Потерянные слёзы

Моракс смотрит на то, во что превратилось поле последней битвы: пылающие пожары и разрушающиеся горы. Он выискивает знакомые лица, большинство из которых теперь омрачены маской смерти. Многие из его адептов пали, а те, кто выжил, сейчас лечат серьёзные травмы. Новоиспеченный Гео Архонт делает глубокий вдох. Тысяча лет, потраченных на борьбу, закончились ничем, кроме сотен смертей и руин остатков цивилизации. Как бы отреагировала на это Гуй Чжун? Барбатос каким-то чудом жив, и Моракс никогда не испытывал такого облегчения, увидев знакомую фигуру, кружащую в облачном небе. Новый Анемо Архонт приземляется напротив Моракса, аккуратно складывая крылья за спиной; он крепко сжимает свой лук. На мгновение время между Богами замерло, наполненное только звуком ветра, гудящего вокруг них. Затем младший Бог обнимает Моракса, всё ещё в нехарактерном для него молчании. Бог земли притягивает его ближе, и на мгновение он может притвориться, что они лишь друзья, счастливые видеть друг друга, а не Боги, которые беспокоились, что другой погиб в жестокой войне. Они стоят рядом друг с другом, среди обломков и пламени, и затем рука об руку пробираются к другим выжившим. — Значит, всё, что было… теперь просто ушло, — говорит Дендро Архонт, вдавливая кончик клинка в землю перед ними. Нижняя губа Гидро Архонта дрожит, даже когда Океаниды бродят по разрушениям в поисках других выживших. Новый Пиро Архонт, взвалив на плечи раненую, но живую Электро Архонта, смотрит в медленно оседающую пыль, на слабый голубой свет. — Я думаю, он нашёл его, — шепчет она, и шесть Архонтов мрачно двигаются к счастливому номеру семь. Лёд не исцеляет разбитое тело. Лёд всегда исцеляет своего Бога, когда ему это нужно; почему он не может исцелить кого-то другого, хотя бы на этот раз? Бог пытается снова. Холодный свет светится ярко-синим, он окружает обмякшее тело, но глаза остаются закрытыми. Раны не заживают. Копьё, теперь холодное на ощупь, но оно по-прежнему упрямо торчит у него в груди, а тело такое же безжизненное, как и тогда, когда Бог нашёл его. Бог чувствует, как в его горле зарождается крик. — Оцелл, — начинает Моракс, когда они приближаются к Крио Архонту, но в конечном счете замолкает. Оцелл не поднимает глаз на Моракса и не прекращает пытаться исцелить мёртвого адепта перед ним. Моракс помнит его: гуманоидный адепт, который умел обращаться с оружием. Крио Архонт проявил к нему благосклонность после того, как тот подписал контракт с Мораксом и вступил в его ряды, и они сражались бок о бок. Адепт был правой рукой Оцелла, несмотря на то, что формально он был верен Мораксу. Он попросил Оцелла и Моракса дать ему имя, когда вернётся с битвы. Теперь Оцелл снова и снова бормотал это имя себе под нос. Даже если бы адепт мог его услышать, он всё равно не ответил бы. Он умер, не зная своего имени. Крио Архонт, наконец, обращается к другим Богам. В его единственном голубом глазу застыли непролитые слёзы, широко раскрытые и недоверчивые. Барбатос с трудом сглатывает, но ничего не говорит, крепче сжимая руку Моракса. Архонты Дендро и Пиро мрачно смотрят на труп адепта. Только Гидро Архонт делает шаг вперёд и опускается на колени рядом с Оцеллом. Она закрывает глаза адепта и обнимает Оцелла за плечи тонкой рукой. Слёзы льются, и Семь Архонтов чтят многочисленных павших бойцов под звуки рыданий и падающего снега.

