Император

      Минато Намикадзе занимал пост генерала армии, но всё же главнокомандующим войсками являлся Император. Несмотря на ежедневную занятость государственными делами, Итачи очень часто покидал дворец и направлялся на поле боя. Его место на это время занимал один из канцлеров, либо главный советник — он старался никогда не отдавать власть в одни руки. Вопреки всем уговорам и опасениям, государь лично принимал участие в сражениях и истреблял врагов. В такие моменты Минато всегда был рядом с ним и старался не упускать Императора из вида, чтобы в случае чего помочь ему, но ещё ни разу Итачи не потребовалась его помощь. Несмотря на то, что генерал лично обучал Императора владению мечом, каждый раз он поражался силе, стойкости и ловкости повелителя. В сражениях ему и правда не было равных, хоть с одним, хоть с десятью противниками. Такого мастерства боя многие не достигли бы за десятилетия, он же овладел им всего за несколько лет. Более того, переняв учения Минато, он создал собственную технику боя, у которой практически не было слабых мест. И всё же особенность заключалась не в каких-то уникальных приёмах, а в нём самом. Сила, скорость, ловкость, анализ, интуиция… Он грамотно использовал все свои способности и превосходил любого противника.       «Настоящий демон, — думал про него генерал, когда видел Императора в пылу сражений. — Я не знаю ни одного человека, который обладал бы столь могучей силой, как он. И правда говорят, что Учиха — проклятый клан. Проклятый своей силой…»       — Идём в наступление, — произнёс Итачи, вновь взбираясь на Цукуёми. Сражаться он предпочитал на земле, чтобы не допустить ранение любимого коня.       — Да, — тронув свою лошадь, Минато отдал приказ, и кавалерия Империи Огня ринулась в бой.       Ни одно сражение, в которых участвовал Император, ещё не было проиграно, и это не стало исключением. Прорвав оборону противника, они вышли к реке и захватили мост, который служил точкой снабжения. На левом берегу реки они обустроили военный лагерь, где и расположились основные силы.       — Посмотрим, что они предпримут, когда их запасы кончатся, — Император и генерал, сидя на лошадях, смотрели на правый берег реки. — Впереди зима, весной продолжим наступление, а пока необходимо держать осаду. Сейчас я отправляюсь во дворец, сообщите мне, если что-то случится, — распорядился он.       — Да, Ваше Величество, — Минато, прижав ладонь к груди, почтительно склонил голову. — По поводу Страны Рек… Я извиняюсь, что мы не смогли начать ещё одну кампанию, и Вам пришлось пойти на такой шаг…       — Когда-нибудь это должно было случиться, — прервал его Итачи. — Не со Страной Рек, так с другой. Мы не можем постоянно воевать, людям тоже требуется отдых. К тому же, этот шаг оказался весьма удачным, — усмехнулся он.       — Что ж, тогда я рад, — благожелательно ответил Минато. — Надеюсь, с Императрицей у Вас всё сложится, и вскоре мы увидим Ваших наследников. Во время свадебной церемонии… я не хотел портить Вам настроение, но…       — Я знаю, — прервал его Итачи, глядя сквозь реку. — Но он бы не сделал этого. Теперь он презирает собственную трусость и не будет действовать исподтишка. Хорошо, что вы ничего не предприняли, Минато-сан, — он улыбнулся, обратившись к генералу.       — Хотите оставить всё, как есть? — осторожно спросил тот.       — Именно. Всё должно идти своим чередом, — кивнул головой Итачи и развернул коня. — Буду ждать от вас хороших новостей, — сказал он напоследок и стиснул бока Цукуёми коленями. Конь тут же тронулся с места, а вслед за Императором поскакали ещё несколько стражников, которые были готовы сопровождать его.       — И я от Вас тоже, — пробормотал Минато, оставаясь со своим войском.       