Writober-2021

Кто-то придумал радоваться рассвету и славить его, как начало и обещание нового дня, совершенно забыв о том, что рассвет — время неизбежного стыда и сожалений. Тимофей ненавидел рассветы, и всегда просыпался, едва небо начинало сереть — сказывалась вбитая накрепко купеческая привычка. Кто рано встаёт, к тому удача придёт. Любимая присказка Ивиных теперь звучала издёвкой. Иногда, думал он, лучше бы удача не приходила совсем, лучше бы не складывались обстоятельства заманчиво — только руку протяни и хватай. Вот тебе новый день, и рассвет, и удача, да только радости никакой от этого. Каждый рассвет был похож на окровавленный тонкий ледок в осенней луже. Тимофей всегда просыпался и курил, сидя в постели, глядя пустыми глазами на небо. И сейчас проснулся, да только встать ему не дали — притянули к себе, уткнулись тёплым носом в шею, потёрлись щетиной о плечо, одеялом накрыли. — Спи, — сказали, — Ты чего? Спи, Тимка. Тимофей замер. Горло пересохло и слегка саднило, и пить, пожалуй, хотелось даже больше, чем курить. Окно здесь было большое, с белой крахмальной занавеской, по низу отороченной вязаным кружевом, а за окном торчали какие-то высокие розовые цветы («Мальвы», — сообщил Хикеракли и расхохотался). А за цветами земля катилась под уклон, чтобы вид открыть на долину внизу и дальние призрачные горы. За которыми сейчас медленно всходило солнце. Не красное. Золотое. Солнечные лучи пронзали мир насквозь, просвечивали и высвечивали до нереальности. Птицы, перед рассветом истерично чирикавшие в кустах, замолчали, и тишина получилась торжественная, предваряющая что-то огромное, неподвластное ни одному слову. Лёгкий ветер теребил занавески, и чёткие тени мальв качались на белёной стене. Пустая бутылка на столе нестерпимо сияла, словно сказочный алмаз. Кто рано встаёт, вспомнил Тимофей и усмехнулся, выдохнул в пушистую макушку на своей груди. Хикеракли обнял его, не просыпаясь. — Хикеракли, — позвал он севшим голосом, пересчитывая пальцами позвонки на его спине. — Ммм? — Хикеракли, пойдём смотреть на водопады?