Крылатая песня бурной весны

Спустя годы… Северус стоял на приветственной аллее среди золотых меллорнов и немного нервничал. Правда, по его виду об этом вряд ли кто-то смог бы догадаться, даже его несравненная Галадриэль, ведь внешне мужчина излучал полное спокойствие и невозмутимость. Да и мысли его, несмотря на тревогу, были не менее размеренны — в отличие от Гарри, он свой разум старался держать в максимальном порядке, раскладывая по полочкам и рационализируя каждое сомнительное беспокойство. Он стоял, сложив руки, в привычном черном облачении с черной вышивкой, с которым контрастировала белоснежная рубашка, подчеркнутая серебристо-серым галстуком и нежным белым цветком в петлице камзола, и посматривал в сторону аппарационной площадки вот уже четвертый раз. Все гости были на месте и торжество должно было начаться ровно через два часа. Даже Люциус присутствовал, хотя и не вполне материально. Уж его он не чаял увидеть на собственном обручении даже несмотря на их совместные с Галадриэль старания. Да, присутствие давнего друга, почти брата, было удивительным явлением — настолько же удивительным, как и само торжество. Ведь всем известно, что эльфы могут обручиться спустя десятки, а то и сотни лет после знакомства. Бывало, проходили даже тысячелетия. Северус дотошно изучил хроники и сделал удивительный вывод: прекрасная женщина, стоящая рядом с ним, была таким же удивительным исключением, что и сам повод, объединяющий их сегодня. Он с нежностью во взгляде посмотрел на эльфийку в светлом платье, струящемся по ступеням площадки. Поразительно, что спустя несколько десятков лет она все еще оставалась рядом, изо дня в день доказывая, что действительно знает его, а не лелеет свои собственные мечты о нем. Такую же ошибку как с Авророй он не хотел повторять, но Галадриэль смогла убедить, что видит в нем не образ таинственного пришлого волшебника, а его настоящего — самого обычного мужчину, простого человека из другого мира, хоть и бессмертного мага. И хочет дарить именно ему последовательную заботу и привязанность, нежность и понимание. Конечно, он не был холодным сухарем или грубияном, он еще на празднике осени решил, что не будет сопротивляться переменам в своей жизни, но все же убедить себя в долговременности этих эфемерных отношений он смог далеко не сразу. И они, в отличии от Арвен и Леголаса не торопились, и уж тем более не влипали в самую суть брака, как это удалось его Гарри. Впрочем, Гарри всегда удавалось его поразить нелепостью поступков: а чем еще могло быть искреннее спонтанное предложение о браке, которое он поспешно выучил в ночь праздника и сделал своему эльфу совершенно необдуманный и случайный подарок. Естественно, Трандуил не был глупцом, и сразу же согласился, решив ковать, пока горячо, а Гарри не был труслив, поэтому от своих слов не отказался — и пришлось этим двум оповещать о своем решении весь двор на следующее утро, ведь заключенный и благословенный брак у эльфов отражался на коже брачными татуировками — благословением их Создателя. Поэтому к собственным отношениям Северус подходил взвешенно и неторопливо. Благо, его избранница разменяла не один век и даже тысячелетие. И ему было чему поучиться у своей Прекрасной леди, особенно тому, как с полным пониманием и увлеченностью жить эту дарованную им жизнь. Любить каждое мгновение, наслаждаться утром восходящим солнцем и пением птиц на закате, учиться новому и создавать прекрасное, будь то новое зелье или картина. Галадриэль преуспевала во многих творческих делах, и Северус поражался ее тонкому умению чувствовать. Он увлекся ею не меньше, чем она была увлечена им. Это окрыляло, заставляя стать лучшей версией самого себя, и вот, спустя годы, он уже не назвал бы себя старым ворчуном, или брюзгой, или противным мерзавцем из подземелий, коим он слыл в Хогвартсе. Он стал дарить ей в ответ не меньше, видя в ней в первую очередь женщину, а не Владычицу и Прекрасную Деву Лотлориэна. Эта роль Галадриэль была более по душе, и разделить с ней обязанности по обеим долинам, их развитию и составлению подробных планов было не меньшим удовольствием, чем бродить по лугам и рощам, собирая травы или