Путь до дворца занимал около трёх суток, но Итачи смог прибыть туда за двое, делая лишь короткие передышки и не устраивая привалов. Он предпочитал передвигаться верхом, не используя паланкины или повозки, которые бы сильно замедлили его. Велев стражам отдыхать, сам он отдал Цукуёми конюхам, приказав вдоволь накормить его и тщательно вычистить. И только после этого направился во дворец.       — Есть срочные новости? — сходу спросил он, застав старшего канцлера сидящем на троне и разбирающим бумаги.       — Ваше Величество! — тот сразу же поднялся с места и сделал глубокий поклон. — С возвращением! Вас можно поздравить с новой победой?       — Всего лишь шаг на пути к ней, — сухо проронил Итачи. Он, как и остальные воины, был в латных доспехах и шлеме и скорее хотел избавиться от них.       — Нет, ничего серьёзного за время Вашего отсутствия не произошло, — торопливо сказал Хирузен, поднимаясь на ноги. — Так, некоторые мелочи, которые мы разобрали с чиновниками.       — Хорошо, — Итачи кивком поблагодарил его за работу. — Военная кампания на северных границах ещё не окончена, зимой мы будем держать осаду, а весной начнём новое наступление. Надеюсь, что к лету со всем этим будет покончено, и воины смогут отдохнуть. Возвращайтесь к своим обязанностям, благодарю, что заменили меня на время отсутствия.       — Это мой долг, Ваше Величество, — спрятав руки в широкие рукава и склонив голову, Хирузен ушёл, а Итачи наконец-то снял с себя шлем и нагрудник, после чего смог сделать глубокий вдох. В Зале размышлений и тишины он тоже не остался, а удалился в свои покои, где его тут же окружили мальчики-рабы и защебетали приветствия на своих языках. Они сложили его меч на специальную подставку, освободили Императора от доспехов и перенесли их на подобие манекена, затем сняли военные одежды. Итачи, оставшись лишь в нижней рубашке, отправился в купальни, а мальчики захватили все принадлежности и сменные одеяния.       Обычно Император оставался в купальнях наедине с собой, выгоняя и служанок, и евнухов, которые рвались помочь ему мыться. Он не любил присутствие других людей в минуты, когда был обнажен и беззащитен. Однако от незрелых мальчишек не исходило никакой угрозы, поэтому Итачи позволил им находиться в купальнях и омывать его тело. Ему нравился их веселый звонкий смех, плеск воды и юные тела, в объятьях густого пара. Он пил вино, наслаждался изысканными закусками и любовался этими плескающимися рыбками. Порой они подплывали к нему, и он ощущал прикосновения их нежных тел, вкладывал в их губы кусочки сочных фруктов или ягод и иногда позволял сделать что-то ещё. Далеко в этих играх он не заходил, ограничиваясь лишь прикосновениями и мягкими губами.       — Ваше Величество, расскажите! Расскажите, как там на войне… — просили они, окружив Императора стайкой, как маленькие рыбки.       — Для вас там явно нет ничего хорошего, — Итачи поднял бокал повыше, и ещё один мальчик добавил ему вина из тёмного винограда. Цвет был насыщенным алым, и Император медленно вылил это вино на щёки и плечи раба, который находился ближе всего к нему. — Лишь кровь и смерть, ничего более, — наблюдая за тем, как капли стекают по его бледной коже, Итачи едва удержался, чтобы не собрать их языком. — Это самая ужасная вещь, придуманная людьми. Я хочу подчинить все страны и завоевать все территории, чтобы окончательно уничтожить любые намеки на войны. В этом и состоит моя цель, как Императора.       Когда с отдыхом и омовениями было покончено, Итачи облачился в привычные императорские одежды и прошёл в свои покои. Уже начинало смеркаться и, несмотря на то, что он только что согрелся в горячей воде, тело окатила знакомая волна озноба. Итачи торопился попасть во дворец не только потому, что был обеспокоен государственными делами. Он хотел успеть до вечера, чтобы полная луна не застала его врасплох посреди дороги.       — Вижу, Вы пребываете в добром здравии, Ваше Величество, — прошипел Орочимару, когда повелитель вызвал его в свои покои.       — А ты надеялся, что я не вернусь? — холодно спросил его Император, подкармливая ручного ястреба, который участвовал в охоте. Итачи часто брал его к себе из соколиной башни и наблюдал за повадками.       — Как Вы могли о таком подумать, — прокаркал Орочимару. — Моя жизнь без Вас потеряла бы всякий смысл, — он положил на стол повелителя чашу с отваром, которая была плотно накрыта крышкой. — Пока Вы были на войне, кое-что произошло, — издалека начал он, пока Итачи пил отвар. — Мальчишка, о котором Вы приказали позаботиться… ушёл.       — Ушёл? — бесстрастно переспросил Учиха, делая небольшие глотки и стараясь сдержать дрожь в руках. — И ты его отпустил?       — Отпустил, — скривился Орочимару. — Задержать я бы его никак не смог, он одолел меня в поединке.       — И куда же он отправился?       — На войну, — ответил тот. — Сказал, что только там сможет обрести настоящую силу и испытать себя.       — Хах, — невольно выдохнул Император, и советнику показалось, что он даже улыбнулся. — Что ж, тогда пусть судьба решает, вернётся он оттуда живым или нет. У нас есть проблема посерьезнее этой, — Итачи с такой силой поставил чашу на стол, что чуть не разбил её.       — Полнолуние наступает, — видя, как лоб Императора покрылся испариной, заметил Орочимару.       — Да, и действие твоего отвара ослабевает, — проронил Учиха. — Хотя ты и увеличил дозу. Хватило ненадолго.       — У меня ещё есть травы, мальчишка собрал очень много, запасов хватит на несколько месяцев. Я постараюсь усилить его действие с помощью других компонентов, но на это нужно время…       — Времени почти не осталось, — тяжелый вдох прервал слова ученого, и Итачи, взяв себя в руки, выпрямился и сурово взглянул на подданного. — Как ни увеличивай дозу, в конце-концов лекарство всё равно перестаёт подавлять симптомы. Нужно другое средство, более эффективное.       — Хм… — протянул главный советник, оценивая его состояние. — Лекарство действует на Ваш разум и Ваше тело, подавляя различные желания и погружая в сон. Раз психический метод перестал действовать, то придётся переходить к физическому.       — У тебя есть предложения? — насторожился Итачи.       — Да, есть одно средство. Ваш отец использовал его некоторое время перед переворотом, — протянул Орочимару, ощущая явный интерес Его Величества. — Знаете, во дворце ведь много тайных ходов, и один из них ведет к подземельям. Там на нижних этажах есть одна камера, с крепкими цепями. Они очень надёжно вделаны в стены, да и сами стены там толстые, дверь железная, а коридоры безлюдные. Как ни кричи — там никто не услышит, — едко рассмеялся он и потёр руки.       — Я хочу увидеть это место, — заявил Император, выслушав его. — Отведи меня туда.       — Как пожелаете, — прошелестел Орочимару. — У меня даже где-то был ключ…       Захватив с собой факелы, мужчины спустились в подземелье. Орочимару оказался прав — тайный ход туда вёл прямо из покоев Императора. На ступенях было много пыли, а потолок каменистого прохода совсем зарос паутиной. Главный советник шёл впереди, расчищая дорогу Императору и о чем-то постоянно говорил, но Итачи слушал его вполуха. Проход оказался весьма узким и низким, но когда они очутились в самом подземелье, на них дохнуло сырым спертым воздухом.       — Пленников содержат в другом подземелье, которое находится при здании суда, — продолжал вещать Орочимару. — Эти же темницы были специально созданы под дворцом, чтобы наказывать провинившихся из императорской семьи. Но, поскольку, теперь императорская семья состоит лишь из одного человека, они пустуют. Вот она, — советник остановился у самой дальней камеры в коридоре, которая была закрыта железной дверью, в отличие от остальных, где хватало обычной решетки. Железо на ней было не таким ржавым, значит, сделана она была позднее, чем остальные темницы. Итачи прошёл внутрь, повыше подняв факел и осветив всё вокруг. Темница оказалась гораздо больше и просторнее, чем соседние камеры. Как он и предполагал, она представляла собой пустой каменный мешок с длинными цепями, вбитыми в заднюю каменную стену. Передав факел Орочимару, Итачи поднял одну из цепей и проверил кольца. Они тоже начали ржаветь, но выглядели очень крепкими. Также он попробовал выдернуть цепь из стены, используя свою силу, но основание даже не сдвинулось.       — Здесь использована особая технология крепления в стену, — прокомментировал Орочимару, освещая камеру двумя факелами. — Так что, можете не беспокоиться о том, что цепи выпадут из стены.       — Я беспокоюсь не из-за этого, — Итачи выпустил из рук цепи и сурово посмотрел на главного советника. — А того, что зайдя сюда однажды, могу больше не выйти.       — На этот счет можете тоже не волноваться, — Орочимару оскалил зубы. — Я служил Вам верой и правдой целых семь лет, и за это время мог бы запросто убить Вас и завладеть троном. Но мне это не нужно. Гораздо любопытнее наблюдать за Вашей судьбой и Вашими планами, которые Вы так усердно воплощаете в жизнь. Мне интересно, к чему это всё приведет, ведь развязка может быть совсем неожиданной, — он прервался и снова льстиво улыбнулся. — Ключ будет у меня. Я вернусь сюда на рассвете третьего дня и открою эту дверь.       — Что ж, буду на это надеяться, — проронил Итачи, снова беря в руки цепи.       Следуя своему желанию, Саске оказался в рядах императорской армии. И не просто в рядах, а в самых низших рядах, заняв место обычного солдата, которого не щадил никто — ни командир, ни боевые товарищи, ни враги, ни сама судьба. Отряд, в котором оказался Учиха, сразу же был направлен к спорным северным территориям, расположенным на границе Страны Земли. Конфликт там был затяжным продолжался уже несколько лет. Он то затихал, то вспыхивал вновь, поэтому требовал постоянного присутствия военных сил. Юный Учиха попал как раз в очередную вспышку этого конфликта. Он не запоминал лиц своих сослуживцев, заранее зная, что потеряет их всех в первой же битве. Так и случилось.       Саске хорошо запомнил свой первый бой. Он проходил на открытой местности, так что укрыться просто было негде. Им велели перебить всех врагов и захватить деревню, что лежала по ту сторону этого поля. Парни, которые сражались вместе с Саске, были обычными и практически не подготовленными к этой войне. Кто-то едва держал меч в руках, кто-то пришёл сюда из-за денег, надеясь на лёгкую расправу, а кто-то, как и Учиха, решил испытать себя и добиться славы. Но, увы — выжить никому, кроме Саске — не удалось. Сам Учиха в бой не особо рвался, лениво убивая противников, которые попадались у него на пути. Ни одного врага своего уровня он не встретил, поэтому с лёгкостью расправлялся с любой преградой. Но, надо отдать должное, отряд противников, который занимал эту деревню, по силам был такой же, как и их собственный, то есть, состоял из одних неумех. Которые ничего, кроме потраченного времени дать Саске не могли.       — И это вы называете войной? — оглядевшись вокруг, он увидел лишь поле, усеянное мертвыми телами. Своих и чужих не было, все слились в единое кровавое месиво. Стоя среди этого поля, Саске внезапно вспомнил о той ночи, когда случился переворот. Ведь тогда он точно также стоял посреди окровавленных тел Учих и не мог даже двигаться от страха. Теперь же он не ощущал ничего, кроме скорби и отвращения.       И таких, подобных боев, Саске предстояло пережить ещё очень много. Вплоть до середины осени он сражался то в одном отряде, то в другом, постоянно переходя между ними. Некоторые операции были такими же провальными, а некоторые — успешными, и выживало даже больше половины отряда. Противник тоже попадался разный: иногда с ним разделывались в два счета, а порой приходилось постараться. Саске, поняв, что и как устроено, перестал таиться в тени и часто первым начинал атаку, брал на себя множество противников и не забывал прикрывать других. Это сыграло свою роль: те люди, которых он спас, восхищались им и благодарили его, а командиры отрядов отмечали его работу.       