Listen to your heart

      Рано утром первого сентября Мел стояла перед зеркалом и недовольно рассматривала свое отражение. Перспектива носить школьную форму ее совершенно не прельщала: синяя плиссированная юбка чуть выше колен, белая блузка, синий пиджак. Но больше всего в этом ансамбле ее добивали белые гольфы, доходившие ей почти до колен.       – Ещё два банта прицепить и просто мечта педофила... – пробурчала девушка.       – Вот что ты такое говоришь! – Всплеснула руками Светлана Викторовна, мама Соболевской.– Выглядишь просто изумительно. – Женщина украдкой смахнула подступившие слезы.       – Мам, ты чего? В самом деле... – Девушка крепко обняла маму.       – Даже не верится... Твой последний звонок. Я до сих пор помню, как мы бегали по всему дому, собирая тебя на первую линейку; бабушка на ходу довязывала тебе хвосты с такими огромными бантами. Будто бы только вчера. – Она снова улыбнулась и тут же смахнула очередные подступившие слезы. – Как жаль, что она тебя уже не увидит.       Бабушка Мел умерла два года назад от рака. Сказать по правде, ни сама Мел, ни Светлана Викторовна так и отошли за все это время. Бабушку, Надежду Михайловну, девушка любила безмерно, не меньше, чем мать. Но сейчас нельзя было раскисать, кто-то же в этой семье должен оставаться сильным, поэтому Соболевская взяла себя в руки и постаралась успокоить расстроенную женщину:       – Перестань. Ей бы совсем не понравилась та сырость, которую мы тут разводим.       – Да, ты абсолютно права, – спохватилась Светлана и, взглянув на часы, ахнула. – Мы снова опаздываем.       Мама и дочь дружно рассмеялись.       – Хоть что-то же должно быть неизменным. – Подмигнула Мел. Затем она схватила свой рюкзак, и небольшое семейство Соболевских поспешно покинуло квартиру.

***

      Антон стоял недалеко от ворот школы и судорожно докуривал сигарету – ему предстояло продержаться ещё несколько часов.       "Чёрт, пора бросать, а то я так ласты склею, пока закончатся уроки", – отметил про себя парень.       На его плечо резко, с размаху, опустилась чья-то рука. Шаст дернулся, закашлялся и повернулся – Попов улыбался во все тридцать два.       – Нет, у тебя явно проблемы с головой... – Антон не разделял радости друга.       – Ты где был вчера? Я тебе сто раз звонил, – Арс пропустил замечание мимо ушей. – Дай сигарету.       Шастун протянул пачку – Попов достал одну и затянулся.       – Гулял, – нехотя процедил Антон.       Арсений недоверчиво посмотрел на друга.       – Дай угадаю: состоялся очередной великий разговор с главой семейства?       – Типа того. – Парень немного помедлил, друг не торопил с ответом, давая Антону возможность собраться с мыслями. – Интересовался, в какой университет я планирую поступать.       – И что же ты ответил?       – Ответ остался неизменным. – Шаст метко послал бычок в урну. – Я не знаю. Арс, я, правда, не знаю. – Он запустил пятерню в волосы и сильно взъерошил их. – Ну не вижу я себя в отцовском кресле. А как представлю все эти собрания, встречи, костюмы с галстуками... Так и хочется удавиться одним из этих галстуков.       Попов продолжал внимательно смотреть на друга, но уже с сочувствием. Ему самому повезло гораздо больше – родители поддержали его желание поступить в театральный, за что Арсений был им безмерно благодарен.       – Тох, – он потрепал друга по плечу, – вот увидишь, все утрясется. Обязательно.       Антон натянуто улыбнулся:       – Да, конечно.       Они постояли молча какое-то время.       – О, вы ещё здесь, – Матвиенко радостно улыбнулся и пожал руки друзьям, – думал, опоздаю.       Антон достал телефон из кармана и зажёг экран:       – Да, пора.       Друзья поспешили на свою последнюю первую линейку.