***

Молодая леди идёт домой, когда встречает своего Бога. В Снежной сегодня особенно холодный день, снег падал быстрее и сильнее, чем за последнюю тысячу лет, прошедшую со времён Войны Архонтов. Она планировала вернуться домой до наступления темноты, но когда небо темнеет, незнакомец преграждает ей путь. На его голову и плечи был наброшен сложный синий плащ, украшенный мехом, эмблемами в виде снежинок и белыми драгоценными камнями. Женщина поймала себя на том, что дивится этому, и, поскольку она настоящая леди, она делает комплимент незнакомцу. — Это прекрасный плащ, сэр. Мужчина поворачивается к ней. — Что ж, благодарю вас, юная леди. Я сделал его сам, — женщина удивлённо моргает, затем подходит ближе. — Как такое возможно? — узоры снежинок, кажется, меняются с каждым движением мужчины, и в них так много крошечных драгоценных камней, что любой портной сошёл бы с ума от необходимости сшивать их в одну вещь. — Должно быть, невозможно сделать что-то настолько прекрасное. Мужчина выпрямляется, отблеск заходящего солнца отражается от его Крио Сердца Бога на поясе. — Ах, люди довольно странные, а? Используют слово «невозможно», чтобы описать вполне-таки возможные вещи, — на его слова она выгибает светлую бровь. — Это странные слова для другого человека, — мужчина смотрит на неё мутно-голубым глазом и улыбается. Он стягивает капюшон, и бирюзовые волосы падают ему на спину. Медная кожа выделяется на фоне шелковистых бледных одежд. Его глаза — ослепительное зрелище лавандово-голубого цвета, плавающее вокруг ромбовидного зрачка, рассматривает изумлённую девушку. Она задыхается, затем падает на колени. — Милорд Оцелл, какая честь для меня быть благословлённой вашим присутствием, — это слова, которые её всю жизнь учили произносить жители Снежной. Каждый человек повторял эти слова про себя каждое утро, задаваясь вопросом, будет ли этот день тем днём, когда их Бог удостоит их своим присутствием. — Встань, — она колеблется, затем встаёт. Женщина надеется, что Бог не услышит ничего, кроме почтительного молчания; её сердце никогда не билось так громко. Оцелл склоняет перед ней голову, затем лезет под плащ. Снег, кажется, останавливается, когда его рука всплывает, сжимая что-то похожее на маленький лазурный флакон, украшенный снежинками. Она сразу вспоминает свои учебники истории, как выжившие Боги Войны Архонтов создали физические проявления своей силы. Женщина смотрит на Крио Сердце Бога. Оцелл раскрывает ладонь, и Сердце Бога парит над его ладонью, пульсируя и светясь. Оно гудит, когда Бог тянется к ней; отстранённое, почти холодное выражение застыло на его прекрасном лице. — Вот. Возьми его. Подсознательно она тянется к прекрасному предмету, затем она приходит в себя, после завораживающего зрелища и отдёргивает руку. — Подождите, что? Почему? Простите меня, я… простите мою прямоту, милорд, но я не могу… — Оцелл усмехается, несмотря на мрачное выражение, которое появляется на его лице, когда она колеблется. — Я наблюдал за тобой с тех пор, как дал тебе этот камень на шее, — её рука касается ожерелья, с которого свисает её Глаз Бога. Бог улыбается. — Ты вполне способна. Ты прирождённый лидер, идеальная замена. Ты способна вознести нашу стихию на небывалую высоту, никогда прежде не виданную более никем в Тейвате. Пустая лесть, должна напомнить она себе. О какой бы замене он ни говорил, она, несомненно, не могла быть найдена среди смертных. Но слова Бога вызывают обжигающий жар в кончиках её ушей, и она смотрит вниз. — Вы слишком много говорите обо мне, милорд. Я несу свой Глаз Бога только с намерением прославить ваше имя, — Крио Сердце Бога танцует вокруг пальцев Оцелла. — Я даю его тебе не поэтому. Я хочу, чтобы ты прославила своё имя; сделай Крио своей стихией, — он протягивает ей Сердце Бога, и женщина очень хочет овладеть им. И всё же она не двигается. Оцелл хмурится, как будто он в беде, как будто что-то столь могущественное, как Сердце Бога, не значит для него ничего, кроме страдания. — Пожалуйста, возьми его, — она снова делает паузу, а затем берёт на себя бремя Архонта. Это первый раз, когда она держит в руках Сердце Бога; не в последний. Сердце Бога связывает себя с её существом, и она глубоко дышит. Что-то тянет её за затылок; только что установившаяся связь с Селестией. Мужчина сдерживает вздох облегчения. — Я предлагаю тебе затаиться на некоторое время, пока не будет объявлено о моей смерти, — женщина отрывает взгляд от своей груди, где теперь обосновалось Сердце Бога. — Ваша смерть? — мужчина одаривает её дерзкой ухмылкой. — Поддельная, конечно. Я всегда буду здесь, чтобы направлять тебя, если понадобится, но теперь ты Крио Архонт, ты… Царица Снежной. Новая Архонт чувствует, как улыбка растягивает её губы. — Благодарю вас, милорд. Старый Архонт любезно кланяется. — С удовольствием, миледи. Царица немного ёрзает руками. — Но как я с вами свяжусь? Куда вы пойдёте? И… и если вы больше не Архонт, как я могу обращаться к вам? Мужчина улыбается. — Тебе не нужно беспокоиться. Я никогда не буду слишком далеко; я всегда находил Каэнри’ах довольно красивой. Это короткое путешествие, миледи. Если когда-нибудь я тебе понадоблюсь, ты сможешь найти меня там, — Царица кивает, замечая, как снежинки танцуют вокруг неё, образуя зонтик, и она внезапно высыхает посреди сильного снегопада. Мужчина постучал себя по подбородку. — Что касается того, как меня называть… Древнее воспоминание о гордом адепте, широко улыбающемся, приходит на ум мужчине, и он улыбается в ответ. Мужчина натягивает капюшон своего мехового плаща на голову, оставляя свою божественность позади. Он повышает голос, вступая в снежный вихрь. — Если прибудешь в Каэнри’ах как Архонт, миледи, никто тебе не откажет, — он машет ей рукой, хотя знает, что она больше не может его видеть. Последние слова мужчины разносятся по ветру, эхом разносясь вокруг богини. — Спроси Кэйю.