Воришка из метро

      — Что бы ты сделал, если бы я предложил тебе переспать? — Сынмин развалился на татами и начал активно обмахивать раскрасневшуюся потную кожу руками.       — Головой приложился? Ненормальный! — Феликс поджал в отвращении губы и отполз подальше, изображая оскорбленную невинность. Он был настолько же потным и уставшим, поэтому движения давались ему с трудом.       — Тебе так противно? — Сынмин не спрашивал этого всерьез. Просто, так сказать, эксперимент. Его нисколько не трогает отказ Феликса, да и его скривленное лицо не вызывает эмоций.       — Не то, чтобы противно, но, да, противно. Мы же бро. Фу, ни за что не стал бы спать с бро.       — То есть, ты нормально относишься к сексу между мужчинами, если они не друзья? — Сынмин приподнимает бровь, ожидая увидеть испуг и сконфуженность, но на лице Феликса не дергается ни один мускул.       — Ну да.       — Ты бы переспал со мной, если бы мы не были друзьями?       — Не знаю. Я не задумывался об этом. Мне пока нравились только девушки, — Феликс пожимает плечами и привстает на локтях, чтобы лучше видеть чужое лицо. — Только не говори, что влюбился в меня. Это исключено, бро. Хотя, я тебя полностью понимаю — в меня невозможно не влюбиться, — Феликс поглаживает подбородок двумя пальцами, разглядывая свое отражение в зазеркаленой стене напротив.       — Ни за что, — Сынмин на мгновение представил это, но тут же почувствовал дрожь отвращения и скривил лицо. — Нет-нет, это невозможно, — он помахал рукой перед собой, будто отгоняя мух.       Это заставило Сынмина понять, что просить кого-то из друзей он точно не станет. Ничего не выйдет. Слишком хорошо он их знает, чтобы была хоть одна тысячная процента удачного исхода. Нет, фу, ни за что!       Феликс удивленно вскинул брови, когда Сынмин несколько раз дернулся, прогоняя неприятные мысли. Зато на глаза Сынмину попался Хенджин. Уставший, сконцентрированный на отработке боковых Хенджин. Нужно спустить пар.       — Хорек, давай спарринг! — Сынмину не интересно, хочет ли этого Хенджин. Он самый подходящий вариант — не друг, не враг, голова с ним всегда горячая, зато быстро перегревается и остывает. Он настолько идеальный вариант, что… Сынмин мог бы попросить его?       Хенджин принимает стойку, но его почти сразу сбивают с ног, потому что стойка слишком расслабленная, как будто Хенджин не спал трое суток и решил еще пару марафонов пробежать.       — Ты снова никакущий. С тобой неинтересно, — Сынмин окидывает его ленивым взглядом и удивленно приоткрывает рот.       Хенджин взмок за время тренировки, выбившиеся из хвоста пряди липли к лицу и шее, губы устало открылись, хватая недостающий воздух. Сам Хорек приподнялся на локтях, откинув голову назад. От вида соблазнительной тонкой шеи Сынмин сглотнул и забегал глазами по татами. Не хватало еще возбудиться посреди зала.       — Чего разлегся? Даже минуту не отработал, — недовольно бурчит Сынмин, все же сумев оторваться от заворожившей картины.       — Я сегодня не в форме, — жалостливо тянет Хенджин, строя щенячьи глазки. Его нижняя губа выпятилась, становясь еще пухлее, и это лицо и вправду заставило Сынмина смягчиться.       — Устал? — он падает рядом, в паре метров точнее, тяжело вздыхая и прикрывая ладонью глаза от яркого света.       — Да, настроение ни к черту, — возможно, Хенджин сам понимает, что поддержка в их «отношения» не входит, но Сынмин видит, как тот нетерпеливо жмет и покусывает губы, теребит пальцы и с надеждой поглядывает в его сторону. Ввязался же в это Сынмин на свою голову, теперь выслушивать нытье всяких Хорьков.       — Ужин?       — За мой счет, — Хенджин будто загорается весь и приоткрывает радостно рот.       Феликс немного настороженно разглядывает развалившихся на полу парней, а после сваливает под шумок, пока тренер устраивает разнос другим прогульщикам. Сынмин салютует ему прямо на выходе, замечая напряженный взгляд тренера, последивший за взглядом самого Сынмина, и слышит разъяренное «Феликс, драть тебя во все щели!». Кажется, Феликс опять нарвался.       