Милосердие времени

      Оказавшись в тепле, Юуки согревалась от огня разожжённого в гостиной камина, очерчивая пальцами лежащий на коленях предмет. Её человеческая жизнь не была долгой – она казалось невероятно далёкой, почти нереальной, едва ли существовавшей где-то кроме как в её сознании. Она была похожей на морскую волну: яркой, ослепляющей и пронизанной солнцем. Так же, как и всякая волна, она исчезла в пучинах вечного, поглощающего всё океана – растворилась в бесконечности времени. Порой терялось ощущение, что она вообще была – та невинная, короткая и мимолётная жизнь.       Поднимая бархатную крышку, девушка достала на свет небольших размеров кулон. Уголок рта предательски дрогнул: их с Канаме вкусы совпадали, они оба не любили крупных камней – тех вызывающих, слепящих глаза украшений, перебивающих образ и внешность носящего их человека.       Девушка устало выдохнула, потерев переносицу. В последние годы ей было не до разглядывания драгоценностей или чего-либо ещё. Сложно было найти вещи, не потерявшие свой смысл. Было попросту всё равно. Посещение общественных мест сократилось до нескольких официальных мероприятий в год, да и те только ради Аи. Повзрослев, Юуки нравилось коротать время в гостиной или на террасе, погрузившись в книгу, таким образом хотя бы ненадолго выпадая из реальности. Какая-то леди надела огромное колье, стоящее столько же, сколько и её дом? Что ж, надела и надела, значит ей это нравится. Если средства на него заработаны честным путём, то она вправе ими распоряжаться так, как считает нужным. Кто-то одновременно надел серьги из оникса, браслеты из сапфира, а ожерелье выбрал с изумрудами, сияя как новогодняя ёлка? Что поделать… сияющие ёлки тоже могут быть кому-то приятны. Славно, что для этого сияния не пришлось срубать настоящее дерево.       Взгляд обратился к лежащему на ладони предмету. Если и было украшение, с которым бы Юуки не расставалась, то это был именно находящийся перед ней кулон. Девушка слегка наклонила кисть, позволяя огням стоящего недалеко камина утонуть в глубокой, насыщенной синеве сапфира. Пламя плясало на отшлифованных гранях, перескакивая время от времени на тонкие, переплетающиеся нити золота, подобно паутине обрамляющие драгоценный камень. Он был прекрасен – это касалось и подарка, и вручившего его мужчины. Она повернула голову в сторону дальней части кухни-гостиной: Канаме размеренно заваривал чай, сохраняя успокаивающую тишину. Чёрная рубашка, облегающая спину, натянулась в плечах, когда вампир повернулся за измельченными листьями мяты. Принцесса Куран неотрывно наблюдала за его движениями: за тем, как он невесомо бросал ароматные травы в чайник; за тем, как одна за одной из его руки падали в кипяток ягоды шиповника, обещая раскрыть свой вкус, наполняясь обжигающей влагой. Было ли это зависимостью – настолько сильно желать смотреть на человека, подмечая каждое его действие, слово, забывая даже вовремя дышать? Юуки усиленно взглотнула. Разве это нормально? Она откинулась на спинку кресла, стоящего возле рабочего стола ректора, утопая в высоких бортах мягкой мебели. А разве они были нормальными, хотя бы один из них? Юуки, Канаме, Кросс, Зеро? Подходило ли столь обезличенное, усредняющее всё и вся слово к тому, кем они по сути своей являлись? Юуки погружалась в свои мысли, раз за разом неосознанно проводя пальцами по кремовому вельвету подлокотника. Слишком часто она уже думала об этом: никто из них не был обычным или нормальным, но столь простая истина не превращала их в существ, выживших из ума. Ни один из них не был идеален, когда-то давно она осознала это. Именно эти несовершенства делали их теми, кто они есть. Она больше никого не идеализировала: подростковый возраст давно прошёл. Принцесса отвернулась от мужчины – он мог заметить, что она непрерывно смотрит на него, а это породило бы множество опасных сейчас вопросов. Ей были хорошо знакомы его недостатки, вот только они не были тем, что могло бы заставить Юуки разлюбить его.       Она с силой зажмурилась, сжав ладонь и впиваясь ногтями в кожу. Раскрыв глаза, взгляд встретил всё ту же картину: сияющий сапфир, приветственно переливающийся в руках новой хозяйки; горящий камин, убаюкивающий её своими огненными волнами, и спину готовящего дымящийся напиток Канаме.       