лилит

      Откидывая пряди черных волос на плечи, Вася наигранно улыбнулась глупой шутке Маши и кинула в нее смятую салфетку. Девушка в ответ ловко поймала ее, подмигивая и отправляя в рот еще одну картофелину. Макдоналдс, который через двадцать минут должен был закрыться, уже опустел, и из посетителей оставались лишь две девушки и парочка школьников за столом в углу. Маша, дожевав свой наггетс, педантично заметила:       — Тебе в любом случае снова придется вступать в отношения, — рыжая ей подмигнула и отодвинула свой учебник по истории, — рано или поздно. Поэтому в моих интересах сократить время твоих похождений.       — Сказала Маша, которая встречается с женатиком.       — А чем он плох?       — Ну, наверное тем, что у него есть дети, — Вася сделала неопределенное движение рукой, пытаясь указать подруге на очевидное. Но влюбленная Маша в упор не хотела видеть фактов девушки, предпочитая закрывать себе глаза цветами и дорогими подарками.       Вася в героев не верила. Не, не так. Вася героев не встречала. Рома — ее бывший парень — был бедным студентом, собирающим последние копейки на еду и честно считающим, что если Вася коренная москвичка, то ей повезло. А что Вася работала, стараясь оплачивать свои хотелки сама и помогать маме с младшей сестрой, он не учитывал.       — Значит, найди себе неженатого, — отхлебнув молочного коктейля через трубочку, брюнетка протестующе замычала.       — Если бы все было так просто. Я жду героя, — Маша хмыкнула на ее заявление, а Вася, зацепившись взглядом за альманах, раскрытый на столе, тыкнула пальцем в первое попавшееся изображение. Это был портрет какого-то особенно высокого мужчины, с холодными синими глазами и острыми чертами лица, — да хоть этого.       — Это Николай Первый, деревенщина, — рыжая покачала головой, недовольно складывая книги. Василиса даже подумала, что обидела ее, — а еще и на писателя учишься.       — Ну так мы там книжки пишем, а не читаем, — оскалилась она в ответ, тоже собирая свои скромные пожитки. Натягивая куртку, у Васи в голове пролетела странная мысль: она уже видела это где-то. Дежавю покинуло также резко и неожиданно, как и появилось, и при всем желании Вася не успела бы понастольгировать об этом чуть дольше: Маша уже щелкала пальцами прямо перед носом.       — Ты идешь домой или нет? Там дождь собирается, — прощебетала Маша, зевая и прикрывая рот рукой. Та вывела Васю из транса, заставляя обратить внимание на то, как крупные капли застучали по коричневым окнам здания, а в следующую секунду небо озарила яркая молния, заставляя брюнетку прикрыть глаза ладонью. Ее подруга протянула невнятное “о”, а после пробормотала что-то о своих чистых туфлях.       Попрощавшись с подругой и добежав до дома за пару минут, Вася проклинала дождь в Москве, отсутствие зонта и легкую ветровку. Мать сделала горячий чай, позаботившись о своем ребенке, когда брюнетка уже лежала в кровати и чувствовала, как медленно согревается под теплым одеялом. Дождь на улице барабанил с неистовой силой, что было очень не похоже на сентябрь, и напоминало скорее август. Василиса, услышав раскаты грома, даже поднялась на предплечье, заглядывая в окно, когда очередная вспышка грома озарила небольшую комнату.       Давненько Москва не видала такой грозы. ***       Василиса, проснувшись, первым делом потянулась за айфоном, оставленным на ночь на зарядку. Не нащупав его, брюнетка усилием воли заставила себя разлепить глаза. Каково было ее удивление, когда вместо знакомого светлого шкафчика, под завязку забитого черновыми работами, она увидела лакированную темную тумбу. Сон как рукой сняло, Вася моментально одернула руку от мебели, отпрыгивая на другую часть кровати.       Вначале она подумала, что скорее всего вернулась к бывшему, напившись в клубе. Но мозг упрямо доказывал обратное: вчера они с Машей вполне трезвые вернулись домой и у Ромы не было такой странной мебели.       