На одном из заданий в начале осени Саске дали под командование шесть человек. Это событие стало переходным в его службе. Теперь он уже был не обычным солдатом: даже несмотря на малочисленность этой группы, он её возглавлял. И ощущал некую долю ответственности за этих людей. С одной стороны, положение на ступень выше в армии льстило ему, но с другой, теперь эти люди не могли остаться для него безымянными. Саске пришлось запомнить их имена и лица, а также выяснить их способности. Четверо из них не представляли собой ничего интересного и погибли спустя два боя. А вот двое оставшихся были крайне любопытны, ведь несмотря ни на что, они выживали так же, как и Саске.       — Ну и задали мы им жару, верно? — после очередного боя на привале светловолосый парень по имени Суйгецу варил в котелке суп. — Теперь они ещё долго будут нас помнить.       — Следующая битва уже не за горами, нужно быть настороже, — вторым солдатом был силач Джуго — необыкновенный парень, которого Саске сразу приметил. Он тоже сидел у костра и подбрасывал в него хворост. Учиха, держа соломинку в зубах, отдыхал поодаль от них, лёжа на своём вещевом мешке и размышляя о боевых товарищах.       Без сомнения, эти парни были очень способными и попали на войну по своим причинам. Суйгецу Хозуки, так же, как и Саске, хотел стать лучшим мечником и собрать коллекцию мечей у сильнейших воинов. Они были ровесниками, юноша имел светлые волосы и очень острые зубы, которые при каждом удобном случае умел демонстрировать. Сострадания к врагам он не испытывал, поэтому с лёгкостью их убивал, словно играл в какой-то пьесе. Его сильнейшей стороной была интуиция и рефлексы — он всегда мог предугадать, с какой стороны будет нанесён удар, а также, благодаря гибкому телу, уклониться от любой атаки, вне зависимости от её сложности и фатальности. Он был довольно умён, но постоянно язвил и опускал тех, кто ему не нравился. Впрочем, его товарищей по команде это не касалось.       Джуго был полностью противоположен Суйгецу. В первом же сражении Саске поразила его невероятная сила и мощь, которую он обрушил на врага. Высокий и мускулистый человек, он одним своими видом внушал страх. О своих причинах пребывания на войне Джуго умалчивал, но как понял Учиха из рассказов Суйгецу, тот пытался найти потерянного друга, который был когда-то захвачен в плен и продан в рабство. Его характер кардинально менялся, когда битва оканчивалась. Джуго становился очень тихим и смиренным человеком, который жалел людей и любил животных. Саске несколько беспокоила такая постоянная смена настроения, но пока Джуго считал их своими друзьями, им ничего не угрожало.       — Я слышал, что в следующей битве примет участие сам Император, — произнёс Суйгецу, и Саске, не вникая до этого в их беседу, напрягся и даже открыл глаза. — А значит, нам нечего опасаться. Ведь когда он появляется на поле боя, победа нам обеспечена.       — Да, о нём ходят легенды, — проронил Джуго, глядя на огонь. Языки пламени были совсем, как его волосы. — Император, приносящий удачу, так называют его воины. Он не проиграл ещё ни одного сражения, в котором участвовал.       — Наверное, он похож на тебя, Джуго. Также впадает в бешенство во время боя, — усмехнулся Суйгецу.       — Не знаю, я его ни разу не видел, но хотел бы, — пожал плечами тот.       — А ты что скажешь, Саске? — крикнул Суйгецу. — Видел Императора в бою?       — Нет, — скупо отозвался тот.       — И вряд ли увидишь в этот раз. Он будет вместе с генералом и остальными военачальниками, а мы как обычно останемся на самом дне.       