Слабее, чем кажется...

      «Я — Нерисса… В двадцать лет познавшая всю тяжесть этого грешного и прогнившего насквозь мира. Поневоле убившая свою подругу и осуждённая за это медленно подыхать в холодной сырой пещере.       Я — Нерисса… в один день постаревшая на тысячу лет. Нерисса, которая безжалостно наказана за роковую ошибку. Та, что заслужила кары за свой поступок, но получившая приговор, которого не заслужила. Я не сделала того, за что меня можно было так наказать. Без суда, без права слова, без надежды на освобождение, без смысла жизни, без цели бытия. И кто, скажите, зло на самом деле? Что я сделала такого в этой жизни, чтоб заслужить такую кару? Убийца? Да, возможно… Жестокая? Безжалостная? Бессовестная? Бездушная?.. Если я действительно чудовище, то убейте меня! Избавьте от мучений, проявите милосердие… Но разве кто меня услышал? Но разве кто меня спросил? Нет…       Я уже смотрю на мир из-за решётки. В тюремной робе, сидя на каменной постели, я смотрела в глаза подруг. Чувствовала их ненависть, видела презрение в их взглядах… Ян Лин, Кадма, Галинор… Как вы могли поверить, что я жаждала власти и крови? Как вы могли поверить, что я хладнокровно столкнула Кесседи с утёса? Я лишь выпустила молнию над её головой, хотела припугнуть, но утёс обвалился… Я столько раз вас всех спасала! Я столько лет служила этому бессердечному мужику вместе с вами… А теперь… Я одна… перед ликом собственной совести. Пожираемая собственной виной и страданиями тела. За что? Зачем?       Я — Нерисса… Дикий холод пробирает меня до костей изо дня в день. Жажда и голод стали мне спутниками, а постоянный свет решётки — моим безмолвным стражем. Я никому не показала своих слёз, никому не рассказала о своей боли и терзаниях и, они осели в моей душе черным пеплом, после того, как сожгли часть моей истерзанной души и рассудка… Вот уже несколько лет я провела в этой тюрьме, моля смерть прийти. Я разбивала кулаки о стены до крови, кричала, однако лишь ветер мог меня услышать… но что самое страшное — агонию это не прекращало. Каждый миг своей жизни я проклинаю, сгорая в собственном аду…» — Забавно, что я нашла эту записку… уж и забыла, что оставила её тут, — присев на каменную постель, осторожно расправляю листок. Но дальше ничего не написано. — Наверно, это всё, что я написала или остальные листочки разнесло ветром по пещере и присыпало толстым слоем снега за все прошедшие годы. Даже забавно, что единственное позволенное мне во всё то время занятие — писать о своих страданиях. Ну что ж… продолжу. Думаю, магии хватит на несколько слов…       «И вот я снова здесь… Мудрейший, какой же ты трус! Испугался, что я выберусь из кристалла и посадил меня снова сюда, едва выбравшись из своего заточения. Как же мало ты там просидел! Ты не испытал и сотой доли того, что испытала я! Да и разве может бесчувственная машина понять, на что обрекает жертв своего правосудия?»       С моих губ срывается смех… мне и самой он кажется неестественным, но я снова сосредоточилась на листе бумаги. Магия вычерчивала на пергаменте мысли, словно писарь, записывала под диктовку слова. Не знаю, кому пишу это… наверно никому… но чем же ещё себя занять в этой темнице? Ха! Да ничем!       «Судьба… как часто ты подшучиваешь надо мной! Какая жестокая ирония! Я снова здесь! В этом ледяном аду! Но меня не навещают. Магией присылают иногда еду и воду… видимо, хотят продлить мои муки… Как в прошлый раз… Хорошо, что на таком холоде продукты не тухнут… Интересно… когда они придут и, увидят эту кучку, просто перестанут присылать эту часть пытки?       