Хенджин подхватывает тихий смех Сынмина, и они переглядываются, одновременно закатывая глаза на безалаберность сокомандника.       Тренер начинает выгонять их, когда они даже не успевают натянуть трусы. Он дает им три минуты, за которые они успешно справляются со сбором вещей, и почти выпинывает их за двери, желая удачной дороги. Сказал он, конечно же, валить нахрен, но в переводе с тренерского — это пожелание удачной дороги.       — Так как ты решился на воровство? — Сынмина не волновал этот вопрос до определенного времени. Когда Хенджин был просто раздражающим субъектом, Сынмину хотелось только запугать и вытравить его из клуба. Сейчас они чуть больше, чем знакомые.       В основном это произошло благодаря рассеянности Хорька и наивной доброте Сынмина, которую он прятал как мог. Но Хенджин каждый раз смотрел своими виновато открытыми глазищами и так наигранно невинно поджимал красные от вечных покусываний губы (нет, Сынмин не пялится на его губы при любой возможности), что у Сынмина не выходило отказать.       Изначально он ведь даже имени Хорька знать не хотел, а сейчас вот сидят, мирно жуют пирожки и болтают о какой-то ерунде. Теперь Сынмина очень интересует этот вопрос. Не только он, но начать можно и с этого.       — Тебе всю историю или только саму причину? — Хенджин вызывающе поднимает бровь и отламывает кусочек все еще дымящегося теста.       Сынмин закатывает глаза и раздраженно выдыхает. Хенджин любит тянуть кота за бубенцы, чем знатно выводит.       — Я хотел есть, — Хенджин подбрасывает ломтик над собой, пытаясь поймать ртом. Тесто падает ему на лоб и теряется в кустах позади лавочки.       Сынмин пару раз хлопает глазами, а после обреченно взвывает:       — Чертов Хорек! Ты это серьезно? — Сынмин встает с лавки и несколько раз вхолостую тянет руки к шее Хенджина, пытаясь излить злость. — Я чуть не умер от переутомления, потому что ты хотел есть? Не мог найти более легальный способ? На крайняк — своровал бы сразу еду! Да еб твою ж мать!       — Если ты о новой жене отца — хоть десять раз. Но я не считаю ее матерью.       Сынмин ненадолго зависает, пытаясь понять, о чем говорит Хенджин.       — Минхо говорил что-то про свадьбу твоего отца, — вспоминает Сынмин, немного сбитый с толку этой информацией. — Ты сбежал из-за этого. Был против?       — Ну, — Хорек замолкает на пару секунд, будто собираясь с силами, — она та еще сука. Не знаю, почему отец не видит этого, — он снова делает паузу и подтягивает ноги к груди, упираясь ступнями в лавочку. — В тот день он объявил о свадьбе. До этого я надеялся, что они разойдутся в скором времени, а тут… В общем, я сказал выбирать. Он выбрал не меня. Вот скажи, ты бы тоже выбрал злобную, противную девку, а не родного сына?       Хенджин нахмурился и плотно сжал губы. Желваки проступили на лице, пальцы до побеления сжались на коленях. Сынмин никогда не был в такой ситуации, но отчетливо понимал чувства Хенджина. Казалось, что своим рассказом Хорек окунул его в момент ссоры, влил в грудь разочарование и тоску. Захотелось вдруг поддержать такого слабого и расстроенного Хенджина. Возможно, даже обнять и сказать, что все будет хорошо.       — Из-за этого я ушел из дома, — продолжил он. — Несколько дней я просто ходил туда-сюда, не знал, что делать дальше. Я ушел с парой тысяч вон и телефоном. И, представляешь, потерял его на второй день!       Сынмин понимающе рассмеялся, хотя испытывал смешанные чувства.       — Потом закончились деньги. Я хотел устроиться на подработку, но без документов меня не взяли, — Сынмин улыбнулся, понимая к чему ведет история. — Я держался три дня. А потом меня будто переклинило. Я готов был съесть валяющегося на берегу реки котенка. Но он был живым и мне стало его жалко.       — Ты не ел три дня и так ловко скакал через турникеты? Ты Супермен под прикрытием? — Сынмин оттянул ворот кофты Хорька, чтобы проверить наличие латексного костюма, но увидел там только подкаченную грудь и упругий плоский живот. В принципе, это тоже можно считать признаком Супера. Сынмин сглотнул вязкую слюну и сразу же вернул вещь в привычное положение.       — Это все адреналин, — заключил Хенджин, разбивая неловкое молчание.       — Ладно, у тебя действительно была трудная ситуация. Где ты живешь сейчас? — Сынмин откинулся на спинку и прикрыл глаза. Перед веками снова всплыл образ оголенного торса, на что Сынмин беззвучно простонал, пытаясь отогнать видение.       — У Минхо. Он снимает комнату в общежитии для офицеров. В тесноте да не в обиде, — Хенджин поправляет повязку на лбу, убирая волосы повыше, и улыбается. Его глаза смыкаются до тонких полосочек, а щеки, все еще набитые едой, округляются.       — Ты не вернешься?       Молчание было красноречивее любых слов.       — А сегодня настроение?..       — Отец звонил. Просил не надоедать Минхо и вернуться домой.       Сынмин понимающе кивнул, ни сколько не испытывая жалости к его отцу. Возможно, он не был таким плохим человеком, но то, что он сделал, было явно чересчур.       Сынмин снова завис на открывшейся шее. Хенджин распустил волосы, несколько раз встряхнул головой, создавая «творческий» беспорядок, и откинулся на спинку, окончательно разлегшись на скамейке. Сынмин сглотнул от мысли, что хочет прикусить выступающий кадык, а потом подняться выше и лизнуть подбородок со слегка проступающей щетиной. У Сынмина вот волосы растут гораздо хуже, можно по два дня не бриться и никто не заметит даже. Стало немного завидно. Но кроме зависти Сынмин почувствовал и еще кое-что.       — Слушай, уже довольно поздно. Может… Пойдем в отель? Завтра суббота… — Сынмин сглотнул. Мысль пришла к нему абсолютно спонтанно, неожиданно. Как Хенджин отреагирует на такое предложение? Не подумает ли он о чем-то странном? Хотя, Сынмин уже как раз подумывает о странных вещах.       — Ты прав. Не придется вставать рано, чтобы добраться на тренировку. Ты гений!       Хенджин восторженно хлопает в ладоши и поднимается на ноги. Его сумка падает на землю от неосторожного движения и тянет за собой сумку Сынмина. Хорек на это только виновато поджимает губы и поднимает обе сумки.       В голове Сынмина зреет план, и он не задумываясь бронирует номер с двухместной кроватью. Кровь мгновенно приливает к щекам, вызывая покалывание и жар. Как отреагирует Хенджин на подобное стечение обстоятельств?       Было глупо надеяться, что Хорек сможет ему помочь определиться, но, раз есть возможность, что ему мешает? Сынмин перебрал множество вариантов, но все было не то. Разговор с Феликсом окончательно убедил его, что с друзьями будет как минимум неприятно. Кто-то из школы? Слишком опасно и непрактично. С незнакомцем связался бы только полный псих.       А Хенджин идеальный. В смысле вариант. Идеальный вариант.       Хенджин глупый и наивный — он трижды попался на подначивания Феликса и Уена, оказываясь в итоге побитым старшими товарищами, но, что случилось, так и не понял.       Хенджин добрый — раз семь предлагал Сынмину моральную компенсацию за испорченное настроение и потраченные нервы.       Хенджин красивый — как бы Сынмин не пытался не обращать внимания, получалось плохо. И, кажется, он в его вкусе.       — Мне нужны витамины, — предупреждает Сынмин, останавливаясь у аптеки. — Жди здесь, — немного нервно предупреждает он, опасаясь быть неправильно понятым.       Хотя, насколько неправильно можно понять человека, который пригласил тебя поздней ночью в отель и отлучился покупать презервативы и смазку? Ну, вариантов немного.       — Почему тут одна кровать? — Хенджин удивлен. Очень удивлен. Но по тому, как он развалился поперек, можно сказать, что его все устраивает.       — Я первый в душ.       Сынмин пропускает мимо ушей возмущения Хенджина и напоминания, что они были там после тренировки. И он очень надеется, что Хенджин не уснет до его возвращения, хотя это вполне может произойти.       