Юуки не могла хотя бы как-то объяснить себе происходящее. Она определённо никогда не видела этого подарка в «прошлой» жизни – подобное несоответствие порождало множество беспокойных вопросов. Ни одно из её действий не могло повлечь за собой появление кулона, потому что он был приобретён до случившегося в парке разговора. Быть может, Канаме в прошлой жизни всё-таки намеревался передать ей подарок, но какое-то из произошедших событий остановило его? Девушка прикрыла глаза. Эти вопросы, конечно, были важны, но отчего-то очень раздражали – не хотелось думать о возможных проблемах, по крайней мере не сейчас.       – «В конце концов, одно украшение ещё не повод для необоснованного беспокойства, так ведь?» – успокаивая саму себя, решила Юуки, в душе зная ответ, который вовсе не был ей по нраву. Для начала нужно хотя бы узнать в какой временной промежуток она вернулась, это являлось первостепенной задачей – только после определения даты можно было выстраивать план дальнейших действий.       Девушка наклонилась к дубовому столу: ректор только на вид казался небрежным руководителем – педантично сложенные на столешнице документы лишний раз это подтверждали. Юуки провела рукой по середине деревянной поверхности: на ней не было ни одной трещины. В пылу гнева Зеро ещё не ударил по ней со всей своей сверхъестественной силой? Взгляд зацепился за календарь, расположившийся возле стопки бумаг. Лишь сейчас обратив на него внимание, принцесса Куран нетерпеливо развернула его к себе, крепко хватаясь за открытую страницу: ноябрь три тысячи двадцать шестого года.*       Рука ослабла, опускаясь обратно на подлокотник. Число не было выделено, но это и не было столь важно. Прозвучал едва слышимый облегчённый выдох.       Успела.       Куран прикрыла глаза ладонью. Она успела вернуться хотя бы до появления Хио Шизуки и Ридо, до окончательного превращения Зеро в вампира.       Углубившись обратно в кресло, наследница Куран лихорадочно вспоминала детали минувших дней. Прошло слишком много времени, часть мелочей смазалась за давностью прошедших лет. Люди порой не помнят, что ели на прошлой неделе, не говоря уже о попытке вспомнить события, случившиеся десять веков назад! В тишине гостиной послышалось тиканье часов. Юуки перевела взгляд, следя за тем, как секундная стрелка ритмично отбивала свои шаги. Шестнадцатилетняя она… что она успела пережить? Казалось, в этом году состояние Зеро ещё не было ею раскрыто, ведь он напал на неё весной, в дни позднего цветения сакуры в конце апреля или начале мая. Девушка на всякий случай провела рукой по шее – следы от клыков отсутствовали. Это значило слишком многое. Это значило, что у неё есть надежда всё изменить.       – Глядя на твоё сосредоточенное лицо, я начинаю задумываться не произошло ли что-то серьёзное, – подошедший Канаме поставил поднос с чайником на стол и опустился в кресло напротив вздрогнувшей девушки, не сводя с неё испытующего взгляда, – Если мои действия у парка заставили почувствовать себя неуютно… прости меня. – Куран передал ей наполненную кружку, – Возможно, я переборщил. – он чувствовал её зажатость и напряжение: было что-то, что вызывало у неё смятение. Был ли он причиной, вызвавшей эти чувства?       Юуки ошарашенно пыталась что-то ответить, но слова будто застряли в горле. Нахмурившись и замерев на какие-то доли секунды, она быстрым движением покинула кресло, чуть не пролив на себя чай. Поставив чашку на стол, она отшатнулась в сторону массивного окна. Куран бросил взгляд на сжавшую кулон руку: от напряжения сквозь кожу виднелись белеющие костяшки пальцев.       – Это исключено, – принцесса на мгновение замолкла: что она собирается сказать? Как много она вообще может себе сейчас позволить произнести? Оказавшись возле расположенного за столом окна, она мельком взглянула в него: последние лучи солнца исчезли за горизонтом, с неба посыпал первый снег. Ректора нигде не было видно. В отражении угадывался силуэт сидящего в комнате вампира. Желание произнести то, что она так сильно хотела озвучить в который раз пересилило заглушаемые в голове призывы к рассудительности, терпению и планированию, – Если кто-то и должен просить здесь прощения, то это я. – добавила принцесса надломившимся голосом.       