Однако Суйгецу ошибся. Императора они всё же увидели, правда, мельком и лишь на пару секунд. Саске смог понять только то, что его брат восседал на Цукуёми и был облачен в искусные латные доспехи. В конце осени они штурмовали крупный мост через широкую реку, который служил точкой снабжения противника. Группу Саске отправили вниз по течению, тогда как Император с генералами сражался наверху. Впрочем, младший Учиха не особо сожалел о том, что им не удалось столкнуться. Ему хотелось ещё немного испытать себя и достичь более высокого звания.       Его стремления осуществились достаточно быстро. Поскольку в сражении принимал участие сам Император, многие воины были награждены, в том числе и группа младшего Учихи. Все трое получили воинские звания и были переведены в большой отряд под командованием одного из прославленных генералов. Им выдали новую форму, а также новое оружие. Саске даже получил лошадь и теперь мог сражаться верхом. Впрочем, атаковать противника на земле ему было привычнее, поэтому он её мало использовал, лишь когда глядел в большие умные глаза, вспоминал об Аматерас и надеялся, что с вороным красавцем всё в порядке.       Весной должно было начаться новое наступление, но пока всю зиму им предстояло провести на левом берегу реки, осаждая крепость. Это испытание оказалось даже тяжелее, чем сама война, ведь выдержать холод и голод могли немногие. Суйгецу постоянно мёрз и проклинал богов за метель и промозглый ветер, Джуго был относительно спокоен и равнодушен, словно тепло поддерживал какой-то внутренний огонь. Саске тоже мёрз, но молчал и терпел. Мысли о скором отмщении согревали его кровь и оказались сильнее, чем самая дикая стужа.       Воины были рады любой битве, которая проходила в это время. В основном случались короткие стычки, но Саске и его команда старались принять участие в каждой из них. Несколько раз они ловили шпионов и перебежчиков, чем обратили на себя внимание их командира. Небольшая группа из трёх способных человек как нельзя кстати подходила его планам заслать разведчиков в стан врага. Им предстояло проникнуть в крепость и выяснить, сколько осталось людей и продовольственных запасов.       — Нашли же приключение на свою шею, — недовольно бурчал Суйгецу, когда они пробирались по сугробам к крепости. — Могли бы просто дождаться весны и вступить в схватку.       — Но это неплохой шанс проявить себя, — успокаивал его Джуго, закрывая своих товарищей от метели.       — Да, хватит ворчать, Суйгецу, — огрызнулся Саске, кутаясь в плащ. — Если справимся с этим заданием, получим награду и сможем ночевать в тёплом шатре, а не под дырявым навесом!       — Ладно, ладно, набросились тут оба, — процедил молодой человек и стянул капюшон на шее, чтобы тот не слетал от ветра.       Крепость, которую они осаждали, была окружена рвом и высокими стенами. Чтобы проникнуть в неё, требовалось применить не только силу, но и придумать план. Для начала они незаметно обошли стены со всех сторон и вычислили положение часовых. Ров был пуст, поскольку вода бы при такой температуре превратилась в лёд и создала бы прямую дорогу. Джуго предложил перекинуть через него ствол дерева, который мог бы дотащить из ближайшего леса. Но для начала нужно было устранить часовых.       — Я займусь часовыми, а вы подготовьте дерево и по сигналу притащите его, — проговорил Саске, пересчитывая свои стрелы. — Операцию начнём ночью.       — Неужели ты собрался стрелять ночью? — изумился Суйгецу. — Ведь нужно бить насмерть с первого раза, чтобы не поднялась шумиха, а это и при дневном свете могут сделать немногие. Да ещё на таком расстоянии!       — Хах, — усмехнулся юный Учиха. — Заодно проверю свои навыки.       