Наравне?

— Учитель Имрэ, подождите, пожалуйста! — пока я шла по коридору, спеша зайти на кафедру перед следующей парой, окликнул меня один из студентов. Даже не сразу сообразила, что это ко мне — настолько непривычно было слышать обращение как к преподавателю вместо оклика по имени. Как только до мозга дошло, что фамилия Имрэ вообще-то мне принадлежит, я тут же остановилась и обернулась к парню, у группы которого только что вела пару. Если правильно помню, то он на днях отпрашивался у меня еще для… — Я как раз хотел предложить вам кое-что, — продолжил он, как только добежал для меня и восстановил дыхание. Аж жалко стало, загоняла бедного. — У нас в университете скоро будет ежегодный фестиваль для приветствия новичков, и мы бы хотели пригласить для выступления и вас тоже, как новоприбывшего преподавателя. Вы как раз сможете познакомиться и с нашими студентами поближе, и влиться быстрее в коллектив, познакомиться ближе с нашим универом… Может, скажем ему, что предыдущие шесть лет я пропахала здесь именно в качестве студента? Хотя, в чем тут его винить — тогда я была зациклена явно не на мероприятиях, с горем пополам поучаствовав в каком-то концерте только на первом курсе. После этого вся университетская жизнь полетела разом под откос, погружая не в череду вечеринок или развлечений, которые так любили демонстрировать сериалы, а учебы… да кого я обманываю, из меня тот еще троечник — погружение было только в пучину депрессивно-тревожных состояний, а потом мотыляло из крайности в крайность. Было бы неплохо наверстать хотя бы частичку социального опыта даже в роли преподавателя. — Хорошо, конечно, я не возражаю. Когда будете проводить первый сбор? — почти сразу же согласилась я. *** Это все, конечно, хорошо, но, походу, я забыла об одной немаловажной для выступления детали. Ма-а-а-аленькой такой. Я слишком боюсь выступать перед большой публикой. … Кто главный клоун нынешнего года — угадайте с трех раз? Уже жалея о таком поспешном решении, я в полупанике взъерошила обеими руками волосы, пытаясь понять, как лучше поступить: отказаться, пока еще не поздно, или таки рискнуть, заранее предупредив, что многого от меня ждать не стоит? Не, конечно, всегда можно целенаправленно выставить себя на посмешище, взяв какой-нибудь комедийный номер, или присоединиться к кому-нибудь еще, но, черт возьми! Умеешь думать, Виктория? Так подумай, а не лезь, не просчитав все! Чувствуя, что сеанс самобичевания исчерпал себя, я уже более расслабленно разогнулась, откидываясь на спинку скамьи, и начала просчитывать дальнейшие действия. В принципе, среди студентов я наверняка буду восприниматься как одна из своих — седьмой курс или что-то в этом духе, так что за атмосферу среди них переживать не придется. Вопрос, скорее, в том, как нынешние коллеги будут воспринимать меня, если учесть, что зрителей будет немало, еще и не один наш факультет, а я должна, по идее, строить репутацию и профессиональную карьеру. Выбрать что-то нейтральное или сфокусироваться на одном? Или… Может, поинтересоваться у Вина? Не, не, не, какая глупость, в самом деле. Я с ним общалась всего пару раз, и то, ситуация подпадала под разряд «экстренный случай» с двумя крайностями в отчаяние и эйфорию, а статус коллег, попавших на работу одновременно, не значит автоматически, что я могу названивать ему или перехватывать в университете между пар, вынуждая посвящать внимание моим затыкам. В конце концов, взрослая я личность или нет? Двадцать три с половиной года, пора бы научиться справляться с таким самостоятельно… И забудем о том, что всего пару лет назад за каждое сказанное от себя слово я получала неслабый втык от родителей за самодеятельность. Достав из рюкзака термос с любимым чаем — от кофе я бы только больше сейчас дергалась, приходилось переоценивать приоритеты — и коснувшись левого хряща, я вспомнила, как на радостях от того, что съехала с общей квартиры в собственную, решила отметить освобождение стрижкой под мужскую длину, двойным хеликсом и сменой гардероба на более «оборванческий», как еще ласково потом называла его мама. Криков было очень много, от меня тогда чуть не открестились насовсем, но, благо, вступился