***

      После окончания линейки весь класс дружно сидел в кабинете русского языка и литературы. Расселись, как и на перекличке, втайне надеясь, что классный руководитель уже забыла о своем обещании рассадить учеников по своему усмотрению.       Последней в кабинет вошла Елена Николаевна, эффектная блондинка 35 лет в красном брючном костюме. Она поставила на стол огромную коробку с красивым букетом цветов и лучезарно улыбнулась.       Елена Николаевна, или как за глаза ее звали ученики "Леночка", несмотря на всю свою напускную строгость, была настоящим другом и наставником для своего класса. Это был ее первый опыт классного руководства, и она буквально вложила всю себя в этих детей. На всех педсоветах женщина стояла горой за каждого ученика, как бы сильно его не песочили. Дети, в свою очередь, тоже любили классного руководителя, хотя, без неприятностей для Елены с их стороны все же не обходилось.       Все так же улыбаясь, Елена Николаевна поздравила учеников с праздником, сказала несколько напутственных слов и перешла к организационным вопросам:       – Как обычно, первый урок у нас комом, поэтому начнем с вашей рассадки. – Она достала листик с записями, сделанными красивым учительским почерком.       Все недовольно загудели, но женщина даже не обратила на это внимание:       – Дима, – она обратилась к Позову, – пожалуйста, поменялся с Машей местами.       Мел буквально затылком почувствовала, как просиял парень. Она украдкой глянула на соседку, та старательно пыталась сдержать улыбку: хоть, новая одноклассница очень нравилась Кате, она уже успела по уши влюбиться в Позова.       Шастун, погруженный в свои мысли, не сразу понял, что произошло; он рассеянно наблюдал за тем, как его новый сосед спешно собирает вещи и пересаживается за парту впереди, а на его место садится новенькая.       Только сейчас, глядя на нее, он вспомнил о пари. Нет, ещё в тот же день он сто раз пожалел, что поддался на провокацию Попова. Антон понимал, что ничем хорошим эта затея не закончится. И ещё больше он не понимал, почему не послал Арса в тот же вечер. Однако вчерашняя ссора с отцом вытеснила все остальные мысли на задний план. И теперь он снова думал об этом злополучном пари, машинально разглядывая девушку.       Боковым зрением Мел все прекрасно видела и мысленно посылала Шастуна на все четыре стороны.       "Сколько можно пялиться?!" – Ее буквально распирало от желания развернуться и высказать все, что она думает о новом соседе. Но пришлось снова взять себя в руки, пора бы уже научиться спокойнее реагировать на подобные ситуации. – "В конце концов, это только твоя проблема и твои комплексы. Никто не обязан действовать так, как ты хочешь". – Девушка медленно выдохнула и стала наблюдать за остальными одноклассниками, которые медленно переносили свои вещи от парты к парте.

***

      После урока Елена Николаевна подозвала к себе Соболевскую и Попова. Когда класс опустел, ребята заняли первую парту.       – Маша, я изучила твое личное дело, в своей школе ты была одной из лучших учениц.       Арсений заинтересованно посмотрел на девушку, Мел же снова стало неуютно под пристальными взглядами двух совершенно чужих людей. Она молча кивнула.       – Ты уже выбрала, куда будешь поступать? – тем временем продолжила классный руководитель.       – Да, хочу поступить на факультет журналистики. – Девушка не понимала, к чему ведет эта беседа и при чем тут они с Поповым.       Будто бы разгадав мысли ученицы, Елена Николаевна пояснила:       – В прошлом году у нас проводились дополнительные занятия для олимпиадников по литературе и русскому языку. В этом году занятия продолжатся, вести их снова буду я. Тебе, думаю, они будут полезны, как и участие в олимпиадах. Попов, твое участие даже не обсуждается. – Тон классного руководителя не терпел никаких возражений.       – Да я и не собирался отказываться, – обезоруживающе улыбнулся брюнет.       – Я тоже за. – Мел действительно было интересно.       – Вот и отлично. Жду вас каждую среду после седьмого урока.       Ребята попрощались с классным руководителем и вышли из класса. Позов и Добрачева уже ждали Мел, чтобы проводить на следующий урок.