путешествуя по этим благословенным краям: от Фангорна до Шира, или обучая первых эльфийских детей, которые оказались куда прилежнее, чем его британские ученики. Впрочем, они же оказались и весьма изобретательными, решив приложить все усилия, чтобы сблизить их еще больше, стоило Галадриэль после увлекательной лекции про хроа и феа таинственно замолчать, сверкая глазами в сторону смутившегося зельевара. Что уж тут: на глазах любопытной ребятни создавалась новая легенда вроде сказаний о Лютиэн и Берене, только без погоней и опасностей — ведь это они уже успели пройти в Последние сумрачные дни Арды, как начали называть в сказаниях времена, когда был повержен последний враг. И преувеличены были их деяния, и на страницах книг они казались чем-то куда более героическим, чем было то в прозе жизни, и Гарри только смеялся, слыша очередную балладу о себе и Трандуиле, когда они прилетали в леса. И будто сам Северус мог оказаться кем-то вроде прославленного героя, и будто возросшему населению долин не хватает двух героев этого времени, которые, к слову, безбожно опаздывают на церемонию. Северус нахмурился, вспомнив обо всех приключениях этой несносной пары. Он вздохнул, признавая, что надежды тщетны, особенно если их возлагать на бывшего Поттера, который с удивительной ловкостью подбивал князя на немыслимые авантюры, а тот был и рад вовлекаться, сопровождая его во все уголки Средиземья — то искать балрогов, то будоражить южные племена в поисках пропавшего в последнее десятилетие Гендальфа. Надо же, прислал бабочку — будто это какой-то тайный вестник, взывающий о помощи. — Наконец-то! — пробурчал про себя зельевар, увидев две почти идентичные фигуры, мелькающие в портале. Особое их с Галадриэль детище, заменившее камины в местах, наполненных эльфийским волшебством, которое облегчало перемещения по этому необъятному миру. Гарри сравнялся в росте со своим князем, разве что был тоньше и гибче, напоминая не взведенный лук, а скорее тонкий хлыст. Фигуры выступили из дымки, перебрасываясь фразами и шутливо толкаясь, пока шли по дороге к главному залу Лориэна. Северус повлажневшими глазами смотрел, как его сын и его… еще один сын (спустя годы называть Трандуила иначе уже не получалось, даже вопреки вопиющему голосу рассудка и банальной математике) идут навстречу после долгой почти десятилетней разлуки. Князь улыбался широко и светло, как могут только наслаждающиеся миром, жизнью и судьбой юноши, стоящие на пороге взрослой жизни. А Гарри, возмужавший, опасный и немного хищный в своих повадках, наоборот заматерел, смотря на мир уверенно, высоко подняв голову, готовый принять все, с чем они столкнутся на пути. Вместе они составляли удивительное зрелище довольных и радостных мужчин, которые наконец обрели свободу и могут жить так, как желает их душа, сбросив лишние годы и тяготы. Сам Северус за эти годы не постарел, что неудивительно. Не потерял интерес к своим исследованиям и, наоборот, обзавелся истинно эльфийским даром смотреть на мир, и только появление постаревшего давнего друга в Чаше судеб его несравненной показало, сколько на самом деле прошло лет в их мирах. Впрочем, даже время текло неравномерно, заставляя только задуматься на миг, подсчитать количество лет и поразиться тому, что мир не утратил новизну и увлекательность в своих открытиях, планах и намерениях. — Только не говори мне, что один из них — Поттер, — прозвучало за его спиной удивленное. Снейп повернулся, изогнув бровь и молчаливо глядя на совершенно седого друга и его весьма зрелого наследника. Грейнджер, давно уже леди Малфой, просто молча и во все глаза рассматривала Гарри, который споткнулся и чуть не впечатался носом в пол, попирая свою приобретенную грацию чудовищным изумлением. — Герми? — его дрожащий и неуверенный голос звучал настолько по-поттеровски, что мужчина едва ностальгически не прослезился. — Гарри, не стоит блеять тихим козлом, — укоризненно покачал головой Снейп, ухмыляясь так широко, что стал напоминать несравненных близнецов. Поттер во все глаза рассматривал тех, кого не думал увидеть — вот уж что оказалось настоящим чудом, а не все те занятные истории о сотнях удивительных