50 задач Антона Андреевича.

      Я не планировала прогуливать пары, честное слово. Просто бросать Таню Дёмину не хотела, вот и не пошла ко второй, как надо было. А ведь Антон с самого утра мне талдычил, что если я не приду на учёбу, то он меня пришибёт на месте и получу я по самое "не хочу". В общем-то, я уже готова к пиздюлям, которые ожидают меня вечером.       Таня записалась на какие-то курсы по подготовке молодых мам к родам, беременности, воспитанию и развитию детей. Первые две стадии она успешно прошла, теперь осталось научиться кормить, пеленать и менять грязный подгузник на чистый. Дёмина боялась дышать рядом с Матвеем, очень осторожно ходила, когда мальчик спал, переживала, что если она его как-то неправильно тронет, то навредит ему. А потом выяснилось, что у неё есть проблемы с пеленанием. Она не стала практиковаться на живом ребёнке, решила пойти на курсы, где страдает старенький пупс, которого и вертят в разные стороны и роняют, и пытаются научиться на нём менять подгузник.       Таня-то думала, что здесь соберутся высококлассные спецы, которые это всё умеют, но большинство девушек и женщин также неумело обращались с пупсом, пытаясь сделать с ним что-то правильное.       Мне, конечно, этот навык в ближайшее время не пригодится, но с Дёминой хоть в огонь, хоть в воду, хоть на курсы по подготовке мам. — Итак, кладём ребёнка вот так, — показала Алиса — наш учитель, — опробуем технику тугого пеленания. Смотрите и повторяйте за мной. — Как можно на этом перебинтованном пупсе научиться? — шёпотом вопросила Таня. — Не удивлюсь, если у него отвалится конечность.       Пока Дёмина договорила, я уже случайно оторвала ножку у пупса, удивлённо смотря по сторонам, чтобы не дай Бог никто не увидел, какая бы из меня получилась замечательная мать. Танька едва сдержалась, чтобы не засмеяться в голос, когда увидела в моей ладошке сжатую ножку. Я пыталась привинтить конечность обратно, но она особо не хотела вставать на место.       Таня уже двинулась дальше, повторяя за Алисой все действия.       От увлекательного занятия меня отвлёк звонящий телефон, я сразу же ответила на звонок, не глядя на дисплей. Вариантов, кто это может быть мало. — Бондаренко, уничтожу тебя, слышишь? Как только увижу, — не здрасьте, не до свидания, а сразу к делу перешёл Антон. — Да, слышу, Антон Андреич, — отозвалась я, пыхтя в трубку. — Я теперь тебя буду контролировать, будешь приезжать со мной к первой паре, даже, если тебе к третьей, — продолжил ворчать в трубке Шастун. — Как скажешь, — я попыталась воткнуть ножку, но она отпадала. — На этот раз какая причина твоего отсутствия на учёбе? — вопросил Антон. — Детей пеленаю, — спокойно отозвалась я, — и отпавшие конечности пытаюсь вернуть на место. — Какие ещё дети? — голос Антона смягчился, проскользнули нотки непонимания. — Ага! Вот сама меня затрахала вопросом про наличие детей, а спрашивать надо было мне у тебя! Какие дети, Бондаренко?! — Самые обычные, — я наконец-то смогла вернуть ножку на место, — Тань, я проглядела, куда кусок пелёнки совать? — Пелёнка? — вторил Антон. — Да, Шастун, я скрываю от тебя детей, — протараторила я, — да, блядская хуита, — я завернула краешек цветастой пелёнки. — Девочки, аккуратнее с пупсами, представьте, что это ваши дети! Не вертите их, как душе угодно, вы чего? — обратилась ко всем Алиса. — Я на курсах для молодых мамочек, Антон, — сказала я, бережнее относясь к моему временному ребёнку в виде одноглазого пупса, с отваливающимися конечностями. — Я чего-то не знаю? — вопросил Шастун в трубке. — Да, ждём двойню с тобой, — кивнула я, хоть и знала, что Антон этот жест не увидит, — чур ты будешь им подгузники менять и ебаться с этой пелёнкой, прости Господи, — я кое-как смогла затянуть получше, так, что пупс был зафиксирован. — Я даже больше спрашивать ничего не буду, — послышался вздох, — всё равно вечером получишь! — Жду не дождусь!

