Воришка из метро

      Сынмин несколько раз удивленно моргнул, когда почувствовал пустоту на плече. Его увесистая ярко-красная спортивная сумка мелькнула между прохожими в руках какого-то парня и скрылась за поворотом. Кажется, кому-то не поздоровится.       Сынмин тяжело выдохнул и сорвался на бег. Он полчаса назад закончил тренировку и надеялся отдохнуть и расслабиться дома, но этот чудик заставляет его тратить силы на никому не нужные догонялки. Ничего особенно важного в сумке не лежало: потная вонючая майка, ничем не лучше пахнущие носки, кроссовки, довольно дорогие, надо сказать, за них обиднее всего, и влажное после душа полотенце, которым Сынмин по абсолютно глупой, не имеющей отношения к его повседневности, забывчивости пользовался уже около месяца. И черт дернул Сынмина положить туда бумажник именно сегодня?       Сынмин довольно быстро нагнал вора. Тот явно расслабился, не заметив погони, и спокойно пробегался по лестнице на выход, все же изредка нервно оглядываясь по сторонам. Сынмин быстро взобрался вверх и почти схватил его за край развевающейся от движения ветровки, когда тот заметил рассерженного и явно серьезно настроенного хозяина сумки и припустил, что есть сил. Сынмин рванул за ним.       Вор перепрыгнул перила, пробежал вдоль оживленной улицы, несколько раз врезаясь в случайных прохожих, и скрылся в темном из-за позднего времени переулке. Словно мелкий проворный грызун, он без труда перебрался с возвышения на крышу близстоящего здания. Сынмин за ним.       Спускались они уже по лестнице под ругань одного из жильцов. Их выносливость и скорость были примерно равны. Сынмин чувствовал, что усталость брала свое, и ноги, поддаваясь желаниям организма, поднимались все тяжелее и тяжелее. Парень впереди тоже как-то странно прошаркивал подошвой по земле, оставляя после себя звучное эхо, отбивающееся от стен узкой улочки.       В этом районе Сынмин провел все детство играя с лучшим другом, они не раз бегали по этим лестницам, перепрыгивали по крышам зданий, не раз их за уши приводили домой к родственникам, которые тут жили, поэтому сейчас, надеясь лишь на одну удачу и собрав волю в кулак, Сынмин взобрался повыше, чтобы наконец засечь убегающего вора, и пустился на перехват. Долго бежать не пришлось, уже через полминуты Сынмин спрыгнул прямо на ничего не подозревающего парня.       — Ты что творишь?! — сквозь болезненные вздохи прохрипел оглушенный вор.       Сынмин и сам скорчился от боли в разбитых коленях и ладонях. Ну, это малая цена за безоговорочную победу. Вор, конечно, так просто не сдался, извернулся под ним и неожиданно двинул Сынмину в нос локтем. От боли в голове раздался звон, привычно нарастающий при малейшем движении. Всего пара секунд на раздумие, и Сынмин ударил вора в ответ, прицельно, чтобы наверняка оставить следы.       — Только не говори, что отключился из-за этого, — усмешка расползлась по лицу Сынмина, прежде чем он успел подняться на ноги.        — Больно, — взвыл вор, хватаясь за лицо.       — Переживешь, — зная, что парень серьезно не пострадал, Сынмин дернул его за ворот, — Вставай.       — Голова болит, — взмолилось это тощее недоразумение.       — Конечно, болит. Но жить будешь. Пошли.       Он снова дернул за ворот, заставляя парня встать. Они оказались примерно одного роста, да и комплекции схожей, только лицо у парня было чересчур ухоженным для простого уличного бандита, хоть и несколько обросшим. А еще пахло от него не ахти.       Сынмин легко заломал его руку и толкнул вперед, закидывая сумку на плечо. Вся эта ситуация знатно вымотала его, но деваться было уже некуда, и он наконец сделал тяжелый усталый шаг вперед.       — Больно! — вновь пожаловался парень, пытаясь вырваться. И извивался он точно маленький несмышленый звереныш, попавший в капкан по собственной глупости и жадности.       — Дяде полицейскому пожалуешься, что тебя плохой мальчик побил. А сейчас заткнись и иди, — угрожающе прошипел Сынмин, снова толкая шумного парня вперед.       Идти оказалось совсем недалеко, но даже так они успели перепугать нескольких проходящих мимо женщин и одного чересчур впечатлительно деда. Была еще компания парней, не сильно старше их самих, но они только безразлично глянули в их сторону и пошли дальше по своим делам.       