Хотя… скорее всего они никогда не придут. Больше никто и никогда не войдёт в эту пещеру. И даже если я тут сдохну… никто и не узнает… А если узнает… то не огорчится. Никто после стольких лет не вспомнит ни одного хорошего дела с моей стороны, никто не посочувствует моей доле, никто не захочет понять, никто не услышит… даже собственный сын не захотел! Чего тогда ждать от этого гнилого мира? Я хотела сделать его лучше… но меня проклинали за каждый шаг. Я была милосердна, но этого никто не понял. Я не хотела лишней боли и разрушений, но меня снова осудили так, будто я устроила геноцид мироздания… У Кондракара снова не хватило духу казнить меня. Они не хотят марать свои руки. Им проще отправить меня на медленную и мучительную смерть, не видеть моих мук, не видеть, как постепенно начинают выпирать кости на моих руках. Как наверняка синеют мои губы, и снова увядает красота. Как проглядывают вены через белёсую кожу… как дрожат мои руки и подкашиваются ноги. Им проще забыть меня… как страшный сон. Вот так я и умру в этой пещере… никому не нужная, всеми забытая. А кем не забытая — теми проклинаемая и поносимая всеми возможными оскорблениями и ругательствами…       Ах, даже если бы я могла… найти в себе силы выбраться… то куда мне идти? Какой вообще теперь смысл жить? Я не только ничего не добилась, но и потеряла всё… Всё! Вплоть до последнего человека, что был мне так дорог! Я сражалась и проиграла…       Ты сильная! Ты справишься!       Сколько раз я говорила это самой себе? Только вот силы мои теперь на исходе…»       Я закусываю губу до крови, ощущая, как стянуты щеки от слёз. Дыхание перехватывает от внутренней боли. Чем дольше я занимаюсь выплёскиванием своих терзаний на бумагу, тем сильнее что-то раздирает меня изнутри.       «Сколько я уже здесь? Неделю? Две? Может, уже месяц?.. А впрочем… Какая к чёрту разница? Я уже мертва… это лишь вопрос времени, когда смерть смилуется над моей душой и заберёт её из этого грешного мира…       Может хоть умерев, я обрету покой? Там ведь не будет боли. Ни физической, ни душевной. Мне кажется, что окажись я в аду… не почувствую разницы… а может там хоть какое-то разнообразие будет?       Смерть… она уже близко, она уже напевает мне свою песню. Дышит в затылок потоками ветра из выхода этой пещеры, которая, вероятно, и станет моей могилой. Какая ирония… я буду похоронена там же, где когда-то покоилась Кесседи. Судьба, поздравляю, твоя последняя шутка удалась!»       Я вздрогнула от эха в пещере. Это был мой смех… Похоже я снова схожу с ума… или это от голода? Или от жажды? Или от холода? Сколько я уже здесь? Год? Два? Опять двадцать? Да нет! Столько без еды даже ведьме не выжить… наверно месяц, не больше... А какой мне смысл ждать? Всё равно ведь никто не будет меня оплакивать! Если вообще узнает о том, что меня больше нет… Сколько мой организм ещё будет бороться за мою паршивую жизнь? Сколько ещё остатки магии будут сжимать моё сердце в попытках не дать тому остановиться? Пора с этим кончать… А что делают люди перед тем как уйти из этого мира по собственной воле? Ведь это всё, что я могу сделать в своей тюрьме… Надеюсь остатков магии хватит дописать последнее слово…       «Я — Нерисса. Я не знаю, кому пишу это… Может, ледяному ветру, может, обнажённым покрытым льдом скалам, а может, всему этому миру… не суть…       Я — Нерисса. Жалкая, одинокая Нерисса, чью смерть никто не будет оплакивать. Я прожила долгую по человеческим меркам жизнь. Дважды мою жизнь ломали и вот на третий раз её сломали. Теперь окончательно. Без воли к жизни, без смысла бытия... Я пишу эти строки в надежде