отец, заявляя, что я могу делать все, что угодно, до тех пор, пока деньги мои, маму удалось успокоить, заверив, что решение было осознанным, — и я действительно очень давно думала над этим, практически посекундно планируя подобный шаг, — а при следующей встрече тема уже не поднималась. Ну, разве что изредка и с меньшим шумом. И началом подкидывания сначала заочно знакомых, а после и вовсе непонятно откуда бравшихся личностей под тезис «раз не хочешь нас за семью держать, так хоть собственную заведи». О, помяни черта, как раз новое уведомление появилось. Как и ожидалось, неизвестный контакт, начало с «Здравствуйте, Виктория! Ваша мать дала мне номер…» и на фотографии личность, явно любящая кичиться своими «достоинствами». Скоро можно будет хоть мастер-классы давать под названием «Как культурно отшить идиота так, чтобы без единого мата он понял, что его послали». Кстати, чем не идея для университетского курса? Булькая почти отпитым чаем и уже отправляя ответ, я как раз думала засмеяться уже в голос, а потом подняла взгляд, наткнулась им на явно узнавшие меня золотые глаза и поняла, что если не отставлю сейчас термос, дело будет плохо. Накидывая вид попрезентабельнее, чем иллюстрация «студент-разгильдяй обыкновенный», я вежливо улыбнулась и заговорила: — Здравствуй… — блин, а как обратиться-то лучше — на «ты» или все-таки «вы»? Ай, черт возьми, как сложно иметь дело с людьми после того, как момент уходит! — …те, Вин — рада видеть вас в добром здравии, — блин, явно перебор. И если для Вина подобная манера речи смотрелась уместно, в моем исполнении такой выверт речи звучит, как минимум, нелепо. — Вы сейчас направляетесь в свой корпус? — Да, только прибыл в университет — захотелось воспользоваться возможностью и приехать пораньше, — он все еще продолжал стоять напротив, и я, спохватившись, тут же жестом пригласила составить мне компанию — даже подтянула рюкзак поближе, хотя и без этого тут спокойно могли разместиться еще хотя бы двое. Кивнув, он улыбнулся и сел рядом. — Что насчет вас, Виктория — все в порядке? Да какое там «в порядке»… — Все хорошо, правда, очень непривычно находиться по ту сторону преподавательского стола и понимать, что в глазах студента стаешь тем самым монстром, от которого будет трусить на экзаменах. Да и контакт пока находить проблематично, потому что не все достаточно сговорчивы с тем, что им все-таки приходится здесь учиться, — не то, чтобы я не понимала такую позицию, но внутри все равно было несколько досадно от того, как не получалось сделать общение легче. — Тогда почему бы не пойти им навстречу? Со многими вам придется иметь дело не один год, и вам же будет проще, если установить сразу доверительные отношения. Найдите с ними общую волну, обсудите компромиссы, и тогда обеим сторонам будет комфортнее находиться в обществе друг друга, — что-то блеснуло в его глазах, когда голос стал уловимо тверже. — Помните, преподавание заключается не только в изложении материала другим, но и в поиске подхода к своим подопечным. Именно с ними вам предстоит работать — не с книгами или языком. Работать со студентами… искать общий язык… Идея возникла неожиданно, органично вписываясь в выданный совет. — Спасибо за подсказку, Вин, — кажется, у меня появилась отличная мысль благодаря вам. *** Судорожно сжимая в руках микрофон, я нервно осмотрелась, пытаясь собраться с мыслями и убедить себя, что это все еще отличная мысль, а не то, что может выставить меня на всеобщее посмешище. В голове прокручивались строчки песни, зал возбужденно шумел, ведущая на сцене вдохновленно готовилась представлять меня следующим номером, а пара ребят, отвечающих за реквизит, убирала лишнее со сцены и ставила на положенное место запрошенное кресло-мешок. В любом случае, отступать от задуманного уже поздно. Один из реквизиторов как раз отошел в мою сторону — в нем я узнала того самого студента, который приглашал меня выступить тогда — и тихо произнес, чтобы микрофон не уловил «Учитель Имрэ, удачи вам», ободряюще кивая. Я лишь кивнула в ответ, чувствуя, как сложно было нормально выдать хоть слово. Да-а-а-а-а, и этот человек собирается голосить на всю публику, еще и при том, что никогда профессионально