Напарники в недоумении покинули его, отправившись в лес за деревом, а Саске, выбрав удобное место для стрельбы, дождался темноты и достал из колчана первую стрелу. Его зрение было очень острым, даже для обычного человека, мало того, он прекрасно видел в темноте. Ему нужно было очень быстро поразить восемь часовых, причем с одной стрелы, попав либо в голову, либо в шею. К тому же, было необходимо, чтобы они не увидели друг друга. Поэтому первый час Учиха просто следил за их перемещениями, угадывая самый подходящий момент и согревая дыханием свои пальцы. А после, сделав глубокий вдох и натянув тетиву, начал действовать.       Первый упал навзничь, захлебнувшись собственной кровью. Не теряя ни секунды, Саске тут же запустил вторую стрелу, затем третью, целясь точно в голову. Он оставался предельно хладнокровен вплоть до самого конца, не позволяя своим рукам дрожать, а глазам слезиться. Лишь после того, как юноша поразил последнюю цель, его сердце гулко застучало в груди, а предчувствие радости захватило тело. Он подал сигнал своим товарищам, и те, будучи наготове, принесли ствол дерева, который избавили от веток. Перекинув его через ров, они переползли на ту сторону, а затем, выкопав неглубокую траншею, закопали ствол туда и присыпали снегом, чтобы враги его не заметили, и была возможность вернуться обратно. Теперь им предстояло забраться по высокой стене. Тут пришла очередь Суйгецу — он был настолько прытким, что смог перемахнуть её буквально одним прыжком. Закрепив веревку, он помог своим товарищам подняться.       — Нужно спрятать тела, — хрипловато проронил Саске. — И убрать кровь. Хорошо, что сейчас снегопад, следы быстро засыплет снегом.       Переглянувшись друг с другом, ребята приступили к делу. Избавились от тел и переоделись в костюмы и латы стражников. Дождались утра, а при смене караула смогли попасть внутрь крепости. Она представляла собой обширную территорию с многочисленными постройками и домами — настоящий небольшой городок. Там ребятам пришлось провести целую неделю, чтобы получить достоверные сведения о количестве человек и их запасах, а также об оружии и лошадях.       Когда вся информация была собрана, они, опоив стражников вином, точно таким же способом покинули крепость и перебрались через ров. После направились в свой лагерь, которого достигли к рассвету. Часовые их отчаянно не хотели пропускать, и бойня чуть не завязалась между своими, к счастью, о них услышал командир отряда и всё решилось мирным путём.       — Здесь и здесь, — когда они попали в шатёр генерала, Саске быстро зарисовал карту крепости и указал на ней размещение основных сил. — У них четыре склада с оружием. Мы залили их медным раствором, чтобы ускорить ржавление металла. Запасов еды хватит до весны, но больше держаться они не смогут. Что касается людей… — Учиха быстро объяснил их количество, примерное число стражи, их амуницию и позиции.       — Удивительно, вы даже сделали больше, чем я рассчитывал! — восхищенно заключил командир, когда Саске закончил свой рассказ. — И эта карта очень подробная, нужен определенный талант, чтобы всё запомнить и с такой точностью перенести на бумагу. Мне нужно доложить об этом генералу армии, возможно, мы начнём наше наступление раньше.       Группа Саске покинула шатёр, снова оказавшись на морозном воздухе. Три дня они прятались от ветра, грелись у костра, ели мясо (Учиха ночью подстрелил кабана) и пили вино, чтобы согреться. А вечером третьего дня их отвели в генеральский лагерь, который располагался выше по течению реки. Шатёр, к которому их сопровождали, был намного больше и величественнее всех тех шатров, которые находились в их лагере. Саске сразу понял, что он принадлежит самому генералу армии, а его напарники гадали, смогут они его увидеть, или нет. Гадать долго не пришлось: когда их пригласили в шатер, Учиха первым делом столкнулся с ясными голубыми глазами, от которых почему-то по спине побежали мурашки, а пальцы на руках похолодели. Минато стоял возле стратегического стола, на котором была развёрнута подробная карта и фигурками обозначены расположения собственных сил и сил противника. На нём был искусный латный доспех, в своей красоте и прочности не уступающий императорскому, мощный тяжелый меч лежал на стойке, а шлем оказался на краю стола.       — Вот об этих бойцах я говорил, — произнёс командир их отряда, стоя напротив генерала у другого конца стола. — Именно они добыли эти бесценные сведения для нас, проникнув в крепость врага.       — Что ж, даже не знаю, как благодарить вас, — Минато по очереди осмотрел парней и остановил свой удивлённый взгляд на Саске, не ожидая увидеть изгнанного принца здесь. Он попытался прочитать его настроение, но бесстрастное лицо Учихи было непроницаемым.       — Помнится, вы говорили, что ищите способных людей для выполнения особых операций под своим командованием. Осмелюсь предложить этих троих, или хотя бы их капитана — ведь именно он в деталях нарисовал ту карту и запомнил расположение складов с оружием…       — Без своих напарников я бы не справился, — резко возразил юный Учиха. — Их заслуга в этой миссии не меньше, чем моя.       — Да, я вижу, — закивал головой Минато, — вы действительно отличаетесь от остальных, даже внешне, — он пересилил свои подозрения и даже смог улыбнуться, в который раз поражая Саске своей уравновешенностью и рассудительностью. — Я назначаю вас бойцами особого подразделения. К своему жалованию вы получите отдельное вознаграждение, а также удвоенную порцию пищи и вина. Отправлять вас на задание и отдавать приказы буду лично я, так же, пока мы держим осаду, вам будет предложен отдельный шатёр в нашем лагере.       Лица Суйгецу и Джуго буквально засветились от счастья, а Саске поплотнее сжал губы. Даже он был рад такому взлёту, в тайне празднуя ещё один шаг к своей цели.       — Сейчас вы свободны, отдыхайте и ждите дальнейших распоряжений, — продолжил Минато. Все, включая бывшего командира их отряда, поклонились и начали покидать шатёр. Саске выходил последним, однако остановился, услышав, как генерал негромко, но четко назвал его имя.       — Я догоню вас, — бросил он друзьям и поплотнее задёрнул края выхода. А затем, развернувшись, впился своими черными глазами в генерала армии.       — Я рад, что ты достиг таких успехов, будучи обычным солдатом, Саске-кун, — дружелюбно начал Минато, обходя стол и приближаясь к юноше. — И если честно, не ожидал увидеть тебя на поле боя. Что сподвигло тебя отправиться на войну? Ведь в последний раз я видел тебя во дворце, во время свадебной церемонии Его Величества. И ты собирался устроить на него покушение, — подчеркнул Намикадзе.       — Хах, даже такой дурак, как я, понял, что это глупо, — с сарказмом произнёс юноша. — А мои причины пребывания на войне, полагаю, вам известны.       — Ты хочешь убить Императора? — сдержанно спросил Минато. — В любом случае, я помешаю тебе это сделать.       — Нет, — возразил младший Учиха. — Если уж враг не может уничтожить его во время боя, то я тем более не смогу этого сделать. Моя цель иная. Я хочу пройти через кровь и смерть, чтобы набраться опыта и отточить свою силу. Хочу сразиться с множеством противников и испытать себя в бою. А потом… — он помедлил и стиснул кулаки, — вы не сможете помешать. Это наше с ним дело, и мы решим его только вдвоём.       — Да, это я уже понял, — тяжело вздохнул Минато, которого вся эта ситуация с братьями очень печалила. Больше всего на свете он бы хотел их видеть мирно сосуществующими и помогающими друг другу. — Император тоже запретил мне вмешиваться, хотя я неоднократно рассказывал о тебе и твоих планах. Он приказал оставить тебя в покое и дать следовать той цели, которую ты изберешь.       — Сейчас моя цель состоит в том, чтобы выполнять самые сложные задания и бороться с самыми сильными противниками. Вы поможете мне в этом? — прямолинейно спросил его Учиха.       — Несомненно.