Be The Some

      А у вас бывало так, чтобы за удовольствие еще и платили?       Я научился жить одним днем, не жалея о вчерашнем и не раздумывая долго над каждым своим поступком. Всю свою жизнь, как бы я ни изворачивался, как бы ни старался — все равно был плохим. Так к чему это все?       Особенно мне запомнился один случай в старшей школе. Мне так нравилась одна девчонка из параллели, я наблюдал за ней издалека, прекрасно понимая, что мне — неуклюжему замкнутому ботанику, мало что светит с ней, что потерял дар речи, когда она сама пригласила меня на свидание. Взяла за руку и сводила в кафе, забила в мой телефон свой номер, на протяжении нескольких месяцев не отлипала от меня, проводя со мной все больше и больше времени.       Закономерно, что после того, как мы переспали, она высмеяла меня перед своими настоящими друзьями и опозорила в глазах всех остальных.       Я тощий, нескладный, неумелый, скучный задрот.       Окей. детка. Задрот так задрот.       Тот самый ебанутый задрот, который в ответ на травлю слил всю нашу переписку, фото и nsfw-ролики на бесплатный хостинг с левого аккаунта, и отправивший ссылку с кодом доступа всем знакомым и одноклассникам. Так твои друзья узнали, откуда у тебя был тот ободок с ушами лисички и насколько я на самом деле был «плох» в постели.       Мммм, зайка, мне даже понравилось, как ты плакала и проклинала меня.       Меня, а не себя, хотя стоило бы. За бесчувственность, жестокость и отсутствие хоть какого-то сострадания. Ведь посмеяться над странным одноклассником так весело, правда?       Вот и мне было весело.       Как-то само так сложилось, что в ровных строчках прогерского кода мне было ориентироваться легче, чем в сотне фальшивых улыбок окружающих. Я не получил никакой психологической травмы, не стал бояться девушек как огня, не возомнил себя героем, восстанавливающим баланс справедливости в мире.       Я просто хорошо потрахался и так же хорошо отомстил, не дав вытереть об себя ноги.       Но да, крошка, я чокнутый псих, не понимающий тонкого юмора и не ценящий хорошего отношения.       Как скажешь, вот тебе леденец, соси отсюда.       А потом оказалось, что подрабатывать, написывая проги по заказу — прибыльно. Мелкие игрушки, студенческие задания, приложения, если совсем нечем заняться, можно ломануть сайт или базу данных и организовать спам-рассылку…       Короче, быть гением в первую очередь скучно.       Закончил я школу, уехал в большой город, чтобы поступить в университет покруче — разумеется, почти — почти, и я тресну, но найду оставшиеся деньги — бесплатно, потому что они же сами меня пригласили, пообещали стипендию и жилье, и теперь я как раз пытаюсь разделаться с этой петлей на шее, потому что ученический кредит — это весело только в фильмах, когда воодушевленные идиоты бегут навстречу светлому будущему под проходную попсу.       А тырить пин-кода с кредиток по общественному вай-фаю я зарекся еще в семнадцать. Одного раза хватило.       И теперь, как самый законопослушный и хороший мальчик в этом вертепе, вынужден сам подкрашивать потекшие стрелки, потому что у стаффа форс-мажор, все пропало еще вчера, и вообще, жизнь — тлен, и на фейхоа нам сдалась эта съемка?       Ах да, как же еще студенту заработать на жизнь, как не хорошеньким личиком. Смазливым официантам дают больше чаевых, красивым портье чаще перепадают презенты от постоянных гостей, ну а я решил, что в этом есть какой-то особый цинизм — зарабатывать тем, что тебе безразлично. Два часа в руках профессионала и немного надменности — и ты самая крутая чика на сельской дискотеке.       