на то, что кто-то прочтёт их и помолится за мою грешную истерзанную душу. Я совершила в своей жизни много того, о чём жалею и много того, в чём не раскаюсь даже под этой пыткой. Я не виновата в тех бедах, что обрушила на головы Кондракарцев. Я не жалею об этом. Того, что я заставила их испытать, даже мало! Я жалею лишь детей, втянутых в эту войну по собственной глупости и наивности. Я жалею Кесседи, в смерти которой я по сей день раскаиваюсь. Кто бы ты ни был, читающий это послание… если ты это читаешь, значит я уже мертва или сумела прервать свои страдания сама. Я пишу в своё будущее, зная, что оно предопределено. Кондракар не дает вторых шансов. Да и я о нём не прошу больше… И всё же… он не оставил мне выбора.       Калеб, сын мой, если ты читаешь это… не знаю, будешь ли ты скорбеть по мне хотя бы мгновение. Но знай… я ни в чём тебя не виню. Ты можешь ненавидеть меня, презирать, бранить, проклинать, отрекаться от меня… ты всё равно мой сын. Мой единственный сын. Мой дорогой мальчик, запутавшийся в паутине долга, подобно своему отцу. Ты не пожелал или не смог понять меня. И я не виню. Хочешь верь, хочешь — не верь. Ты был уверен, что я злодейка и заслужила всё, что со мной сделали. Ты думал, что мы находимся по разные стороны баррикад. Что ты добро, а я — зло…       Ну что ж… Если тебе так легче, если тебе это нравится и ты так решил, — хорошо. Молюсь, чтобы ты не пожалел об этом. Никогда не пожалел, а если пожалел, то забыл об этом поскорей. Половина моей жизни — сожаления… Не повторяй моих ошибок, сынок! Сейчас меня радует лишь одно. Ты, скорее всего, никогда это не прочтёшь и не узнаешь о моей смерти. А если узнаешь, то я этого уже не увижу. Я не дожила до своих внуков, не была счастлива по-настоящему с тех пор, как впервые убила, сама того не желая. Но я и не увидела твоих седых волос, не похоронила тебя… хотя бы от горя, связанного со смертью ребёнка, судьба меня уберегла. Но я всё же его потеряла… Может и была неправа в чём-то… Может быть, действительно оказалась плохой матерью… Но даже если моё сердце чёрное, как эта ночь… то я все равно люблю тебя всем своим чёрным сердцем. И надеюсь, что ты будешь счастлив без меня.       Я же потеряла смысл своего существования. И жизнь ушла… И смерти нет... Но жду её, как старого друга. Похоже, лишь ей я и нужна. Лишь она придёт в эту пещеру за мной. Лишь она примет меня со всеми грехами и благодетелями. Если существует в этом мире справедливость, то она должна была бы относиться и ко мне. Но я получила кару, которую мне уже не вынести. Ноша слишком тяжела. Я устала… Больше нет сил бороться. Сколько можно быть сильной? Всему когда-то должен прийти конец. Придёт и конец моим страданиям. Этой пытке, этой агонии, этому аду на земле и смерти при жизни…       Я — Нерисса… И я прошу прощения у своих друзей, напоследок желая своим врагам того же, на что они обрекли меня. Пусть моя боль преследует их в кошмарах, пусть они каждый день вспоминают о каждой загубленной ими душе. Да… мои враги — Кондракар, и особенно — их лидер! Остальных я посмертно прощаю…       Я… Нерисса… и я ухожу… Скорее всего обо мне скоро забудут и больше не вспомнят. Оно и к лучшему… Хоть проклинать не будут…       Я… Нерисса…»       Дыхание сбилось… вены горят огнём, но это хоть сняло онемение… похоже я израсходовала почти всю магию. Если доживу до утра, это будет чудо… Но я не стану ждать, когда моя магия восстановится, чтобы продлить мою жизнь ещё на один день. Хватит… Пора. Я готова… Готова предстать перед судом высших сил. Мне всё равно, что будет после… Если попаду туда, где