Она развернулась спиной к окну. Карие, отражающие свет настольной лампы глаза не отрываясь смотрели на мужчину. Канаме видел, как едва заметно дрожала женская рука.       – Юуки… – было физически больно смотреть на то, как она пытается сдерживать своё волнение. Куран поднялся из кресла с твёрдым намерением обогнуть стол и хотя бы как-то успокоить её, однако следующие слова пригвоздили его к месту, заставляя остановиться – настолько неожиданными они были.       – Я не должна была тогда убегать. – обхватив себя руками, девушка едва увернулась от рук мужчины, оставляя между ними расстояние в несколько шагов. Ей нужно было договорить, чего бы это не стоило. – Что бы я не сказала, мои слова не изменят уже сделанное. – Юуки замешкалась, пытаясь не запутаться в собственных мыслях, но как бы она не пыталась, она больше не могла останавливать себя, – Что-то забывается, стирается из памяти, но я навсегда запомнила падающий снег, алые глаза и белоснежные клыки желающего поглотить меня вампира. Это было моё первое воспоминание после потери памяти. А потом вдруг спустя несколько лет происходит то…, – она остановилась, закусив изнутри щёку, – То, что заставляет меня ненавидеть себя каждый день. Я увидела вас в крови Соэн с горящими от жажды алыми глазами. Увидела и убежала, потому что была слишком напугана, чтобы понять: между вами и тем вампиром нет ничего общего. – тонкие, вздрагивающие женские пальцы терзали золотую цепочку, – Вы не нападали на меня. Вы всегда защищали меня. – её тело напряглось в попытке сдержать подступающую дрожь, – Когда мы после произошедшего прощались с вами у ворот общежития, я ощутила насколько велика пропасть между нами. Поняла насколько элегантна и красива Соэн, подходившая вам намного больше какой-то потерявшейся неказистой девочки. Я почувствовала себя… никем. Но в этом не было вашей вины. – рука всё сильнее сжималась на цепочке, оставляющей следы на коже из-за слишком сильного давления, – Сейчас мне кажется, что здесь вообще не было ничьей вины: это просто дурное, отвратное стечение обстоятельств. Стоя перед вами, я почувствовала себя чужой. Почувствовала, что вот оно – подтверждение давно появившегося у меня подозрения, вот осознание фактов, которые я отказывалась принимать: Айдо, Каин, Сейрен и остальные – все они подходили окружению короля вампиров. Все, кроме меня. Поэтому тогда всё изменилось. Я больше не могла позволить себе тревожить вас нелепыми переживаниями, потому что ощущала себя лишней. Не могла же я в самом деле беспокоить вас своими невероятно глупыми, бесполезными разговорами! – Юуки с силой зажмурилась, сжимая ладонями виски, цепляя кончиками пальцев волосы. По спине девушки прошёл озноб. – Наверное, я уснула тогда на ступеньках. Не знаю, не важно. Важно, что вы могли в тот момент выпить моей крови, но не сделали этого, в очередной раз спасая меня от ночных кошмаров. Я даже не могу понять, как сумела бы помочь, если бы не сбежала. Не спровоцировала ли бы случайно этим вас на нападение, из-за которого вы наверняка проклинали бы себя? Но как бы то ни было, я не могу простить себе, что бросила вас. – Болезненные воспоминания окутывали память, заставляя вновь переживать ненавистные события. Она не могла взглянуть на него, ведь возможно Канаме даже не придавал тому дню большого значения. От такой внезапной мысли что-то надорвалось в ней в это мгновение, но она не успела добавить что-либо ещё – Куран настиг её.       Канаме было достаточно секунды, чтобы осознать услышанное и столько же, чтобы принять решение.       – Остановись, Юуки, – она не успела заметить в какой момент расстояние между ними сократилось. Прижатая к твёрдой груди, находясь в кольце его рук, она почувствовала, как охрип её голос.       Мужские руки сжались, ближе притягивая девушку. Он не позволит ей так истязать себя.       – Прошу тебя, не думай об этом, – чувствуя влагу на рубашке от слёз Юуки, Канаме едва сдерживался от желания обнять её ещё сильнее – мысль, что это может причинить боль, разрывала сердце.       Куран ощутил, как удлинились его клыки.       – «Этот пресловутый день…» – он не останавливаясь проходился ладонью по хрупкой спине, чувствуя через слишком лёгкую для такого времени года ткань каждый позвонок.       Он был невероятно зол. Не на неё – на всю ситуацию, которую им пришлось молча пережить.       – «Как она могла посчитать себя никем?» – глаза вампира вспыхнули на мгновение алым, он с силой сжал зубы. – «Как дочь Джури и Харуки Куран может быть… как она сказала? Неказистой?!»       – Ты всерьёз сравнивала себя с Соэн? – низкий, приглушённый голос пронёсся по гостиной. Он медленно перенёс руки на женские плечи, отклоняясь от неё на четверть шага, чтобы увидеть её лицо. Будет чудом, если он не разнесёт в пух и прах гостиную с этими раздражающими тикающими часами, – Послушай меня внимательно, Юуки, – Канаме провёл ладонью по влажной щеке, убирая назад волосы девушки, стараясь не акцентировать внимание на просвечивающих сквозь кожу кровеносных сосудах. – Если бы ты тогда не убежала, я вполне мог потерять контроль и даже не понять, что нападаю на тебя, здесь твои догадки верны, – он вдохнул запах ландыша, пропитавшего волосы возлюбленной, перебирая правой рукой пряди её волос – как долго он не делал этого. Где-то в глубине сознания просыпалась жажда, но Куран заставил себя подавить её – он не имел права так сильно оплошать сейчас. – Но что касается остального… – Куран заметил, как опустилась голова девушки в попытке спрятать лицо за волосами. Он аккуратно приподнял её подбородок, – Посмотри на меня, Юуки, – карие, блестящие от слёз глаза не мигая вглядывались в него. Вампир буквально чувствовал, как в них плескалась обречённость. Он мог распознать это отчаяние, потому что сам видел его годами у себя в зеркале, – Ты очень сильно ошиблась в остальных своих предположениях, дорогая. Ненавистная мне жажда не могла быть утолена кровью Соэн, но она сама предложила её и я выбрал единственный возможный тогда выход, чтобы не причинить вред… окружающим, – Куран чертыхнулся, едва не сказав «тебе», тем самым раскрывая своё желание испить её крови. – Я не предполагал, что воспоминания об этом дне мучили тебя настолько сильно, никогда не догадывался о том, что ты ощутила себя чужой. Мне ненавистна сама мысль об этом. – мужчина усадил девушку в кресло, опускаясь перед ней на одно колено, располагаясь так, чтобы их лица были на одном уровне.       – Канаме, не надо, поднимись, пожалуйста! – Юуки подалась вперёд, чтобы поднять сидящего перед ней мужчину, но была остановлена, не в силах сопротивляться лежащим на плечах рукам.       – Соэн красива и элегантна, – Куран наклонился ближе к лицу девушки, – Не больше и не меньше остальных учеников ночного класса, Юуки. Она не интересовала меня ни в прошлом, ни сейчас и не будет интересовать в будущем, как бы ты себя не убеждала в обратном. Пусть они разбираются с Акацуки самостоятельно в том, кто кому больше подходит. Без меня. – Он поднял одну руку, вновь касаясь волос девушки, ощущая, как она наконец начала расслабляться под его движениями. Тот факт, что она обратилась к нему по имени, доходил до него недостаточно быстро на фоне лавины мыслей, наполнивших сейчас сознание, – Меня не волнует ни их красота, ни элегантность, – он наслаждался мягкостью доходивших до плеч прядей, надеясь, что его глаза не горели алым, – В тот день я подумал, что отдалившись уберегу тебя от вечно нависающей опасности. Мир между вампирами и людьми слишком зыбок, но я никогда не думал, что это будет настолько больно – чувствовать проклятую пропасть между нами. Этого не должно было случиться. Я не мог допустить, что ты решишь, будто являешься для меня никем, – он наклонился, оставляя на щеке возлюбленной мягкий, целомудренный поцелуй и, наклонившись к уху, добавил, – Потому что с самого начала ты была для меня всем, Юуки.       Закончив говорить, Куран приготовился встать, возвращая между ними хотя бы небольшое расстояние во имя выдержки, но не смог этого сделать – Юуки подалась вперёд, заключив его в ответные объятия, не соскользнув и не упав с кресла только благодаря реакции вампира.       Сердце чистокровного пропустило удар, когда он услышал тихие, но чётко произнесённые слова.       – Как и вы для меня. С самого начала моей жизни.