***

      В общем-то, курсы по подготовке закончились. Я облегчённо выдохнула, потому что теперь этот пупс будет мне сниться в кошмарах. Могли бы посимпатичнее кукол купить, поновее. А то на этих, наверное, ещё наши мамы тренировались, если ходили в подобные места для наработки навыков.       Домой я шла с опаской, ведь там меня ждёт недовольный Антон, который пообещал убить меня, едва наступит вечер. Конечно, нельзя было с ним не согласиться. Проще посчитать, сколько дней я ходила в универ, чем обратиться к статистике моей непосещаемости.       Антон сидел в гостиной и смотрел телевизор. Я, как кошечка, подлезла к нему, прижимаясь головой к груди. Только Шастун ноль эмоций: как сидел и смотрел в экран, так и продолжил. — Ну, Антошенька, — чуть ли не промурлыкала я, — не обижайся, пожалуйста, — я чмокнула его в губы, прижимаясь поближе, — я же не просто так не пошла. Танечке нужна была поддержка. Разве я могу отказать моей подружке? Тем более, у неё сейчас такой период сентиментальный, она расстраивается из-за всего, переживает, что с ребёнком не справится.       Я подняла голову, пытаясь заглянуть в зелёные глаза Антона, но он смотрел сквозь меня. Обиделся, значит. Всерьёз, получается. Раз даже не хочет язвить в ответ. — Антон? — я надула губы. — Ты не можешь на меня обижаться. Посмотри, разве на такую как я можно держать обиду?       В целом, можно, конечно. Но не в его случае.       Антон коротко посмотрел на меня, едва наклонив голову набок, а затем вернулся к просмотру какого-то шоу по телевизору.       Ладно, раз он не хочет обратить на меня внимание так, то нужно перейти к более действенным способам. Если уж и они не помогут, тогда я не знаю, что буду делать. — Антон, — я уселась к нему на колени, закрывая обзор на телевизор; он, конечно, пытался нагнуться в сторону, чтобы увидеть, что там на экране происходит, но я взяла его за подбородок, не давая больше возможности шевельнуться, — Антон, поговори со мной, я же знаю, что ты хочешь, — заёрзав, сказала я; знаю ведь, что не выдержит через минуту-следующую. — Прекрати ёрзать, — с серьёзным выражением лица произносит Шастун и кладёт ладони на мою талию, пытаясь удержать на одном месте. — А чё ты со мной общаться не хочешь? — надуваю губы, совсем как ребёнок. — Губы не дуй.       Я ещё сильнее оттопырила нижнюю губу, хмурясь и тяжело дыша. Антон едва наклонил голову набок, внимательно смотря своими зелёными глазами на меня. Внутри всё как-то приятно встрепенулось, ожило.       Я прильнула губами к его губам, напористо и уверенно, ожидая, что на мои действия Антон как-то ответит, но он не делал этого.       Тогда я провела пальцем по его торсу, опускаясь ниже, залазия под футболку и касаясь голой кожи, нежно оглаживая. Антон вздрогнул, но сопротивляться не стал. На этом я не стала останавливаться, сдвигаясь чуть назад, оттопыривая резинку домашних штанов, и касаясь возбуждённой плоти. — Прекрати, — хриплым голосом попросил Антон. — Продолжать? — я наклонила голову набок. — Теперь ты хочешь поговорить со мной?       И снова игра в молчанку. Я съехала ещё ниже, оказываясь между ног Антона. Он даже не успел остановить меня, когда у него была такая возможность. Теперь было поздно. Я сжала возбуждённый член сквозь ткань штанов, оглаживая и смотря в масляные, блестящие глаза Антона.       Он заговорит со мной. Обязательно.       Хуй ему, а не обида. Или мне.       В любом случае, забудет сразу обо всём. И все мои прогулы простит. Я же для нашего будущего стараюсь, не так ли? — К нам гости придут уже скоро, — сбивчиво произносит Антон, пока я тяну за резинку штанов вниз. — Правда? — удивляюсь я. — Думаешь, я не успею? — Прекращай. — Почему? — я невинно захлопала ресницами. — У тебя уже покраснели щёчки. Ты же хочешь. Почему сопротивляешься? — Они уже почти подъез...       Я поудобнее устроилась, спуская штаны ниже, взяла его член в руку, проводя несколько раз по всей длине, заставляя Антона кусать свои губы. — Что ты сказал? — я чуть наклоняюсь вперёд, продолжая неотрывно смотреть в зелёные глаза. — Подъезжают, говоришь?       