Рома вообще был бедным студентом, снимающим пять квадратных метров на кудыкиной горе.       Случайно Васе на глаза попали собственные короткие ногти, и она мысленно закричала. Она же еще пять дней назад отдала три тысячи за качественное наращивание, покрытое пошлым красным лаком. А теперь они были ровно подстрижены под корень.       Нет, она точно вчера бухала, причем очень даже неплохо, раз не помнит, как сломала ногти и оказалась в этом странном месте.       Вокруг все выглядело довольно помпезно или, как бы выразилась Маша, “дорого-богато”: высокие светлые потолки, комната, которая была в пару раз больше ее собственной, странная мебель, коричневая ширма и большое трюмо. За него Вася и зацепилась, вскакивая на ноги и быстро подбегая к зеркалу.       И тут она закричала.       Громко, протяжно и надрывно. Сердце громко заколотилось и она почувствовала, как запульсировала вена на шее. Из зеркала на нее смотрела не высокая брюнетка модельной внешности, а миниатюрная рыжая девчонка с глубокими зелеными глазами. У нее были довольно мягкие черты лица, не детские, а взрослые. Высокий лоб и пухлые губы составляли странный контраст. А волосы? Да сама Маша бы позавидовала такому цвету, а ведь та была крашеной! Вася даже пару раз ударила себя по щекам, оттянула волнистые пряди, чтобы доказать самой себе, что все это ненастоящее. Но вместо этого почувствовала лишь боль.       Ее похитили, да, точно, похитили. А теперь будут пытать.       Какой пытать, она же даже кода от домофона в собственном доме не знает! Кому она нужна?. Рыжая оглянулась и быстро рванула к окну, открывая странный замок, и высовываясь на улицу.       Это не Москва двадцать первого века.       Странно одетые люди спешили по своим делам, минуя кареты и повозки. Кареты? Мужчины, одетые в картузы, белые рубашки и высокие сапоги, держали под ручки дам в странных платьях. У кого-то из них были широкие плечи, пышные юбки, а у других наоборот, чепчик на голове и скромное платье в пол.       Где она вообще?       — Катерина! Катя! — в комнату вбежали два запыхавшихся парня, одетые наспех — в простых белых рубашках и широких брюках. Вася, решив оборонятся, схватила подсвечник, вытряхивая из него свечи прямо на пол и выставляя перед собой. На лице у нее не было страха, лишь гнев и злоба.       — Не подходите! Стойте на месте, иначе я выпрыгну! — Вася еще раз бросила взгляд в окно — это был третий этаж, отлично, не убьется, но пострадает.       — Кать, спокойно, мы пришли помочь, — один из парней — тот, что был ниже ростом, выставил открытые ладони вперед, пытаясь угомонить сестру, пока на ее крики не сбежалось пол улицы. Аркаша недовольно сжал губы, проклиная на чем свет стоит, что вчера не отправил сестру спать раньше:       — Я же говорил, не нужно было давать ей пить.       — Катя, опусти подсвечник и отойди от окна, хорошо? — Петя честно хотел шикнуть на брата, чтобы тот не выпендривался хоть сейчас, но вместо этого спокойно приказал закрыть дверь, не хватало еще, чтобы сюда явилась прислуга на ее крики. Аркадий исполняет приказ, тихо щелкая замком.       — Я не Катя, Я Василиса! — выкрикнула девушка, опуская подсвечник вниз. Рыжая почувствовала, как что-то внутри обрывается, громко бухая вниз и трескаясь. Судьба та еще сука. ***       Василиса обладала некими преимуществами в данном положении: во-первых, она много читала о попаданцах, а во-вторых она знала парочку интересных фактов из психологии.       Поэтому в первый день была стадия отрицания: Вася начала обходить комнату, пытаясь отыскать хоть какой-то намек на то, что она все еще в своем времени. Но длинные платья, хранящиеся в огромном дубовом шкафу, странные предметы декора, письма в столе, непонятная косметика упрямо говорили об обратном. Вася упрямо не верила, считая это постановой и каким-то нелепым шоу. Но время шло, а никакой странный дядька с фразой “Вас снимали на скрытую камеру!” не появлялся. Вечером перед сном Петр принес странный кусок говядины в панировке и кружку чая. Заметив в белоснежной салфетке столовое серебро с фамильной печатью, она обомлела: а вот теперь это точно не шутки, раз на настоящем серебре делают такие оттиски.       