***

      Утро субботы встретило девушку ярким солнцем и лёгким, кружащимся за окном снегом. Юуки оглянулась на спящую Йори, стараясь как можно бесшумнее выбраться из комнаты. Оставив записку для подруги на прикроватной тумбе и взяв пальто с сумкой, она вышла в коридор.       Вчерашний вечер до сих пор казался нереальным сном, однако кулон с сапфиром, который Канаме с благоговением закреплял вокруг её шеи, подтверждал реальность произошедшего. Юуки машинально коснулась кожи возле цепочки – она ещё помнила мягкие касания пальцев вампира, отодвинувшего волосы для более удобного застёгивания замка.       – «О, нет.» – девушка на мгновение остановилась, только сейчас осознав насколько сильной, скорее всего, могла быть жажда Курана в тот момент, – «Да чтоб мне лопнуть! Или я садистка, или он мазохист, третьего не дано.»       Проверив, что на улице ещё никого нет, Юуки направилась к воротам академии. Не хотелось сейчас ни с кем сталкиваться и объясняться о своём побеге на несколько часов, особенно с Зеро.       Девушка бросила взгляд в сторону ночного общежития: Канаме наверняка уже спит. Ректор вернулся в скором времени после их разговора, который она несколько раз перекручивала в уме то перед сном вечером, то после, уже утром. Спустя такое невероятное количество времени они смогли хотя бы немного поговорить по душам – от одного этого осознания хотелось радостно закружиться, словно маленький ребёнок.       Покинув академию, и оказавшись на мостовой, Юуки приподнялась на носочках, греясь в лучах такого же яркого, как и её настроение, солнца. В этой части города транспорт ходил реже обычного, поэтому решение добраться до нужного места пешком пришло как само собой разумеющееся.       Ректор намеревался включить в образовательную программу совместные конференции дневного и ночного классов, что вызывало весьма противоречивые чувства. Не совсем понятно было насколько дети и с той, и с другой стороны будут к этому готовы: уровень подготовки ночного класса отличался от старших классов обычных учеников академии. При этом некоторые исследования Айдо касательно вампиров вообще не должны были выходить за границы обсуждений между детьми ночи, не говоря уже о его манере поведения, о чём ректору почти одновременно сказали и Канаме, и Юуки.       Она помнила обсуждение этой темы в прошлом, но тогда всё это не зашло дальше ежегодного бала. После череды трагедий мысль о совместных научных конференциях и вовсе отошла на задний план, показавшись неуместной. Всё это было до того, как Юуки пришлось самостоятельно руководить восстановлением вампирского города, почти небольшой страны. Разве могла академическая конференция теперь представлять какую-то сложность?       Обмениваясь мнениями, дополняя идеи друг друга. они втроём наконец пришли к устраивающему всех варианту. Хотя, положа руку на сердце, Юуки понимала, что это обсуждение должно было происходить без её участия, однако она не могла просто так уйти, а Канаме с ректором не в состоянии были отказать ей в просьбе остаться. Казалось, что как только она закроет за собой дверь, они исчезнут навсегда.       Юуки подняла ладонь – порез, который она нанесла, оставшись одной для проверки скорости регенерации, зажил за одну ночь. Намного быстрее, чем у человека, но недостаточно быстро для вампира. Она продолжила путь, надевая на руки перчатки. Поиск клыков перед зеркалом принёс также весьма странные результаты: она заставила себя вспомнить запах Канаме, представляя идущую по его венам кровь, специально вызывая у себя жажду, о чём очень сильно пожалела. В свете люстры ванной комнаты она отчётливо видела вспыхнувшие алым цветом глаза и небольшие, почти детские клыки. Вот только убрать эту жажду так же быстро, как и вызвать, у неё не получалось: кровяных таблеток не было. Если бы Канаме увидел её в таком состоянии, их ждал бы очень сложный разговор, и она не уверена, что он не кончился бы её скорым отъездом из академии в фамильное поместье. Не то чтобы она этого не хотела – она желала этого всем сердцем, однако это не должно произойти раньше решения проблемы с Шизукой и тем более Ридо. Всё что она смогла выяснить за минувший вечер о том, кем она в данный момент являлась, говорило лишь об одном: она находилась в промежуточном состоянии между человеком и вампиром. Юуки предполагала, что её ожидало болезненное превращение. Облегчить боль мог только тот факт, что изначально она родилась вампиром и просто возвращается к своей сути, но мысль о том, что Канаме мог бы ей помочь, время от времени посещала сознание.       