Ситуации

— Хули ты сделал, долбаёб?! — ругается Хесус, оттягивая край мокрой футболки, любезно залитой Вовой пивом. — Ну, блять, расселся тут со своими ногами длинными. — фыркает Братишкин, стоя рядом, и выжимает его футболку на пол и им на ботинки. — Бля… — Вова, блять! — Сейчас протрём. — Вова срывается с места и убегает из комнаты. Хесус не раздумывая бежит за ним. — Ты нахуя за мной побежал? — на ходу спрашивает Братишкин. — А ты нахуя от меня убегаешь?! — интересуется Хесус. — Так я за тряпкой. — Так ты остановись тогда. — А нихуя, ты пиздец мутный. Они оббегают зал кругом, чуть не врезавшись в тусующихся там людей, и бегут в другую комнату. Добежавший туда первый Вова падает на диван. — Что-то я лишнего бахнул, сейчас сдохну. — Слабак. — Хесус закрывает дверь и угрожающе надвигается, Братишкин успевает весь сжаться, но тот лишь нависает сверху и довольно улыбается. — Лох, даже убежать не смог. Вова показывает ему язык и несильно толкает ногой в бедро, Хес его хватает за икру, тот ею дёргает, и он падает на него сверху, не удержавшись на дрожащих после бега ногах. — Блять! Не трогай меня. — возмущается Хесус, пытаясь слезть с него. — Это ты не трогай меня! Эй! — Братишкин брыкается и машет руками, отчего только находящий опору Хес снова её теряет и падает, прижимая его к дивану. — Сука! — Да ты не двигайся. — Это ты не двигайся, кривоногий придурок. Они возятся ещё активнее. Хесус хватает руками вместо дивана за Вовины рёбра, и Вова вскрикивает, извивается, засмеявшись, и начинает щипаться. Хесу приходится вместо того, чтобы встать, схватить его за руки и прижать за запястье к дивану. Братишкин перестаёт дёргаться, когда замирает Хесус, и они растерянно смотрят друг на друга. — Если сейчас кто-то зайдёт, во прикол будет. — шепчет Вова, всё так же крепко обхватывая Хеса ногами, скрестив их у него за спиной. — Вообще пиздец, блять. — ворчит Хесус, тяжело дыша ему в щёку. — Твоя мокрая футболка об моё пузо трётся. — А нахуя твоё пузо под ней? — Ты весь об меня трёшься, Хес. — Я вообще не двигаюсь. — Ты слишком близко. Хесус отстраняется, но чужие коленки ещё сжимают крепко его бока. — Вов, ноги с меня убери, я не могу двинуться. Братишкин медленно опускает стопы на диван. — Только ты меня не щекочи больше. — А ты не щипайся. — просит Хес и осторожно отпускает его руки, упираясь ладонями и коленками в диван. — Ты такой медленный, можешь погрубее, я не сломаюсь. — хмыкает Вова, хватая его за плечи. — Что погрубее, долбаёб? — Долбись в меня. — А вчера другое обещал. — фыркает Хесус, облизываясь. — Ну, мы универсальные, все дела. Сегодня ты, вчера я. — А завтра мы третьего найдём? — Не, старый, только мы вдвоём, и никто больше. — ухмыляется Братишкин, обвивая его плечи руками и приближая их лица. — Тебе уже хватит бухать, хуйню несёшь и делаешь. — ворчит Хесус, хватает его за коленку, опуская ему ногу на пол, и перелезает через него, высвобождаясь из его рук. Вова остаётся лежать на диване, раскинув руки и ноги, и закрывает глаза. — Такой себе с тобой секс, Хес. — заявляет Братишкин. — Вялый дед. — Ну, круто, вялый дед и твой мелкий хуй, чего ты ещё ожидал? — Охуенно. — Тряпка где? — спрашивает Хес, останавливаясь в дверях. — Перед тобой. — Тобой пол жалко вытирать. Вставай уже, ты же бухло пролил, чего это я буду лужу вытирать за тобой? — Да-да, иду. Хесус выходит в коридор, а Братишкин так и остаётся валяться.