Отступник тёмного пути

      Уже в тот момент, когда они впервые встретились, Цзян Чэн знал, что этот мальчишка не принесёт ему ничего хорошего. Сама их встреча получилась достаточно скандальной, чтобы навсегда внести этого бродягу в список нежеланных гостей Пристани Лотоса.       Услышав возмущённые возгласы своего племянника, Цзян Чэн направился на звук, заранее оскалившись, чтобы преподать Цзинь Лину урок о том, как не стоит вести себя во время ночной охоты. Пусть мальчишка был смышлён не по годам, порой ему не хватало старого-доброго человеческого благоразумия. Везло Цзян Чэну на таких людей.       Выйдя на поляну, он никак не ожидал увидеть своего племянника распластанным на земле, придавленным упёршимся в центр спины бамбуковым шестом. Владелец этого самого шеста с насмешливой улыбкой слушал угрозы в свой адрес и то и дело покачивал головой, пока не почувствовал чужое присутствие, настороженно повернувшись. У него были неплохие рефлексы, однако Цзян Чэну сейчас было не до оценок чужих талантов.       — Ой, — сдавленно выдохнул неизвестный, столкнувшись с суровым взглядом Цзян Чэна, и тут же поспешил убрать шест — скорее пристыженно, чем от страха.       Цзян Чэн чувствовал потоки ци, исходившие от юноши — он наверняка использовал духовную энергию, чтобы обездвижить Цзинь Лина простым нажатием бамбукового шеста. Видимо, он являлся странствующим заклинателем, случайно забредшим на гору, из-за чего столкнулся с Цзинь Лином и вступил в конфликт. Цзян Чэн сделал глубокий вдох, чувствуя, как угольки раздражения разгораются всё ярче. Он же предупреждал — всего одна ночь, и потом пусть охотятся, сколько пожелают. Неужели так сложно взять предложенную компенсацию и позволить ему сделать хоть что-то для Цзинь Лина? Что-то, чего бы уже не сделал Цзинь Гуанъяо.       — Дядя! — Почувствовав исчезновение давления, Цзинь Лин поднял голову, и враждебный оскал тут же сменился триумфальной улыбкой, когда он понял, кто пришёл ему на помощь.       — Так это и есть твой дядя? — ошарашенно спросил бродячий заклинатель. Цзинь Лин гордо выпрямил спину, выпячивая грудь.       — Да, и тебе лучше трижды подумать прежде, чем махать своей палкой.       — Что тут происходит? — скучающе спросил Цзян Чэн, приподняв одну бровь. Он потратил столько времени на организацию сего мероприятия, и теперь у него начинала болеть голова от того, как всё медленно выходило из-под контроля. Сначала Ханьгуан-цзюнь попался на глаза, теперь Цзинь Лин ввязался в историю. Правду говорят: инициатива наказуема.       Прежде чем Цзинь Лин успел открыть рот, заклинатель обхватил кулак ладонью и поклонился, улыбаясь почти смущённо.       — Прошу прощения. Я хотел пройти через эту гору, как вдруг наткнулся на молодого господина Цзинь, и между нами случилось небольшое недоразумение, — торопливо сказал он. По крайней мере, в нём было достаточно здравомыслия, чтобы не развивать конфликт.       — Все заклинатели этой области были предупреждены, что ночью гора Дафань закрыта для ночной охоты больших орденов, — строго ответил Цзян Чэн, скрестив руки на груди.       — Я впервые бываю на этой горе, поэтому не знал, что благородные господа оцепили её.       — Он срезал мою сеть и освободил других, что ослушались приказа и забрели сюда! А когда я отчитал его за это, он повалил меня на землю, — пожаловался Цзинь Лин, и Цзян Чэн едва сдержал усталый вздох. Только появился шанс решить конфликт мирно и отправить заклинателя восвояси, как его племянник решил всё усложнить.       Рука автоматически потянулась к Цзыдянь в поисках душевного равновесия. Заметив это небольшое движение, заклинатель округлил глаза и вытянулся в лице.       — Глава ордена Цзян? — спросил он.       — Ты действительно слабоумный? Кто же ещё? — насмешливо воскликнул Цзинь Лин.       — Цзинь Лин, — холодно осадил его Цзян Чэн, смерив строгим взглядом, но мальчишка уже завёлся.       — Наверно, ты не знаешь его, но это Мо Сюаньюй, которого с позором выгнали из Ланьлин Цзинь несколько лет назад, — заявил он. — Ещё осмеливается смотреть в глаза.       Мо Сюаньюй прищурился, внимательно следя за реакцией Цзян Чэна. Тот лишь нахмурился в недоумении, явно не слышав о грандиозном скандале, учинённом Цзинь Гуанъяо. Оно и к лучшему. Мо Сюаньюй устал жить в тени собственного позора, и даже приятно было встретить человека, который не знал об этой истории. Увы, стараниями Цзинь Лина, триумф был недолгосрочным. Зато теперь, когда Мо Сюаньюй знал, кто перед ним стоит, без труда можно было найти причину воспылавшего интереса к этому мужчине. Цзян Ваньинь был не из тех, от кого можно было отвести взгляд. Враждебно нахмуренные прямые брови заостряли черты изящного лица, а тени усталости, залёгшие под глазами, делали взгляд ещё более опасным. Мужчина держался подобно стреле, готовой в любой момент поразить противника. И та самая часть Мо Сюаньюя, из-за которой его погоняли с позором, не могла не восхититься подобной красотой. Жаль, первая их встреча случилась в столь невыгодных условиях.       — Есть что сказать? — сухо спросил Цзян Ваньинь, и Мо Сюаньюй вышел из транса, моргнув пару раз, что не укрылось от настороженного взгляда Цзинь Лина.       — Я уже принёс свои извинения. Чтобы загладить свою вину, могу помочь молодому господину с охотой, — сказал Мо Сюаньюй, примирительно улыбнувшись. Обычно такая улыбка помогала ему сбить цены в постоялых дворах.       — Да кому нужна твоя помощь? — тут же вспылил юноша.       — Цзинь Лин, — снова осадил его Цзян Чэн. Метафорическая головная боль начала переходить в реальную.       — Да ладно, молодой господин Цзинь, не гневайтесь так — не чужие же люди. Позвольте мне загладить мою вину и компенсировать утрату, — заискивающе предложил Мо Сюаньюй.       — Можешь принести свои извинения и уйти восвояси. Теперь ты осведомлён в том, что гора закрыта, — отрезал Цзян Чэн, и улыбка Мо Сюаньюя стала чуть более натянутой.       — Я не смогу спать спокойно, если не сделаю всё возможное, — мягко настоял он, не решаясь напрямую перечить главе ордена, известного тем, что мог выпороть неугодных до полусмерти, а в случае с тёмными заклинателями — до смерти. У Мо Сюаньюя был не один грешок, потому что тёмный путь он освоил быстрее, чем скультивировал золотое ядро, и сложно было отказаться от столь надёжного способа решения всех своих проблем.       Цзян Чэн поджал губы, раздражённый тем, что юнец совсем не чувствовал ситуацию. По-хорошему его должно было ветром сдуть сразу же, как только получил отмашку, но, похоже, у юноши напрочь отсутствовал инстинкт самосохранения.       — Цзинь Лин, — позвал он, не сводя глаз со странного заклинателя, будто тот мог атаковать со спины, стоило лишь потерять бдительность. — Продолжай охоту и не смей показываться мне на глаза, пока не поймаешь что-то стоящее.       — Но…       — Ты меня слышал? — с ледяным спокойствием переспросил Цзян Чэн, в этот раз стрельнув взглядом, заставившим волосы на теле Цзинь Лина встать дыбом.       — Да, дядя, — сказал тот и удалился, то и дело оглядываясь, словно до последнего надеялся, что его позовут обратно.       Оставшись наедине с главой ордена Юньмэн Цзян, Мо Сюаньюй не ощутил себя спокойнее даже на секунду. Слухи по миру ходили всякие, и сейчас Цзян Ваньинь без труда им соответствовал, взглядом меча кинжалы в юношу так, будто тот лично оскорбил его предков до седьмого колена.       — Говори, — нетерпеливо бросил мужчина, скрестив руки на груди.       — Что? — в недоумении переспросил Мо Сюаньюй, моргнув пару раз.       — У тебя хватило смелости напроситься после того, как я сказал, что гора закрыта для посторонних. Какие цели ты преследуешь?       Услышав это, Мо Сюаньюй не мог не улыбнуться. Каким бы скверным ни был его характер, Цзян Ваньинь явно не был глупым человеком. Может, если удастся подстроиться под его штормовой нрав, они даже сработаются. Сердце затрепетало от волнения.       Однако, едва юноша успел открыть рот, в стороне послышались шаги, и он автоматически шагнул ближе к мужчине, готовясь встретиться с неизвестным врагом, на поверку оказавшимся группой заклинателей в траурных одеждах. Белые ленты на лбах ясно намекали на принадлежность к Гусу Лань. Мо Сюаньюй невольно восхитился — он впервые видел представителей этого ордена так близко, ведь в Башне Кои они появлялись нечасто, молчаливо уходя и уклоняясь от встреч с его отцом. Мо Сюаньюй не мог осуждать их за это — сам расплакался от облегчения, когда услышал о кончине некогда распутного главы ордена Ланьлин Цзинь. Повезло, что домашние посчитали это слезами горя и отделались лишь колкими насмешками над полностью осиротевшим юношей.       Цзян Чэн не растерялся и поприветствовал заклинателей Гусу Лань вежливым полупоклоном, обращаясь к их предводителю:       — Ханьгуан-цзюнь.       Мо Сюаньюй торопливо последовал его примеру и отвесил глубокий поклон, стремясь выглядеть как можно меньше и не привлекать внимания.       Ханьгуан-цзюнь склонил голову, беспристрастно смотря перед собой.       — Глава ордена Цзян.       Эти двое явно не привыкли обмениваться любезностями, судя по тому, как натянуты были их голоса. Однако Мо Сюаньюй мысленно поблагодарил Цзян Ваньиня за непрямой намёк на личность мужчины, подобно статуе застывшем перед ними. Разумеется, по миру ветром ходили слухи о неземной красоте и небесных талантах Двух Нефритов Гусу Лань, и Мо Сюаньюй знал их от и до, но самого младшего брата Лань Сичэня он в глаза не видел ни разу в жизни, поэтому ни за что не догадался бы, с кем имеет дело. А Цзян Ваньинь спас его от потенциального позора. Мо Сюаньюй неосознанно отступил ещё на шаг, застыв рядом с мужчиной, враждебный оскал которого внушал больше доверия, чем каменная маска на лице Ханьгуан-цзюня.       После того, как прозвучали новости о том, что все сети, развешанные в помощь молодому господину Цзинь, были разрезаны, Мо Сюаньюй уже не был так уверен в том, что ему стоит задерживаться рядом с кем-либо из этих двоих. Цзян Ваньинь выглядел так, будто готов был начать взаправду метать молнии, и Ханьгуан-цзюнь не помогал своим отрешённым, будто в насмешку, выражением лица. Мо Сюаньюй то и дело переводил взгляд с одного на другого, рассуждая, стоит ли ему вмешаться или не рисковать и стоять смирно. Мысленно пожелав себе удачи, он незаметно для других дёрнул Цзян Ваньиня за рукав. Тот перестал поглаживать своё кольцо и коротко взглянул на Мо Сюаньюя, безмолвно вопрошая, чего тот хочет. Со стороны всё выглядело так, будто глава Цзян внезапно вспомнил о своём компаньоне и сменил гнев на милость.       — Гусу Лань компенсирует все потери, — сказал Лань Ванцзи, снова привлекая к себе внимание, и Мо Сюаньюй сам был готов оскалиться на мужчину за свои погубленные старания. Однако секунды замешательства хватило Цзян Ваньиню, чтобы взять себя в руки. Оскал сменился устало опущенными уголками губ, а следующие слова скрыли сдержанный вздох:       — Не стоит утруждать себя. Наслаждайтесь охотой, — сказал он, поклонился ещё раз и развернулся, чтобы скрыться между деревьев, не дожидаясь реакции.       Мо Сюаньюй бросил мимолётный взгляд на юношей за спиной Ханьгуан-цзюня, тихо перешептывавшихся между собой, и поторопился догнать главу Цзян, пока тот не ушёл слишком далеко в своём стремлении оставить проблемы позади.       Цзян Чэн не стал поворачивать голову, когда почувствовал бесшумные шаги за своей спиной. Он лишь краем глаза убедился, что это Мо Сюаньюй зачем-то решил пойти следом за ним, будто устроенной сцены ему было мало.       — Смотрю, отношения между Гусу Лань и Юньмэн Цзян весьма натянуты, — осторожно заметил он, пытаясь завести праздный разговор.       — Нет, это просто Ханьгуан-цзюнь порой ведёт себя так, будто умрёт, если снизит уровень высокомерия, — довольно резко ответил Цзян Чэн, на что юноша многозначительно хмыкнул. — Ты что, не следишь за новостями?       — Вовсе нет, в дороге я слышал много всего разного — о Юньмэн Цзян включительно, — тут же ответил Мо Сюаньюй с едва заметной полуулыбкой, будто его забавляло происходящее.       — Тогда странно, что ты рискнул заговорить со мной во второй раз, — пробормотал Цзян Чэн скорее для себя, чем для чужих ушей, после чего напрямую обратился к собеседнику, мрачно глянув на него: — Шутки в сторону. Зачем ты так настаивал на том, чтобы продолжить охотиться на этой горе? Не думаю, что ты настолько сомневаешься в силах больших орденов.       — И в мыслях не было, — отмахнулся Мо Сюаньюй, после чего уже серьёзнее продолжил: — Я пришёл на эту гору ведомый слухами о странных смертях людей, живущих в близлежащих регионах. Наслышан ли глава Цзян?       — Никаких просьб о помощи из этих районов не поступало, — туманно ответил Цзян Чэн, тем самым намекнув, что никто не собирался информировать его, а сам он был достаточно занят организацией охоты, чтобы позволить себе бродить по округе и собирать сплетни. Да и кто бы стал сплетничать прямо при нём?       Мо Сюаньюй будто бы избавился от чувства стыда ещё до рождения и принялся пересказывать истории, что услышал по дороге. Цзян Чэн не перебивал его, соединяя точки у себя в голове и пытаясь понять, к чему всё идёт.       — Хочешь сказать, на горе находится высокоуровневая нечисть, которую мы проморгали?       — Что-то вроде того, — неловко рассмеялся Мо Сюаньюй, смущённый подобной прямотой.       — Мы уже долгое время петляем тут без цели, и я не почувствовал ничего необычного. Чем можешь обосновать свои подозрения? — Цзян Ваньинь не выражал своё недоверие напрямую, но всем видом показывал, что Мо Сюаньюю лучше не врать, иначе он не досчитается костей у себя в теле. Стоило признать, выглядело это внушительно, и теперь Мо Сюаньюй понимал, откуда растут ноги у слухов о скверном характере главы Цзян. У этого был свой шарм — по крайней мере, Цзян Ваньинь всё ещё слушал его, а не прогнал с глаз долой, как могли сделать другие «благородные» заклинатели. Тот же Ханьгуан-цзюнь выглядел так, будто остальные люди были лишь пылью под его белоснежными сапогами, а он очень не хотел пачкать обувь.       Юноша торопливо оглянулся по сторонам и прислушался. Пусть вокруг не было ничего необычного, атмосфера на самой горе ощущалась до жути странно. Понадобится время, чтобы понять первопричину, но, судя по скрещённым на груди рукам Цзян Ваньиня, лишними минутами тот не располагал.       Мо Сюаньюй вытащил из рукава простенькую флейту, приобретённую им в одном из городков по дороге.       — Я наслышан об отношении главы Цзян к тёмному пути, но сейчас это единственный шанс пролить свет на ситуацию, — сказал он осторожно, пристально наблюдая за реакцией. Мужчина нахмурился, а его пальцы незаметно сжались чуть сильнее, будто он был очень зол и едва удерживал остатки шаткого терпения.       — Делай, что должен, — коротко сказал он, и Мо Сюаньюй едва сдержал вздох облегчения. Похоже, Цзян Ваньинь был не настолько ужасным человеком, как любили распинаться некоторые.       Приложив флейту к губам, он сыграл короткую ненавязчивую мелодию, после чего прислушался вновь.       — Неподалёку бродит не почившая душа, — сказал серьёзно и ткнул флейтой в нужном направлении. Без лишних слов Цзян Чэн направился туда, оставив Мо Сюаньюя снова следовать за собой. По идее, гора должна была быть очищена от низкоуровневой нежити перед большой охотой.       — Где ты этому научился? — спросил Цзян Чэн, кивнув в сторону флейты в руках Мо Сюаньюя. Он играл довольно бегло, явно не в первый раз.       — В странствии учишься многому, чтобы выжить, — размыто ответил Мо Сюаньюй, однако этого оказалось достаточно, чтобы Цзян Чэн снова отвернулся, переключая внимание на насущную проблему.       Дух, встреченный ими, даже не оказался нечистью — простая душа, лишившаяся смертной оболочки. И этот факт напряг даже больше, чем потенциальная опасность. Цзян Чэн нутром чуял неладное. Возможно, охоту придётся свернуть, чтобы провести полноценное расследование.       Едва он повернулся к Мо Сюаньюю, чтобы спросить его мнение, как в воздухе взорвался сигнальный огонь Гусу Лань и сразу же следом — огонь Юньмэн Цзян. Дело было плохо.       — У тебя есть меч? — резко обратился к юноше Цзян Чэн и узнал ответ раньше, чем тот успел покачать головой — кроме бамбукового шеста, зажатой в руке флейты и перекинутой через плечи походной сумки, при Мо Сюаньюе не было ничего особенного.       Так как времени бежать не было, Цзян Чэн обнажил Саньду и заставил его повиснуть в воздухе, протянув руку Мо Сюаньюю.       — Запрыгивай. Быстро.       Мо Сюаньюй не заставил повторять дважды и схватился за ладонь, встав на блестящее лезвие. Ему пришлось схватиться за плечо Цзян Ваньиня, чтобы не упасть с непривычки, однако мужчина никак не отреагировал на это, устремив взгляд вдаль, чтобы заставить меч лететь быстрее и ровнее.       — Есть идеи, в чём дело?       — Думаю, дело в статуе танцующей богини, которой поклонялись местные, — щурясь от бьющих в лицо потоков ветра, ответил Мо Сюаньюй, поражаясь тому, каким образом Цзян Ваньинь сохранял своё ледяное спокойствие. Не просто так он являлся главой одного из величайших заклинательских орденов. Внушительность явно шла в комплекте с годовой практикой.       — Мольбы людей напитали её силой и превратили в злобного духа? — продолжил его мысль Цзян Ваньинь.       — Хватаете на лету, — похвалил Мо Сюаньюй. Цзян Чэн хмыкнул, взглядом зацепившись за столпотворение заклинателей и заставив меч направиться в их сторону.       — Это что ещё такое… — пробормотал он, взаправду увидев гигантскую статую танцующей богини. Только вместо грации и возвышенности, она излучала настолько густые потоки тёмной ци, что их можно было ощутить кожей.       Когда среди толпы мелькнули золотые одежды Цзинь Лина, наивно пытавшегося застрелить статую вместо того, чтобы затаиться где подальше, Цзян Чэн не мог ждать дольше и спрыгнул с меча, тут же заставляя Цзыдянь ожить ещё в полёте, чтобы замахнуться и нанести первый удар прямо по шее, стремясь оторвать каменную голову. Поразительно, но статуя поддалась лишь на несколько мгновений, после чего схватилась за кнут и попыталась притянуть мужчину к себе.       — Не дайте ей себя коснуться! — крикнул Мо Сюаньюй спрыгнув с меча, чтобы тот смог вернуться к владельцу.       — Знаю я! — почти рыком ответил Цзян Чэн и обмотал Цзыдянь вокруг своей руки, упёршись ногами в землю, чтобы потягаться со статуей в силе. — Чего стоите? Разрушьте её раньше, чем она поглотит ваши души!       Заклинатели не посмели ослушаться, однако от их оружия практически не было никакого толку, и в итоге один лишь Цзян Чэн мог оказать хоть какое-то сопротивление, но и этого было недостаточно — тварь откормилась на человеческих душах, пока сам он был всего лишь живым человеком.       Когда к нему потянулась каменная рука, Цзян Чэн выставил Саньду ей навстречу, позволяя клинку пронзить самый центр ладони. Однако камень не был чувствителен, и статуя продолжила наступать, пока не упёрлась в рукоять.       — Дядя! — крикнул Цзинь Лин, зарядив лук последними стрелами.       — Не двигайся, — велел Цзян Чэн сквозь сцепленные зубы. Он неподвижно держался на месте, однако каждая секунда была на счету. Ещё чуть-чуть, и камень поддастся под давлением рукояти, и тогда статуя со всем своим немалым весом упадёт на Цзян Чэна, потеряв равновесие.       Так случилось бы, не разорви ночную гладь звонкая трель флейты. Она была рваной и агрессивной, будто игравший никак не мог восстановить дыхание, но статуя внезапно подчинилась велению мелодии, и Цзян Чэн почувствовал, как наступление прекратилось.       — Глава Цзян, бегите! — крикнул Мо Сюаньюй, оторвав флейту от губ. Цзинь Лин уставился на него широко раскрытыми глазами, открывая и закрывая рот.       Уловив момент, Цзян Чэн выдернул меч, однако вместо того, чтобы бежать, он взмахнул кнутом ещё раз и перепрыгнул через статую, заскочив ей на плечи. Цзыдянь обвилась вокруг каменной шеи ещё раз, и Цзян Чэн потянул её на себя, будто стремился задушить. Мелодия Мо Сюаньюя ненадолго задержала статую, однако не была достаточно мощной, чтобы полностью обездвижить, и вскоре та принялась махать руками, стремясь сбить заклинателя на своих плечах. Цзян Чэн едва успевал уклоняться в стороны, радуясь, что тварь не додумалась хлопнуть в ладоши. Стиснув зубы, он ещё крепче вцепился в кнут и изо всех сил потянул на себя. С обычным оружием такое бы не сработало, но Цзыдянь не была игрушкой — она смогла раздавить камень, и Цзян Чэну пришлось спрыгнуть на землю, когда голова отделилась от раскрошившейся шеи. Однако он знал, что рано терять бдительность, и крикнул другим адептам сгруппироваться. Даже дети из Гусу Лань послушались, выставив перед собой мечи.       Казалось, потеря головы должна была ослабить статую, однако та застыла лишь ненадолго, будто задумалась о произошедшем. И в следующий раз принялась ещё агрессивнее танцевать по округе, хаотично размахивая конечностями, стремясь смести всё живое на своём пути. Цзян Чэн выругался себе под нос и превратил Цзыдянь в кольцо, оставив при себе лишь меч. В пару прыжков он оказался возле Мо Сюаньюя, так и застывшего с флейтой у рта. Краски отлили от его лица, а дыхание спёрло от ужаса — за время своих странствий Мо Сюаньюй не встречался с чем-то настолько могущественным.       — Есть идеи? — деловито спросил Цзян Чэн и крикнул Цзинь Лину не лезть на передовую, а всем остальным — уйти в оборону. Вряд ли камень можно было взять измором, но так они хотя бы сократят количество жертв и выиграют себе немного времени, чтобы придумать план.       — Вам это не понравится, — ответил Мо Сюаньюй, приподняв плечи.       — Сейчас мне ничего не нравится. Делай, что должен, возмущусь позже, — приказал Цзян Чэн так, будто Мо Сюаньюй был адептом его ордена. И сложно было ослушаться, когда голос мужчины звучал так внушительно, будто он вовсе не опасался за свою жизнь и лишь оценивал ситуацию со стороны.       Убедившись, что статуя занята заклинателями в другой стороне, Мо Сюаньюй сделал пару вдохов, настраиваясь, и заиграл мелодию призыва, стремясь подозвать к себе хоть какую-то нежить, что могла бы дать отпор и подчиниться ему достаточно быстро.       Пару минут ничего не происходило. Цзян Чэн с помощью Цзыдянь отвлекал статую, заставляя её ходить кругами, и уже порядком устал от этой игры в салки. Только он повернулся, чтобы спросить, что пошло не так, как раздавшийся среди деревьев звон, пересиливший даже шум схватки, заставил кровь в жилах заклинателей застынуть. Приближалось что-то опасное, и это ощущалось в воздухе. Холодок пробежал по коже.       Воодушевившись, Мо Сюаньюй заиграл чище и слаженнее, стремясь укрепить связь с любым монстром, каким ему предстояло управлять. До этого он в основном имел дело с низкими духами и мертвецами, которых требовалось изгнать. Оставалось надеяться, что практика возьмёт своё, и он не провалится посреди процесса.       Звон, как оказалось, исходил от цепей, которыми был скован вышедший на поляну мертвец. Он был насквозь пропитан тёмной ци, его кожа была покрыта чёрными венами, а глаза заволокла серая пелена. Мо Сюаньюй не сбился с ритма, и лишь широко раскрытые глаза и катящийся по вискам пот выдавали его шок от того, что за тварь он призвал. До этого он не сталкивался с лютыми мертвецами достаточно близко, чтобы приловчиться управлять ими. Но этот был достаточно покорным, чтобы не отреагировать на копошащихся людей и вместо них броситься на статую, с готовностью принявшую бой.       — Это Призрачный Генерал! — крикнул кто-то.       «Быть не может — брат же рассказывал, что уничтожил его!» — подумал Мо Сюаньюй, взглядом метнувшись к застывшему в шоке Цзян Ваньиню, лицо которого посерело от напряжения и ненависти. Однако он был достаточно разумным, чтобы не вмешиваться и велеть другим не вступать в бой, позволив двум сильным тварям уничтожать друг друга.       Преимущество Вэнь Нина было очевидно любому — безголовая статуя и в подмётки ему не годилась. Чего ещё можно было ожидать от чудовища, созданного Вэй Усянем?       Продолжая наигрывать мелодию, Мо Сюаньюй в конце незаметно велел Вэнь Нину бежать и прятаться после того, как одержит победу. Он хотел лично исследовать этого мертвеца, чтобы убедиться в верности своих догадок, но если бы Вэнь Нин остался на поляне, то его мгновенно попытались бы уничтожить, чего нельзя было допустить. Слишком много секретов было завязано на этом мертвеце, и Мо Сюаньюй не мог упустить их. А Цзян Ваньинь наверняка будет первым, кто попытается вонзить клинок в мёртвое сердце — было бесполезно даже пытаться просить его повременить.       Вэнь Нин исчез так же быстро, как и появился — его след простыл прежде, чем заклинатели успели сосредоточиться. По крайней мере, статуя была повержена малыми жертвами, а души заклинателей, пострадавших от нападения, ещё можно было спасти.       Мо Сюаньюй оторвал флейту от губ, тяжело дыша. Он не был готов израсходовать практически все свои силы на этой горе за один присест — что бы ни говорили о тёмном пути, его использование не являлось парковой прогулкой даже для заклинателя со сформированным золотым ядром и укреплённой духовной основой. Если он не был Вэй Усянем, разумеется. Подумав об этом, Мо Сюаньюй поднял глаза и заметил, что все смотрели на него с явной опаской. А как ещё стоило смотреть на человека, призвавшего Призрачного Генерала? Даже Цзян Ваньинь прищурился и не стал убирать руку с рукояти Саньду.       Мо Сюаньюй автоматически сделал шаг назад, однако далеко не сбежал, упёршись во что-то твёрдое. Подняв голову, он увидел каменное лицо Второго Нефрита Гусу Лань. Сердце забилось где-то в горле, и Мо Сюаньюй понял, что ему несдобровать.       — Ханьгуан-цзюнь, как всегда, вовремя — представление уже закончилось, — обратился к нему Цзян Ваньинь, скрестив руки на груди. Цзинь Лин тут же встал за плечом своего дяди, неосознанно повторив его позу. Мо Сюаньюй бы посмеялся с этого, не будь он напуган до полусмерти. Его же не решат убить за ненадобностью теперь, когда всё закончилось?       Лань Ванцзи проигнорировал колкость в свой адрес, вместо этого продолжая всматриваться в лицо Мо Сюаньюя так, будто стремился заглянуть ему в душу. От этого взгляда мурашки бегали по коже.       Цзян Чэн распорядился, чтобы раненным и потерявшим сознание помогли — лишние зрители ему ни к чему, так что пусть адепты немного побегают и займутся полезным делом. Пока он отвлёкся, Мо Сюаньюй попытался тихо сбежать, но Ханьгуан-цзюнь не дал ему пошевелиться, схватив за руку каменной хваткой. Он будто действительно являлся статуей в человеческом обличии.       — Пожалуйста, Ханьгуан-цзюнь, сжальтесь, я хочу пожить ещё хоть немного, — взмолился Мо Сюаньюй, однако мужчина остался непреклонен и отстранён.       — Я не могу отпустить тебя, пока не узнаю, как ты призвал Призрачного Генерала, — сказал Цзян Ваньинь, подойдя к ним, когда убедился, что молодёжь при деле. Цзинь Лин то и дело поглядывал на них краем глаза, создавая иллюзию занятости.       — Я сам не знаю. Глава Цзян дал добро на использование любых методов, и я просто хотел призвать что-то достаточно злое, чтобы натравить его на Танцующую Богиню. Я даже не думал, что на помощь придёт сам Призрачный Генерал. Бра… Я думал, его давно уничтожили, а прах развеяли по ветру!       Цзян Чэн всмотрелся в перепуганное лицо юноши, стремясь убедиться, что тот не пытается его обыграть. Иначе простыми угрозами он не отделается. К счастью, Мо Сюаньюй изображал испуг достаточно правдоподобно, и Цзян Чэн не стал давить на него ещё больше. Похоже, он действительно был в шоке от случившегося.       — Куда он сбежал? — спросил чётко.       — Не знаю, он вырвался у меня из-под контроля, как только выместил злость на статуе, — признался Мо Сюаньюй, говоря полуправду. Сейчас Вэнь Нин действительно не подчинялся ему и должен был затаиться до следующего сигнала.       Руки Мо Сюаньюя дрожали, и пот продолжал катиться по шее, поэтому Цзян Чэну было так легко поверить, что тот в состоянии аффекта действительно не контролировал собственные действия.       — Ладно. Позже отправлю отряд прочесать местность, — сказал он в итоге, и Мо Сюаньюй чуть дух не испустил от облегчения. Только вот Ханьгуан-цзюнь продолжал держать его за руку, и выкрутиться не получалось. — Отпусти мальчишку.       — Откуда он знает о тёмном пути? — спокойно спросил тот.       — В странствиях научился, чтобы выживать. У него даже нет меча, как видишь, — ответил Цзян Чэн на все вопросы одновременно. Похоже, его протектората было достаточно, ибо Лань Ванцзи кивнул и ослабил хватку. Мо Сюаньюй тут же рассыпался в благодарностях. Он хотел уже пятиться назад и сбежать с глаз долой из сердца вон, как Лань Ванцзи обратился к нему снова.       — Ты знаешь, про призрачную руку? — спросил он.       — Какую руку? — нахмурился Мо Сюаньюй, остановившись. Слишком много потрясений для одного дня.       — Недавно её обнаружили в деревне Мо — рука убила всю семью от хозяев до слуг, захватывая их тела, — пояснил Лань Ванцзи и, подумав, добавил: — Приношу свои соболезнования.       Лицо Мо Сюаньюя приобрело странное выражение абсолютного безразличия, и лишь каким-то чудом он выдавил из себя вежливую улыбку, поклонившись.       — Благодарю за новости, я ушёл из дома раньше, чем это случилось, и не возвращался туда, так что мне не было ведомо о случившейся трагедии, — сказал он слишком размеренным голосом. В душе была пустота. Он должен был ощутить сочувствие, печаль, скорбь по этим людям, но единственным подобием на эмоцию было эхо триумфа от осознания того, что карма таки настигла тех, из-за кого жизнь Мо Сюаньюя превратилась в ад похуже смерти. Теперь у него совсем нет дома, он абсолютно свободен и никому не обязан. Судьба явно сжалилась над ним за все страдания.       Цзян Чэн, молчаливо обдумывавший новость, внезапно заговорил:       — Вы выяснили, кому принадлежит рука?       Ханьгуан-цзюнь покачал головой. Мо Сюаньюй тут же уцепился за это.       — Думаю, я могу помочь с этим, если заклинателей Гусу Лань не смутят мои грязные методы. Всё-таки из-за этого злобного духа была убита моя семья, их души не упокоятся, пока он не будет изловлен. — На самом деле, плевать он хотел на души своей родни, как и они плевали на него, но Мо Сюаньюю надо было вызвать жалость к себе, чтобы ухватиться за ниточку. Возможно, эта рука была тем, что он искал всё это время.       Цзян Ваньинь положил ладонь ему на плечо. Его лицо внезапно показалось мягче в выражении, не очернённое враждебным прищуром глаз. Похоже, он поверил в эту байку.       — Думаю, на сегодня тебе хватит потрясений. Мы остановились в постоялом доме в поселении неподалёку. Можешь переночевать с нами, а потом вы с Ханьгуан-цзюнем договоритесь, и каждый пойдёт своей дорогой.       Мо Сюаньюй был поражён тем, насколько сопереживающим и понимающим оказался Саньду Шэншоу, прославившийся своей хладнокровностью и жестокостью. Цзян Ваньинь будто был другим человеком.       — Для меня большая честь принять это приглашение. Я заплачу за свою комнату, — сказал он.       — Не стоит, это всего лишь гроши. Ты спас моего племянника, а это стоит куда дороже, — отмахнулся Цзян Ваньинь. Мо Сюаньюй не мог не улыбнуться, тронутый простотой и великодушием этого человека.       — Молодой господин Цзинь является и моим племянником, пусть и не признаёт этого. Я не позволил бы себе поступить иначе, — ответил он. Глаза Цзян Ваньиня чуть расширились на долю секунды, и лишь этим он выдал своё мимолётное замешательство. Мо Сюаньюй сделал вид, что не обратил на это внимания, одарив мужчину ещё одной мягкой улыбкой, будто разделил между ними этот секрет.       Цзян Чэн позаботился о том, чтобы Мо Сюаньюю предоставили комнату, и проплатил его содержание на пару суток на тот случай, если юноша решит задержаться. Остальное уже не его забота, пусть они с Ханьгуан-цзюнем сами разбираются в своих делах. Однако стоило навести справки об этом необычном бродячем заклинателе, не имеющем меча, но не отдавшемся тёмному пути полностью. Этим Цзян Чэн и занялся по возвращении в Юньмэн Цзян, сразу после того, как отправил группу самых способных адептов на поиски Вэнь Нина. Тот будто сквозь землю провалился, и оставалось лишь гадать, где сейчас может находиться это исчадие ада. На всякий случай Цзян Чэн держал ухо востро относительно слухов об особо опасном лютом мертвеце. Что-то подсказывало ему, что на горе Дафань проблемы не закончатся, и он хотел держать ситуацию под контролем настолько, насколько мог себе позволить. Ещё и Цзинь Лин, недовольный своим провалом на первой «большой охоте», сбежал доказывать какой он способный заклинатель. Оставалось только надеяться, что он не попадёт в какую-нибудь передрягу. Цзян Чэн планировал лично вправить ему мозги, а на первое время отправил пару адептов присмотреть за мальчишкой, чтобы тот не поплатился за слабоумие и отвагу.       Тем временем Мо Сюаньюй вместе с заклинателями Гусу Лань впервые за свою короткую историю путешествий посетил действительно именитый орден, не являвшийся Ланьлин Цзинь. Он старался не причинять неудобств и не говорить лишний раз, чтобы не действовать на нервы Ханьгуан-цзюню, которого, казалось, мало что волновало в жизни. Повезло, что его ученики не были настолько замкнутыми, и с юношей по имени Лань Сычжуй было весьма приятно вести праздную беседу. От него Мо Сюаньюй узнал подробности столкновения с озлобленной рукой, он же рассказал Мо Сюаньюю об основных правилах приличия для гостей Гусу Лань. Друг юноши — Лань Цзинъи, то и дело встревал в разговор, пока ледяной взгляд Ханьгуан-цзюня не остужал его пыл (и вместе с тем пыл всех находившихся рядом). Мо Сюаньюй искренне считал, что ему повезло с компанией. Мимолётно про себя он интересовался, чем сейчас заняты глава Цзян и его племянник. Цзинь Лин не был похож на человека, способного сидеть смирно по указке — это поведение больше подходило для адептов Гусу Лань. Мо Сюаньюй надеялся, что в будущем судьба сведёт его с семейством Цзян снова при более спокойных обстоятельствах. Ему хотелось больше узнать об этих необычных людях. Судя по всему, Цзян Ваньинь и вполовину не был тем, кого рисовали слухи. Впрочем, если верить слухам, сам Мо Сюаньюй был безумцем, позорно выгнанным из ордена и клана, чтобы доживать последние годы в семье своей матери. Если повезло, его должны считать мёртвым. Поэтому Мо Сюаньюй знал, что слухи — это лишь пыль, носимая ветром.       Когда они поднялись на гору, юноша столкнулся с легендарной Стеной Послушания, о которой знали все, кто хоть когда-то интересовался Гусу. Он не раз слышал, что правил на стене неисчислимое количество, однако узреть это воочию было совершенно иным опытом.       — Сколько тут правил? — спросил он, повернув голову в сторону Лань Сычжуя.       — Четыре тысячи, — ответил тот с учтивой улыбкой.       — Ужас какой, и вы соблюдаете их все? — вытянулся в лице Мо Сюаньюй, побледнев на пару тонов. Лань Цзинъи неприкрыто посмеялся над его глупым выражением лица.       — Правила — это наставления по жизни, и мы делаем всё, что в наших силах, чтобы жить в соответствии с ними, — невозмутимо продолжил Лань Сычжуй.       «Какой хороший способ сказать, что даже вы не способны соответствовать им всем», — мысленно оценил Мо Сюаньюй.       