голосом не занимался. Ну, усилие же хоть зачтется, верно?.. Услышав свое имя, я коротко выдохнула, расправила плечи и сделала первые шаги навстречу сцене. Освещение слепило глаза, гул со зрительских мест сменился на предвкушенный, а я понимала, что вот-вот и сбегу обратно, крича «я не могу». Ощущение немного ослабло, стоило мне опуститься и привычно сложить одну ногу на другую, защищаясь от внешнего влияния, и, уже чувствуя, как снова могу восстановить в памяти нужные слова, я мерно начала: — Что ж, для начала позвольте еще раз представиться — Виктория Имрэ, ассистент преподавателя, ответственный за дисциплины по китайскому языку, с которым будут видеться разве что филологи и несколько отчаянных групп, — выдержав паузу в пару секунд и уловив прокатившиеся смешки, я немного расслабилась и более уверенно продолжила, пытаясь не фокусировать зрение на слушателях: — До этого я проучилась здесь до магистра филологических наук шесть лет, но, тем не менее, это мой первый «выход в свет» — в других случаях я предпочитаю отсиживаться дома, особо не выступать или с удовольствием пересматривать любимые тайтлы, но тут случай прямо обязывал, — на ироничное хмыканье, каким-то чудом пойманное микрофоном, смех стал уже понимающим. — И, поскольку я буквально полгода хожу со статусом «выпустившегося», на самом деле, это не особо отличает меня от вас — ни физически, ни, тем более, ментально. Поэтому выбранная мною песня станет для этого хорошим показателем — по крайней мере, надеюсь. И, после поданного сигнала, зазвучала Numb Little Bug, еще за время учебы ставшая моим личным гимном — за счет припева, в основном, конечно. С первыми словами все словно погрузилось в туман, взгляд отсутствующе был направлен куда-то в дальнюю стену, изредка прикрываясь, как было всегда, когда я увлекалась песней, голос наверняка скакал под давлением накрывающих эмоций, а я просто не думала, инстинктивно добавляя к особо играющим роль строчкам больше реакции, чем наверняка надо. В принципе, и роль тут играл больше именно текст, созвучный с накрывающей апатией, знакомым выгоранием и особенно близким «пожалуй, я просто сломлена и нища». Кажется, именно там интонации особенно сдавали в сравнении с оригиналом — ну и в конце, разумеется, с учетом специфики исполнения. Как только музыка закончилась, я снова начала воспринимать действительность, но, в противовес ожиданиям, внутри ощущалась непривычная легкость. Повернувшись снова прямо к зрителям, я добавила: — Конечно, не все, о чем здесь поется, случалось со мной, но я прекрасно знакома с тем, что такое выгорание, на собственном опыте, и понимаю, что давление здесь — далеко не лучший выход, к которому любят прибегать некоторые. Поэтому, — я поднялась и вышла немного вперед, поклонившись, наконец-то заканчивая, — знайте, что мы с вами не находимся по разные стороны баррикад, но вместо этого все являемся людьми, которые могут испытывать те же чувства. Спасибо за внимание. Таки не сдержавшись, я сфокусировалась на отдельных лицах, пытаясь понять оказанное впечатление. Да-а-а-а-а, атмосферу праздника я таки загубила — многие выглядели серьезными, находясь под влиянием момента, некоторые показательно скривились, — ладно, не привыкать, — где-то почудились знакомые светлые волосы, плохо распознаваемые из-за сумрака, а, и, кажется, кого-то я довела до слез. Мо-ло-дец. Внезапно послышались одинокие хлопки за кулисами — растерянно повернувшись, я увидела там все того же парня, отвечавшего за реквизит, который с ободряющей улыбкой смотрел на меня и хлопал. И с его подачи словно запустилась цепная реакция — люди в зале тоже начали аплодировать, некоторые встали со своих мест, а я чувствовала, как могу только облегченно улыбнуться и еще раз тихо сказать «спасибо». Все же эта авантюра была не напрасной. *** Остаток фестиваля прошел в гримерке, где выступающие студенты тоже подходили и выражали свое ободрение, говоря, что так я наверняка многим запомнюсь, с непривычно пустой головой и неверием, что я смогла вполне удачно справиться. Надо будет обязательно поблагодарить Вина за поданную идею, ведь с нее все и заверте… Как только я переступила порог, ведущий в общий коридор, все