После похорон

Комната покачивалась и слегка вращалась, пока Гарри расхаживал по ней туда-сюда под шорох страниц. Надо завязывать с коньяком, или хотя бы оставить его для кофе. Сощурившись, он взглянул на Гермиону, ссутулившуюся над дневником и почти целиком скрытую копной длинных каштановых волос. Наконец он потерял терпение и решил отвлечь её. — Ну? Что думаешь? Гермиона подняла голову. — Не знаю, Гарри. Мне кажется, для розыгрыша это слишком жестоко. Ты говоришь, нашёл дневник под матрасом? Гарри кивнул и тут же ухватился за свою любимую версию. — Джинни была не настолько глупа, чтобы прятать свои секреты под матрасом. Я прожил с ней почти семь лет и знаю все её привычки. Будь дневник настоящим, она бы его закопала или сожгла. — Считаешь, что кто-то это всё подстроил? Гермиона снова склонилась над тетрадкой, провела тонкими пальцами по строчкам. — По-моему, почерк похож на её. Хотя это тебе должно быть виднее. Гарри попытался вспомнить почерк своей жены и не смог. Последние годы ему было совсем не до этого — работа и вечные скандалы выматывали его полностью. Он жил как будто на краю вулкана. — Ммм… Может, стоит показать дневник Рону? — Нет, — быстро ответила Гермиона, и Гарри недоумевающе посмотрел на неё. — Если честно, мне кажется, Рону лучше вообще об этом не знать. Только подумай, что он сделает, когда прочтёт это. — Хочешь сказать, мой лучший друг может поверить этой чуши? — Гарри фыркнул. — Я всё понимаю, Гермиона, она была его сестрой — но точно так же она была и моей женой! Мы оба наблюдали то, что она творила, без восторга и оправдывали её до последнего. — Но зачем кому-то делать подделку и прятать её под матрасом? — Гермиона пролистала страницы. — Тетрадь толстая, записей довольно много… Тут надо здорово заморочиться. К тому же, дом защищён, и никто из посторонних не смог бы сюда проникнуть. Гарри вздохнул и сел рядом с ней. — Я догадываюсь, кто и зачем мог это сделать. — И кто же? Он повернулся одновременно с ней, и они почти соприкоснулись носами. Гермиона всем своим видом выражала сомнение, Гарри же чувствовал себя неловко из-за того, в чём собирался признаться ей. Наконец он решился. — Это сделала Джинни. Почерк не просто похож — это её почерк, ведь найдя дневник, я мог обратиться в министерство с просьбой подтвердить подлинность. Она хотела… оправдаться передо мной после смерти. Глаза Гермионы удивленно расширились. — Оправдаться? Гарри… — она прижала руку к губам. — Несмотря на всё, что она сделала, ей не хотелось, чтобы ты её ненавидел. Она раскаивалась в своих действиях, и поэтому она и… Пошла на такой шаг. А перед этим написала дневник… Гарри невесело рассмеялся. — Не совсем. Ей хотелось, чтобы я почувствовал себя виноватым. Гермиона опустила руку и отвернулась. Какое-то время они сидели молча. — Я понимаю, что ты на неё обижен, но не надо делать Джинни чудовищем, — наконец сказала она. — Да, у неё было много… поклонников, и она наслаждалась этим, но она бы не стала оправдывать себя. Джинни всегда умела брать ответственность за свои действия. — Тогда почему она не брала ответственность, когда я спрашивал её об этом прямо?! — взорвался Гарри. — «О чём ты говоришь, я не понимаю, я весь день была дома и ждала тебя», — передразнил он писклявым голосом. — Смотрела на меня этими своими круглыми глазами, плакала! Ты понимаешь, Гермиона, она раздвигала ноги перед каждым, кто попросит, и не стеснялась даже меня, а потом делала вид, что ничего не было! Да все вокруг знали, что Джинни Поттер доступнее девочки по вызову, ей даже платить не надо! Он заметил, что стискивает кулаки, когда ногти больно впились в ладони, и медленно разжал пальцы. — Не в моих правилах бить женщин, но тут любой бы не выдержал, — уже спокойнее сказал он. — Это было всего один раз, незадолго до её смерти. Я… сорвался. Я собирался извиниться, но не успел. И, знаешь, Гермиона, ты можешь меня осуждать, но я не жалею. Я видел её тогда в кафе с каким-то типом. Сосались, не стесняясь окружающих. Его рука под её юбкой. Мне стоило огромных усилий держаться до дома, не ворваться туда сразу и не разнести всё заведение. И даже когда я её бил, она кричала, что ни в чём не виновата. Он взглянул в её сторону и увидел, что она тоже на него смотрит. Её побелевшие губы слегка подрагивали. Гарри поднялся на ноги. — Что, теперь презираешь меня? — горько усмехнулся он. Прежде чем заговорить, Гермиона сделала глубокий вдох. — Я знаю, что ты можешь быть очень импульсивным и действовать на эмоциях, — сказала она дрожащим голосом, тщательно