И даже засыпая, она мечтала оказаться у себя дома, в своей крохотной кровате, а не на этом ложе.       Второй стадией стал гнев: Вася выкинула еду, принесенную парнями, а одному из них неплохо зарядила подсвечником по голове. Рыжая кричала на них, умоляя ее отпустить и вернуть домой. Те переглядывались, не понимая такого странного поведения сестры. Катерина никогда не славилась дурными мыслями, а теперь вдруг запела: она из двадцать первого века, она не Катя, а Василиса, она не их сестра.       Потом был период торга: хорошо, давайте поверим в максимально невозможную историю о том, что перемещения во времени возможны и она переместилась в это тело, но где тогда обладательница ее тела? Там в Москве она же не умерла? Насмотревшись “Маргошу” в детстве, Вася списала все на кармические уроки, которые она должна была выучить. И сколько это будет продолжаться? День? Два? Год? В какой-то момент Василиса — которая никогда до этого не молилась — даже уселась на колени перед окном, сложила ладони вместе, прикладываясь лбом к полу и начиная шептать что-то вроде “Господи, я больше так не буду честно-честно. Я и в церковь схожу, и маме грубить больше не буду, только верни меня домой, пожалуйста-пожалуйста”. Зажмурившись, Вася ощутила дуновение ветра и, уже радуясь, что оказалась дома, открыла глаза. Улыбка сошла с ее лица.       Она все еще в сратом девятнадцатом веке.       И всю следующую ночь рыжая проплакала, пряча лицо в мягкой подушке и руками барабаня по перине. Прошло уже два дня, а она ни туда и ни сюда. Как же там мама? Как сестра? Как они к этой Кате, которая отняла у нее тело, относятся?       Вечером к ней пришли названные братья, чтобы спокойно все обсудить. Те тоже не особо верили в историю с переселением душ, предпочитая думать, что сестрица их так разыгрывает, но когда она не заговорила на ее любимом французском, когда она отказывалась от еды целых три дня, братья забили тревогу. Петр поделился наблюдениями с братом, дескать, таких манер у сестры никогда не было, так она не говорила, но Аркаша махнул на это рукой, считая, что у него есть аргумент получше. Вася — со стеклянными глазами и охрипшим голосом —смиренно рассказала им все, что сама знала. Что она из двадцать первого века, что жила и училась в Москве на писателя, что была гроза и что проснулась она тут. Те внимательно выслушали, и оставили рыжую одну на ночь, чтобы самим переварить сказанное.       На следующее утро к ней снова пришли Аркаша и Петруша, заваливаясь в комнату и снова запирая дверь на замок. Вася к этому моменту уже проснулась, и даже умылась водой, оставленной гувернанткой, которую старшие братья пока не пускали к воспитаннице.       — Значит, Вася, — начал Петр, присаживаясь в фиолетовое кресло напротив кровати сестры. Аркаша, громко топая сапогами и проходя к окну, задергивает занавески, погружая комнату в полумрак, — нам очень сложно в это поверить, но ты оказалась в теле нашей сестры.       — Вначале я хотел отвести тебя в церковь, чтобы доказать твою одержимость бесами, — долговязый брат ее сделал паузу, все еще надеясь, что его набожная Катерина сейчас скажет, что это шутка, но Василиса равнодушно смотрела в его глаза, ожидая продолжение фразы, — но Петя меня отговорил.       — Погодите-погодите, для начала проясним. Петруша, — она указала пальцем на парня перед ней, а после перевела взгляд на другого, — и Аркаша, да?       Ответом ей послужили кивки. Вася неловко поежилась, сидя на пятках и поерзывая. На ней было лишь длинная ночнушка, а панталонов никто не дал.       — Не думай, что мы очень счастливы твоему появлению здесь, мы все еще хотим нашу сестру обратно, но времени у нас нет, — Петя натянул на нос свои небольшие очки, складывая руки в замок, пытаясь собраться с мыслями и поверить в то, что он еще не сошел с ума, — Катерина — то есть ты — не выходила в свет почти месяц, болея простудой. Но это еще полбеды.       — Самое страшное во всей этой ситуации это то, что родители наши уехали в Алютино неделю назад, а завтра к обеду должны должны вернуться. И мы правда не знаем, как им это объяснить.       — Тем более они точно вызовут священника, — хмыкнул Петр, внимательно глядя на удивленные глазки сестры.              — Поэтому мы чем сможем поможем, но двадцатого сентября Его Величество устраивает бал, на которым ты обязана будешь быть. Если по существу, то там будет вся наша семья, батюшка как никак довольно близок с семьей императора, но тем не менее главное внимание будет приковано к тебе, потому что Катерина не была ни на одном званом обеде долгое время.       — И мы верим, что вскоре наша сестра вернется обратно, поэтому надеемся на твою помощь, — Петр обменялся взглядами с братом, поджимая губы и продолжая, — мы поможем тебе, а ты поможешь Кате.       — Чем я могу ей помочь? Тем что не убью ее тело? — Вася развела руками, не понимая, чего от нее хотят. Ей бы сейчас к маме с папой в Москву, на пару бы сходить в универ, посплетничать бы с Машей, а не вот это все. Яркий солнечный свет просочился в окно, отчего рыжая потерла глаза, надеясь, что ее голова не взорвется от обилия информации.       — До того как Катерина заболела, случилась ужасная ситуация. У нашей сестрицы был жених, граф Балановский, но так уж вышло, что тот сильно оскорбил Катю. По городу поползли слухи, дескать, тот развлекается с дочерью графа Гаврилова.       — Почему же ваша сестричка хорошенько не врезала этому графу?       Аркаша закатил глаза, наливая себе чай. Петя не решился ничего сказать, считая, что о таком должен сообщить именно брат.       — Я вызвался защищать ее честь на дуэли, там он и погиб, — Аркаша выпил залпом содержимое чашки, будто там был спирт, а не чай вовсе. Он так и остался стоять спиной к родственникам, не оборачиваясь и пытаясь справиться со своей личной драмой, — после этого Катя не выходила в свет, потому что была в трауре. Она не разговаривала со мной все это время, сказала, что больше не считает меня своим братом и молится, чтобы ко мне вернулась его смерть бумерангом. Вот почему я поверил, что ты не она.       Вася, внимательно выслушав историю, не понимала, что именно стоит сейчас сделать, высказать соболезнования то ли Кате (то есть самой себе), то ли Аркадию. Поэтому, пробормотав что-то вроде “мне-очень-жаль-вас-и-вашу-сестру”, уставилась взглядом в ладони.       — Поэтому мы просим тебя побыть хорошей девочкой хотя бы на один вечер. На приеме у Его Величества взгляды всех будут прикованы к нашей семье, там будет и чета Гавриловых. Все будут говорить о том, как Катерина отреагирует на них.       Вася медленно сосчитала до десяти, отчитывая саму себя за то, в какую кашу попала. Но раз уж ей в любом случае предстоит провести какое-то количество времени в этом теле, а Аркаша и Петруша вовсе не кажутся такими плохими, и по-человечески ей их жаль, то почему бы не помочь?       — Я-я не знаю манер, я не знаю, какой сейчас год, я не знаю, кто у вас здесь Император, не знаю, с кем вы воюете. Я ничего не знаю, — заранее предупредила Вася, заводя рыжие пряди волос за уши. Она вдруг явственно ощутила все сложности своего положения: ладно, допустим, она когда-нибудь вернется в свое время и в свое тело, но как бы сейчас под раздачу не попасть? Как спасти репутацию этой Кати? Вася ни разу не кроткая — в глаз даст за любое слово в ее сторону, — я ничем не могу помочь вашей сестре.       — Мы научим, для этого и нужны братья, — Петя, видимо, был настроен оптимистичнее Аркаши, потому что последний все еще смотрел в кружку с чаем, пытаясь утопить свое горе в чаинках. Но, собравшись с мыслями и проигнорировав воодушевленную реплику брата, ответил лично Васе:       — Я больше не допущу этой ошибки. Я больше не хочу терять сестру.       