно, а простужаться перед каникулами не хотелось даже преподавателем. — Профессор Макгонагалл? — спросил Флитвик, заметив фигуру гриффиндорского декана возле дверей. — Я искала профессора Снейпа. Он был здесь? — подошла она к преподавателю заклинаний. Тот с сожалением покачал головой. — Профессора Снейпа мне не удосужилось увидеть. Он не на дежурстве? — Флитвик спустился с высокого стула своего рабочего места. — На посте его нет, профессор, тогда где он? Какая безответственность! — возмутилась женщина, на что декан Когтеврана мягко улыбнулся и сказал: — Уверен, что профессор не оставил бы пост без необходимости. Но его нужно найти, — кивнул волшебник с высокой остроконечной шляпкой, галантно пропустив Макгонагалл из кабинета, вышел сам и запечатал его. Макгонагалл обратилась к Флитвику: — Я пойду в подземелья, а Вы, Профессор, поищите Мистера Снейпа на этажах. Не думаю, что он где-то прячется, — хмыкнула женщина. Флитвик улыбчиво согласился с ее предложением и вышел вместе с ней напрямки коридора. В один момент Макгонагалл обратилась в кошку и увильнула за угол, как оттуда раздался громкий тревожный голос: — Профессор Макгонагалл! — восклинул Снейп, чьё привычно белое лицо налилось краской от бега. Минерва вернулась в привычный облик гневнее обычного, словно Снейп не дал ей вдоволь набегаться в кошачьем обличии. — Ох, вот и Вы, Профессор Снейп, — довольно подтвердил Флитвик, — Что случилось? — приблизившись к декану Слизерина, удивился Филиус. А ведь весь вид Северуса просто кричал о беде. — Квиррелл исчез. Я не нашел его ни в кабинете, ни на одном из этажей. После инцидента в учительской его абсолютно никто не видел, я боюсь, что была допущена колоссальная ошибка! — резко заключил Снейп. Стряхивая пыль, вернувшись в человеческое обличие, Макгонагалл была едва ли задета этой новостью. Она видела, как стало дурно Квирреллу и не удивилась, если бы тот уже рыл бункер под Хогвартсом. — Профессор Снейп, — стрельнула она в того взглядом, расценивая наигранность состояния зельевара. Хотя… Снейп когда-нибудь «играл»? Женщина поджала губы и развернулась на пятках в сторону охраняемого кабинета, и с раздраженной угрозой кинула: — Если Хагрид снова не уложил Пушка и мы его разбудим… Дополнения не требовалось. Флитвик деликатно проигнорировал эту грубость, а Снейп едва не закатил глаза. Трое деканов вышли в лестничный холл и все, как один, подскочили на отплывавшую в сторону ступеньку. Снейп первым вскочил на порог третьего этажа, не дожидаясь остальных, да и незачем: взломанная дверь к хранилищу и свирепый лай трехглавой псины стали спусковым механизмов для того. Черноволосый зельевар жестким и смелым взмахом «Конфундуса» оглушил пса и тот, как щенок заскулил, забиваясь в дальний угол от людей. Снейп прыгнул в люк и высушил дьявольские силки — те даже консутся его ботинок не успели. Избежав первой ловушки, он был готов уже отправиться к «ключам» и метле, как услышал визгливое: «Помогите!», «Откройте нас!». Голос Грейнджер и Уизли. Он не сомневался и молился, чтобы чертов Поттер был с ними. — Акцио — ключ! — раздарженно крикнул он в воздух и схватил ржавый еле дергающийся ключик, и уже вторым взмахом палочки обездвижил все остальные ключи. На секунду отвлекшись, чтобы убедиться в своей безопасности, он не заметил, как подбежала Минерва и Филиус. Снейп тотчас отпер дверь и наткнулся на колошмативших дверь студентов, на чьих лицах читалось беспокойство и страх. Встретившись глазами сразу с тремя преподавателями, они обездвижились подобно ключам-стрекозам и замолкли. — Ах, Гермиона, что с мистером Уизли? — подлетела она к детям, осматривая раны на руках и лице мальчика. Ему здорово досталось после волшебных шахмат. Гриффиндорцы не успели что-то сказать, как гневный и тревожный тон Снейпа привел их в чувство: — Где Поттер?! — Он за дверью. Мы прошли всё, он там! — сдерживая всхлипы и тошноту от слёз, ответила Гермиона, молясь, чтобы Снейп больше ничего не спросил. Она не ответит, она совершенно не способна здраво соображать. Большей информации не потребовалось. Он и Флитвик отправились дальше, в сторону следующих препятствий, но расправлялись с ними хладнокровно и жестко, как пробивали бы прямой путь через тернии к живительной реке скитальцы. Снейп был быстрее и резче в своих движениях, и пока Филиус поднимал со своего пути обломки огромных шахматных фигур, нейп перепрыгивал через них, едва не сорвавшись на крик, когда почувствовал горечь адского пламени на языке. Войдя в атриум засекреченной комнаты, он окликнул Поттера и стал осматривать помещение сквозь слезоточивый дым. Блики философского камня, что так завораживающе сияли от красивой игры