подбирая слова. — Тебе не стоило применять силу, это правда. Но в любом случае уже ничего не исправить. Она сглотнула ком в горле и продолжила: — Гарри, ты мой друг, и я всегда буду на твоей стороне. Все люди ошибаются, тебе нужно признать свою ошибку, и всё будет нормально. Гарри почувствовал неожиданное облегчение. Оказывается, его очень волновала реакция Гермионы, но вроде бы всё прошло хорошо. — Я говорил почти то же самое Волан-де-Морту во время битвы за Хогвартс, — внезапно вспомнил он. — Ты права. Я тогда повёл себя как скотина. Спасибо, что остаёшься моим другом. Гермиона слабо улыбнулась и вроде бы взяла себя в руки. — Сейчас нам надо подумать логически, — сказала она, возвращаясь к своему привычному деловому тону. — Гарри, ты сказал, незадолго до её смерти ты видел её в кафе с каким-то типом? Кто это был? Гарри пожал плечами и снова опустился рядом с ней: — Не имею понятия. Все знали, что любовников у Джинни больше, чем можно сосчитать. Не уверен, что она и сама-то всех помнила. Гермиона кивнула. — Наверно. Но почему ты сразу не пошёл туда и не разобрался с ними обоими? Ты же можно сказать поймал их на горячем. Гарри хмыкнул. — Ага, конечно. «Знаменитый Гарри Поттер устроил драку в кафе!» «Жена знаменитого Гарри Поттера наставила ему рога!» Это был бы лучший подарок для Риты Скитер. Она и сейчас небось понапишет. — Иногда ты проявляешь удивительную рассудительность, — заметила Гермиона. — То есть, ты ни разу не ловил её, так скажем, за руку? — Ну, я видел её много раз, но это всегда были общественные места… А пару раз даже маггловские. У нас обоих были бы неприятности, если бы я… — он оборвал себя на полуслове и подозрительно уставился на неё. — Подожди. На что это ты намекаешь? — То есть, увидев её с любовником, ты собирал волю в кулак и шёл домой, где дожидался её и устраивал разборки? — настойчиво переспросила Гермиона, и Гарри понял, куда она клонит. В груди потяжелело, как будто там сам собой образовался кирпич. — Нет, — твёрдо сказал он. — Гермиона, этого. Не может. Быть. Джинни — моя жена, и я узнаю её в любом месте, в любое время, в любой одежде. Просто поверь мне. Она закусила губу и с болью посмотрела на него. — Гарри, мы живём в магическом мире, если ты помнишь. Здесь есть много способов. Метаморфия… Оборотное… Заклятие Империус… — Я лучше всех сопротивляюсь заклятию Империус! — заорал Гарри, вскакивая на ноги так быстро, что Гермиона чуть не опрокинулась на спину. — Я не понимаю, на что ты намекаешь, Гермиона! Ты хочешь сказать, что Джинни всё это время была белой и пушистой, а я, такой гадкий, довёл её до самоубийства необоснованной ревностью?! — Нет, Гарри, я не это… — По-твоему, все вокруг рассказывали небылицы, а я один дурак, кто на них вёлся?! — Нет же! Я думаю, что может быть, кто-то специально рассказывал небылицы? Кто-то очень хотел, чтобы ты так думал, и подстраивал всё так, будто Джинни… Ты же ни разу не ловил её, Гарри, ты сам сказал!.. Гермиона скорчилась на кровати и перепугано смотрела из-под упавших на лицо волос, как Гарри, тяжело дыша, пытается взять себя в руки. — Убирайся, — наконец сказал он. — Гарри, послушай меня… — Убирайся. Я не хочу тебя видеть. — Я — твой друг, и я хочу помочь… — Друг, который думает, что я убил собственную жену? — снова заорал Гарри. — Тогда лучше вообще остаться без друзей! — он сделал глубокий вдох. — Уходи, Гермиона. Просто уйди. Она соскользнула с кровати и молча пошла к двери. Он не мог видеть её лицо за волосами, но рука, которой она открывала и закрывала за собой дверь, сильно дрожала. Когда её шаги стихли, Гарри упал на кровать, ткнулся лицом в подушку и застонал. Это бред, этого не может быть, твердил он себе, но слова Гермионы звучали в голове, не желая оставить его. «Сейчас бы пригодился Локонс с его Забвением», — невесело пошутил он про себя. Раскрытая тетрадка лежала рядом, Гарри взял её, перевернул и прочёл: «Сегодня я узнала от Лаванды Браун, что Чжоу Чанг говорила, что я участвовала в оргии на этой неделе»… Лаванда Браун — известная сплетница, которая ещё и любит приукрасить, почти вторая Рита Скитер, а вот за Чжоу такого не водилось. От кого такая приличная девушка узнала об оргии? Была ли оргия вообще? Гарри поднялся на ноги и прошёл к письменному столу. В нижнем ящике хранились письма друзей, из этой стопки он аккуратно извлёк письмо Чжоу и расправил конверт, чтобы прочесть адрес. Повторяя его про себя, чтоб не забыть, он спустился на кухню, сунул руку в горшочек с летучим порохом и решительно шагнул в камин.