Ханьгуан-цзюнь позволил ему оглядеться, не торопя, когда Мо Сюаньюй задерживался на одном месте дольше, чем положено. Ученики разошлись по своим делам без единого приказа, и оставалось лишь поражаться уровню их организованности.       — Господин Мо волен оставаться в Гусу сколько пожелает, — сказал Лань Ванцзи, на что юноша кивнул. Мужчина хорошо вписывался в горный пейзаж, наполненный нейтральными и глубокими оттенками.       — Я могу в любое время уйти по своей воле? — уточнил он.       Лань Ванцзи покачал головой.       — Вместе с сопровождающим.       Мо Сюаньюй не был доволен идеей оказаться взаперти и оказаться зависимым от кого-то, но выбора у него не оставалось, поэтому он снова кивнул.       — Тогда стоит приступить к делу, полагаю? — сказал он, готовый достать флейту и испытать руку здесь и сейчас. У Ханьгуан-цзюня были другие планы, и он снова покачал головой.       — Перед началом я обязан уведомить своего дядю, чтобы было принято решение. Если помощь не понадобится, господин Мо сможет покинуть гору уже завтра.       Что ж, оставалось только смириться. Мо Сюаньюй позволил провести себя к гостевым покоям (многим позже выяснив, что Ханьгуан-цзюнь поселил его у себя дома). Пока мужчина пошёл беседовать со своим дядей, Мо Сюаньюй воспользовался предложением и принялся бродить вокруг, осматривая окрестности. Всё-таки нечасто в жизни удаётся попасть в легендарный заклинательский орден и суметь прогуляться по нему.       Атмосфера в Гусу была благоприятной и давящей одновременно. Будь это простое поселение в горах, Мо Сюаньюй наверняка позволил бы себе задержаться на несколько суток и насладиться красотами местных видов и полезными свойствами местных источников. Но в реальности он слегка замёрз, потому что не ожидал оказаться на возвышенности и не подумал о дополнительном комплекте одежды потеплее, а мелькавшие то тут, то там заклинатели в белом не позволяли расслабиться. Он чувствовал себя вороной в окружении лебедей, и пусть это было справедливо, Мо Сюаньюй не любил выделяться. Ему хватало того, что каждый в Ланьлин Цзинь наверняка знает его имя после того, как… он встряхнул головой, не желая думать о том, как его семья (в этот раз со стороны отца) вновь приложила руку к разрушению его жизни. По крайней мере, можно было поблагодарить их за то, что сейчас в нижнем даньтянь он чувствовал тепло золотого ядра, согревавшего его продрогшее тело.       Бродя по округе, Мо Сюаньюй столкнулся с Лань Сычжуем и Лань Цзинъи снова, что было приятной встречей — хоть какие-то знакомые лица. Да и молодёжь была более лёгкой на подъём, поэтому он чувствовал себя менее неловко. Плюс, было больше шансов, что они не знают о его происхождении, пока тот же Ханьгуан-цзюнь наверняка был в курсе всего.       В компании двух юношей прогулка стала веселее, а Мо Сюаньюй узнал о некоторых правилах. Запрет бегать показался ему весьма странным, однако он неплохо объяснялся заповедью «не торопи важные события». И всё равно Мо Сюаньюй с каждым новым пояснением думал, что в Гусу Лань он, привыкший к свободе и дороге, не выжил бы. Юноши даже посмеялись, когда он сообщил им об этом открыто.       — Мы нечасто имеем честь общаться со странствующими заклинателями по этой причине, так что было бы интересно послушать истории господина Мо, — мягко подтолкнул Лань Сычжуй, ловко скрывая праздное любопытство.       Мо Сюаньюй со смехом почесал затылок.       — Не думаю, что скучной жизни этого господина будет достаточно, чтобы заинтересовать молодых господ Лань, — попытался отмахнуться он.       — И всё же стоит попытаться. Мне с первой встречи было интересно, как так получилось, что при Вас нет меча, — настоял Лань Сычжуй. Стоит заметить, сделал он это предельно вежливо, не придерёшься. Похоже, за фасадом строгих правил у Гусу были свои секреты.       Меч Мо Сюаньюя был отобран у него при изгнании из клана, и он не видел его с тех пор, однако этого благородным заклинателям знать не следовало. Он быстро сочинил легенду о том, что оружие просто было ему не по руке, и он привык справляться иными методами. Одним из которых являлся тёмный путь. Стоило отдать должное, никто не стал концентрировать на этом внимание, и Мо Сюаньюй быстренько свернул на дорожку забавных историй: как ему приходилось спать на деревьях в лесах, наполненных волками, чтобы узнать, что птицы там были не менее хищные и очень охочие до человеческих припасов; как один раз по ошибке зашёл в женскую баню и едва успел унести ноги (всё равно женщины не вызывали у него интереса, но не объяснишь же этого прямо на месте); как сломал шею медведю бамбуковым шестом, отчего по нему пошла трещина, и пришлось изготавливать новый. В процессе Лань Цзинъи чуть не надорвал живот от смеха, пока Лань Сычжуй старался держаться, хотя дрожащие уголки губ выдавали его с головой.       — А Вы интересный человек, господин Мо! Вам стоит поохотиться вместе с нами, потому что я не поверю в это, пока сам не увижу, — сказал Лань Цзинъи.       — Если судьба сведёт нас вновь, — многозначительно ответил Мо Сюаньюй, улыбаясь. Вселенная и без того задолжала ему одну встречу, на которую он тайно надеялся в самых тёмных уголках своих помыслов.       Беседу пришлось остановить, когда Ханьгуан-цзюнь предстал перед юношами вместе с ещё одним мужчиной. Тот стремился добавить себе возраста и важности козлиной бородкой, но даже с ней от глаз Мо Сюаньюя не скрылось сходство с Ханьгуан-цзюнем.       Молодых адептов будто ветром сдуло, и он остался один под натиском каменных лиц благородных мужей Гусу Лань. Насчёт этого тоже было своё правило?       — Дядя, — обратился к мужчине Лань Ванцзи и повёл рукой в сторону юноши. — Молодой господин Мо.       Мо Сюаньюй поспешил придать своему лицу серьёзный вид и низко поклонился.       — Приветствую старейшину Лань!       Из-под чёлки он увидел, как мужчина принялся гладить свою бороду, тихо хмыкнув и склонив голову в знак приветствия. Оставалось надеяться, что это была позитивная реакция, и Мо Сюаньюя не спустят с лестницы — ступенек тут было больше, чем в Ланьлин Цзинь. От воспоминаний заболела спина, однако он не подал виду.       Старейшина Лань коротко сообщил ему, что завтра после звона утреннего колокола сильнейшие заклинатели Гусу Лань соберутся, чтобы попытаться обуздать призрачную руку, и Мо Сюаньюй должен присутствовать там, не вмешиваясь до тех пор, пока не попросят. Лань Ванцзи явно успел сообщить своему дяде о сомнительных методах, коими пользовался молодой господин Мо, потому что мужчина не выглядел довольным, приглашая его. Оставалось надеяться, что Мо Сюаньюй не станет причиной раздора семьи из Гусу Лань. Он мысленно пообещал вести себя прилично и покорно, чтобы не доставлять проблем.       Правда, обещания разбились о ту же Стену Послушания, когда Мо Сюаньюй увидел количество книг, что находились в его комнате. Похоже, его расположили в рабочем кабинете, и он был в восторге, мимолётно понадеявшись, что не забыл, как читать, потому что последними литературными шедеврами, что ему доводилось созерцать, были вывески постоялых дворов — и в тех было не особо много смысла.       — После отбоя я обязан не выходить из комнаты, но могу заниматься чем угодно в рамках дозволенного? — спросил он, не сводя глаз с переплётов. Пусть Мо Сюаньюй старался держаться деловито и сдержанно, Лань Ванцзи не первый год жил на свете, и от него не укрылся почти детский восторг в глазах юноши. Редко увидишь нечто настолько яркое в Гусу Лань, и он был тронут, пусть ледяная маска не пропустила даже намёка.       — Колокол приглашает готовиться ко сну. Молодой господин Мо должен быть готов к раннему подъёму, чтобы не заставлять старейшин ждать, — отказал он.       Мо Сюаньюй пытался не подать виду, но всё равно поник, что не укрылось от цепких глаз.       — В благодарность за помощь молодой господин Мо может навестить эту комнату в любой момент, предупредив меня предварительно. Любой гость остаётся желанным, пока не нарушает чужих правил, — сжалился над ним Лань Ванцзи, и Мо Сюаньюй просиял, улыбнувшись от уха до уха и рассыпавшись в поклонах с благодарностями, заверяя, что он постарается сделать всё возможное, чтобы помочь. Пусть он не увидел, обычно безразличное выражение лица Ханьгуан-цзюня согрела почти невидимая улыбка — едва приподнятые уголки губ.       На самом деле, Мо Сюаньюй мог не спать несколько суток, несмотря на свой не самый высокий уровень культивирования, — родственники научили в те времена, когда по очереди заглядывали к нему ночью и били по щекам, проверяя, не помер ли. Времена прошли, привычки остались, однако Мо Сюаньюй не желал испытывать чужое терпение в страхе, что у него отберут чудом заслуженный допуск к знаниям. Потому что какой ещё орден пустит заклинателя с большой дороги к своим архивам?       Когда Ханьгуан-цзюнь пришёл будить юношу (лично!), тот уже был собран и свеж. Его нервы были настолько на пределе, что он подскочил до того, как начало светлеть небо. Когда мужчина обозначил своё присутствие тихим покашливанием, Мо Сюаньюй высунул лицо из-за трактата, первым привлекшего его внимание, и приветственно улыбнулся, выглядя радостным несмотря на залёгшие под глазами круги. К режиму Гусу Лань невозможно было привыкнуть с первого раза, но Мо Сюаньюй привык к разного рода истязаниям, так что особо не жаловался. Вслух он лишь пожелал доброго утра и поинтересовался, пора ли.       Лань Ванцзи кивнул и жестом велел следовать за ним. За спиной он уже нёс свой легендарный гуцинь. Ещё вчера Мо Сюаньюй не поверил бы, что ему доведётся увидеть Ванцзи в действии. Больше — он бы не поверил, что ему выпадет шанс воочию узреть одного из Двух Нефритов Гусу Лань!       В тишине они встретились со старейшиной Лань, поприветствовавшим Мо Сюаньюя всё тем же строгим кивком. Мо Сюаньюй не стал задавать вопросов, но флейту покручивал в руках от волнения, надеясь, что его уровня хватит, чтобы не подвести. Хотя в окружении сильнейших заклинателей Гусу любые волнения были бессмысленны. Тогда он ещё не знал, насколько ошибочным был этот вывод. В итоге, когда даже старейшина Лань потерял сознание под натиском тёмной энергии, Мо Сюаньюй понял, что теперь всё зависит лишь от него и Ханьгуан-цзюня, чудом державшегося ровно и продолжавшего играть на гуцине. Если бы он остановился, дни находившихся в этой комнате были бы сочтены. Сам Мо Сюаньюй, как бы привычен он ни был к тёмной энергии, ощутил сильное головокружение и подступившую к горлу тошноту. Прежде, чем и он поддался этому губительному порыву, юноша приложил флейту к губам и принялся играть, подстраиваясь под чистую мелодию Ванцзи.       Так как и на поприще тёмного пути Мо Сюаньюй не хватал звёзды с неба, вскоре из носа у него пошла кровь, но он не остановился. Под его натиском рука начала успокаиваться, и Мо Сюаньюй попытался взять более агрессивный ритм, пусть это было опасно. По большей части он распугивал мертвецов от себя или привлекал их к себе, а не пытался подчинить их свой воле. Да и рука, кому бы она ни принадлежала, явно обладала непростым характером и попыталась поставить докучавших ей заклинателей на место.       Неизвестно, сколько они продолжали бороться, но в тот момент, когда Мо Сюаньюй перестал видеть окружение из-за чёрных точек перед глазами и подумал, что это его конец, рука внезапно поддалась и успокоилась. От того, как стремительно спало давление тёмной энергии, Мо Сюаньюй осел на землю, жадно хватая ртом воздух. Задним числом он осознал, что Лань Ванцзи накрыл струны своего гуциня рукой, погружая комнату в звенящую тишину. Прежде, чем Мо Сюаньюй следом за старейшинами Гусу Лань отправился в небытие, он ощутил, как его голова упала на что-то прохладное, но слишком мягкое, чтобы оказаться полом. В тело хлынул поток духовной энергии, и Мо Сюаньюй сосредоточился на том, чтобы сфокусировать зрение. Столкнувшись взглядом с сохранявшими ледяное спокойствие глазами Лань Ванцзи, он сам невольно расслабился. По крайне мере, они обуздали руку. Вспомнив о ней, Мо Сюаньюй глянул в сторону. Последним, что он осознал, был тот факт, что рука указывала куда-то в сторону.       — Северо-запад. Она указывает на северо-запад… — лихорадочно пробормотал он несколько раз и совсем потерял сознание.       Придя в себя, Мо Сюаньюй понял, что находится в совершенно незнакомой комнате. По крайней мере, его не выкинули из Гусу за использование тёмного пути, потому что интерьер был знакомый — похожую мебель он созерцал совсем недавно.       Голова разрывалась от остаточных эффектов, а в носу стоял металлический запах. Поморщившись, юноша сел и потёр глаза, следом помассировав виски, чтобы немного прояснить разум. Повернув голову, он чуть не выпрыгнул из кожи, когда увидел фигуру в белом, неподвижно сидящую за столом. Ханьгуан-цзюнь мог с лёгкостью уподобиться статуе, и поначалу Мо Сюаньюй испугался, что уже видит галлюцинации. Но Лань Ванцзи повернулся к нему и взял со стола что-то, направившись к кровати. Когда он снова опустился на колени, Мо Сюаньюй рассмотрел в руках поднос с чайным сервизом. Проведя над ним рукой, Ханьгуан-цзюнь мгновенно заставил напиток изойтись паром.       — Где мы? — спросил Мо Сюаньюй, осознав, что не слышит никаких голосов и не ощущает чужого присутствия.       — Моя комната, — налегке ответил Лань Ванцзи, и Мо Сюаньюй залился бы краской, если бы его тело было в менее побитом состоянии. — Господин Мо задержится здесь, пока его состояние не улучшится достаточно, чтобы отправиться в дорогу.       — Куда? — нахмурился в недоумении юноша. Неужели старейшины отошли от случившегося так быстро?       — Ты сам сказал, что рука указывает на северо-запад. Дядя уже знает и дал добро нам двоим на расследование. Этот дух очень опасен, если его не упокоить.       Мо Сюаньюй не помнил ничего такого. Видимо, к тому моменту большая часть его разума перестала функционировать. По крайней мере, он был не совсем бесполезен.       — Когда молодой господин будет готов отправиться в путь? — спросил Лань Ванцзи. Будь он простым человеком, мог бы показаться нетерпеливым, но Мо Сюаньюй не решился заглядывать настолько глубоко. Вместо этого он прислушался к себе.       — Если не использовать тёмный путь, то я буду готов, — он глянул в окно, заметив, что солнце успело пройти зенит. Когда они начали, на небе только занимался рассвет! — к завтрашнему подъёму. Мы можем отправиться в дорогу с утра.       Ханьгуан-цзюнь удовлетворённо кивнул и поднялся на ноги, велев Мо Сюаньюю отдыхать, будто у того оставался выбор. Он оставался в кровати, пока не прикончил чайник чая, оставленный, видимо, специально для него. Когда на дне чайника осталась одна лишь листва, металлический запах окончательно развеялся, и голова Мо Сюаньюя уже не раскалывалась на части. Решив подготовиться к дороге, он переоделся в чистый комплект одежд и решил постирать тот, что заляпал кровью из носа. К счастью, Ханьгуан-цзюнь оказался достаточно вежлив, чтобы не раздеть бессознательного юношу.       По пути судьба вновь свела Мо Сюаньюя с Лань Цзинъи, и он воспользовался шансом поинтересоваться, где бы мог постирать одежду. Юноша провёл его до источника и с интересом наблюдал за тем, как Мо Сюаньюй ловко работает руками. Его компания была весьма приятной, а беседа шла легко и непринуждённо. Мо Сюаньюй и не знал, что в больших орденах могут быть столь открытые и вежливые люди. В обществе Ланьлин Цзинь любое общение зачастую завязывалось для поиска выгоды или компромата, между каждым шла своя тайная игра. Мо Сюаньюй сам не заметил, как его семья с двух сторон отучила его доверять людям, поэтому сейчас был несколько удивлён тому, что не счёл присутствие Лань Цзинъи давящим.       На следующий день они с Ханьгуан-цзюнем ни свет ни заря отправились в путешествие. Сам Мо Сюаньюй привык проводить часы на ногах и ночь под открытым небом, однако устроят ли такие условия самого Лань Ванцзи, — тут он сомневался. К счастью, мужчина оказался тихим и непривередливым компаньоном, и они без проблем покрывали довольно большие расстояния за рекордное время. Мо Сюаньюй узнал, что в пределах Гусу запрещено охотиться, но это правило не распространяется на дорожный образ жизни. Традиции Гусу Лань оказались куда глубже и многограннее, чем Мо Сюаньюй себе представлял, а Лань Ванцзи оказался куда более сносным собеседником, чем могло показаться поначалу. Пусть он и был лаконичен в изложении любой информации, но с готовностью отвечал на вопросы и рассказывал о том, чем хотел поделиться. Мо Сюаньюй не привык путешествовать со спутниками, но вынужден был признать, что компания Лань Ванцзи не была для него таким бременем, как он боялся поначалу.       Когда они оказались в глухой местности в отдалении от любых населённых пунктов, Мо Сюаньюй завёл разговор, который откладывал как можно дальше.       — Я должен попытаться призвать Призрачного Генерала.       Брови Ханьгуан-цзюня слегка нахмурились.       — С какой целью?       — Известно, что Призрачный Генерал был единственным мертвецом Вэй Усяня, способным сохранить самосознание. Но когда он появился на горе Дафань, вёл себя как обычный лютый мертвец. Также меня беспокоит тот факт, что его не сожгли, хотя бр… глава Цзинь уверял, что так и сделал. Мне кажется, с этим делом не всё так просто.       Лань Ванцзи промолчал, прожигая Мо Сюаньюя взглядом. Тот почувствовал себя ещё более неловко. Может, стоило дождаться, пока их пути разойдутся, и потом провернуть всё тайно?       — Вы можете не принимать никакого участия, я не принуждаю помогать, — на всякий случай оправдался он, опустив глаза.       — Я помогу, если будет надобность. Молодой господин Мо помог, справедливо будет ответить тем же, — сказал мужчина, и Мо Сюаньюй вздохнул с облегчением.       Он уже знал, какой ритм выбрать, чтобы наверняка привлечь Вэнь Нина, а не собрать всю нежить в округе. Первое время не происходило ровным счётом ничего, но Мо Сюаньюй знал, что терпение всегда окупается. Он продолжал играть, разнося мелодию по ветру, пока из-за деревьев не вышел покачивающийся мертвец. Очень странно, ведь Призрачный Генерал должен был сполна владеть своим телом, несмотря на окоченение мышц.       Мо Сюаньюй для надёжности сыграл ещё немного, чтобы убедиться, что Вэнь Нин не атакует их. Лань Ванцзи держал гуцинь на коленях, но выглядел максимально расслабленно, будто вышел созерцать природу в лесу, а не следил за одним из самых страшных орудий Вэй Усяня.       Глаза мертвеца совершенно слепо смотрели перед собой, а руки безвольно висели по сторонам, будто цепи тянули их к земле. Убрав флейту от губ, Мо Сюаньюй приблизился на пару шагов. Убедившись, что опасности нет, сократил все расстояние и принялся осматривать Вэнь Нина со всех сторон. Если бы он обладал сознанием, уже заговорил бы, но сейчас Призрачный Генерал ничем не отличался от высокоуровневого лютого мертвеца. Скорее всего, с ним что-то сделали в Ланьлин Цзинь перед тем, как спрятали от мира. Придя к такому выводу, Мо Сюаньюй присмотрелся к цепям, но не нашёл в них ничего особенного. Значит, что-то ввели в тело. А самый верный способ лишить кого-либо рассудка — повредить мозг.       Извинившись себе под нос, юноша принялся ощупывать голову мертвеца и спустя пару мгновений наткнулся на небольшие выступы, довольно улыбнувшись своей догадливости. То оказались гвозди, вбитые так надёжно, что пришлось заставить Вэнь Нина опуститься на колени, чтобы вытащить их. Хорошо, что мёртвые не чувствовали боли — Мо Сюаньюй и так стыдился собственной наглости.       Стоило гвоздям покинуть череп, Вэнь Нин напрягся и разом обмяк, будто вытащили стержень, державший всё это время. Мо Сюаньюй снова взглянул на его лицо и заметил, как наливаются краской тёмные зрачки, не утратившие мертвенной сероватости. Вэнь Нин на пробу моргнул пару раз, после чего очень медленно повернул голову в сторону Лань Ванцзи и снова сосредоточился на Мо Сюаньюе, терпеливо наблюдающем за реакцией.       — Молодой господин Вэй? — сипло пробормотал мертвец, явно не пользовавшийся голосовыми связками долгое время.       Мо Сюаньюй вытянулся в лице и секундой спустя расплылся в неловкой улыбке, замахав руками в отрицании.       — Вы обознались. Моё имя Мо Сюаньюй, я случайно призвал Вас на горе Дафань и специально — сейчас.       Выражение лица Вэнь Нина не изменилось, но оно и не удивительно — мышцы лица были слишком окоченевшими, чтобы порадовать хоть какой-то экспрессивностью.       — Я должен был умереть… окончательно. Что произошло? — спросил Призрачный Генерал.       — Похоже, у кого-то были другие планы. И, боюсь, это дело связано с тем, которое мы сейчас расследуем, — сказал Мо Сюаньюй и поведал историю о злобной руке, которую сейчас они держали запертой в мешочке цянькунь, чтобы использовать в качестве компаса. Вэнь Нин внимательно выслушал его, не перебивая. Он выглядел уставшим, насколько мог быть мертвец. — Если желаете, Ханьгуан-цзюнь может упокоить Вас.       На это Вэнь Нин поразительно активно завертел головой.       — Не стоит, я хочу помочь узнать правду за столь ужасным злодеянием. Но… могу ли я поинтересоваться, что стало с молодым господином Вэй?       Улыбка Мо Сюаньюя стала чуть более напряжённой.       — Он умер тринадцать лет назад.       Вэнь Нин издал тихое «ох» и надолго замолчал. Мо Сюаньюй представлял, что тринадцать лет в невежестве не пройдут легко ни для живого, ни для мёртвого. Он сам впервые увидел мир только когда сбежал от семьи почти год назад. Поэтому он не стал открывать рот и вносить ещё больше хаоса в мысли Вэнь Нина, позволив тому самому осознать случившееся.       — Чем я могу быть вам полезен? — поинтересовался Вэнь Нин скрипуче. — Молодой господин Лань был хорошим другом господина Вэй, сочту за честь помочь ему, если моя компания ему не противна.       Ханьгуан-цзюнь лишь покачал головой.       — Не бей протянутую руку помощи, — философски изрёк он, выражая своё согласие. Мо Сюаньюй едва заметно улыбнулся, подумав, что простого «да» было бы более чем достаточно. Странные в Гусу Лань были манеры.       — Что мне делать?       На это Мо Сюаньюй не смог ответить сходу. Скрестив руки на груди, он уставился в землю, глубоко задумавшись.       — Думаю, сейчас Вам стоит освоиться с миром, в котором Вы оказались. Если понадобится помощь, я использую ту же мелодию, на которую Вы откликнулись предыдущие два раза. Пока что это будет самым разумным вариантом — сказал он в итоге.       Вэнь Нин понимающе кивнул и поднялся на ноги.       — Напоследок у меня есть небольшая просьба, — осторожно сказал он, и Мо Сюаньюй с интересом склонил голову набок. — Оставим формальности между нами. Я уже не в том положении, чтобы требовать к себе почтения. Звать меня «Вэнь Нин» будет достаточно.       Мо Сюаньюй с готовностью кивнул.       — Тогда «Мо Сюаньюй» тоже пойдёт, — сказал он и протянул руку, светло улыбаясь. Вэнь Нин удивлённо смотрел то на улыбку, то на доверительно раскрытую ладонь, пока не решился принять рукопожатие. Мо Сюаньюй никак не отреагировал на холод его кожи, и Вэнь Нин осторожно сжал пальцы, после чего скрылся в деревьях.       Каждый отправился своей дорогой, и Мо Сюаньюй с Ханьгуан-цзюнем не стали задерживаться надолго. Впереди лежала территория Цинхэ Не, и чутьё Мо Сюаньюя подсказывало, что там их ждёт не увеселительная прогулка. Зато человеческое общество значило возможность пособирать слухи. Пусть Мо Сюаньюй не был прожжённым сплетником, но руку в этом деле он успел набить, зная, как за пару монет вытянуть из человека всё, что душе угодно. Когда они подошли к таверне с достаточным количеством людей, чтобы не быть раздражающим, Мо Сюаньюй потянулся к кошельку, чтобы проверить свои сбережения. Прежде, чем он потянул за шнурок, Лань Ванцзи мягко накрыл его руку своей.       — Не беспокойся о деньгах.       Легко говорить, когда ты господин из прославленного ордена. Мо Сюаньюй никогда не купался в роскоши — наличие сменного комплекта одежды уже являлось для него даром небесным. А Лань Ванцзи в своих сумочках цянькунь будто собрал половину Гусу. Разумеется, его кошелёк будет таким же бездонным.       В итоге судьба превзошла все ожидания Мо Сюаньюя и затянула его в такой круговорот событий, что впору было книгу писать о своих невероятных приключениях. То, что началось со слухов о крепости-людоеде, закончилось обнаружением того, что кто-то в эту самую крепость проник ещё до того, как до неё добрались сами Мо Сюаньюй и Лань Ванцзи. Они прошли через лабиринт (в котором Мо Сюаньюй легко бы потерялся, не будь у него столь сильного компаньона-заклинателя), как вдруг услышали лай. Казалось бы, ничего странного в том, чтобы по дороге наткнуться на собаку, но лабиринт не пропускал даже животных. Это явно было непростое животное — и оказалось оно здесь не просто так.       — Как тут оказалась собака? — спросил Мо Сюаньюй на всякий случай, уже привыкнув к тому, что у Ханьгуан-цзюня на всё есть ответ.       — Это пёс-оборотень. Скорее всего, пришёл сюда с хозяином, — ответил тот.       — Наверно, с хозяином что-то случилось, раз животное так разрывается, — предположил Мо Сюаньюй, и они ускорили шаг.       Мо Сюаньюй ни разу в жизни не сталкивался с псами-оборотнями, лишь слышал о том, насколько они дорогие и просто бесценные в качестве спутников заклинателей. Разумеется, он и мечтать о подобном не мог.       Собака оказалась невероятно огромных размеров и бросилась к ним сразу же, как только заметила. Мо Сюаньюй едва не выскочил из кожи и шагнул назад, случайно врезавшись в Ханьгуан-цзюня и коротко извинившись.       — Собака не нападёт без приказа хозяина, — сказал мужчина. Это несколько облегчило страх, однако до конца не спасло от опасений. Хозяина же рядом не было!       Собака принялась нарезать круги вокруг них, тревожно лая и скуля, после чего, не дождавшись никакой реакции, схватила Мо Сюаньюя за край одежд и потянула за собой.       — Рискну предположить, что она хочет показать нам путь к попавшему в беду хозяину, — сказал Мо Сюаньюй, сделав несколько рваных шагов. Убедившись, что он не убегает и не вырывается, собака отпустила ткань и потрусила вперёд, то и дело оглядываясь. — Нам следует пойти за ней.       Лань Ванцзи не стал возражать, и так они оказались перед разломанной на кирпичи стеной.       — Судя по всему, входа в крепость не существует как такового. Кто же мог учинить подобное? — задумчиво поинтересовался сам у себя Мо Сюаньюй, поглаживая подбородок.       Лань Ванцзи философски промолчал и поманил собаку рукой. Та беспрекословно подчинилась, и он запустил руку в её шерсть, поразив Мо Сюаньюя смелостью и решимостью. Тот бы не решился прикасаться к столь опасной зверушке по доброй воле.       Присмотревшись к действиям Лань Ванцзи, юноша заметил, что тот нашарил ошейник.       — Собака принадлежит молодому господину Цзинь, — сказал он беспристрастно.       Сначала Мо Сюаньюй не уловил связи, однако в тот момент, когда кусочки пазла собрались воедино, его сердце ухнуло в пятки.       — Вы хотите сказать, что Цзинь Лин находится там?! — спросил он излишне резко, но сейчас было не самое подходящее время, чтобы беспокоиться о вежливости. Ханьгуан-цзюнь будто бы не заметил этого всплеска и молча кивнул. — Тогда с ним точно что-то стряслось, раз собака волнуется. Слухи не возникают на ровном месте, мы обязаны зайти внутрь и спасти его, пока не стало поздно.       И так они оказались внутри крепости-людоеда. Пусть Мо Сюаньюй был полон стремления спасти Цзинь Лина, по коже всё равно прошёлся холодок, стоило ему оказаться по другую сторону каменных стен. Сначала он подумал, что странный звук, слышавшийся ему, был кровью, бьющей аж в уши, и лишь прислушавшись понял, что это шепот потерянных душ. Руки покрылись мурашками. Каким образом Цзинь Лин додумался залезть сюда без задней мысли?       Желая подтвердить свою теорию, Мо Сюаньюй достал из-за спины свой неизменный бамбуковый шест и несколько раз ударил им по стенам в разных направлениях. Камень был достаточно прочный и плотный, так что от ударов даже не осталось эха, но Мо Сюаньюй узнал то, что хотел.       — Похоже, в стены этой крепости вмурованы мертвецы.       Лань Ванцзи кивнул, и они отправились дальше. Мо Сюаньюй старался следовать примеру своего компаньона и сохранять спокойствие, однако гулко бьющееся сердце решало по-своему. Они с Цзинь Лином даже не говорили ни разу в то время, когда Мо Сюаньюй был частью Ланьлин Цзинь — он лишь издалека видел мальчика, гуляющего наедине с собой или прячущегося в тени деревьев в саду. Когда они заговорили в первый раз, Цзинь Лин не сказал ему ничего хорошего (и ничего нового), но Мо Сюаньюй привык быть отбросом общества по разным причинам — он не просто так выбрал путь странствий и отшельничества. Однако сейчас желание защитить слишком уверенного в себе мальчишку было настолько сильно, что Мо Сюаньюй даже не думал о мотивах своих действий — он просто шёл вперёд и надеялся, что ещё не слишком поздно. При мыслях о Цзинь Лине почему-то вспоминался Цзян Ваньинь, будто они были неразлучны. Что бы он сказал на всё это? Где он был сейчас?       Отвлёкшись на собственные раздумья, Мо Сюаньюй едва не прошёл мимо развилки, но его будто за руку повело в нужную сторону. Коридор вёл в просторную комнату, посреди которой стоял гроб. В обычной ситуации Мо Сюаньюй прошёл бы мимо и не стал тревожить сон мёртвых, но потоки тёмной ци были настолько густыми, что он не мог не остановиться, попросив Ханьгуан-цзюня проверить содержимое. Внутри оказалась сабля, и это было как минимум странно. Оружие будто находилось в глубоком сне, и Мо Сюаньюй не хотел бы потревожить его своим вмешательством.       В остальных гробах тоже лежали сабли, а вокруг лишь шептали на ухо души мёртвых. Никого. Мо Сюаньюй начал волноваться. Вариантов было немного, и он приготовился достать флейту из рукава, мимолётно посетовав, что за последние дни прибегал к способностям тёмного пути чаще, чем за последние годы. Но приходилось чем-то жертвовать, когда его собственного потенциала было недостаточно, чтобы найти выход из ситуации.       Будто прочитав мысли юноши, Лань Ванцзи уже открыл миру свой гуцинь и устроился посреди комнаты. Мо Сюаньюй открыл рот и тут же закрыл, догадавшись, что Лань Ванцзи собрался использовать одну из техник Гусу Лань, позволявшую общаться с мёртвыми.       — Задай вопрос, на который можно дать короткий ответ, — велел Ханьгуан-цзюнь, как только получил ответ от одной из заблудших душ.       Мо Сюаньюй тут же задумался.       — Что это за место, в котором мы находимся?       Лань Ванцзи честно передал его вопрос, однако в ответ получил лишь короткое: «Не знаю». Попытка не пытка, Мо Сюаньюй догадывался, что вряд ли получит ответ. Тогда стоило перейти к самому важному.       — Заходил ли сюда недавно юноша примерно пятнадцати лет в золотистых одеждах?       Струна двинулась сама по себе, и Мо Сюаньюй выжидающе уставился на мужчину. Тот лишь кивнул — ответ утвердительный.       — Где он сейчас?       В этот раз заиграл уже другой набор струн. Лань Ванцзи любезно перевёл:       — Здесь.       «Здесь» могло значить как и каменную крепость, так и общество потерянных душ. Мо Сюаньюй почувствовал, как леденеют кончики пальцев. Он насилу разомкнул губы, чтобы задать следующий вопрос:       — Пожалуйста, узнайте возраст этой души и откуда она родом.       Лань Ванцзи сыграл короткую мелодию, и струны почти незамедлительно ответили ему, стоило лишь убрать пальцы.       — Пятнадцать, Ланьлин.       У Мо Сюаньюя сердце замерло на пару долгих мгновений, а на висках собрался холодный пот. Каким образом душа Цзинь Лина успела оказаться здесь? Как давно это случилось? Был ли шанс ему помочь?       Пока Мо Сюаньюй предавался внутреннему ужасу, Лань Ванцзи сыграл ещё несколько нот. Когда он что-то сказал, Мо Сюаньюй не разобрал ни слова — все мысли смешались в кашу.       — Повернись на юго-запад и на каждую ноту делай один шаг, — терпеливо повторил Лань Ванцзи. Мо Сюаньюй повернул голову в указанном направлении, и его осенило. Почему он сразу же не догадался?       — Он находится в стене! Если тут замурованы мертвецы, каким-то образом Цзинь Лин оказался среди них! — выпалил Мо Сюаньюй и подбежал к нужному месту, принявшись ощупывать каменную кладку. Та была настолько плотной, будто стена уже десятки лет была завершена.       Лань Ванцзи убрал гуцинь и тихо велел отойти. Мо Сюаньюй незамедлительно подчинился, и меч Ханьгуан-цзюня, ослепляя своим белоснежным сиянием, покинул ножны и разрезал камень, словно масло. Не будь он сейчас так перепуган, Мо Сюаньюй наверняка восхитился бы, но вместо этого он снова оказался у стены и нащупал в глине выступающий бугор. Не став тратить время на его разгребание, схватился за бамбуковый шест и направил в него духовную энергию, слегка ударив по бугру. Земля разом осыпалась, обнажив стоявшего внутри стены юношу с плотно закрытыми глазами. У Мо Сюаньюя от сердца отлегло, и он с помощью Лань Ванцзи попытался вытащить Цзинь Лина из земляного плена. Увы, даже с этим возникли трудности, так как меч Цзинь Лина зацепился за руку другого мертвеца, расположенного рядом с ним. Лань Ванцзи помог разобраться с этим, и бессознательный Цзинь Лин оказался в руках Мо Сюаньюя, прижавшего его к себе медвежьей хваткой, будто от этого зависела жизнь. Лань Ванцзи не стал это комментировать, лишь проверил пульс, убеждаясь, что юноша ещё не успел перешагнуть границу жизни и смерти, пусть и был близок к тому, чтобы умереть от удушья.       Цзинь Лин начал шевелиться, и Мо Сюаньюй, возрадовавшись тому, что он проснулся, отпустил его, однако Цзинь Лин внезапно попытался войти в стену снова. Мо Сюаньюй тут же выдернул его оттуда и в этот раз не отпускал. Только он повернул голову, чтобы сообщить Лань Ванцзи, что стоит убираться отсюда поскорее, как снаружи раздался громкий собачий лай. До этого собака покорно ждала их у входа, но сейчас, видимо, случилось нечто непредвиденное. Или явился кто-то чужой.       Мо Сюаньюй закинул Цзинь Лина на спину, и таким составом они рванули к выходу. Собака перестала лаять и просто рычала, сжав в зубах клок какой-то ткани. Стоило Лань Ванцзи протянуть руку, как она с радостью поделилась своей находкой и принялась нарезать круги вокруг Мо Сюаньюя, рассматривая своего бессознательного хозяина и принюхиваясь к его перепачканным штанам и ботинкам.       — Кто бы это ни был, стоит его догнать, раз он смог пройти через ходячих мертвецов и лабиринт. Это может быть кто-то, способный ответить на все наши вопросы, — сказал Мо Сюаньюй. Прежде, чем Лань Ванцзи успел открыть рот, он продолжил: — Я отнесу Цзинь Лина в Цинхэ. Если что, встретимся на постоялом дворе, где остановились, я точно буду там.       Сомкнув губы, Лань Ванцзи кивнул и сорвался с места, растворившись в тенях деревьев. Мо Сюаньюй перехватил Цзинь Лина поудобнее, посмотрел на его собаку и вздохнул.       — Ну, пойдём.       Вместе с собакой он быстро вышел к нужной тропе и по теням направился к постоялому двору, не желая привлекать внимание лишний раз. Добравшись до своей комнаты, Мо Сюаньюй опустил всё ещё бессознательного юношу на кровать. Собаке он приказал сидеть, слабо надеясь на то, что она послушается чужого, однако задумка увенчалась успехом, после чего Мо Сюаньюй снова остановил взгляд на Цзинь Лине. Что же заставило его попытаться вернуться в стену?       