была Кесседи, то, стало быть, всё же в моей жизни было больше хороших поступков, чем плохих… Я наконец-то обрету покой. Ну, а если попаду в ад… Значит, таков мой удел, после всего, что я сделала…       Если налететь на решётку, меня откинет в стену… но вряд ли у меня хватит сил даже подняться с пола. Я не пробовала, но может мне просто лечь и протянуть руку к решётке? По ней ведь идёт мощная магическая энергия. Даже случайно задев, можно упасть в обморок. Что ж…       Я легла на покрытый снегом каменный пол, чтобы решётка была достаточно близко. Лишь на жалкое мгновение ощутила, как полыхнуло в сердце пламя прежней непокорности судьбе. Я ведь никогда не сдавалась, боролась до последнего вздоха. Но то была лишь жалкая попытка чувства самосохранения отговорить меня. Я протянула руку к клетке… жгучая боль пронзила всё тело и мир исчез…       Я тону… медленно тону во тьме… Боли больше нет… Ничто больше не терзает мою душу. Нет холода, нет клетки… Меня тянет всё глубже… Засасывает, обволакивает. Какая-то часть меня сопротивляется. Инстинкт велит жить, вырываться, бороться… а может, ангел толкает меня прочь из бездны. Но где бы я не была… я не хочу возвращаться. Там только боль. Там муки совести, муки одиночества, бремя силы и власти, бремя защитника, слава преступника… нет… не хочу…       Глубже! Мне нужно туда! Вниз! Или вверх? Где низ, а где верх?.. Голос… такой знакомый… такой родной… но откуда я его знаю? Он зовёт меня по имени… может это смерть зовёт меня? Но почему голос мужской?       Тишина… всё стихло… А я всё так же во тьме… словно в «нигде»… не знаю, как ещё описать это место… Это не похоже на ад. Я ведь не страдаю. Здесь нет ничего. Только тьма. Только тишина. Только… покой? Похоже я не заслужила рая, но и в ад меня не выкинуло… Я не заслужила света, но заслужила покоя. Сосредочиться очень сложно… Но может этого и не нужно? Может наоборот — стоит позволить этой тьме поглотить меня и все мои воспоминая? Пусть сотрутся… Пусть… Сопротивление бесполезно. Оно лишь отнимает время… Моё тело уже мертво… Назад пути нет. Ничего уже не изменишь, не исправишь. Может я и могла поступить иначе. Но выбор сделан. Пора проиграть борьбу… Проиграть в последний раз…       Боль! Жуткая боль пронзает! Как удар током... Свет! Яркий свет бьёт в глаза! Резкий вдох! Я и забыла, что мне нужен воздух. Горло раздирает, легкие горят огнём! Я жадно глотаю ледяной воздух… Я жива! Я опять жива! Но как такое возможно?!

***

— Нерисса! Нерисса! Посмотри на меня!       Я обернулась на голос и увидела мужчину. Он стоял на коленях и смотрел на меня так напуганно. Но… кто это?.. — Нерисса? А кто это? И кто ты? — я удивилась тому, что у меня такой хриплый голос. Почему я помню свою смерть, свой голос… Но не помню этого человека? — Нерисса — это твоё имя… — растерянно сказал мужчина. — Почему я в клетке? Я что-то сделала, да? — он посмотрел на меня, словно на сумасшедшую. Хотя, может так оно и есть? Ведь я откуда-то же помню, как говорить, что такое сумасшествие… Но при этом не помню даже своего имени. — Уберите клетку! — я только сейчас увидела, что он тут не один. Рядом стоял ещё один мужчина… Лысый на вид молодой и зачем-то одетый в голубую мантию. Почему-то его лицо мне кажется знакомым. Хотя… Первый тоже… Странное чувство… по ощущениям я будто знаю его полжизни, а по факту не могу вспомнить ни его имени, ни кто он вообще такой и откуда я его знаю… — Я сказал уберите клетку, — повторил первый мужчина. — Она слишком слаба, чтобы причинить вред. — Причинить вред? — я непонимающе уставилась на него. Неужели… А! Ну да… Я же за