Для Васи в жизни раньше все было куда проще: не хочешь — не будешь. Поэтому и в этот раз она просто пожала плечами:       — Значит, не потеряешь. ***       — Я все никак понять не могу: то ли у вашей сестры нет вкуса, то ли у вас всех здесь голову надуло, — прошипела Вася, натягивая нижние юбки, — начерта мне столько ненужной херни?       — Не будет хоть одной, по твоему выражению, “ненужной херни”, и все посчитают тебя куртизанкой, — Аркаша же натягивал на сестру белоснежный корсет, своими длинными пальцам ловко начиная шнуровать его позади.       Петр не решился заходить за ширму, предпочитая сидеть в кресле и вмешиваться в разговор лишь изредка, когда Вася и Аркаша окончательно друг другу надоедали и начинали вцепляться друг другу в горло.       — Интересно, и где же ты этого всего набрался, — прохрипела рыжая, когда брат сделал особенно резкое движение, сильно натягивая корсет и сдавливая грудь сестры. Она крикнула, бросая уничижительные взгляды на парня через зеркало.       — Чем больше будешь знать, тем скорее морщины появятся на твоем прекрасном личике, — наигранно заботливо ответил он.       — Надейся, что я не расскажу родителям о твоих похождениях, — Аркаша еще раз дернул шнуровку, выбивая воздух из легких, поэтому пришлось пойти на уступки, — ладно-ладно, я поняла. Буду молчать.       — Наша сестра считается первой красавицей города, — начал было Петр, все-таки вставая со своего насиженного места и подходя к родственникам, — у нее много знакомых и поклонников, но важно не это. Важны твои манеры.       — А что не так с моими манерами? Мужиков в дом не вожу, водку не хлестаю, в отличие от вашей сестры, так и на том скажите спасибо, — Аркаша беззвучно затрясся от смеха, пока брат его медленно наливался краской. Петя даже хотел было возразить, но его остановил рыжий выставленной ладонью.       — Во-первых, уясни раз и навсегда: наша сестра не сутулится, — Аркаша схватил Васю за плечи вытягивая наверх,а после приказал, — шею вытяни.       — Во-первых, уясни раз и навсегда: я не ваша сестра, — дернув плечами, рыжая скинула руки парня, поправляя платье. Оно было не таким пышным, как у Принцесс в фильме Диснея, но ходить Петровой все равно было тяжело, — и вообще, зачем нам ехать на набережную?       — Чтобы ты хотя бы примерно представляла себе, какое у нас здесь общество, — вмешался Петр, оглядывая худую фигурку сестры, затянутую в корсет, — может, кого знакомых встретим, научишься с людьми разговаривать, а не подсвечники в них кидать.       Петя недовольно потер лоб, в который ему вчера хорошенько прилетело, и пробухтел что-то себе под нос.       — Еще раз вспомним, кто ты такая.       Вася, смотря на себя в зеркало, закусила губу, оглядела с разных сторон изумрудное платье, глубокое декольте — Катерине безумно повезло, она обладала уверенным третьим размером, в отличие от Васи, обладавшей уверенной нулевкой.       Вот Катенька охренеет от жизни такой.       А зато у Васи целлюлита не было.       — Меня зовут Броницкая Екатерина Ефимовна, мой отец в бывшем генерал-аншеф, а ныне просто генерал от инфантерии. Инфантерия это род пехотных войск, — Петрова остановилась, в попытке вспомнить что-то еще, и протянула свое любимое “э-э-э”.       — Никаких “э-э-э”, — Петя нравоучительно покачал пальцем, — либо промолчи, либо сразу продумывай свою реплику.       — Поняла-поняла, — Вася не удержалась и все-таки закатила глаза. Эти бы два красавца в двадцать первом веке и дня бы не прожили, а она в девятнадцатом так на, пожалуйста, — моя мама Екатерина Петровна, вместе со мной долгое время жила во Франции до Отечественной Войны. Отроду мне 18 лет, месяц назад была неудачная помолвка с графом Балановским, в ходе которой он был убит. Убитая горем и простудой я просидела дома месяц. Что-то еще?       Аркаша, кивнув, поинтересовался сегодняшней датой:       — Тринадцатое сентября тысяча восемьсот двадцать пятого года. Правит сейчас Александр Павлович, — отчеканила Василиса, довольная своими достижениями.       — Сестрица, вынужден признать, ваши манеры лучше и лучше из раза в раз, — Аркаша позади нее тут же развел руки в поклоне, усилием воли заставляя себя не рассмеяться на такую картину. Его Катерина, которая всю жизнь только и делала, что поучала его манерам и этикету, теперь сама в роли ученицы.       — На поклон следует ответить поклоном, но ты можешь просто опустить глаза вниз и сделать небольшой книксен. Сегодня мы не встретим никого из царской семьи, но на будущее, — Петя достал из одной из шкатулок небольшой кулон с изумрудом, щелкая замком у Васи на шее, — перед Императором или его женой следует присесть в глубоком реверансе. В некоторых случая, если Елизавета Алексеевна сама протянет тебе руку, нужно поцеловать ее.       Василиса с воодушевлением ловила каждое слово братьев. Может, корсет и не был таким удобным, как хотелось бы, может в таких огромных юбках было жарко и трудно ходить, но тем не менее носить такие дорогие украшения, и выглядеть, как Принцесса из Великолепного Века определенно стоило всех усилий.       — Готова? — Аркадий отдал брату зонтик, ловя кивок сестры, — Отлично. В путь, товарищи! ***       — Это главная улица, здесь множество небольших трактиров и других увеселительных заведений, — Вася сильно вцепилась в локоть Петруши, который был одного роста с ней, топая тротуару. Изредка они махали кому-то рукой, Аркаша салютовал своим коллегам, одетым в такую же форму, что и он сам.       Как выяснилось позже, Петр, как второй по старшинству ребенок в семье избрал для себя путь науки, обучаясь в лучших университетах Европы. Аркадий же как старший сын пошел по стопам отца и в свои двадцать семь уже получил звание офицера.в одном из гвардейских полков. Он носил парадную форму в виде черного камзола и по пути рассказывал о том, как отличать звания, пользуясь погонами.       — Там салон Дельвига, — Петя показал ей на смутно виднеющийся среди деревьев персиковый дом, — а там Пономаревой. Добрый вечер, Анна Петровна!       Братья учтиво склонили головы, проходя мимо женщины в бордовом платье с огромным вырезом и девчушки лет пятнадцати, видимо, та была ее дочерью. Женщины удивленно посмотрели на Петрову, тут же суетливо отводя глаза. Вася слегка улыбнулась и тоже кивнула в знак уважения.       — Сильно не улыбайся и не смейся, Василиса, — Аркадий, шедший рядом с ними, казался слегка расстроенным. Вася даже в какой-то момент хотела зацепиться за его локоть, но тот ловко увернулся, демонстрируя остаточную обиду на сестру, — у тебя только что окончился траур.       — А вот собственно то, ради чего мы здесь, — Петр отпустил ее руку, указывая на Неву, а Вася тут же подобрала все свои длиннющие юбки и поспешила к перилам, вцепившись пальцами в них и чувствуя детскую радость. В Питере Вася ни разу не была, предпочитая к этому городу никаких чувств не иметь вовсе. А потому великая река, открывшаяся перед ней, была чем-то сумасшедшим и безумным, чем-то, что она видела только на картинках в Пинтересте. Дома — прямо как в Екатерине — стояли, прижатые друг к другу, обдуваемые на холодных ветрах. Вася даже не почувствовала, как волосы ее расплелись из высокой прически, наспех заколотой шпилькой, и теперь лезли прямо в глаза и рот.       Братья, позволив младшей полюбоваться такими новыми открытиями, поспешили к ней, вставая по обе стороны от родственницы и радуясь что на улице было не так много людей. Уже четыре часа дня, а значит через пару часов набережная заполнится каретами и знатью, спешащей в салоны.       — Что, Петруша и Аркаша, — обратилась Вася к братьям, раскрывая руки и подставляя лицо северному ветру, — это и есть та самая Нева?       — Если мы с тобой говорим об одной и той же Неве, то да, Василиса, — Петя пожал плечами на недоуменный взгляд брюнета, дескать, что она делает. Рыжая улыбалась, жмуря глаза и чувствуя детский восторг, пока старший брат любовно собирал волосы назад, пытаясь восстановить подобие прически, а не вороньего гнезда.       