Сынмин не впервые пробует готовиться к анальному сексу. Просто каждый раз заканчивался, так и не успев толком начаться. Дома одна ванная на четверых и, когда кто-то слишком надолго занимает ее, становится шумно и все оставшиеся снаружи начинают поторапливать. Так что Сынмин успевал только помыть себя изнутри и несколько раз проклясть вынужденное соседство с родственниками.       В этот раз все было по-другому. Хенджин не ломился к нему, поэтому была возможность спокойно заняться этим и не волноваться о том, что его могут прервать. Он наконец дошел до части, когда нужно смазывать пальцы и просовывать их в анальное отверстие. Боязнь неизвестного скрутилась тугим комом в желудке и отозвалась дрожью по позвоночнику.       Но первый палец проскользнул легко и быстро, а за ним, немного туже, вошел и второй. Сильного дискомфорта не ощущалось, хотя была неприятная натянутость. Но мышцы возбужденно пульсировали в предвкушении, и Сынмин двинул пальцами, понимая, что это чувство ему даже нравится. Член дергался при каждом пробном толчке.       Третий палец входил туго. Очень туго. Сынмин поморщился, крепко сжимая пальцами бортик ванны, и почти выпустил стон, нащупав простату, когда за дверью послышались шаги.       — Ты не утонул еще? — недовольно пробурчал Хенджин, постукивая по хлипкой двери.       — Я скоро буду, — не понятно, зачем Сынмин отчитался, но хотелось провалиться на месте от возбужденной дрожи в голосе. Он даже прикрыл рот ладонью, чтобы ни в коем случае не заскулить от случайного попадания по железе.       Хенджин зачем-то ждет его, и это только усиливает желание побыстрее закончить и вернуться в кровать.       — Я подумал, что будет грубо уснуть одному, — тянет Хенджин, завидев Сынмина у кровати.       Хорек приподнялся и сел скрестив ноги. На нем были только черные трусы какого-то неизвестного бренда, но Сынмин не мог не заметить, как выгодно они подчеркивали все нужные места. Особенно то место, которое Сынмин стеснялся рассматривать.       — Ты когда-нибудь занимался сексом? — протараторил Сынмин, присаживаясь на самый край кровати. Зад немного саднило, но жжение было не критичным, поэтому он даже не поморщился.       — Не слишком ли ты любопытный сегодня? — Хенджин неловко почесал нос и положил на колени подушку, ухватившись за уголок немного дрожащими пальцами.       Уши Хенджина сильно покраснели, и он сглотнул, когда Сынмин, пересилив себя, уставился в его глаза. Наступила неловкая пауза, Хенджин опустил немного голову, разглядывая белый уголок в своих руках, и еле заметно качнул головой в сторону.       — Тогда, ты думал о том, что могло бы тебе понравиться? Ты вообще думал когда-нибудь о таком? — Сынмин звучал слишком взволнованно, но Хенджин навряд ли мог это заметить, огорошенный рядом неуместных вопросов.       — Ну… Думал. Кто не думает? Ты ведь тоже хотя бы раз задумывался! — Хенджин сумбурно пытается оправдаться, делает вид, будто его нисколько не смутила такая откровенность, но все больше и больше краснеет, выдавая себя с головой.       — А хочешь… Попробовать? — голос Сынмина дрожит, как и сам он. Хочется провалиться сквозь землю, только бы никогда не вспоминать о том, что он только что сказал, не разбираться с последствиями.       Бояться того, что Хенджин его ударит не приходилось — они оба знают, кто победит в драке, тем более спонтанной. Но он все еще мог использовать слова — грубые, мерзкие издевки, подколы, оскорбления, он мог сделать ему больно по-другому. И Сынмин бы его понял.       — Ты чего?! — Хенджин вскрикивает и вскакивает с постели, прикрывая оголенную грудь руками. Он прислоняется спиной к стене, будто стараясь с ней слиться, и смотрит ошалело-напугано. — Я не буду подставлять зад!       Сынмин поднимает на него удивленные глаза и несколько раз моргает, сглатывая.       — И не нужно, — Сынмин напуган, покраснел сильнее Хенджина, но настроен решительно. Такого шанса больше не будет. — Хочу, чтобы ты взял меня.       Образовавшаяся в комнате тишина угнетает. Сынмину кажется, что его жизнь замерла в ожидании неизбежного, мозг будто отказывается принимать, что вот-вот может случиться что-то плохое и оттягивает момент восприятия информации.       — Я похож на самоубийцу? — почти истерически шепчет Хенджин, еще сильнее прижимаясь к стене.       — Почему? — Сынмин совершенно не понимает, что происходит у Хорька в голове. Уверенность растет с каждой секундой, и он подползает ближе к противоположному краю, чтобы еще полюбоваться забавной реакцией.       — Я сейчас соглашусь, но сделаю что-то не так? Тебе не понравится, ты решишь, что я сделал это специально и разозлишься! Если ты разозлишься — начнешь мстить. Ты выследишь меня в школе, потом через школу найдешь моих родных и скажешь всем, что я — совершенно неумелый. Мой образ красавчика-соблазнителя будет разрушен! Но этого тебе явно будет мало, — на одном дыхании выпалил Хенджин, все время перескакивая с шепота на крик. Он активно жестикулировал руками, выражение его лица сменялось каждую секунду, и Сынмин не успевал за ходом его мысли. — Ты затаишься на несколько лет, выжидая подходящего момента и, когда я успокоюсь и перестану параноить, найду девушку и, возможно, заведу детей, ты появишься из ниоткуда и разрушишь мой счастливый брак рассказом о том, как я был плох в постели! — этой логики Сынмину не понять.       — Но к тому времени уже не будет важно, что было раньше… — начинает Сынмин, но Хенджин накрывает ладонью его рот и удерживает за затылок другой, чтобы не было возможности вырваться.       — И, когда моя жизнь будет разрушена, ты еще раз скажешь о том, что тебе совсем не понравилось и задушишь меня поясом этого самого халата, потому что только его тебе и удастся сохранить, — Хенджин заканчивает речь угнетающей, могильной интонацией, все так же продолжая держать ладонь на лице Сынмина.       Их лица сейчас очень близко, и Сынмин может разглядеть получше эту очаровательную родинку под глазом. Сынмин чувствует тяжелое горячее дыхание на своем лице, рассматривает раздувающиеся ноздри, и начинает задыхаться от смеха. Хорек просто невыносимый.       — Ты идиот! — вскрикивает Сынмин сквозь слезы, когда ему все же удается вырваться из крепкой хватки. — Я поражен этой восхитительно-нереалистичной цепочкой рассуждений. Но... За кого ты меня принимаешь?       Хенджин пораженно отстраняется, только потом понимая, что находился слишком близко, и снова отскакивает к стене. Сынмин закатывает глаза и встает, подходя вплотную к трясущемуся Хорьку. Он вжимается в Хенджина, наконец убедившись, что бояться нечего, и тянет резинку с его волос.       — Не рассказывай моей жене, что я был плох, — у Хенджина в глазах даже начинают собираться слезы, и Сынмин готов тоже разрыдаться. Только от тупости этого несносного грызуна!       — У тебя нет жены, — Сынмин пытается дышать через нос, чтобы немного успокоить внутреннее раздражение, и улыбается настолько дружелюбно, насколько может в такой ситуации. — Просто сделай это.       Сынмин не решается поцеловать его в губы, поэтому оставляет немного влажный след на челюсти, а после спускается к шее, губами чувствуя прошедшиеся по телу мурашки. Выпирающий, довольно притягательный на вид кадык Сынмин мягко прихватывает зубами, заставляя Хенджина вздрогнуть еще сильнее. Он кладет руки на плечи Хенджина, буквально отдирая его от стены, и толкает к кровати.       Он старается не дрожать от волнения, но руки от нетерпения путаются и случайно туже затягивают пояс халата. Сынмин снова раздраженно выдыхает.       — Помоги мне, — просит он тихо, и Хенджин сразу же тянет руки к узлу. — Я выбрал тебя, потому что хотел быть хоть немного в безопасности, — признается Сынмин и опускает голову, не собираясь смотреть в чужие глаза.       — Это… Лестно? — Хенджин, кажется, пытается поддержать Сынмина, но выходит у него не очень.       Сынмин хмурится и все же поднимает немного загнанный взгляд. Его лицо наверняка выглядит уязвимо, потому что Хенджин сразу же подбадривающе улыбается, наконец расправившись со злосчастным узлом.       — Не будь таким. Это всего лишь я — придурковатый Хорек. Ты в любой момент можешь поменять ход событий, — голос Хенджина все еще дрожит, но он старается выглядеть уверенно и собранно. Сынмин наконец улыбается.       