мысли решили притормозить под серьезным взглядом, направленным на меня, предпочтя выдать идею о побеге. Ну, да, толкование его совета у меня вышло, мягко говоря, своеобразное. Но это не значит, что надо караулить меня, так смотреть и всеми силами продвигать причины, чтобы сбежать как можно дальше! — В-вин, какая встреча, — и без того хрипящий от непривычных громкостей в зале, голос сильно дрожал, выдавая возникший нервоз. — Не думала, что увижу вас здесь, учит-тывая то, как нечасто вы появляетесь в университете. — Некоторые из студентов активно приглашали меня поприсутствовать, чтобы поддержать их выступление, — ответил он с такой интонацией, что хотелось куда-то забиться и больше никогда не выныривать наружу. Чем-то сопоставимо с тем, как иногда говорил отец, если его злили, и он входил в состояние тихого негодования. Отчитывались виновные потом так, что еще неделю отходили от возникшего заикания, — поэтому я согласился на их уговоры. Почему не сказали мне, что тоже будете представлять собственный номер, еще и в подобном ключе? Кажется, сейчас последует лекция, из-за которой вообще отпадет желание заикаться о собственных психологических проблемах, особенно без наличия пары докторских, обширного практического опыта и выращенной по новой уверенности. А вот внезапное ощущение чужих рук на плечах стало полной неожиданностью. — Виктория? — тон сменился на обеспокоенный. — Вы в порядке? Слышите меня? Я кивнула, показывая, что да. Неужели ушла в мысли настолько, что игнорировала его только что? — Вот и хорошо, — теперь он выглядел более расслабленным. — Возможно, я неосознанно надавил на вас, прошу прощения. Я всего лишь хотел узнать, почему вы выбрали именно такую тему и почему, — он на секунду засомневался, видимо, стоит ли говорить, — не решили обсудить это заранее? Так дело было только в этом? Хотя, если подумать, неудивительно — его профессия напрямую связана именно с этим, а я, имея в руках такую уникальную возможность, как позвонить ему лично, не воспользовалась шансов. Может, его это и задело? Или не понравилось, как я по итогу распорядилась его советом? — Ну не могу же я дергать вас по таким пустякам, в самом деле, — выдохнула я с нервной улыбкой. — Тем более, разве это был не прекрасный способ обратить ситуацию в свою пользу, и… ой, — последнее вырвалось непроизвольно, когда он снова на мгновение помрачнел. Лучше заткнуться, честное слово. Кажется, уловив мое состояние, Вин вернулся к более нейтральному выражению. — Я ведь говорил еще в самом начале, что вы можете спокойно обращаться ко мне за помощью, действительно имея это в виду. То, что вы называете «пустяком», может в любой момент стать причиной или поводом для более серьезных последствий, чем те, с которыми вы сталкиваетесь сейчас. Особенно если бы публика вас не приняла или не решилась высказать поддержку. — Но ведь высказала же, — слабо отразила я выпад, понимая, что он слишком прав. Не хотелось этого признавать, но гамбит был действительно слишком рискованным. Напротив послышался вздох, явно задолбанный моей непробиваемостью, после чего прозвучало: — У вас еще есть на сегодня другие планы? … А? — Да нет, вроде, учитывая, что сегодня и так выходной день, — не до конца осознавая сказанное, на автомате выдала я. Что за… — Тогда приглашаю вас посетить вместе со мной библиотеку. Мне нужно получить некоторые материалы, прежде чем начать готовиться к следующим лекциям, и, я уверен, что могу подобрать для вас пару полезных сборников с общими психологическими советами. Что скажете? Что скажу, что скажу — попытка неплохая, но, с большой вероятностью, я снова забью на них через пару десятков страниц и верну потом в последний день, так и не прочитав, но… Была не была, может, и правда пойдет или как-то поможет. — Почему бы и нет, — кивнула я, чувствуя, как в плечах резко похолодело, дистанция резко сократилась, а из этой встречи потом можно делать отсчет для чего-то нового. Знать бы еще, чего конкретно — но пока можно только ускорить шаг, идти почти вровень с Вином и слушать его комментарии, начинающие от прошедших выступлений и заканчивающие психологическими портретами, превращая в первый полноценный разговор.