уголках Арды, где они с Раном пропадали последние десятилетия. Он почесал за ухом, неловко улыбаясь и рассматривая друзей, пока Северус и сам отчего-то замолчал, задумавшись о чем-то своем. Дела в долинах шли так увлекательно, что Следопыты часто наведывались в гости за новинками, зельями и прочими выдумками, снова теряясь в своих пределах и сетуя, что никаких орков не напасешься, чтобы все испробовать. — Заповедники обустройте и перестаньте изничтожать редкие виды, — привычно ворчал Северус, взмахивая руками, когда они обносили его склад, присвистывая и листая очередные изыскания и описания созданных декоктов. — Да уж… — в ответ ворчали Элладан с Элрохиром, разводя руками как два пойманных на шалостях подростка, — ни тролля тебе завалящего, ни гнезда химеры. А орки теперь даже не собираются больше десятка. — Я последнего гоблина видел полсотни лет назад, — причитал Араторн, в то время как его сын кивал головой со знанием дела, жонглируя «взрывными шариками» и заставляя хвататься за сердце привычного ко всему Снейпа. Впрочем, беды юный дунаданец не наделал — ловкость у парня была эльфийской. — Глазам своим не верю, — прозвучало над ухом, и Северус вернулся к настоящему. — Абсолютно поддерживаю тебя в этом, дорогая, — произнес Драко, наклонив голову и разглядывая двоих, стоящих перед зеркалом, мужчин, — ты же, Поттер, эти мечи тут не для красоты нацепил, я так понимаю…. — И тебе привет, братишка, — ухмыльнулся Гарри, поправив перевязь. — Северус, извини, что мы задержались. И не в парадном к тебе. — Уже рад, что вообще явились, — едко отозвался зельевар, качая головой. — И кого вы в этот раз приголубили? Гоблинов нашли или разворошили гнездо арахнидов? — Обижаешь, — протянул князь со смеющимися глазами, — из-за такой мелочи мы бы точно не опоздали. — Мы нашли еще одного дракона. Он, конечно, поменьше будет, чем Шайни с выводком, но этот ближе к назгул был — призрачным, — почесал за ухом Гарри, приглаживая встопорщенные волосы и потирая неловким жестом слегка закопченную броню, но результата эти усилия не принесли. Трандуил вздохнул и махнул рукой, накладывая очищающие чары, отчего уже всхлипнул Люциус, наблюдающий за разговором с интересом оголодавшего до новостей и сплетен интригана. Уши эльфийские не заметить мог только слепой, а магию этот князь применял без палочки и с такой легкостью, будто с детства рос под присмотром лучших британских учителей. — Эх, Гарри, ты и сейчас иногда забываешь, что волшебник, — засмеялась Герми и протянула руки, чтобы обнять затерянную в другом мире пропажу, но грустно вздохнула. Снейп со своей провидицей и они с Люциусом смогли наладить этот временный зеркальный портал и превратить реликтовую чашу во вполне четкое зеркало, которое сейчас стояло вертикально и позволяло наслаждаться общением с обитателями этого удивительного мира. Будь у Гермионы в запасе еще сотня лет и немного больше сил — она бы точно тосковала по удивительным исследованиям, которые проводил ни на миг не постаревший Северус. Впрочем, на судьбу жаловаться ей не приходилось. Ее трое наследников радовали не только их с мужем, но и Люциуса, который был спокоен за род Малфоев. А скоро у нее и внук ожидается. Не всем даровано умение и шанс прыгать по мирам, находя судьбу так далеко. Свою она нашла еще в Хогвартсе, и до сих пор была благодарна провидению, жизни и всем возможным богам за шанс быть с тем, кого любит. Они с Драко смогли выйти из той войны целыми и вместе, так что не стоило зря гневить судьбу, недооценивая обретенное ими счастье. — Познакомь, Габриэль, — тихо попросил Трандуил, кивая новым лицам сквозь зеркало. И разговор продолжился, маги обсуждали новости и делились впечатлениями. Галадриэль тихо подошла к своему обретенному. Их совместные усилия подарили радость не только ее драгоценному Северусу, но осчастливили и Габриэля, который скучал порой по своим оставленным в том мире друзьям. Сейчас, в этот момент прекрасная эльфийка чувствовала, как наслаждаются жизнью и довольны своими судьбами все, кто ее окружал. Так чего еще можно было бы желать ей, видящей вероятности, когда в ее жизни была воплощена одна из лучших среди сотни возможных?