А потом резко выдыхает, когда Хенджин скидывает его на кровать и нависает сверху. Движение было таким быстрым, что у Сынмина закружилась голова, но он не стал возмущаться, восхищенно наблюдая за напряжением на лице Хенджина. В животе что-то начинает шевелиться, распространяя жар по всему телу. Наверно, этого было бы достаточно для того, чтобы наконец убедиться в своей гомосексуальности, но, раз выпал шанс, — нужно довести дело до конца.       Хенджин немного неловко распахивает халат и упирается слегка завистливым взглядом в мускулистый торс.       — Черт, каждый раз удивляет, — неохотно признается Хенджин, на пробу проводя пальцами по груди.       Сынмин краснеет от неожиданного комплимента, а внутри бушует гордость за многолетнюю упорную работу. А потом его встряхивает, как от резкого удара. Пальцы касаются соска, и от этого действия по груди расползается настолько приятное чувство, что ток крови ускоряется. Лицо заливает еще сильнее, уши, кажется, сейчас загорятся, а изо рта вырывает еле слышный вздох.       Хенджин поднимает глаза от груди к лицу и повторяет действие, намеренно следя за сменой эмоций. Сынмину не нравится это — слишком откровенно и смущающе, он не хочет быть настолько уязвимым в и без того шатком положении.       — Лучше я перевернусь, — и, не дожидаясь ответа Хенджина, ложится на живот, утыкаясь носом в ближайшую подушку.       — Я даже не успел рассмотреть твой член, — звучит очень разочарованно, Сынмин уверен, что Хенджин наслаждался властью над чужим телом, — Чего бы ты хотел?       Кажется, Сынмин сделал лучший выбор в своей жизни. Слишком заботливым и усердным предстает перед ним непутевый Хорек.       — Мне снять халат? Или хочешь остаться в нем?       Вопрос заставил задуматься. С одной стороны — в халате будет неудобно, но с другой — Хенджин сможет касаться его кожи своими горячими, мать его, руками, и от этого давление подскакивает до шума в ушах.       — Сними, — Хенджин не медлит, когда слышит дозволение. Он нетерпеливо дергает махровую ткань, открывая себе вид на абсолютно обнаженное тело. Сынмин слышит, как Хорек сглатывает.       Хенджин неловко пробегается пальцами вдоль позвоночника, но это чувство слишком приятное, поэтому Сынмин немного дергается, подставляясь под ласку, его дыхание учащается, и он старается скрыть все возможные звуки подушкой, но Хенджин наверняка видит его вздымающиеся плечи.       — Что я должен делать?       Этот вопрос заставил Сынмина прийти в себя на мгновение. Что Хенджин должен делать? Что они оба должны делать? Сынмин не знает, как он должен себя вести.       — Думаю, ты уже можешь вставить? — Сынмин хочет думать, что не он это сказал. Такая неловкая и унизительная вещь не могла выйти из его рта.       — Ты уверен? Я ничего не знаю о гейском сексе. Вдруг я что-то сделаю не так?       Сынмин тяжело выдыхает и поднимается на четвереньки, немного прогибаясь в спине.       — О… — только и может выдавить Хенджин, немного, отстраняясь и давая пространство. Он явно удивлен и обескуражен.       — Просто проверь, достаточно ли я растянут, если так волнуешься.       Хенджин слишком сильно хватается за ягодицу Сынмина, оттягивая в сторону, позволяя нагретому воздуху пробежаться по коже. Сынмин ежится.       — Ну, Господи, чего ты там рассматриваешь?       — Проверяю?       — Вставь пальцы и посмотри, насколько там свободно. Твой член влезет? — раздраженно шипит Сынмин и нетерпеливо ерзает по одеялу. — Мне тебе каждый шаг описывать? Ты порно ни разу не смотрел? Даже ученики средней школы знают что и куда совать!       — П-прости.       Хенджин слишком резко вставляет два пальца, выбивая из Сынмина растерянный стон. Он прибьет его.       — Нежнее.       И Хенджин слушается, начиная медленно толкаться пальцами внутрь, немного давя на стеночки.       — Там просторно и влажно, — немного удивленно шепчет Хенджин, чуть глубже загоняет пальцы и неожиданно утыкается в предстательную железу.       