В полицейском участке оказалось довольно тепло, в сравнении с улицей. Сынмин только сейчас заметил, что продрог, разлеживаясь на твердом сыром асфальте. Август выдался холодным.       — Я хочу написать заявление, — сразу же уведомил Сынмин, усаживая горе вора на стул перед офицером. Разъяренный вскрик, раздавшийся из другого конца отделения, прервал его, заставив обернуться на выглядящего не менее грозно офицера.       — Хенджин! — разделяя имя на слоги выкрикнул мужчина в форме, стремительно метнувшись в их сторону. — Засранец, а ну иди сюда!       Понять, что его новый «знакомый» и был тем самым Хенджином, труда не составило: парень в его руках задергался, тут же вырываясь, и забежал Сынмину за спину, будто тот стопроцентно точно убережет его от гнева приближающегося офицера. Сынмин брезгливо скинул чужие руки с плеч и сделал шаг в сторону, не собираясь участвовать в его спасении.       — М-минхо-хен, давно не виделись, — натянуто веселым голосом отозвался Хенджин и отбежал к одному из изоляторов, когда «М-минхо-хен» обогнул Сынмина, почти хватая беглеца за шкирку.       Хенджин сделал еще несколько кругов по отделению, в попытке избежать полицейского и того, что тот мог с ним сделать, но Минхо начал швыряться попадающимися под руки вещами, в попытке то ли затормозить, то ли прибить его ко всем чертям прямо на месте. В конце концов, Сынмин лично снова ухватил пробегающего мимо Хенджина за руку, передавая полицейскому. Но, вопреки ожиданиям, никого убивать не стали.       — Мы так волновались! — Минхо крепко стиснул Хенджина в объятиях, продолжая причитать: — Отец весь Сеул на уши поднял, пытаясь отыскать тебя! Как ты мог сбежать из дома? Тебе тринадцать? Дурья башка, убью, зараза!       Сынмин закатил глаза и сложил руки на груди, наблюдая за тем, как Минхо, в порыве праведного гнева, зажал голову грызуна, растирая макушку костяшками пальцев. Семейных разборок под конец дня Сынмину только и не хватало. Он уже хотел обратиться к другому полицейскому, но Минхо вдруг отлип от Хенджина, пристегнув его к стулу наручниками, и повернулся к Сынмину под возмущенное «эй!» со стороны недовольного таким раскладом парня.       — Так, что произошло? — Минхо, кажется, больше хотелось узнать, почему на лице его брата\племянника\шурина, да пофигу вообще, кто они там друг другу, цветут и пахнут синяки. О, тут Сынмин постарался: за время, пока они шли, под глазами этого неудачника Хенджина все опухло и раскраснелось, нос стал похожь на редис, капилляры в глазах тоже полопались, делая взгляд то ли изможденным, то ли заплаканным. Сынмин скрыл смешок в кулаке.       — Он обокрал меня. Я пришел заявление писать, — ни секунды не сомневаясь, выложил Сынмин.       — Заявление? — с толикой грусти, раздражения и напряжения спросил Минхо, усаживаясь за стол. Он сложил руки под подбородком, тяжело выдыхая, и пристально посмотрел на Сынмина.       Сынмин хотел было продолжить свой рассказ, раскрывая все подробности данного дела, особенно то, как сильно он устал и хочет уже домой, но смолчал. Волнение в чужих глазах говорило громче любых слов.       — Не важно, — Сынмин развернулся на выход, раздосадованно потирая затылок, когда его крепко ухватили за руку. Он непонятливо обернулся, сталкиваясь с взволнованными глазами полицейского.       — Слушай, прости за него. Он дурак, но не преступник. Такое впервые и я… Даже не представлю, что на него нашло. Он, правда, не хотел. Но заявление в любом случае писать нужно. Может, моральную компенсацию выплатим? А что насчет медицинских расходов? — Минхо сильнее поджал губы и нахмурился.       — Пофиг. Просто отправьте его домой, — отмахнувшись, Сынмин уже собирался наконец выйти из этого в миг ставшего душным помещения, но Минхо все еще крепко удерживал его.       — Дай свой номер. Я позвоню, когда мы все уладим. Хенджин придет извиниться. И мы выплатим моральную компенсацию. Можем составить протокол? — Минхо уже было дернулся к столу, собираясь зарыться в кипу бумаг, но Сынмин остановил его, на этот раз сам удерживая за руку.       — Не нужно. Видеть его больше не хочу, — наполненными серьезностью и легким презрением глазами он взглянул на насупившегося и немного сжавшегося на стуле хорька. Да, точно, абсолютная копия наглого, быстрого и изворотливого зверька.       Сынмин помнит, как часто бабушкины цыплята становились жертвами диких грызунов. И не было от них спасения — они умудрялись подрывать дыры под забором, перепрыгивать по деревьям, влазить в узкие щели в стенах курятника. Даже псу Чокпалю пару раз доставалось: его кусали то за ухо, то за нос, один раз отхватили даже кончик хвоста, но он продолжал оставаться храбрым защитником бабушкиного скота. Сынмин однажды и сам попробовал поохранять. Ночью он пробрался в загон и сел перед самым входом. Сон уже почти взял свое, когда мимо прошмыгнуло что-то мелкое и темное, Сынмин тут же ринулся ловить его, перепугал всех кур, но зверя в угол загнал. Тогда-то хорек, маленький и изворотливый, в попытке защититься искусал и расцарапал Сынмину все руки и лицо. И вот это случилось снова.       Больше раздражал даже не сам факт того, что преступник ушел безнаказанным. Выводило из себя то, что Хорек заставил его оббежать добрую часть Сеула и даже не попытался изобразить раскаяние. Еще раз встретятся — одним разбитым носом точно не отделается. Перед уходом Сынмин перепроверил сумку, отмечая, что все вещи на месте, и даже сумка не испачкалась особо. Злой и даже немного обиженный взгляд в спину его нисколько не тронул.       Дома было тихо. Родители на работе, значит, у Сынмина есть время побыть наедине с собой и обработать раны без ведома других. Сегодняшний день отнял слишком много сил. Учеба, дополнительные, тренировка допоздна. Еще и этот придурок. Усталость навалилась тяжким грузом, придавила к постели и заставила уснуть, даже не переодевшись.

***

      — Сынмин, ты плохо спал? — папа взволнованно оглядел бледное, словно измазанное мелом, лицо сына, на котором ярко светился опухший и покрасневший нос, который даже спустя несколько дней не желал возвращать свой прежний вид.       Сынмин только кивнул на предположение отца. Не хотелось волновать никого внезапными приключениями, да и Сынмин твердо решил забыть об этом, как о страшном сне. Вспоминать — только нервы себе портить.       — Мда, сегодня девчонки к тебе и на метр не подойдут, — рассмеялась мама, ероша только что уложенные волосы.       Сынмин не знал почему, но в последнее время он стал чувствовать себя неуютно в компании родных. Ему даже девятнадцати нет, но чувство того, что он должен поскорее переехать и начать зарабатывать, не давало покоя. Будто есть что-то, что не позволяет ему остаться в родительском доме. Сынмин не сомневался в их любви, но это «что-то» мерзким червяком копошилось в груди, затрудняя дыхание и учащая пульс, заставляло Сынмина думать, будто он мерзкий лгун, не достойный этой любви. И, кажется, Сынмин догадывался, но не решался убедиться, продолжая лгать даже самому себе.       — Не забудь обед, — отец передал коробку с едой и обнял на прощание.       Каждый день Сынмина начинался с завтрака с семьей и похода в школу. Долгие часы занятий отнимали много сил. Еще и девчонки, так, парочка особенно отчаянных, так и норовили позвать его погулять. Сынмин давно дал всем понять, что его симпатичная мордашка совсем не означает, что он будет поддерживать образ. Он не строил из себя холодно парня, которые так привлекали девочек, помешанных на романах, нет, он на самом деле был довольно равнодушен к их вниманию, чем, какое облегчение, отталкивал и распугивал всех вокруг.       Кроме одного настырного идиота, которого он любил, несмотря ни на что.       В конце дня, когда Сынмин входил в тренировочный зал, в нем будто включался запасной генератор, наполняющий тело силами и энергией, голова переставала болеть от дневной нагрузки и будто полностью переключалась, отстраняясь от других забот. Весь внешний мир оставался там, за дверьми, будто превращаясь в несущественную пыль.       — Бом жу, — неуклюжая попытка быть галантным обернулась путаницей в собственных ногах и громким падением. — Да еб твою!       — Даже не пытайся снова откосить от тренировки, «случайно» травмировавшись, — Сынмин ухватился за протянутую руку и поднял свою правую половинку мозга с пола.       — Даже и не думал, — пары секунд переглядок хватило, чтобы он продолжил: — Да ладно, мне нужен отдых.       — Феликс, тренер тебя скоро сам на покой отправит такими темпами. Вечный. Ребята в клубе думают, что ты дверью постоянно ошибаешься, — Сынмин недовольно ткнул его под ребра.       — Пусть думают, что хотят, я в любом случае их всех уделываю, — горделиво задрав подбородок, Феликс запнулся о настил. Сынмин мог только прикрыть глаза и сделать глубокий вдох. Несмотря на то, что Феликс занимался так же долго, как и Сынмин, рефлексы вне боевой ситуации у него отсутствовали напрочь.       По залу разносились громкие хлопки и удары, крики звонко отскакивали от стен. Стойкий запах резины и стук железа настраивали на долгую и упорную работу. Сынмин быстро переоделся, закинул сумку в шкаф и принялся разминаться. Недолгий бег, растяжка, отработка приемов на груше, и вот он уже стоит на ринге со своим спарринг-партнером.       Сынмин блокировал боковой, нанося в ответ джеб — короткий резкий удар в голову, — немного отскочил в сторону и уклонился от хука — короткого бокового удара. Партнер не успел среагировать и пропустил быстрый удар снизу. Сынмин зашипел, пропуская несколько боковых. Он слышал, как загнанно дышал напарник, поэтому сделал несколько обманных движений, отошел в самый угол ринга и нанес очередной боковой с замахом, укладывая нерадивого боксера на маты.       — Что с дыхалкой, Феликс? — Сынмин отбил кулак и присел рядом с почти задыхающимся другом.       Феликс промолчал в попытке отдышаться. Он бездумно вглядывался в потолок, заставляя и Сынмина повторить за ним. Они были близки с самого детства, ели из одной песочницы, ходили на один горшок, рвали матерям цветы с одного куста, таскались друг за другом в одни и те же секции. Сынмин заинтересовался боксом первый, и Феликс не заставил себя долго ждать. Однако, это не значило, что он собирался прикладывать слишком много усилий.       — Да хуй разберет, — немного устало ответил он, взъерошивая потные волосы.       — Пропускать меньше надо, — пародировал Сынмин их старого брюзгливого тренера Кана, немного повышая громкость голоса, снижая тон и загрубляя звучание. Феликс намеренно расслабил руку, чтобы та, под силой собственной тяжести, упала на Сынмина. Вероятно, это должно было причинить ему боль, но тощий Феликс, находящийся в более легкой весовой категории, точно не был угрозой. Даже если бы думал об этом всерьез.       — У малолеток еще жизни не учился, — проворчал Феликс. Будучи на несколько дней старше, он не забывал напоминать об этой «значительной» разнице в любой удобный и не очень момент. Феликс собирался уже перекатиться к Сынмину и попытаться забороть его в партере, будто они умели выполнять верные захваты и болевые, но резко подскочил, когда прямо перед его глазами возникли чьи-то большие, обтянутые спортивками ноги.       — Эта малолетка сделала бы тебя даже будучи на десять килограмм легче! — раздраженно вскрикнул тренер, — До посинения круги по залу наматывать будешь, пока форму не вернешь. И с каждым твоим пропуском будет прибавляться еще пять кругов. Понял? Становись!       Боксеры, все, как один, выстроились в несколько неровных рядов перед матами. Тренер оглядел их угрожающим прищуром и подозвал кого-то к себе. Сынмин почти выругался вслух, когда взгляд зацепился за собранные в хвост патлы и знакомую родинку под глазом. Хотелось думать, что все это нереально, но, нет же, вот он, стоит перед ними во всей красе, Хенджун, или как там его, вор несостоявшийся, которого Сынмин пожелал больше никогда не встречать. А у самого входа на скамеечке примостился добрый дядя полицейский Минхо. И недели не прошло.       — Хван Хенджин, будете знакомы. А теперь марш тренироваться!       Сынмин глубоко вздохнул, уходя к Феликсу, но его взгляд то и дело возвращался к тренеру, разговаривающему о чем-то с Хван Хенджином. Черт, теперь Сынмин точно не забудет его имя, а так хотелось.       