решёткой. Это место тоже мне знакомо… Может потеря памяти временна?.. — Почему я жива? — вопрос сам слетел с губ. — Ты умерла, но ненадолго. Еще мгновение и ты бы не вернулась. Пришлось использовать запрещённую магию. Когда-нибудь ты всё вспомнишь. Не знаю, стоит ли тебя выпускать, — лысый смотрел и говорил это с таким равнодушием, что мне стало противно. Я бы пожелала скорее вернуться туда, где была несколькими секундами ранее, чем смотреть на недовольное лицо своего «спасителя». Если, конечно, его так можно назвать. — Зачем тогда было меня спасать? — слёзы сами покатились из глаз. — Это жестоко! Спасти, чтобы оставить здесь? Я не помню вас, но я помню, что сама хотела уйти! — То, что ты чуть не сделала, обрекло бы тебя на худшее, — снова произнёс равнодушный мужчина. — Тогда выпустите меня или убейте сами! — я оставалась непреклонна. — Потому что если вы оставите меня здесь… Я снова покончу с этой жизнью, — безжизнено пробормотала я под конец. — Уберите чёртову решётку! — прорычал другой мужчина, теряя терпение. Он стоял рядом с моей клеткой на коленях. Снова повернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза. Эти зелёные глаза, горбатый нос, густая борода…       Вспышка!       «Уберите чёртову решётку!»; «Я ещё никогда не был так счастлив, Оракул»; «Ты обманула меня…»; «Я любила тебя!»; «Это Калеб, наш сын…»; «Ты полюбил меня?»; «Полюбил…»; «Если ты родила такого сына, значит и в тебе есть добро!.. Было…»       Голоса, лица, моменты проносилось перед глазами. И тут…       Всё прекратилось. — Дж… — мой голос предательски дрожал. — Джулиан? — Да… Нерисса… — он вдруг отпрянул, но взгляд его был прежним. Он был жалостливым. Он уже давно не любит меня… Он чувствует ко мне лишь жалость. Но что бы я не вспоминала о своём прошлом, я должна вырваться отсюда. Любой ценой. Либо я, либо моя душа. Я не останусь в этой темнице. Я уже умирала. Чего ещё бояться? — Джулиан… Умоляю, помоги мне… Я не вынесу этого снова! Делай со мной, что хочешь, только не оставляй меня здесь! Не бросай снова одну, — я старалась придать своему голосу умоляющих ноток, заодно всем видом демострируя готовность сделать что угодно, лишь бы выбраться отсюда. Не знаю, откуда во мне это, но, судя по лицу Джулиана, я выгляжу вполне убедительно. — Если я здесь, то, должно быть, этого заслужила, но неужели мне нельзя хотя бы попытаться в новой жизни стать другим человеком? Когда-нибудь память вернется, но это уже будет моим прошлым. Умоляю, Джулиан! Я не знаю, что мне делать! Я только хочу выбраться из этого ада! Я не выдержу… Не вынесу этого снова!       Глаза защипало, я расплакалась. Даже не понимаю, почему. Я ведь не помню, сколько здесь пробыла. Но почему же собственные слова так ранят? Наверно… Не помнит прошлого мой разум, а вот душа всё помнит. Что-то внутри болезненно сжималось.       Ошибка, мой суицид был ошибкой. Ведь он пришёл! Пришёл?! — Как ты здесь оказался? — сквозь всхлипы спросила я, не в силах унять дрожь и слёзы. — Пришёл навестить тебя через месяц после заточения здесь. Ты лежала на снегу. Мёртвая… — последнее слово он произнёс вымученно, как будто оно причинило ему боль само по себе. А может так и есть? — Всё-таки пришёл? — от собственных слов, стало совсем тошно. И тут я вспомнила свою предсмертную записку. Вспомнила до последнего слова. И это породило цепочку новых воспоминаний. Память возращалась вспышками, болезненно и жутко. Пока всё это не кончилось тьмой…