Я касаюсь языком влажной головки, срывая тихий стон с губ Антона, вбираю горячую плоть наполовину, не торопясь, играясь, провожу кончиком языка по каждой венке, будто очерчивая, и слушаю, как начинает тяжелее дышать Шастун, как чаще вздымается его грудная клетка. Я поднимаю на него взгляд, сжимая член у основания. — Не обижаюсь, честное слово, — чуть ли не скулит Антон, — правда. — Наверное, хватит тебе на сегодня, — я уже собираюсь убрать руку, но Шастун останавливает, — нет? — Нет, — он качает головой. — Ещё? — Да, пожалуйста, — он начинает совершать ритмичные движения вместе с моей рукой, я останавливаюсь, на что Антон едва ли не стонет: — продолжай. — Там же кто-то уже подъезжает, — я самодовольно улыбаюсь. — Блядь, не издевайся, Бондаренко, пока я не начал издеваться над тобой, вытрясу из тебя всю дурь. — Видимо, посредством секса? Грубого? Что сделаешь? Возьмёшь прямо на этом диване? — за окном послышался звук машины. — Именно так!       Больше я не стала мучить Антона.       Оставались считанные секунды.       Я прошлась языком по всей длине, вбирая наполовину, совершая движения вверх-вниз. На затылок легла ладонь Антона, собирая волосы в хвост. Сверху послышались стоны, разбавляющие тишину и заставляющие забыть, что к нам должны нагрянуть гости.       Я чуть ускоряюсь, потом замедляюсь, помогая себе рукой. Антон не даёт отстраниться, кончая. Я поднимаю на него взгляд, облизывая головку. — Бля-я-дь, — он неотрывно смотрит на меня, — вот за такие действия я тебя убью, слышишь?! И почему Позу приспичило именно сегодня приехать? — стонет Антон, пока я самодовольно улыбаюсь. — Слышу, — киваю я, идя открывать дверь, ведь наши гости уже несколько раз нажали на звонок, — скажем, что ты заболел, — Антон вопросительно на меня посмотрел, — надо же как-то объяснить твои красные щёчки, — я пожала плечами.

***

      Долгожданный день прошёл — мы наконец-то расписались. Потом поменяли все мои документы, где теперь красовалась другая фамилия. Было непривычно. Я рассматривала свой паспорт, а именно — четырнадцатую страничку со штампом о заключении брака, и не могла поверить в то, что это реальность.       Если бы пару лет назад мне сказали, что я выйду замуж — я бы не поверила. Посчитала бы, что так рано со мной этого события не произойдёт. Я-то как думала? Что не раньше тридцати, может в сорок, а может вообще никогда. Но встретила Антона Андреевича — преподавателя экономики, который мало того, что замуж позвал, так ещё и заставил свою фамилию взять и во все документы вписать.       На самом деле, мне было приятно носить его фамилию. Теперь никаких Бондаренко звучать не будет. Хотя, ко мне так приелось такое обращение, что наверное будет сложно отвыкнуть от этого. — Антон, я шашлык хочу, — я надула губы, как обычно, в своей привычной манере. — Вечером! — Шастун сидел с телефоном в руках, пока я пыталась заказать с Вайлдбериса всякие карандаши для глаз и подводки. — Блядская хуита! — я открыла рот от удивления, пытаясь отменить доставку. — Что ты натворила? — взглянув на меня, вопросил Антон. — Признавайся, мне уже интересно. — Антон, как отменить доставку на Вайлдберисе?! — я перелезла к нему на колени вместе с ноутбуком. — Ты объясни мне лучше сейчас, как так получилось, что твоя тушь для ресниц едет в Ростов-на-Дону вместо Москвы? — Шастун вскинул брови, смотря на меня с нескрываемой усмешкой. — Это вообще непохожие города. Они даже не рядом находятся! — Хер знает, — я посмотрела на Антона, — нельзя отменить, что ли?! — Нельзя, — закачал головой Шастун, — надо либо в пункте выдачи отказаться, либо ждать, пока срок хранения закончится и твою тушь вернут обратно в Казань. — Пиздец! — я захныкала. — Поеду-ка в ближайшие выходные в Ростов, тушь заберу! — Поезжай, конечно, солнце, чего тебе ещё делать, — закивал головой Антон, — а в понедельник, как и всегда, на пары не пойдёшь, да? — Хуй на, — я спрыгнула с коленей Антона, отходя в сторону. — Спасибо, воздержусь. — Я хочу эту тушь, — я разлеглась на диване. — Куплю я тебе её, покажи, как называется, — Антон протянул ко мне руку, — ну? Или тебе принципиально, чтобы её из Казани доставили? — Ну там дешевле, — я ткнула в экран ноутбука. — Пиздец, много сэкономишь? Двадцать рублей? Сколько? — Шастун закатил глаза. — Завтра тебе куплю, вместе пойдём. Сегодня, пардон, жёнушка, у нас целый дом гостей вечером будет.       