Если вы понимаете, о чем я.       Сегодня творилось что-то странное, все бегали, как в задницу ужаленные, по триста раз переставляя свет и теряя стойки с костюмами. Я работал после Хенджина и Ли, так что времени был вагон. Найду трубочку, успею даже кофе выпить, чтобы мейк не испортить.       — Куда! — прям так, в образе, ловит меня окрик ассистента. — Ни шагу из студии!       — Да почему? — если бы каждый раз, как я закатывал глаза, мне бы давали…ну короче. — Кто-то умрет, если я отойду на двадцать минут?       — Прохлопаешь шанс, — по-доброму смеется один из световиков сбоку, — скауты уже здесь. Ищут новые лица.       — И что?       — Разница между деньгами, — назидательно вскидывает кисточку Роза, незаметно подобравшись, чтобы поправить мне тон на лбу, — и большими деньгами в чем?       — Очевидно, в количестве нулей, — пожимаю я плечами, едва двигая лицом, чтобы не мешать ей работать.       — Ошибаетесь, юноша, — новый человек в моих серых буднях, наверное, один из этих. Мужчина оценивающе оглядывает меня, снизу вверх, не спеша и не скрываясь. Нисколько не смутившись, собираю все мышцы в тугую струну, выпрямляюсь и в самом конце встречаю его взгляд с вызовом, даже не скрытом подкрашенными ресницами. Надо уметь подать себя. — Или нет. Возможно, вы не так просты, как кажетесь.       — С чего вы решили?       — Не боитесь, не лебезите, не суете под нос портфолио, подскакивая от нетерпения, — перечисляет незнакомец, — хотя сразу поняли, кто я. Почему?       — Как я повлияю на ваше решение, если буду метаться тут побитым щенком? — снова бросаю на него острый взгляд. — Отбор идет по принципу «кто самый жалкий из присутствующих»?       — Определенно нет.       — Тогда не вижу смысла, — я ухожу, не прощаясь, — если у вас есть глаза, вы сами все увидите.       В спину мне хмыкают, то ли недоверчиво, то ли одобрительно. И слышится лепет Розы о том, что это я со всеми такой, просто характер сложный.       Господи, наивное создание. Называй вещи своими именами — мизантропия и полное отсутствие эмоций, плохих или хороших, вот моя проблема.       

***

      Из интереса пробиваю этого мужика по фотке. Информации столько, что в голове не укладывается.       Ким Сокджин. Правая рука, секретарь и компаньон молодого главы Чон, который ловко подхватил управление семейным делом после отца, тихо-мирно отошедшего от дел. Успешный бизнесмен, самый молодой миллиардер поколения, красивый, воспитанный, богатый, идеальный       Бла-бла-бла-бла.       С чего вокруг тебя ошивается этот Ким? Почему слушает малолетку?       Ага. Взрослый, уверенный в себе Сокджин делает головокружительную публичную карьеру, но вляпывается в некрасивый секс-скандал на светском приеме. Разумеется, тихий и тут же улаженный, но борзые журналисты всегда все знают, и проходу не дают. Пьяного вдрызг Сокджина уводит почти на себе типичный пацан, мой ровесник, а на следующий день этот мужик уже на него работает.       Ловко.       А что еще у тебя есть тайного?       Мммм, тщательно зачищенная от сажи проститутка, побитая жизнью, с обнуленной картой от психиатра, но красивый как боженька.       Сломанный боец, спутавшийся с известным чеболем, и не постеснявшийся заново раздвинуть перед ним ноги, едва успел понять, что такое жить без денег.       Фриковатый твинк, с такими тараканами в голове, что даже я, пожалуй, уступлю пьедестал.       Так, стоп, это что, Шуга? Мужик, блять, я ж твои треки так люблю, ну как так-то…       Бессонная ночь дала ошеломительные результаты. Модный дом Чон — шкатулка, звенящая от секретов, и аж руки чешутся, как хочется в них покопаться.       