***

      Очнулась я уже на постели в какой-то комнате. Огляделась. Рядом снова был он… Джулиан. Стоит ли говорить, что я всё вспомнила? — Как ты? — тихо спросил он. — Разбитая… но живая, — сухо ответила я, смотря в потолок. — Помнишь меня? — он словно смирился заранее с моим ответом. Понуро смотрит, словно я — его приговор. — Помню. И не только это. Но где я? — я огляделась ещё раз, до меня быстро дошло, что окружение мне не даст ответов. — В замке, — хмыкнул Джулиан. — Меня казнит Элион Эсканор? — уточнила я у бывшего мужа, с трудом представляя себе такую картину.       И эти слова словно что-то задели и разрушили, оставив всё в обломках и висящей в воздухе пыли. Его печальный взгляд встретился с моим уставшим. — Я попросил передать тебя на суд королевы Элион. Она, узнав всё, приняла решение. Твоя сила будет уходить в недра Меридиана. Ты скоро оправишься, магии хватит на жизнь, но применять её ты не сможешь. Ты навеки прикована к Меридиану, за его пределами тебя ждёт смерть. Но здесь без своей силы… ты вольна идти куда пожелаешь и жить, как ты того сама захочешь, — он словно зачитывал мне приговор, будучи третьим непричастным лицом. — Тогда… Похоже у меня лишь один выход. Уйти как можно дальше от столицы, иначе жизни здесь мне не будет, — этот вывод ничего не затронул в моей душе. Я всё помнила, но не чувствовала ни сожаления, ни ненависти. Всё это было как будто не со мной. Как будто из прошлой жизни. В каком-то смысле так оно действительно и было. Но есть неоспоримый факт — я помню эту жизнь. Я помню этого человека. Я помню… И он мне дорог. Он — та часть моей жизни, что приносила счастье и радость в определённый отрезок времени.       И тут я поняла…       Это не приговор. Это шанс.       Шанс на новую жизнь.       В дальних землях обо мне могли только слышать. Новое имя, новая жизнь. Но прежде… — Джулиан… — я села, спустив ноги вниз. Он сидел на стуле напротив меня. Смотрел со смирением, с болью, с жалостью. Последнее меня просто убивает. — Джулиан… я многого прошу, наверно. Но если сможешь, прости за ту боль, что я причинила… И передай то же нашему сыну. — Уедешь, даже не попрощавшись с ним? — сухо. Это даже не упрёк. — Боюсь, что если увижу его, то не смогу уехать… Даже, если он погонит меня прочь. А мне нужно уехать. Я проживу еще не один десяток лет. Через век ни тебя, ни его уже не будет. Обо мне забудут. А я получу то, чего так жаждала после первого заточения. — Опять мести? — снова сухо, без эмоций. Он вообще живой? — Любви. Семьи. Дома. Покоя. Без страха за свою жизнь и свободу. Без лжи. Моя прошлая жизнь должна остаться в прошлом. Я получила шанс на жизнь, Джулиан. Я хочу… попробовать поступить иначе. Я хочу найти свой дом, заново обрести семью. Хочу снова полюбить, и быть любимой. Путь мести я уже испробывала. Это опасный, тернистый и одинокий путь. Он привёл меня к смерти. Теперь я ищу не смерть, а жизнь. Прошу, отпусти меня. — Ступай. Тебя никто не остановит. Надеюсь, ты сказала мне правду, — он улыбнулся.       И я ушла, чтобы никогда не вернуться сюда… Никто не остановил меня, не заговорил со мной. Чужая среди своих. Среди чужих изгнанница…

***

      «Я сдержала данное мной слово. Перечеркнула прошлое, но извлекла из него уроки. Смерть не была решением. Это была ошибка. Я могла подождать всего несколько минут или часов. И могла бы провернуть то же самое. Из любой ситуации можно найти выход. Но если ты тянешься к смерти, то все проблемы решаемы кроме одной, ты уже тянешься к смерти. Я поняла это. И с тех пор, как бы жизнь не менялась, как бы ни била, я жила! Жила каждым мигом и боролась за своё право на счастье! Жила!       Я — Нерисса. Я умерла, чтобы родиться заново. Я живу, чтобы это больше не повторилось».