Сынмин вскрикивает, дернувшись от приятного чувства, и сильно сжимает пальцами подушку.       — Запомни это место. Там простата и туда нужно будет толкаться, чтобы было приятно, — Сынмин уже не ждал вопроса, самостоятельно раскрывая информацию. — Вообще-то, ты и сам должен знать. Это же твое здоровье.       Хенджин недовольно цыкает, вновь надавливая на ту точку, и посмеивается над сыплющим проклятиями Сынмином.       — Ты готов?       — Давно уже, улитка.       Хенджина это задело, поэтому он резко вытащил и ввел обратно пальцы. Сынмин вскрикнул, понимая, что подготовился он все же не очень хорошо.       — Презервативы в халате.       Но медлить больше не хотелось, и он жестче уперся в руки, стараясь не упасть от накатившей в момент слабости. Слабости перед томным ожиданием чего-то нового и предположительно невероятного.       Сынмин услышал шуршание, а затем плевки. Он ожидал, что Хенджин будет совершенно неловким, но, чтобы настолько? Обернувшись, Сынмин увидел прилипшую к пухлым губам обертку, которую так безуспешно пытался сдуть Хорек. Что еще за сегодня он сделает не так?       Сынмин немного развернулся, невольно отметив завороженный взгляд на своем теле, и быстро смахнул фольгу с пухлых губ. Хенджин невольно покосился на его пальцы и как бы невзначай облизнул их подушечки. Сынмин снова почувствовал всепоглощающий жар.       А потом в глазах потемнело. Хенджин с первого, что удивительно, раза протолкнул член, и так и замер, будто совершенно не понимая, что делать дальше.       — Лучше бы я сам тебя трахнул, — обреченно выдохнул Сынмин, слегка морщась от тянущей боли. — Мне тебе как на физкультуре счет вести? Давай: на раз — внутрь, на два наружу. Запомнил?       Издевательского тона Хенджин не оценил и, не подчиняясь заданному темпу, медленно вышел и снова толкнулся внутрь.       — Не издевайся, — моляще проскулил Сынмин. Его голова все сильнее гудела от переполняющих ее мыслей, а живот крутило от непроходящего жара.       Хенджин наконец поймал нужный темп, и в голове стало пусто. Сынмин только продолжал слышать шум в ушах. Яйца возбужденно поджались от соприкосновения с чужими. Сынмин открыл рот, выпуская тихие стоны наслаждения. Он и представить не мог, что это на самом деле будет так приятно, особенно с придурошным Хорьком.       Хенджин постепенно ускорялся, то тяжело дышал Сынмину в шею, то упирался лбом в лопатки, волосы приятно щекотали спину, добавляя контраста ощущениям. Сынмин почти взвыл, услышав тихие стоны сверху. Хенджин скулил, крепко сжимал одеяло рядом с головой Сынмина, позволяя наслаждаться видом крепких, белеющих от напряжения рук.       Сынмин зажмурился от приближающегося оргазма. Он простонал еле слышное «Хенджин» и почти вскрикнул, когда все остановилось. Чертов Хенджин замер, напрягшись всем телом и кончил, завалившись сверху.       — Гондон! Я ведь почти кончил! — вскрикнул Сынмин, разочарованно спихивая Хенджина с себя.       — Ты впервые назвал меня по имени, — кажется, Хенджин не обратил никакого внимания на упрек.       — Это так важно?       Хенджин только кивает, глядя побитым щенком из-под челки. Как бы Сынмин ни был слаб перед этим взглядом, обида за упущенный оргазм была слишком сильна.       — Помоги мне.       — Прости, — Хенджин сразу же грубо хватает его член, выбивая весь воздух.       — Полегче! — Сынмин итак не в восторге от того, что Хенджин может видеть его лицо, грубые движения только добавляют дискомфорта.       И Хенджин слушается, его пальцы расслабляются, мягко двигаются вдоль ствола, особое внимание уделяя красной от напряжения головке. Стоны комом застревают в горле, Сынмин жмурится, хватается за его плечи, но каждый раз ловит нуждающийся взгляд Хенджина на своем члене. Это так чертовски сексуально. Он кончает всего за минуту, ощущая дикую усталость и эйфорию.       — Я буду звать тебя по имени чаще, — шепчет Сынмин.       Последним он чувствует руки на своих плечах и горячее потное тело рядом. Даже пот Хенджина пахнет восхитительно.