Неожиданно брякает уведомление об электронном письме.       «Благодарю за столь пристальное внимание к моей персоне, господин Ким. Раз уж вы удосужились обезвредить мою систему кибербезопасности, не сочтите за труд, назначьте себе время в моем расписании, у меня есть для вас деловое предложение. И будет совсем хорошо, если вы сами закажете себе пропуск. А если принесете на встречу мой любимый кофе, я увеличу сумму вознаграждения на двадцать процентов. ЧЧ»       «Какого вознаграждения?»       Сначала отстукиваю, и только потом понимаю, что попался. Умно.       Пальцы покалывает от адреналина. На языке горчит предвкушением.       «За проверку моей службы безопасности, конечно. Не тяните со временем. Я жду.»       Хватка, как у бульдога на кабаньей жопе.       Быстро выбираю себе свободное окно в расписании его ассистента. И в комментарии прописываю «латте маккиато с корицей».       «Впечатляет. +25%, до встречи. ЧЧ».       «Сколько пафоса, боже мой. Девочек ты клеишь также по-деловому?»       Захлопнув ноут, с удовольствием потягиваюсь в кресле, мимолетом отмечая, что уже пятый час утра. Решаю, что спать все равно поздно, поэтому лениво направляюсь в сторону кухни, чтобы начать новый, одинокий, полный единоличного наслаждения собой и работой день.       На телефон приходит смс-ка.       «Клеят обычно меня. Не то чтобы ты это уже не нашел.»       И правда. Дерзкий сукин сын.       

***

      Пацан за столом в огромном кабинете выглядит как актер из кассового кино. Все рабочие поверхности завалены бумагами, планшетами, рисунками, у окна стоят два манекена с какими-то наколотыми тряпками, почти в центре — целая вереница флип-чартов с…эскизами, видимо?       На стене напротив пять огромных портретов. Милашка с атипично азиатской внешностью, но тем и притягателен, в три четверти, прикрывая улыбку ладонью. Красивый обманчиво хрупкий юноша с непроницаемым, жестким взглядом и остро сжатой челюстью, почему-то в кожаной куртке на голое тело. Утонченная, необычно угловатая девушка с идеальной улыбкой, на высоченных шпильках. Взрослый, усталый парень с ангельским лицом, в строгом костюме, но бабочка болтается на воротнике. Совершенный, абсолютно без возраста шикарный мужчина с самой привлекательной в мире улыбкой, и с солнечными очками на идеально высокой переносице.       — Я смотрю, ты коллекционер, — они и правда напоминают галерею. Как миниатюрная аллея славы.       — Это скорее напоминание, чем хвастовство, — тот самый «ЧЧ» поднимается со своего места, чтобы встать со мной плечом к плечу. Как на выставке.       Несколько минут мы молча любуемся портретами.       — Знаешь, зачем ты здесь? — вполголоса спрашивает он.       — Примерно, — я пожимаю плечами, даже не смотря на него. — Сколько?       — Обычная ставка модели, три месяца стажировки, затем допуск в мой особый проект и повышение, — привычно перечисляет он.       — Я? Модель?       — Дай угадаю, — он кладет руку мне на плечо, — слишком скучно, да?       — Ага.       — Что ты понимаешь под особым проектом?       — М? — разворачиваюсь с ним лицом к лицу, не сбрасывая его ладони. — А это надо озвучивать?       — Для кристальной ясности, — он как-то выделяет интонацией это слово, — проще проговорить, чтобы избежать недопонимания.       — Мне неинтересно торговать моськой, — у него просто бездонные глаза, а от кожи еле уловимо пахнет ягодами, — еще варианты?       — Придется, — он усмехается, и у меня мороз по коже и адреналин по венам, — также, как и возглавить мою пиар-команду. Ты ведь зачем-то ко мне пришел, хотя мог проигнорировать.       — Что? — от удивления я аж отхожу на шаг от него.       — Ты взломал меня меньше, чем за сутки, и нагнул всю мою команду профессионалов, — прямо, четко, засунув руки в карманы дорогущих брюк. — Я привык иметь лучшие игрушки в песочнице, и плевать, за какую цену. Сколько?       — Пфф, да пошел ты, — я разворачиваюсь, показывая за спину прямо-таки интернациональный жест, приглашающий сходить нахуй.       Вслед летит:       — Ким Тэхен. Двадцать три года, родился и вырос в Тэгу, с детства воспитывался наемными гувернерами, ходил в частную школу, отца видел только по большим праздникам. Мать старалась дать хоть немного любви, но в одиночку получалось плохо. Как следствие, проблемы с общением, отсутствие друзей, неумение заводить социальные контакты. Переехал сюда, два года выходишь из квартиры только чтобы закрыть сессию или отправить подарки домой, оплата за заказы приходила на счет, даже сигареты тебе привозят с доставкой. Ничего не упустил?       — Ты что, хочешь сказать, что я попался на такой примитив? — по хребту ползет противное липкое ощущение, что я лажанулся.       — Уже сказал, — он садится на стол, закидывает ногу на ногу, — и что самое главное — ты все еще здесь.       — Давай еще раз, — у меня начинает болеть голова, — ты чего от меня хочешь?       — Работай на меня, — Чонгук наклоняется вперед, гипнотизируя меня взглядом, — и тебе больше никогда не будет скучно.       — Так сильно меня хочешь? — новое, незнакомое чувство захватывает меня, провоцируя отвечать. — Так, может, отсосешь? Вдруг соглашусь?       — Окей, — он ухмыляется, сползая на пол прямо передо мной. — Иди сюда.       — ТЫ?.. — меня дергают за карманы штанов, вжикает молния, его прохладные, подрагивающие пальцы тянут вниз резинку трусов. — Серьезно, стой?!       — Видишь, на что я готов, — взгляд снизу вверх, горящий, жадный, и такой упрямый, — ты все еще говоришь мне «нет»?       Хлопок закрывшейся двери громом бьет по нервам., я тут же пытаюсь отскочить, но его хватка просто мертвая.       — Хен, ты не вовремя, — все так же смотря на меня, говорит Чонгук. — Но все равно познакомься, это Ким Тэхен.       — Да мы виделись как-то, — мужчина в длинном темном пальто деловито шуршит бумагами на столе, мельком взглянув в нашу сторону, — помнишь меня, нахальный щеночек?       — Помню, — это тот скаут, которому я нагрубил, — так вы на него работаете?       — Хуже, — мужчина хмыкает, — я с ним живу и нянчюсь.       — Хен!       — У вас тут все по согласию? — я киваю, понимая, что вообще не понимаю, что происходит. — Тогда продолжайте.       Чонгук снова смотрит на меня снизу вверх, я киваю еще раз, и он медленно тянет мою одежду вниз. У меня не стоит, да и странно было бы, если да, но…но рот — это все равно рот, парень или девушка делает мне минет, большой роли не играет. Да и по большому счету все равно, для меня и парни, и девушки одинаково загадочные и странные. Это ведь не помешало мне поцеловать парня и переспать с девушкой.       Чонгук нежно царапает мне бедра, привлекая внимание, а когда я смотрю на него снова, высовывает язык и только касается, широко и влажно, и хихикает, мать его, когда видит, что я откликаюсь.       Я трахался последний и единственный раз в семнадцать лет, поэтому меньше чем через тридцать секунд мне аж больно оттого, как сильно у меня стоит.       — Опять играешься, — фыркает скаут, о котором я успел уже забыть, и подходит вплотную, — решил отсосать, делай как следует.       — Х-хен!       Чонгука хватают за волосы, прямо за длинные прядки на макушке, и не дают дернуться. Его хен переводит взгляд на меня и спрашивает:       — Я могу немного вам помочь?       