Тренер сразу отвел Хенджина к грушам отрабатывать простецкие базовые удары. Было довольно забавно наблюдать за неуверенными разворотами и тем, как новичок путался в собственных ногах. Да у него даже обычный «прямой» трудности вызывал. Хенджин явно долго не продержится.       — Уделал! — горделиво воскликнул Феликс, глядя на Сынмина сверху вниз, — при мне еще моя форма.       Сынмин недовольно выругался по нос. Слишком много внимания он уделяет новичку, вместо того, чтобы тренироваться. Так дело не пойдет.       — Давай сменим место. Тут шумно.       Где-то через десять минут Хенджину дали перерыв. Он выглядел довольно измученным, хотя ничего такого не сделал. Сынмин предпочитал не вспоминать, как на третьей минуте просил отца увести его домой. Их взгляды пересеклись и Сынмин распознал в чужом удивление и какое-то волнение. Неужто и правда раскаивается?       Хенджин подорвался, в попытке подойти, но Сынмин скорчил гримасу презрения и вернул все внимание спаррингу. На этот раз Феликс был более настойчив и точен, даже нанес несколько серьезных ударов и, будь это настоящий поединок, в котором Феликс мог приложить достаточно силы, Сынмин точно ушел бы в нокаут.       — Эй, ты в норме? — Феликс помахал перед лицом залипшего в пустоту Сынмина. Сынмин не уверен, в норме ли он. Движения Хенджина все еще неточные и слабые, он продолжал запинаться о свои ноги, но… Его напряженное лицо выглядело действительно впечатляюще. Ему бы не в боксеры, а в артисты, благословлять людей своей красотой и харизмой. Когда он сосредоточен, это невозможно скрыть. Даже желтизна под глазами, не успевшая сойти за неполную неделю, не делала его лицо менее привлекательным. Сынмин зло шикнул.       — Да.       — Сынмин! — из размышлений его вырвал голос тренера. — Покажи новичку, что такое спарринг.       — Я? — Сынмин не знал, злиться ему или радоваться. — Я же пришибу его.       — Ничего. Пусть почувствует бокс! — тренер выглядел довольным собой и ободряюще хлопнул Хенджина по плечу, подталкивая в сторону Сынмина.       Ну, слово тренера — закон. Кто Сынмин такой, чтобы лишать новичка удовольствия первых синяков. Точно, уже ведь не первых.       Сынмин принял стойку и усмехнулся на попытку Хенджина отзеркалить ее. Поза слишком расслабленная, неустойчивая, ноги близко, руки полностью развернуты тылом, локти ничего не прикрывают. Если бы это был реальны бой, Сынмин без проблем отбил бы этому придурку печень.       — Ноги шире, левую руку выше и прижми локти.       Не то, чтобы Сынмин хотел научить его, но использовать полное незнание как преимущество не собирался. Хотя, перспектива запугать Хенджина была слишком заманчива. Сынмин первым же ударом сбил его с ног. Он даже не приложил много силы, всего лишь сделал обманный шаг и толкнул в грудь. Сынмин довольно улыбнулся в ответ на удивленный взгляд и дернул бровями, раззадоривая парня.       Хенджин оказался чересчур слабым. Сынмину хватало нескольких ударов, чтобы уложить его на лопатки. Местами он даже не использовал технику, играл не по правилам, чтобы вывести Хенджина из себя и сбить с толку еще больше. Хенджин ругался, бурчал что-то под нос и метал злобные взгляды, но тренера не звал. Иногда по помещению разносился несдержанный смех полицейского, но он тут же прекращался, стоило Хенджину развернуться и пару секунд обиженно посопеть в его сторону. Минхо умудрялся снимать это издевательство на камеру. Они могли бы подружиться.       К концу тренировки Сынмин даже не запыхался, только с трудом сдерживал истерический смех. Хенджин, весь потный и раскрасневшийся с непривычки, завалился на маты, притворяясь мертвым. Минхо не мог подойти из-за отсутствия подходящей обуви, но Сынмин был не против пнуть Хенджина, чтобы наконец выпроводить из зала.       — Подъем, спящая красавица. Надеюсь, ты запомнишь эту тренировку надолго и больше сюда не вернешься, — прошипел Сынмин, ему в лицо, стряхивая невидимую пуль с его рук.       — Я красивый? — натянутая, совсем недружелюбная улыбка только позабавила Сынмина.       — Слышишь только то, что хочешь? Вали, пока я не решил, что ты еще не до конца устал, — Сынмин злорадно усмехнулся в испуганные глаза и ушел в раздевалку.