Василиса исчезла из сурового двадцать первого века, чтобы попасть в не менее суровый девятнадцатый век, где как какая-то идиотка стояла и любила ветер, вместо того, чтобы придумать, как вернуться домой.       — Ваше Сиятельство, — раздался позади них холодный голос. С лиц братьев мгновенно исчезла улыбка, те сразу подобрались, заходясь в поклонах и одергивая сестру за платье. Вася уже была готова снова состроить милое личико очередному знакомому, пока не развернулась.       На белом коне восседал мужчина. Тридцати лет. Высокий как дядя Степа.       А еще это был тот самый мужчина, на которого она тыкнула пальцем в альманахе Маши еще в прошлой жизни.       — Ваше Высочество, — залепетали братья в один голос. Вася так и продолжала смотреть на гордый профиль и идеально ровную осанку, пока не осознала: тому, как по-царски держался мужчина в седле, мог позавидовать сам Мистер Дарси. В этот момент мужчина бросил на нее взгляд, почтительно кивая:       — Екатерина Ефимовна, как ваше здоровье? Александра Федоровна переживала на ваш счет, — Вася так и осталась молчать, чувствуя как начинает нервничать.       Почему он здесь?       “ Это Николай Первый, деревенщина”, — слова Машки вспомнились очень не вовремя, и Вася даже забыла, как дышать. Да как так-то? Она тыкает пальцем в какой-то исторический журнал, а на следующий день попадает в девятнадцатый век и встречает этого мужика живьем.       Он же несколько веков мертвый Император Всероссийский!       Аркадий ощутимо толкнул ее под ребра локтем, да так, что Василиса зашлась приступом кашля. Мысленно тот надеялся, что хотя бы сейчас у его любимой сестрицы проснутся мозги. Молитвы, очевидно, помогли, потому что уже в следующую секунду Катерина присела в реверансе (пусть, не в самом грациозном, ничего, возьмем милым личиком):       — Ваше Высочество, я чувствую себя намного лучше, — Васю, никогда и ничего не стыдившуюся, охватило смущение. Она даже почувствовала, как сердце ухнуло в пятки, как стало не хватать воздуха в этом тупом корсете.       — Александра Федоровна может не переживать, уже через неделю наша сестра будет стирать туфли у вас на балу, — спохватился Петя, подхватывая Васю под руку.       — Я очень надеюсь, что ваш траур окончен, — Василиса почему-то решила, что она тот еще стреляный воробей, а потому какого-то мертвого старичка-то она точно переиграет в гляделки, и снова поймала ледяной взгляд Николая, тут же опуская глаза в пол. Она не могла смотреть на него, не заходясь краской, потому что теперь была уверена: все произошло именно из-за этого засранца в форме, — до свидания!       Братья попрощались, пока Катерина все также была охвачена смущением, не каждый же день с ней разговаривают Императоры. Николай удалился, переводя лошадь в галоп, а братья протяжно выдохнули, перекрестившись.       — Слава Богу, — протянул Петя, оглядывая сестру, которая уже была готова упасть в обморок. Катя действительно выглядела неважно: зеленые глазки ее растерянно бегали, то и дело цепляясь за удаляющуюся фигуру всадника, красные губы были пересохшими, а щеки румяными, — все вышло не так плохо, как я предполагал.       — К-кто это? — мысли Васины никак не желали выстроиться в ровную линию, а потому она была не в силах спокойно формулировать вопрос.       — Николай Павлович, брат нашего императора, Великий князь, — Аркаша, замечая дрожь сестры, приобнял ее за плечи, заглядывая в глаза, — почему ты трясешься?       — Это все из-за него. Все из-за него, — рыжая так и смотрела вслед быстро удаляющемуся всаднику. Когда белая лошадь унесла его настолько далеко, что Великий Князь превратился в маленькую точку среди пейзажей Невы, Васе показалось, что он остановился, развернулся и бросил на нее взгляд. Сестрица крепко сжала руку брата, короткими ногтями вцепляясь в кожу.       Нет, ей определенно показалось.