Занеся руку над юношей, Мо Сюаньюй сосредоточился. И вправду, у того в теле скопилось немалое количество тёмной энергии, что могло значить только одно… Мо Сюаньюй бесцеремонно распахнул нижние одежды и неудовлетворённо цыкнул, ничего не обнаружив, после чего свёл ткань и спустил к ногам.       Цзинь Лин проснулся как раз в тот момент, когда Мо Сюаньюй собирался выпрямить закатанную штанину. Реакция была ярче фейерверка: Цзинь Лин толкнул Мо Сюаньюй в плечо ногой, заставив распластаться на полу, после чего отполз к изголовью кровати и заметил потрёпанный вид своих одежд, без труда догадавшись, что это значило.       — Ч-что ты делаешь? — спросил он, запутавшись в мыслях и едва собрав их в полноценные слова.       — Не видно? Поправляю твои штаны, — ответил Мо Сюаньюй, не моргнув и глазом.       Подумав о том, что этот человек не только залез под его нижние одежды, но и попытался стянуть с него штаны, Цзинь Лин покраснел до корней волос и разгорячился настолько, что из ушей вот-вот был готов повалить пар.       — Как ты посмел? Я не обрезанный рукав! — в панике выпалил он, и Мо Сюаньюй почувствовал, как дёргается бровь.       — Если бы не я, сейчас было бы уже всё равно, кем ты там являешься или не являешься, — довольно резко посрамил юношу он, скрестив руки на груди и поднявшись на ноги, чтобы возвыситься над кроватью. — Если бы твоя собака не наткнулась на нас с Ханьгуан-цзюнем, твоя душа уже давно как отделилась бы от тела, а всё, о чём ты думаешь, это чистота твоей чести? И насколько ужасным человеком ты меня считаешь, раз сразу предположил самое худшее после того, как я тебя спас?       Смутившись, Цзинь Лин опустил глаза и поджал губы, не зная, что сказать. Он смутно помнил события последних часов, но в сердце отчётливо отпечатался страх от медленного удушья и холодного дыхания смерти сплошь и рядом. Цзинь Лин лишь смутно помнил, что темнота в какой-то момент рассеялась, и его подхватили руки, не давая упасть, после чего он снова потерял сознание до тех пор, пока не обнаружил Мо Сюаньюя у своих ног. Сложно было представить, что именно этот человек спас Цзинь Лина от неминуемой гибели. Снова. Ещё и так дерзко отчитал его, как маленького ребёнка.       — Что вообще было у тебя в голове, когда ты решил сунуться в крепость, окружённую защитным полем столь высокого уровня? Ты хоть представляешь, чем всё могло закончиться, и как бы это отразилось на главе Цзян? Он знает, что ты здесь? — продолжил свою лекцию Мо Сюаньюй.       При упоминании имени своего дяди Цзинь Лин повернул голову к открытому окну, небо за которым уже начало темнеть, выругался и спрыгнул с кровати, наспех натянув сапоги и вылетев в окно без единого слова. Мо Сюаньюй не успел даже открыть рот и тут же выпрыгнул следом. Цзинь Лин двигался так быстро, что за ним нереально было поспеть, — поразительно для человека, едва не распрощавшегося с жизнью пару часов назад. Мо Сюаньюй хотел было сдаться, как вдруг рядом с ним прошмыгнула тень — та самая собака оказалась рядом и оглянулась, будто ждала, что юноша последует за ней. Мо Сюаньюй улыбнулся и не заставил себя ждать. Вскоре он услышал голоса, слишком громкие для сонно опустевших улиц. Прислушавшись, Мо Сюаньюй безошибочно узнал раздражённые интонации главы Цзян — такое вряд ли забудешь, стоит лишь один раз услышать.       Мужчина поносил своего племянника, активно сопротивлявшегося праведной ругани в свой адрес. В своё время Мо Сюаньюй боялся лишний раз открыть рот в присутствии своих родственников, о препираниях речи и не шло. Он был искренне поражён манере общения этих двоих, выходившей за все рамки приличия и почтения.       — Запомни, будь тебе хоть три, хоть тридцать, — я без сомнений задам тебе трёпку. А сейчас ты переоденешься и расскажешь мне, в каком болоте вывалялся и где потерял свою собаку.       В этот самый момент собака решила дать о себе знать и бросилась к ногам хозяина, размахивая хвостом, а Мо Сюаньюй, с улыбкой наблюдавший за развернувшимся спектаклем, застыл на месте, прошитый взглядом двух глаз. И если ещё не до конца утратившим детской округлости лицом Цзинь Лина было сложно напугать, то серые глаза Цзян Ваньиня будто молниями пронзали всё тело насквозь. Мо Сюаньюй почувствовал, как сердце забилось чаще, а грудь словно сжали стальные тиски. Он и не думал, что судьба сведёт их снова, да ещё и так скоро.       Теперь, когда он выдал себя, прятаться было бесполезно.       — Глава Цзян, какая встреча. Рад видеть Вас в добром здравии, — сказал он, расплывшись в приветственной улыбке.       Цзинь Лин побледнел, смотря на живое доказательство того, что он влез в передрягу, а глава Цзян даже не изменился в лице, сохранив свой прищур и едва заметный оскал. Ещё с первой встречи Мо Сюаньюй понял, что это, скорее всего, его обычное выражение лица, которым он приветствует людей. Сложно было осуждать за подобное, особенно после тесного знакомства с Лань Ванцзи.       — Господин Мо, вижу, мы встретились снова. Какими судьбами? — максимально нейтрально обратился к нему мужчина. По крайней мере, он не попытался сделать вид, что они даже не знакомы.       — Так сложилось, что судьба столкнула меня с молодым господином Цзинь, когда тот оказался в… весьма затруднительном положении. И вот мы здесь, — ответил Мо Сюаньюй, не став раскрывать все карты, тем самым подставляя мальчишку. Цзян Ваньинь прищурился ещё больше, ясно намекая, что ни разу ему не поверил. Мо Сюаньюй не сбавил градуса вежливости и продолжил улыбаться, надеясь, что намёк будет уловлен.       Чудо случилось — Цзян Ваньинь опустил скрещённые на груди руки и вздохнул так, будто очень сильно устал. В его случае можно было предположить, что это правда.       — Я не хочу допрашивать вас посреди улицы, обо мне и так много слухов ходит. За мной, — сказал он и развернулся, не дожидаясь ответа. Первой среагировала собака, правильно расставив приоритеты и потрусив следом. Мо Сюаньюй подхватил Цзинь Лина под руку и потащил за собой, игнорируя все сопротивления и тихое шипение. С его-то потенциалом Цзинь Лин мог бы вырваться в первую же секунду, но предпочёл просто жаловаться и бесполезно дёргаться. Ну и пусть, — решил Мо Сюаньюй.       Таким странным составом они дошли до постоялого двора. Если владелец и был удивлён чем-либо, он никак этого не выдал и лишь поприветствовал Цзян Ваньиня вежливым поклоном.       Зайдя в комнату, Цзян Ваньинь смерил их строгим взглядом, из-за чего Мо Сюаньюй почувствовал себя одногодкой Цзинь Лина, вместе с ним ввязавшимся в неприятности и тем самым ставшим жертвой родительских нотаций. Не то, чтобы он слишком далеко ушёл от правды.       — Ты, — ткнул пальцем в Цзинь Лина, — иди переоденься во что-то подобающее и не возвращайся до тех пор, пока не будешь выглядеть как человек. По дороге закажи чай. Ты, — ткнул пальцем в Мо Сюаньюя, — сядь за столом и сиди. Мне надо дать пару распоряжений, и я ожидаю увидеть тебя здесь, когда вернусь.       Видимо, что-то в интонации Цзян Ваньиня намекнуло на опасность, потому что в этот раз Цзинь Лин даже не стал спорить — лишь оскалился в точной имитации своего дяди и вышел из комнаты, намеренно хлопнув дверью. Цзян Ваньинь вышел следом, оставив Мо Сюаньюя следовать своим приказам самостоятельно.       Юноша решил не рисковать жизнью и сел за стол, оглядываясь. Похоже, Цзян Ваньинь привёл их в свою комнату, раз Цзинь Лин ушёл переодеваться в другую. Однако ничто в убранстве помещения не указывало на то, что в нём остановился сам глава великого ордена. Похоже, Цзян Ваньинь был не из тех, кто нуждался в роскоши сплошь и рядом. Мо Сюаньюй почувствовал всплеск уважения к этому человеку — такому злонравственному и высокомерному, если верить слухам.       Цзян Ваньинь вернулся почти мгновенно, будто боялся, что Мо Сюаньюй действительно попытается сбежать.       — Теперь приветствую молодого господина Мо должным образом, — сказал он, закрывая за собой дверь. Мо Сюаньюй невольно испугался, что сейчас его действительно будут допрашивать. Цзян Ваньинь не выглядел дружелюбным и, кажется, даже не пытался вовсе.       — Не стоит звать меня господином, мне неловко слышать это. «Мо Сюаньюй» вполне достаточно, тем более, глава Цзян уже называл меня по имени, — сказал он, решив сгладить атмосферу.       Мужчина воззрился на него, будто стремился увидеть намерения Мо Сюаньюя насквозь. Что же, удачи ему в этом, ибо даже сам Мо Сюаньюй периодически терялся у себя в голове.       — Цзян Ваньинь.       Мо Сюаньюй моргнул раз. Второй — для надёжности.       — Что?       Мужчина усмехнулся, довольный его реакцией.       — Думаю, после того, как ты спас жизнь моего племянника дважды, можно сказать, что мы достаточно близки, чтобы забыть о титулах.       Мо Сюаньюй кивнул. По идее, это должно было ощущаться как поощрение — не каждый мог похвастаться тем, что называл самого главу Цзян по имени. Однако в результате почему-то это ощущалось так, будто Мо Сюаньюй попал в ловушку, причём добровольно. У него всегда был пунктик насчёт влезания в проблемы, неудивительно, что и сейчас он не изменил старым привычкам.       — Благодарен за Вашу лояльность, однако мне неловко тратить Ваше время ещё больше. Цзинь Лин, — он чуть не прикусил язык, запоздало осознав свою ошибку, — в порядке, и теперь я могу спать спокойно.       — Не прежде, чем расскажешь мне о том, во что он ввязался в этот раз, — возразил Цзян Ваньинь, и Мо Сюаньюй с ужасом осознал, что путь к двери лежит через него. Может, стоит выпрыгнуть в окно? Хотя не было гарантии, что его просто не притащат обратно и заставят сидеть уже менее добровольно, чем сейчас.       Выдавать Цзинь Лина не хотелось. Как бы Цзян Ваньинь ни отыгрывал строгость, он очевидно волновался, и Цзинь Лина не выпустили бы из дома до двадцатилетия, раскройся правда о его похождениях.       — Сожалею, но это не мой секрет. Главное, что сейчас он в безопасности, верно? — сказал Мо Сюаньюй осторожно. Цзян Ваньинь фыркнул.       — Похоже, все выходцы клана Цзинь такие, — сказал он скорее снисходительно, чем раздражённо. — Ладно, можешь молчать, потом я всё равно вытащу из него всю информацию. Коль мы уже встретились, поведай мне, как же ты тут оказался? Я думал, ты должен находиться в Гусу Лань.       Этим Мо Сюаньюй был готов поделиться, местами приукрасив и местами умолчав. Цзян Ваньинь внимательно слушал его и время от времени кивал. Каким-то образом он совершенно отличался от того, какой образ складывался из слухов и слов людей. Не сдержавшись, Мо Сюаньюй поделился этой мыслью, желая увести разговор в сторону. Цзян Ваньинь приподнял брови в недоумении.       — Даже не знаю, что мне сказать по этому поводу. Спасибо?       — Не стоит, я говорю лишь правду. Не будь Вы главой ордена, я бы уже пригласил Вас познать чудеса длинной дороги. В путешествиях есть своя романтика.       На это Цзян Ваньинь усмехнулся, и Мо Сюаньюй был даже удивлён подобной реакции — на него наверняка уже было собрано досье со всеми грязными секретами, и всё равно Цзян Ваньинь не только изволил потратить время на этот бессмысленный разговор, но ещё и подыгрывал ему, смотря так, будто они разделили между собой какой-то секрет.       Мо Сюаньюй неожиданно для себя подумал о том, насколько же красив мужчина перед ним. Это он заметил ещё при первой встрече, но тогда грозная речь и маска отчуждённости сделали Цзян Ваньиня недостижимым, когда сейчас, в простенько обставленной комнате потерянного среди улиц постоялого двора, он казался совершенно иным. Тем, на кого невозможно не обратить внимание. Мо Сюаньюй не соврал о своём предложении, пусть со стороны это могло звучать как простая лесть.       — Довольно смело с твоей стороны сказать подобное, — ответил Цзян Ваньинь. Пусть со стороны это должно было звучать как упрёк, но Мо Сюаньюй не первый день жил на свете. А в Ланьлин его научили читать намёки и подтексты лучше, чем могли в любом другой месте. Хоть какой-то толк этого змеиного гнезда. — Вынужден признать, что я бы даже не смог отказаться — порой очень утомительно быть важной шишкой. Вот и развлекаюсь тем, что бегаю за этим сорванцом, — он кивнул в сторону двери, намекая на Цзинь Лина.       Мо Сюаньюй не сдержал смешка и прыснул в кулак.       — Ловко Вы пытаетесь скрыть старую-добрую заботу. Цзинь Лин не просто так выпрыгнул в окно сразу же, как только вспомнил, что где-то на другом конце Цинхэ его ждёт дядя, — сказал он лукаво, на что Цзян Ваньинь беззлобно оскалился.       — Забавно, что это подмечаешь ты, уже второй раз бросившийся ему на выручку.       — Что поделать, кровь водой не разведёшь. Думаю, на моём месте Вы бы поступили точно так же, — парировал Мо Сюаньюй, втянутый в эту словесную игру. У него не было шанса попрактиковаться в ней с тех пор, как его выгнали из Ланьлин Цзинь. Интересно было пробиться через все сцены напускной вежливости, чтобы узнать, каким человеком был Цзян Ваньинь, скрывающийся за ними. Что-то подсказывало Мо Сюаньюю, что результат того стоит.       — Раз уж заговорили об этом. Что случилось с тобой в процессе? — спросил Цзян Ваньинь, резко сменив тему и безошибочно посмотрев на правую ногу Мо Сюаньюя. — Цзинь Лин цел-невредим, а вот ты с самого начала прихрамываешь.       — Ничего серьёзного, лишь досадная оплошность, — замахал руками Мо Сюаньюй, чертыхнувшись про себя. Зря он попытался переиграть человека, годами игравшего перед другими главами орденов. Это было равно попытке переиграть его старшего брата, притворявшегося так умело, что сейчас сам поднялся на вершину, пока Мо Сюаньюй томился на самом дне.       — Ох. Раз так, покажи мне эту «оплошность», вдруг я смогу помочь, — потребовал Цзян Ваньинь. — Или же можешь рассказать, во что вы ввязались, и тогда мне не придётся узнавать самому.       Улыбка Мо Сюаньюя примёрзла к губам, и он осознал, что был безжалостно загнан в тупик.       — Право, не стоит. Ничего серьёзного, уверяю, — попытался отступить он. Вариант с окном уже не казался столь бредовым.       — Ну, тогда тебе ничего не стоит поднять штанину и показать мне, — спокойно возразил мужчина, подперев голову рукой со скучающим видом. У Мо Сюаньюя вспотел затылок. Пришло время пользоваться своим статусом слабоумного.       — Но это только вторая наша встреча, чтобы просить о чём-то столь откровенном, — сказал он, захлопав ресницами. — Я думал, Цзян Ваньинь благородный человек.       — Странно, учитывая то, что ты слышал сплетни обо мне, — всё тем же скучающим тоном парировал Цзян Ваньинь и со вздохом поднялся на ноги, обойдя стол и возвысившись над юношей, застывшим подобно перепуганному кролику. — Раз ты не подчиняешься приказам, придётся делать всё самому. Не сопротивляйся.       Мо Сюаньюй не сразу понял, что он имеет в виду, как вдруг Цзян Ваньинь опустился на одно колено и бесцеремонно схватил за лодыжку прямо поверх проклятой метки. Мо Сюаньюй едва слышно вскрикнул от неожиданности, когда его нога оказалась в уверенной руке Цзян Ваньиня. Чтобы не удариться затылком о пол, он был вынужден опереться на локти, чтобы попытаться выдернуть свою ногу из плена чужих пальцев.       — Я же сказал, что всё под контролем! — Проигнорировав его слова, Цзян Ваньинь положил ногу себе на плечо, прижав ладонью, а свободной рукой принялся закатывать штанину, медленно, но уверенно. Мо Сюаньюй окончательно потерял контроль над ситуацией — обычно все впадали в гнев от его «пошлых» шуток, и этого было достаточно, чтобы вызвать отвращение к себе и сбежать, воспользовавшись шансом. — Ладно-ладно, я сделаю всё сам, только дайте мне пару минут!       Цзян Ваньинь хмыкнул. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент дверь со стуком распахнулась. Синхронно повернув головы, они заметили застывшего на пороге Цзинь Лина. Тот поражённо замер на месте, осознавая представшую перед глазами картину: его дядя с закинутой на плечо ногой Мо Сюаньюя, повалившегося на пол и шокировано приоткрывшего рот, будто хотел что-то сказать, но не нашёлся со словами.       — Вы что творите?! — воскликнул Цзинь Лин возмущённо, не в силах осознать, что этот обрезанный рукав каким-то образом мог развести его дядю на такое непотребство. И он рассказывал про уважение!       Цзян Ваньинь кашлянул и поднял выше ногу с закатанной штаниной, демонстрируя ползущую к колену метку.       — Молодой господин Мо отказался рассказывать мне о подробностях вашего «приключения», поэтому мне самому пришлось узнавать детали. Это проклятая метка, доставшаяся ему на память о той проблеме, в которую вы влипли. А теперь закрой дверь, чтобы он привёл себя в порядок, — спокойно проговорил он, будто ничего особенного не случилось вовсе. Обычный день в неделе главы Цзян.       Цзинь Лин открыл рот, будто хотел что-то сказать, но подумал об этом ещё раз и закрыл дверь, оставшись снаружи, чтобы прислушаться на случай, если Мо Сюаньюй попытается выкинуть что-то непристойное. О чём он мог говорить, настаивая на том, что сделает всё сам?!       Пока юноша предавался сомнениями, Цзян Ваньинь повернул голову к Мо Сюаньюю, смотрящему на него широко раскрытыми глазами. Игривое настроение мужчины как ветром сдуло, и на секунду стало страшно, что он решит сломать зажатую в своих пальцах ногу.       — Почему ты покраснел? — недовольно прошипел он так, чтобы стоявший по ту сторону двери Цзинь Лин не расслышал.       — Потому что Вы покраснели первым! — возмущённо ответил Мо Сюаньюй, и они молча смотрели друг на друга, стремясь выиграть эти молчаливые дебаты.       Сдавшись, Цзян Ваньинь вздохнул. Он окинул Мо Сюаньюя пристальным взглядом и неожиданно фыркнул, а его плечи затряслись от неслышного смеха.       — Ты хоть понимаешь, как это всё выглядело со стороны? Не уверен, что меня так компрометировали с того времени, как Вэй Усянь был жив, — сказал он. Сердце подпрыгнуло при упоминании чужого имени, но Мо Сюаньюй поспешно взял себя в руки, не став придавать этому значение. Вместо этого он тоже пробежался взглядом по их переплетённым конечностям и упал на пол, заливаясь звонким смехом и таки ударившись затылком о доски.       — Может, тогда, для начала, хотя бы отпустите мою ногу, чтобы спасти нас от дальнейших недопониманий? — предложил он, пошевелив стопой. Честно, в этот самый момент в его голову прокралась совершено скандальная мысль согнуть ногу и притянуть Цзян Ваньиня ближе к себе, чтобы рассмотреть эту ухмылку и бледный румянец получше. Мо Сюаньюй не испытывал такого интереса к кому-либо с тех пор, как… с тех пор, как по наивности сломал себе жизнь мимолётной юношеской симпатией к Мэн Яо.       Наверно, именно поэтому ему так нравился Цзян Ваньинь в контрасте с Цзинь Гуанъяо: с самого начала глава Цзян не пытался лестью завоевать доверие к себе и был предельно честен в своих эмоциях. Несмотря на опасную репутацию, он был интересным человеком, не боящимся опуститься до уровня какого-то бродячего заклинателя. В итоге искра интереса, сверкнувшая в первый раз, когда Мо Сюаньюй увидел этого мужчину, облачённого в изящные фиолетовые одежды, разгорелась в самое настоящее пламя, когда ему выпал шанс перекинуться лишь несколькими репликами сейчас. А это была только вторая их встреча. Мо Сюаньюй боялся того, к чему приведут последующие, если им суждено случиться.       Цзян Ваньинь послушал его и без лишних комментариев бережно опустил ногу на пол, оставив после себя ощущение уходящего тепла. Повернувшись к двери, он велел Цзинь Лину заходить, и тот немедленно повиновался, взглядом пройдясь по комнате и двум мужчинам так, будто искал доказательство чего-либо, но Мо Сюаньюй лишь криво улыбнулся, будто смеялся над самим собой, и это было всем, что получил Цзинь Лин.       Следом за ним в комнату зашла собака. Подойдя к Мо Сюаньюю, она принялась обнюхивать его, вяло помахивая хвостом. Тот тихо засмеялся и подставил руку, позволяя зверю освоиться перед тем, как попытаться коснуться пальцами густой шерсти.       — Такая умная собака.       — Разумеется, мне подарил её сяо-шушу. Фея со мной с тех пор, как была ещё щенком, — заявил Цзинь Лин, гордо выпятив грудь. Теперь он сидел напротив Цзян Ваньиня и Мо Сюаньюя, пока последний развлекался с собакой, жарко дышащей ему в ладонь каждый раз, когда поворачивала голову так, как ей нравилось.       — Фея? Это её имя? — переспросил он.       — Да.       — Ты придумал?       — Я. Какие-то проблемы? — спросил Цзинь Лин, заранее насупившись. Мо Сюаньюй засмеялся.       — Вовсе нет. В ней действительно есть что-то чудесное, — сказал он, и собака будто бы поняла это, придвинувшись так близко, что следующим движением легла бы поперёк коленей. Цзян Ваньинь снисходительно наблюдал за ними, скрестив руки на груди.       — Что собираешься делать с проклятой меткой? — спросил он, не став тянуть время.       — Не переживайте, мы с Ханьгуан-цзюнем что-нибудь придумаем. Какая бы тварь ни пришла по мою душу, её наверняка можно одолеть, — сказал он и тут же изменился в лице, вспомнив о том, что наверняка оставил Лань Ванцзи ждать себя в пустой комнате. — Точно! Мне нужно торопиться: мы договорились встретиться, когда я позабочусь о безопасности Цзинь Лина. Не буду занимать ваше время и заставлять его ждать.       Цзян Ваньинь кивнул.       — Благодарю за то, что спас моего племянника, — он колко глянул в сторону Цзинь Лина и с явным упрёком добавил: — Ещё раз.       — Как я говорил, ничего особенного. Я бы поступил так в любом случае, — сказал Мо Сюаньюй, но не предпринял попытки подняться. Вместо этого он наклонился к мужчине, и тот автоматически подался навстречу, слушая заговорщический шёпот: — Будьте осторожны, оставляя Цзинь Лина одного, особенно в Ланьлине. Надеюсь, следующая наша встреча произойдёт при менее напряжённых обстоятельствах.       Глаза Цзян Ваньиня раскрылись чуть шире, но, зная о пристальном взгляде своего племянника, он удержал лицо и выровнялся, хмыкнув.       — Посмотрим, — ответил философски, обменявшись с Мо Сюаньюем знающим взглядом. — И всё же настоятельно рекомендую тебе не искать проблем на голову.       Мо Сюаньюй уловил этот намёк. Но раз первый шаг был сделан, он не собирался отступаться.       — Без этого в жизни никакого веселья, — ответил он с широкой улыбкой.       — Похоже, это у вас семейное, — фыркнул Цзян Ваньинь.       Распрощавшись, Мо Сюаньюй вышел через окно, как и планировал. Остаток вечера для него прошёл будто в тумане: мысли то и дело возвращались к жёсткой ладони, фантомное тепло от которой вспыхивало на ноге каждый раз, когда Мо Сюаньюй прогонял в памяти случившиеся события. Разумеется, он не стал рассказывать о случившемуся Лань Ванцзи, упомянув лишь о том, как вернул Цзинь Лина и перенял у того проклятую метку. Лань Ванцзи сказал, что ему удалось схватить человека, попытавшегося убежать от Феи после того, как они спасли Цзинь Лина, и сейчас этот человек ждёт встречи с ними. Мечтательная пелена быстро спала с глаз Мо Сюаньюя, и он сосредоточился на деле, следуя за мужчиной и слегка прихрамывая на правую ногу. Если догадки были верны, им ещё предстоит вернуться к крепости-людоеду, чтобы разобраться с этой меткой.       Стоило переступить порог комнаты, как мужчина, сидевший за низким чайным столиком, мгновенно вскинулся и принялся тараторить:       — Клянусь, я ничего не знаю…       Увидев спутника Ханьгуан-цзюня, он мгновенно замолчал. Мо Сюаньюй улыбнулся, и это была далеко не та дружелюбная улыбка, которой он встречал других людей. Скорее, хитрая ухмылка.       — Приветствую, глава ордена Не.