***

      Во время третьей перемены Шастун сидел на спортивной площадке за школой и нервно озирался, курить хотелось так, что, казалось, уши в трубочку свернутся. В очередной раз убедившись, что поблизости никого нет, он поджег сигарету и затянулся. Волна облегчения прошла по телу. Он даже не услышал, как сзади появилась одноклассница Лиза Самойлова. Она молча села рядом и широко улыбнулась:       – Сигаретой не угостишь?       – Курить вредно, – ответил Антон, выпустив струю дыма в сторону.       – В папочку решил поиграть? – Девушка приторно улыбнулась.       – Самойлова, тебе чего? – Шаст даже не пытался скрыть своей неприязни.                               Одноклассница весь прошлый год настойчиво добивалась внимания парня, чем невероятно его раздражала – он терпеть не мог подобных ей.       Лиза обиженно поджала губы:       – Хотела предложить посидеть где-нибудь после занятий.       Шастун удивленно вскинул бровь и выпустил очередную струю дыма:       – Лиз, давай договоримся с тобой раз и навсегда: мы не будем нигде гулять, ни завтра, ни сегодня, ни когда-либо. Ок?       – Зря ты так! – Самойлова вскочила со своего места и побежала обратно в школу.       Не обратив внимания на слова одноклассницы, Антон в последний раз затянулся, потушил сигарету и медленно пошел на следующий урок.       После урока он подошел к Попову и Матвиенко, те увлеченно о чем-то разговаривали.       – О, Шаст, ты где пропадал? – Сергей озабоченно посмотрел на друга.       – Курил. Еле вытерпел.       – У тебя все нормально? – Матвиенко искренне переживал за друга.       – С отцом поцапался, а в остальном пойдет. – Шастун не горел желанием вдаваться в подробности.       – Как успехи по соблазнению новенькой? – Попов неудачно сменил тему – Антона передернуло, и он недобро глянул на Арса.       – Что Елена хотела? – Шастун поспешил сменить тему.       – Да опять эти занятия для олимпиадников. Кстааати, твоя будущая девушка тоже будет их посещать, не хочешь присоединиться? – Арсений явно не собирался сдаваться.       – Арс, я тебе сейчас прям здесь, в коридоре, в табло пропишу, если ты не успокоишься. – Настроение у парня портилось с каждой минутой. Не дождавшись очередной колкости от друга, он развернулся и пошел в кабинет. Матвиенко толкнул локтем Арса и постучал кулаком по лбу, показывая, что тот явно переборщил с шутками.       Зайдя в класс, Антон увидел, что Мел уже сидит на своем месте и о чем-то общается с Катей и новеньким. Шаст молча сел на свое место. За целый день он не обмолвился со своей соседкой и парой слов. Весь первоначальный интерес к девушке рассеивался при одной только мысли о пари. Шастун понимал, что как только он заговорит с ней, «игра» начнется, и изо всех сил оттягивал этот момент.

***

      Перед последним уроком непонятная для самого Шаста тяга к новенькой все же переборола все сомнения. Учитель опаздывал уже на пять минут, Мел что-то задумчиво рисовала в блокноте. Парень присмотрелся: скетч какого-то парка, окруженного высокими зданиями. «Хм, а у нее, похоже, талант», – отметил он про себя. Нужно было как-то начать разговор, но в голову упорно ничего не приходило. Антон откашлялся и проговорил куда-то в пустоту:       – Как тебе первый учебный день?       Рука девушки замерла над листом бумаги. Она удивленно вскинула бровь и повернулась к однокласснику:       – Значит, мы все же разговариваем?       Шастун пропустил колкость мимо ушей. Тихая и молчаливая Мел, почему-то, становилась колкой при каждом их общении. Девушка и сама не понимала, почему так странно реагирует, но где-то в глубине подсознания понимала, что ей лучше держаться подальше от своего соседа по парте – ничего хорошего это знакомство ей не принесет.