Жёнушка — хорошо звучит, мне нравится.       Вечером стали подтягиваться гости. Пришли Позовы, следом приехала моя сестра Надя. Остальные ещё находились в пути. Антон и Дима пошли заниматься приготовлением шашлыка, а мы девчачьей компанией выпивали вино, сидя на кухне.       Мне уже хотелось поскорее покушать, макнуть мяско в острый соус или в кетчуп. Антон сам лично мариновал мясо, а я только рядом сидела и наблюдала за его действиями. Зная, как Шастун вкусно готовит, мне хотелось поскорее приступить к трапезе, иначе я умру от переизбытка слюны во рту!       Надя периодически посматривала на время, будто ждала кого-то. Хотя, тут к гадалке не ходи, ясно же, что Арсений её интересует. Попов приехал чуть позже, с подарочками, пожелал нам с Антоном семейного счастья, и ушёл вместе с ним на улицу к Диме. — Надь, может перестанешь, как кот из Шрека смотреть на Арса? — вопросила я. — Что? Не было такого, — закачала головой Морозова. — Да нам уже всем понятно, что у вас что-то есть, — Катя усмехнулась, — мне кажется, тебе стоит перестать отрицать очевидное.       Надя замолчала, только прикусила нижнюю губу. Знает же, что мы правы, вот и молчит.       Самыми последними приехали Таня с Серёжей и Матвеем. — Я его запеленала, прикинь! — сообщила радостную новость Дёмина. — Сама! — Слава богу, — я облегчённо выдохнула, — ну вот, а ты переживала. Молодец.       Мы все собрались за столом на кухне, я с удовольствием ела шашлык, уминая эту вкусноту за обе щёки. Пару раз чуть не подавилась, Антон похлопал по спине, умоляя меня не торопиться, а есть потихонечку, мол, у меня же никто не собирается отнимать еду. Но у меня манера такая уже, никак не исправить.

***

— Да-а-апхчи! — я едва ли не свалилась с кресла, когда Антон застыл возле дивана, чихая ещё несколько раз. — У нас есть что-то от простуды в аптечке?       Я, словно кипятком ошпаренная, вскочила с места и подошла к Антону, прикладывая ладонь к его лбу. Горит, словно бенгальский огонёк. Значит, температура поднялась высокая. — Никаких пар сегодня! — скомандовала я. — Лишь бы был повод не идти! — сказал Антон и поплёлся за мной следом. — Я вообще-то твоим лечением займусь, — я достала аптечку из шкафчика, — кто, если не я? — Действительно, — кивнул Антон, склоняясь над аптечкой вместе со мной. — Ты прям как любопытный кот, — я усмехнулась, поворачиваясь к Шастуну, — сначала измерим температуру, — достав градусник из футляра, произнесла я. — У меня нет её, — заупрямился Антон, — давай не будем мерить? — Давай без "давай", — я встряхнула градусник, протягивая его Шасту, — иначе насильно суну. — Сунешь, ага, потом я тебе суну, — проворчал Антон, всё же засовывая градусник подмышку. — Обязательно, как только силы появятся для такой активности, — я часто закивала головой, — сядь на стул. И не смей мне стряхивать его, пока я не вижу! — Ладно, — Антон плюхнулся на стул.       Тут и без измерений ясно, что и к чему. Вид у него замученный, уставший, будто он не спал всю ночь. Глаза красные, нос гнусит. Я отыскала на всякий случай жаропонижающие таблетки, достала порошки от простуды, таблетки для горла и ромашку, чтобы нос полоскать. — Всё? — Антон вытянул ноги, посматривая на меня своим печальным взглядом. — Нет, Тош, ещё пять минут, — ласково отозвалась я. — Я устал, — он надул губы, как обычно это делала я, тут уж извините, не смогла удержаться: — Губы не дуй. — Я всего один раз! — тут же ответил Антон.       Время прошло, я достала градусник и посмотрела на отметку. У меня аж глаза на лоб полезли. Тридцать восемь с половиной! — Ну-ка, марш в кровать, — скомандовала я, — постельный режим! — Ух, какой грозный доктор мне попался, — Антон усмехнулся, — какие методы лечения будут использованы? Поцелуи? Ласки? — Обязательно, — закивала я, — но, сперва, таблетки и обильное питьё. — Как скажите, доктор, — Шастун поплёлся за мной по лестнице.       