костров, попались взгляду зельевара, и если бы не та опасность, которой был пропитан каждый угол, он оценил бы истинную красоту красного артефакта. Но сейчас… сейчас ценнее в тысячу крат было тело ослабленного тощего мальчугана, которые едва не касались языки пламени. Адского пламени. Аромат темной магии кружил в воздухе, но ничего и никого рядом не было. Лишь пепел и знакомый сиреневый тюрбан, как спасительное звено между миром живых и мертвых. — Поттер, Поттер, очнись! — упал на колени Снейп, слушая сердцебиение сына дорогой Лили. Дыхания не было. Не уберег. Въелась эта мысль в кожу, сердце, мозг, легкие. Северус тяжело дышал, но уверенными движениями пытался спасти мальчишку. — Живи! Живи, Поттер! — «черт возьми». Снейп зажал руки и принялся откачивать юношу, твердо, но осторожно. Движение за движением. 6 секунд и невербальное «Выдохни», 6 секунд и вновь невербальное. Минута, еще одна… Пелена слёз размазала очертания всего на свете. Лишь пот и слезы. Пусть сработает. Пусть он очнется. Снейп примкнул к груди мальчишки в попытке услышать дыхание. Тело мужчины содрогалось от страха. Страха, что дыхание так и не придет к Гарри. Не уберег. Зельевар сконцентрировался и закрыл глаза. В комнате в один момент стало темно, а тишина резанула слух. Тихое, но ровное дыхание оглушило. Снейп на секунду дал волю слезам и саданул каменному полу, выражая гнев, счастье и ужас, перебравшийся в нем в взрывной коктейль. С такими чувствами не живут. — Мерлин, Северус, Вы смогли. — закрыл рукой пол-лица Флитвик. Он смотрел как зачарованный, а с маленьких мышиных глаз скатилась слеза. Зельевар обернулся на Флитвика и горько улыбнулся. Мужчина повернул голову к гриффиндорцу. С глаз того упала слеза, прямо на бордовый окровавленный свитер Гарри, но этого не увидел Филиус. Эта секунда была самой умиротворенной за последние годы жизни Снейпа. Скрывая предательскую эмоциональность, он взмывает взглядом к потолочным окнам из которых лился лунный свет. Он живой. — Филиус! — раздался страческий бас в большом потухшем от жизни зале. — Дамблдор! — воскликнул Флитвик, которого только и было видно в помещении. Тело Поттера скрывалось за каменой колонной, — Альбус, надо срочно перенести мальчика! Он живой! — еще раз констатировал этот факт Флитвик всем этим стенам. Будь они прокляты. Снейп оторвался от своего места и встал у колонны, когда Дамблдор поднялся к ним. — Северус, — многословный взгляд между двумя мужчинами стал разительнее грома. Снейп сжал челюсти и кратко кивнул. Цинично смотря на белое лицо Гарри, мужчина сходит с лестницы и исчезает за аркой выхода. Он выполнил свое предназначение и ощущал себя как самый паршивый и самый счастливый человек в мире одновременно. С такими чувствами не живут.

***

Вся «золотая» троица была в больничном крыле. Рон шипел от боли, когда наставница Помфри касалась того ваткой с бадьяном. Гермиона трясущимися руками держала стакан с успокоительным травяным настоем и структурированной пыталась объяснить каждый шаг их плана. Она рассказала о том, как они подозревали Снейпа, о том, как пытались следить за тем, но не смогли, как узнали от Хагрида тайну Пушка. Она сказала всё как на духу Макгонагалл и Дамблдору. Флитвик в это время экстренно поднял всех преподавателей для тщательного осмотра замка. Гарри дышал. Но его зеленые глаза так и не открылись. Мадам Помфри лично хлопотала над ним, ругаясь под нос на детей, Дамблдора и треклятый камень. Её сморщенные, покрытые веснушками руки ловко переливали из колбы в колбу настойки, и такими же выученными движениями она поила спящего в коме Поттера. — Тело ослабло, словно через него пропустили сильнейший разряд круциатуса, директор. В лучшем случае, он придет в себя через пару дней. Нужно много времени на восстановление, — с сожалением в голосе вынесла вердикт Мадам Помфри. Директор слабо кивнул и поджал губы. — Худшее позади, друзья, — утешительно сказал старец, а затем взглянул на Гермиону, — Вам с мистером Уизли тоже нужно восполнить силы, отдыхайте, — он погладил Гермиону по макушке и выдавил улыбку. Улыбку, которая подействовала на маленькую девочку сильнее всякого бодроперцового. Она постаралась хотя бы выдавить слабую улыбку в ответ. — Директор, я задержусь немного. Дети пережили огромное испытание, — умоляюще посмотрела на Дамблдора Минерва. Тот слабо покачал головой, но запрещать не имел право. — Прошу, потом зайдите ко мне профессор, — лишь ответил Дамблдор. Получив утвердительный ответ, старец пожелал спокойной ночи уже сопящему Рону и сидящей на кушетке Гермионе и покинул больничное крыло. У дверей он в последний раз взглянул на мальчика-который-вновь-пережил-страшную-ночь.