      ***

      Надежда на то, что они больше не увидятся жила ровно неделю. В одну ничем непримечательную субботу Сынмин спокойно разминался, когда услышал ругань и болезненные вскрики. Минхо тащил Хенджина за ухо, словно провинившегося пятилетку. Он низко поклонился тренеру, видимо вымаливая прощение, и все за то же многострадальное ухо потянул в поклон Хенджина.       Эта картина вызывала смешанные чувства. Вроде и весело, но, почему он, черт возьми, снова здесь. Кажется, Минхо совсем не понял, чего добивался, в прямом смысле, Сынмин. Почему ему обязательно нужно видеть Хенджина здесь?       — Сынмин, последи за новичком, — Сынмин даже возмутиться не успел, когда тренер ушел в другую часть зала следить за Усоком, у которого совсем скоро намечались соревнования.       На самом деле Сынмин предпочел бы отрабатывать с Уеном или тем же Хисыном, да даже с прогульщиком Феликсом, но побить Хенджина тоже было довольно интересно. Это даже не назовешь отработкой приемов — Хенджина нельзя ударить «не глядя» как грушу.       — Прекрати! — наконец не выдержал Хенджин, в очередной раз приземляясь на маты.       — Это ты прекрати! Достал падать. Я даже ударить не успеваю, а ты с ног валишься.       — Я не виноват, что ты совсем силу не рассчитываешь. У меня только вторая тренировка, так почему ты не дашь мне фору?       — Какая еще фора? Ты так никогда боксером не станешь. Будь благодарен, что я учу тебя, Хорек.       — Ты меня только бьешь. У тебя что-то есть ко мне? Я всего лишь попытался обокрасть тебя. Ты мне уже отомстил за это, что тебе еще нужно? — Хенджин кричал на него яростным шепотом, постоянно оглядываясь и притихая. Трус несчастный.       — Я просто тренируюсь.       Сынмин и сам не мог понять, почему Хенджин бесит его настолько. Было в нем что-то такое, что хотелось выбить из него ударом посильнее. Наполненное обидой и гневом лицо тоже не добавляло симпатии, и Сынмин закатил глаза на поджатые губы.       Тренер забрал Хенджина спустя пару минут. Сынмин выдохнул с облегчением и ушел переодеваться, сославшись на боли в плечах. Тренер даже не удостоил его опекающим взглядом.       — Хэй! — Сынмин вздрогнул от неожиданности, когда Минхо приземлился на скамейке рядом.       — Хэй, — немного неуверенно отозвался он и продолжил перебирать вещи. Шорты в шкаф, футболку забрать, кроссовки тоже не помешает…       — Неплохо ты Хенджина отделал. Все утро будет ныть от боли, — вздохнул Минхо и почесал затылок. Он не выглядел злым или расстроенным. Скорее насмехался над своим… Сынмин все еще не знает, кто они друг другу.       — Бокс такой, — только и мог пробубнить Сынмин, все еще не понимая, чего от него хотели.       — Ты злишься на него?       — Нет, — выходит слишком резко для того, что сошло бы за правду.       — У него отец женится. Джин-и перебеситься не может, вот и ведет себя по-дурацки, — зачем-то рассказывает Минхо, и Сынмин хмурится, выдавая в ответ тихое безразличное «м».       Они еще немного сидят, делая вид, что стены какие-то невъебенно интересные, и неловко прощаются, когда Сынмин все же встает и идет на выход. Там же он сталкивается с потным и усталым Хенджином.       «Говнюк он, и этому нет оправданий», — хочется бросить Сынмину, но он молча уходит, стараясь не задерживать долго взгляд на приоткрытых губах.