Ты думал, я позволю тебе умереть?

— Проболтаешься кому-то — сама знаешь — пощады не жди. — Да, Валиде султан. Среднего возраста лекарша вышла из покоев, а Хандан приподнялась с кровати и присела, пытаясь сохранять спокойствие, что было весьма непросто, особенно когда в дверях появился взволнованный Хаджи ага. Он сразу же поспешил к своей госпоже. — Госпожа, что сказала лекарша? Удалось узнать причину вашего неожиданного обморока? Хандан молчала. — Госпожа, неужели что-то плохое? Султанша сделала глубокий вдох и шёпотом проговорила: «Я беременна, Хаджи». У евнуха отвисла челюсть от услышанных слов. — От Дервиша. Глаза аги округлились, — госпожа, я…вы с пашой…? — Да. Прошу, не говори ничего. Мне самой нужно собраться с мыслями, твои лекции об опасности этих действий сейчас совсем не нужны, к тому же теперь, — она усмехнулась, а по щеке побежала слеза. — пусть все выйдут, оставьте меня сейчас в покое. Всё ещё потрясённый Хаджи медленно вышел из покоев, жестом показав девушкам у дверей, что они свободны. *** Громко скрипнула железная дверь, и стражник в своём ярко-красном одеянии янычара внёс в тесную затхлую темницу поднос с ломтём хлеба и кружкой воды. — Время обеда, — произнёс он с издёвкой и поставил «обед» на пол. Дверь также громко со скрипом захлопнулась, и заключённый бросился к подносу. Несмотря на голод, сейчас его интересовала отнюдь не еда, а то, что там могло находиться. От Валиде Султан вести не приходили почти три недели, и Дервиш уже начал беспокоиться. Он стал быстро разламывать хлеб в поисках желанного клочка бумаги, но, увы, такового не обнаружилось. Ага с досадой и грустью начал есть. Минут через десять с ломтём было практически покончено. Дервиш укусил последний кусок, но вдруг заметил что-то странное. Он присмотрелся и увидел маленький, торчащий из-под хлебной корочки клочок бумажки. Ага вытащил его, наскоро очистил от крошек и принялся жадно читать. «Через неделю в полночь. Будь готов. Увидимся, когда всё закончится.» *** — Хамам готов, госпожа. — Благодарю, Хаджи. — Валиде Султан, вам сегодня получше? Обеспокоенный евнух то и дело бросал тревожные взгляды на свою госпожу. Прошло уже две недели с тех пор, как Хандан узнала о своём состоянии. Срок, к счастью, был всего месяц, но у султанши уже началась утренняя тошнота и все признаки токсикоза. — Да, спасибо, сегодня я чувствую себя намного лучше. Хандан грациозно прошлась по гарему и вошла в сияющий чистотой хамам. Лёгкие наполнил сладкий лавандовый аромат вперемешку с тёплым и обволакивающим паром. По просьбе султанши все вышли, и она осталась в одиночестве. Шёлковая накидка слетела с плеч, и в мгновение ока Хандан уже лежала в наполненной до краёв ванне с пышной пеной. Поход, беременность, побег. Это сейчас её не занимало. Впервые за столько времени ей казалось, что всё хорошо, и не нужно волноваться, ведь её планам суждено сбыться. Она окунулась в свои детские воспоминания. Родной край, братья, сёстры, родители, их небольшой домик на окраине деревушки. А по близости серебристая речонка. Она часто ходила туда, предаваясь одиночеству. Но есть одно самое яркое воспоминание об этих днях. «Я стояла и всматривалась в кристальную воду, мои волосы с вплетёнными в них лентами трепал летний ветерок. Ко мне подошёл молодой человек высокого роста с вьющимися каштановыми волосами. Его карие глаза пронзительно смотрели на меня. Тогда мне это казалось странным. Я уже развернулась и хотела было идти, но меня остановила его рука. — Постой, не уходи. Тебя ведь зовут Елена? «Елена!» — позвала меня матушка. — Мне уже пора идти…» Поток мыслей прервала резкая режущая боль в области живота. Хандан согнулась пополам, но её быстро отпустило. Султанша вышла из ванной, вытерлась, оделась и постучала в дверь. Если с ней что-то случится, это должно произойти в её покоях, чтобы никто кроме лекарши и Хаджи об этом не узнал. Девушки услужливо распахнули перед ней двери хамама. — Где Хаджи ага? — Госпожа, к нему подошёл какой-то ага, и он в спешке ушёл. «О Аллах, что же могло случиться?» — подумала про себя Валиде Султан. Дойдя до своих покоев, Хандан так же приказала всем выйти и с облегчением опустилась на тахту. Теперь, если ей станет плохо, никто этого не увидит. Иначе — проблем не оберёшься. Окинув взглядом комнату, её внимание привлёк свиток пергамента на письменном столе. Она не могла припомнить, чтобы он лежал у неё на столе, когда она направлялась в хамам. Султанша развязала тонкими пальцами розовую ленточку и развернула пергамент. Там было всего три слова:

«Мне всё известно.»

«Кёсем…», — пронеслось в голове Валиде, прежде чем её пронзила новая волна нарастающей боли, и она упала на пол, не в силах больше держаться на ногах. Внезапно двери распахнулись, и в них влетел Хаджи ага. — Госпожа, там… стражники ведут Дервиша пашу в покои повелителя. Хандан больше не в силах противостоять нарастающей боли потеряла сознание. Бежевое платье с многочисленными вышивками, некогда принадлежавшее Хасеки Хюррем Султан, обагрилось кровью.