***

После обеда в больничном крыле было не протолкнуться — все хотели убедиться в распущенных еще на завтраке слухов. Хотя, казалось бы, откуда им взяться? Благо, на это в Хогвартсе была Уизли, которые еще утром узнали от декана, что их младший брат пережил опасное приключение этой ночью. — Вау! Прости, Перси, но всё-таки рыжина на макушке Рона в нас пошла, — хохнул Фред, когда Перси с близнецами стояли в гостиной гриффиндорской башне. За это он, конечно, же получил легкий подзатыльник от старосты-брата. Макгонагалл опустила комментарии о их взаимоотношениях и попросила никому не разбалтывать об этом случае. Безусловно, мэм! И поэтому разношерстные студенты — от гриффиндора до слизерина — стояли возле койки Рона Уизли, что с безумными глазами, героическим голосом рассказывал о своей великолепной партии в шахматы. Конечно, он не особо зацикливался на том, кто донес его до преподавателей, но это всё детали. Верно же? Юноша ловил волну славы, искренне радуясь за восстановление Гарри и Гермионы. Искренне благодаря Гермиону, что вытащила его. — … времени совсем не оставалось, и Гарри с Гермионой отправились дальше. Я лежал под обломками и думал о том, как бы… — рассказывал мальчик. Как завороженные смотрели на него первокурсницы, и не то с завистью, не то с усмешкой наблюдали за Роном парни. — Так, что здесь твориться? Дамблдор решил перенести Большой зал в лечебное крыло? — раздался гневный голос Помфри вместе со стуком входной двери, — Мистер Уизли, что за балаган здесь Вы устроили? Покиньте помещение, господа здоровые! — острым взглядом прошлась она по каждому слушателю. Студенты начали расходиться. Кто-то кидал недовольные возгласы, кто-то спокойно прощался и уходил. Но последний миг каждого студента был зациклен на спящем Поттере, чья белесая кожа постепенно приобретала розоватый оттенок. — А Вам, молодой человек, уже лучше. Это прекрасно. Мисс Брайлет осмотрит Вас и Мисс Грейнджер по возвращении с собрания. Если всё будет хорошо, то на ужине Вы сможете всем в полном объеме, не упуская деталей, рассказать о ваших похождениях, — усмехнулась женщина, что выглядело слегка грубовато. Рон поджав губы, кивнул. Но едва Помфри отвернулась, он сузил взгляд и беззвучно пробурчал что-то. — Гермиона? — отвлекся мальчик. Его подруга лежала на кушетке с двумя книгами. Одну она дочитывала, а во вторую периодически заглядывала, словно сверялась с чем-то. Отвлекшись на свое имя, она ответила: — Что, Рон? — Как ты думаешь, Гарри будет помнить всё то, что с ним произошло? — Не знаю, но о повреждении мозга мадам Помфри не говорила. — Ну, это здорово! Просто я сказал, не подумав, что Гарри прижал Снейпа прям с философским камнем и ударил со всей… — размахнулся Рон. — Стой, — взмыли брови Гермионы вверх, — Ты до сих пор не понял, что Гарри в той комнате был не со Снейпом? — Я, да не-ет, ну, то есть, да… — замялся Уизли. — Бог мой, Рон! Снейп спас Гарри! Спас! Он прибежал туда самый первый. Он и Флитвик, — приложила она ладонь ко лбу в недоумении. — А кто там был тогда? Реально Волан-де-Морт? Гермиона глубоко вздохнула, как учили в справочнике по медитации. Вдо-ох, вы-ыдох. — Да, Рон. — сдержанно ответила девочка, но с силой сдержалась, чтобы не рассмеяться над младшим Уизли, чью челюсть можно было уже собирать по кафелю. — Черт возьми! — И Квиррелл. Квиррелл помог Волан-де-Морту пробраться сюда, — дополнила свой ответ гриффиндорка, специально добивая друга этой информацией. Рон Уизли сжал губы и всхлипнул. Оглянувшись по сторонам, словно сам Темный Лорд должен в этот миг был дышать ему в спину, Рон откашлялся. — Так, мы были рядом с Сама-Знаешь-Кем и Гарри его у… убил? — Так точно, Рон. 10 очков Гриффиндору. Наконец, ты понял, — съязвила Гермиона и вернула свое внимание к книжке. Мальчик плюхнулся на подушку. По состоянию того можно было подумать, будто его постиг экзистенциальный кризис. Рон смотрел в потолок и молчал. Изредка его губы дергались, а пальцы сами собой сжимались и разжимались. В больничном крыле наступили тишина и покой. За незакрытой Помфри дверью одиноко стоял слизеринец с платиновой макушкой. Борясь со светлым бликом из щели двери, он пытался разглядеть девочку с каштановыми волосами, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке. В один момент, Драко захотел было сдаться и открыть чертову дверь. Но наступившая тишина, словно кричала о его нахождении за дверью. Боясь быть замеченным, Малфой на цыпочках скрылся в сторону лестничного прохода.