Она отрицательно мотнула головой. До прихода Шизуки около полугода, до Ридо – год или полтора, а её превращение может начаться хоть сегодня, хоть завтра. Обратись она к Канаме – итог один – поместье Куранов.       – «С другой стороны,» – Юуки проходила мимо магазинов, ища глазами нужную вывеску, – «Если у меня получится настоять на своём, мы могли бы остаться в академии, учась вдвоём в ночном классе хотя бы пару лет. Нельзя откидывать и эту, более похожую на разумный выход из ситуации, идею.»       Остановившись возле магазина оптики спустя почти час после начала пути, Юуки зашла внутрь. Небольших размеров помещение поприветствовало её переливающимся звоном дверного колокольчика.       – Здравствуйте, могу я вам чем-то помочь? – стоящая за стеклянной стойкой женщина средних лет с копной длинных, вьющихся рыжих волос улыбнулась вошедшей гостье.       – Доброе утро, – Юуки слегка кивнула головой, – Вы не могли бы пожалуйста помочь подобрать мне линзы? – девушка подошла к стойке с небольшими коробками, всматриваясь в цвета представленных экземпляров. Как назло, почти все они были прозрачными, но она отчётливо помнила, что можно найти нужный вариант под цвет своих глаз.       Спустя двадцать минут сравнений и поисков они с, как она теперь выяснила, Джулией Тейра, нашли нужный вариант. Купив сразу двадцать упаковок и отдав за них внушительную сумму, девушка покинула магазин.       Заметно успокоившись тем фактом, что теперь она сможет скрыть алые всполохи жажды, которые, возможно, в скором времени будут настигать её в самые неожиданные моменты, девушка потуже закрутила шарф, направившись обратно в сторону академии. Юуки оглядывала улицу, усыпанную двух- и трёхэтажными магазинчиками. Удивительно насколько циклична история, даже через тысячу лет они не теряли своей актуальности. Принцесса Куран считала их более уютными, чем огромные торговые центры с большим количеством магазинов внутри. Сейчас, во времени, в котором она оказалась, уютные вымощенные брусчаткой улицы с множеством домов, чьи крыши были покрыты выпавшим накануне снегом; качающиеся на ветру вывески магазинов и элегантные, тихие автомобили создавали волшебную атмосферу приближающегося чуда, которое всегда ждут в декабре люди. Юуки выдохнула облако горячего воздуха. Величайшее из чудес уже настигло её, сейчас она могла лишь купаться в этих подаренных и наполненных счастьем днях, не желая чего-либо ещё. Её самое заветное желание сбылось вчерашним вечером.       Намереваясь как можно скорее вернуться в академию, Юуки ненадолго остановилась у магазина одежды, всматриваясь в витрину с представленной на ней коллекцией в классических песочных оттенках. Не было бы лишним добавить к ученической одежде хотя бы что-то элегантное, то, что она привыкла носить последние годы. Девушка колебалась: насколько смена стиля будет неожиданной или подозрительной? Будто вчерашнее её поведение уже не было поводом для размышлений.       – «Всё же…» – Юуки коснулась рукой сумки. Как приёмная дочь Кайена Кросса, бывшего охотника, она располагала достаточным количеством карманных средств для своих покупок, однако, как дочь четы Куран она располагала средствами ещё большими, но пока ей недоступными.       В планах не было растрачивать все деньги – такой тенденции за ней не наблюдалось ни в одном возрастном периоде. В конце концов покупка пальто, платья или блузки не нанесут ущерб её финансам. Повернув ручку двери, она вошла внутрь, вновь слушая как колокольчики извещают о прибытии нового покупателя.

***

      Закончив все необходимые покупки, Юуки наконец возвращалась обратно. Она повернула голову в сторону городских часов: стрелка медленно, но непоколебимо приближалась к десяти. Небольшой по размерам город понемногу просыпался, на пути встречались редкие прохожие, пожелавшие покинуть свои тёплые дома.       Девушка переместила покупки из одной руки в другую, обернувшись назад.       – «Странно… никого нет.» – ощущение чьего-то незримого присутствия за спиной, появившееся с момента выхода из магазина оптики, чувствовалось с каждым разом всё отчётливее, однако не являясь полностью вампиром она не могла как следует понять в чём дело.       До тех лишь пор, пока не повернула взгляд обратно на дорогу.       – «Нет!» – девушка отшатнулась назад, глотая холодный воздух, – «Нет-нет-нет! Ты шутишь! Шутишь!»       Посреди вымощенной камнем дороги на неё внимательно смотрел чёрный как смоль, похожий на волка пёс.       Даже спустя тысячу лет она бы никогда не спутала его ни с кем другим.       – «Ты верно шутишь надо мной, Канаме?!»