Я только снова киваю — в горле пересохло.       Меня осторожно обнимают за талию, в ухо врывается сладкий шепот:       — После я его за это выдеру, а пока — наслаждайся.       Я вскрикиваю оттого, что Чонгука толкают на мой член — буквально толкают, и он берет глубоко и туго, до самого горла, закашливается, но отстраниться ему не дают. Колени подгибаются, и уже я вынужден уцепиться за мужчину, что держит меня.       — Тшшш, — мне продолжают шептать на ухо, и продолжают доводить до безумия, — я знаю, он хорош в этом…       Перед глазами все плывет, хватка скаута на моей талии все крепче, и боже, это так хорошо, я устал дрочить, в конце концов! Охх, блять, еще, пожалуйста…       — Так согласен на меня работать? — рука вместо рта тоже хороша, но пиздеть он собрался не вовремя. — Я хочу тебя.       — Что ты…блять!.. предлагаешь? — дыхание перехватывает, и старший мужчина тихо смеется, но молчит. — Я так и не понял-ммм, черт!       Слышать собственный задыхающийся, ломающийся голос стыдно, но меньше всего я хочу, чтобы он прекратил.       — С завтрашнего дня ты — мой новый пиарщик, новое лицо моего модного дома и, возможно, новый мальчик в прайсе — но только если захочешь, — Чон снова прикасается ко мне, едва-едва, одними губами, и продолжает, — или ты можешь получить лучший в своей жизни секс, выйти отсюда и вспоминать его как самое лучшее, что тебе светит до конца жизни. Деньги за взлом перешлю сегодня же.       — Так это он тот Ким? — удивленно вглядывается в мое искаженное лицо старший, — очень приятно, я Сокджин. Хотел с тобой познакомиться с тех пор, как Чонгук рассказал.       — Денег не хватит, — я выдаю это из последних сил, потому что…ну короче. — Не интересно.       — Работай на него, — все так же тихо просит Сокджин, — и больше никогда не будешь один. Мы будем рядом.       — Я, — это безумие, но я верю этим двоим, верю так, словно я знаю их с детства, а не самое большее час, — я не могу…       Я никак не могу решить, не могу выбрать. Надежные, крепкие руки и влажный, умелый рот сводят с ума. Мне почти впервые в жизни уютно, спокойно, я не хочу поскорее уйти, запереться в своей безопасной квартире и не видеть их больше никогда, я хочу посмотреть, что будет дальше. Хочу остаться.       И дело тут вовсе не в стонущем коленопреклоненном красавчике с моим членом во рту.       — Не плачь, — Сокджин вытирает мне слезы, медленно, чтобы дать возможность отстраниться, — не плачь, все хорошо. Хорошо, ведь так?       — Так, — наконец-то я справляюсь с собой, надевая маску привычной нахальности, — если ты меня поцелуешь, за сумму с пятью нулями я останусь.       — В год, — хрипло доносится снизу.       — В год, — подмигивает мне мужчина, едва не соприкасаясь губами, так близко он ко мне придвинулся, — щедро. Идет?       — Да-а, — не могу удержать стон, когда Чона снова толкают на меня до упора, а вдогонку я получаю агрессивный, жесткий поцелуй.       И наконец-то кончаю, вскрикивая и невольно прикусывая Сокджину язык, а после наваливаюсь на него всем весом, обессилев от произошедшего.       — У вас все собеседования так проходят? — прихожу в себя уже в кресле, обычном офисном кресле, одетым и выглядящим более-менее прилично. Машинально приглаживаю волосы, взглянув на Чонгука.       — Нет, ты оказался крепким орешком, — усмехается он, наливая себе черный крепкий кофе. Даже по виду он отвратителен, брр.       — Но он того стоил, — Сокджин стоит рядом, протягивая мне бутылку воды, — если все, что ты рассказывал, правда.       — Готов обсудить контракт? — нет, он реально как бульдог.       — Конечно.       — Тогда приступим.