Я укрыла его одеялом, дала выпить жаропонижающую таблетку. — Может быть, ты кушать хочешь? — вопросила я. — Котик мой, нет у меня аппетита, если в обед только, — Антон перевернулся набок, утыкаясь носом в мою ладонь, — ложись рядышком, а? Успеешь ещё поухаживать, давай просто поваляемся вместе. — Супчик потом куриный сварю тогда, — я поцеловала его в щёку, — дай-ка я только курицу из морозилки достану, и сразу же вернусь, хорошо? — Да, Бондаренко, я тебя жду, — сил у Антона явно не было, он прикрыл глаза.       Пока я ходила вниз, выключала везде свет и доставала курицу, Шастун так и не уснул. Действительно ждал меня. Я залезла под одеяло, поудобнее устраиваясь, а Антон положил голову мне на грудь, прижимаясь ближе. — Даш, — тихонько просопел Антон. — Да? — отозвалась я. — Какие у тебя были мысли, когда ты впервые пришла решать пятьдесят задач? — Я точно помню, что думала про порнушку, — я усмехнулась. — Это я на тебя с первого дня так подействовал? — даже не видя лица Антона, по голосу было слышно, какой он довольный. — Конечно, — я поглаживала его по спине. — Бондаренко? — М? — Я тебя обожаю. — Ой, что с тобой высокая температура делает, — я подавила смешок. — Нет, я серьёзно, — Антон поднял голову. — И я тебя, — я поцеловала его в кончик носа, — спи, надо, чтобы у тебя температура спала. — Повезло мне с доктором, — Шастун заулыбался, вновь утыкаясь в мою грудь.       В обед, пока Антон продолжал спать, я спустилась вниз и приготовила куриный суп, как и планировала ещё утром. Понятное дело, что когда херачит такая температура, аппетита особо нет, но я не могу позволить Антону остаться без сил. Организму нужна энергия, чтобы бороться с простудой, поэтому обязательно нужно что-то поесть. Супчик, даже просто бульон похлебать, это уже хорошо.       Я заглянула в комнату, увидела, что Шастун уже проснулся и пытается понять, что происходит. — День тот же, Антон, — сказала я, — сейчас я поднос принесу, покушаешь. — Не хочу, — Шастун закачал головой. — Надо, Антон, — я подошла ближе, прикладывая ладонь ко лбу, — немножечко, пожалуйста. Иначе, я очень-очень сильно расстроюсь. — Ну, если только ради тебя, — он слабо улыбнулся, было видно, что легче ему нисколько не стало.       Я вернулась в кухню, поставила на поднос небольшую тарелку с супом, тёплый чай, таблетки, и пошла обратно в комнату, где меня ждал Антон, уже удобнее устроившись в кровати, в полусидячем положении.       Усевшись на край и поставив поднос себе на колени, я подула на ложку, поднося к губам Шастуна. — Все ложечки сегодня за меня, — улыбнувшись, сказала я, — ты же меня тоже овсянкой кормил с утра, а супчик ты любишь. — Хочу борщ, — Антон съел первую ложку, — когда полегчает, приготовим вместе? — Обязательно, — кивнула я, поднося вторую ложку, — что угодно с тобой вместе сделаю, Антон. — Ой, прям всё-всё? — Всё-всё! — ответила я. — Смотри мне, я ведь запомнил твои слова, — он многозначно улыбнулся, в глазах появились искорки, а я только цыкнула: — Опять сексы твои в разговор влезли. — Сама извращенка. — Откуда у тебя силы появились?! — Для секса всегда есть, не намекаю, — Антон съел пятую ложку. — Ах, ну раз не намекаешь! — Бондареночка моя, я больше не буду, в меня правда не лезет, — Шастун сполз немного вниз, — суп очень вкусный, готов расцеловать твои руки и всю тебя. — Ладно, хотя бы немножко, — я поставила поднос на прикроватный столик, — давай ещё таблетку и немножко чая. — Хочешь, чтобы я лопнул? — Нет, хочу, чтобы тебе стало легче, — я погладила его щёку, он взял мою ладошку целуя каждый пальчик, горячее дыхание опаляло кожу, внутри всё связывалось в тугой узел от этих невесомых прикосновений губами.       Антон послушно выпил таблетку, я даже умудрилась ему сунуть градусник подмышку, намерив тридцать восьми и семь. Поднялась ещё на два градуса, я, конечно, ожидала, что она немного спадёт. Все ставки были на вечер.       Я провалялась вместе с Антоном весь день, отходя от него только по нужде. Всё остальное время Шастун спал, уткнувшись мне в грудь, иногда мы меняли положение, потому что конечности затекали.