Воришка из метро

      Сынмин с силой захлопнул учебник и откинулся на спинку стула. Усиленная учеба отнимала больше сил, чем ежедневные тренировки. Даже после соревнований прийти в себя было легче, чем после полного учебного дня. Последние полторы недели у Сынмина выбора не было.       Феликс, как примерный спортсмен, которым он не являлся в последние пару лет, не пропустил ни одной тренировки, что, конечно, очень похвально, но похоже на кидалово. Сынмину в спортзал вход был заказан — попадаться на глаза тренеру равносильно самоубийству, так что Сынмин предпочел отдаться учебе. Но отдыхать ведь тоже надо! Вот только не с кем.       И какой Дьявол трахнул Феликса так налечь на бокс? Он еще после возвращения начал странно себя вести. Как-то опасливо поглядывал в телефон, будто на него в любой момент могут позвонить из ада, или, того хуже, тренер. Феликс вечно подвисал во время разговоров, терялся в темах и не отвечал на вопросы с первого раза. Все это очень настораживало, но рассказывать, в чем дело, Феликс не хотел. Даже после пяти минут безостановочной щекотки не проронил ни слова. Скорее всего, по той же причине и на тренировки Феликс зачастил. И, хоть он и приехал с серебрянной медалью, Сынмин сомневается, что эта победа заставила его переосмыслить цель жизни. Возможно, когда придет время, Феликс все же откроется, но пока что можно и потерпеть закидоны друга.       Сынмин смотрит на время. Вечер еще не совсем поздний, а делать уже нечего. Феликс трубку не возьмет, Сынхи ушла на ночевку к подруге, а к подруге ли, родители на свидании в коем то веке. Даже позвонить некому. Хотя, Сынмин мог бы позвонить Хенджину. Но, вроде, поздно уже для этого, да и повода нет. Что он ему скажет? «Мне скучно» или «поговори со мной»? Странно звучит.       Сынмин даже не спросил тем вечером, добрался ли Хенджин до дома. Будет странно писать сейчас? Они уже друзья или все еще недостаточно?       Хотя, наверно, им стоило бы встретиться и обсудить некоторые вещи? Было бы некрасиво уехать и не сказать об этом. Или Хенджину будет плевать? Ну, раз за все это время он ни разу не написал, значит, ему все равно? Сынмин старается игнорировать тупую боль в груди.       Он находит Хорька в списке контактов, ровно две минуты настраивается на звонок… и не звонит. Мама почти врывается в квартиру, громко спрашивая, есть ли кто. Сынмин выходит навстречу, помогает разложить продукты по полкам, спрашивает, куда делся папа, узнает, как прошло свидание. Папа заходит через пару минут с еще тремя пакетами.       Они пьют чай, рассказывают друг другу о прошедшем дне, а потом звонить оказывается поздно, и Сынмин решает сделать это завтра. Но на следующий день одноклассники зовут его вместе готовиться к экзаменам, но на деле просто отлынивают и играют в игры весь вечер. Через четыре дня позвонить тоже не получается.       За три дня до экзаменов Сынмин все же находит время. Он снова несколько минут сверлит телефон взглядом, думает над правильностью своих поступков, над тем, что он скажет. Глубоко вдохнув, Сынмин все же нажимает кнопку вызова. Тишина напрягает, время будто замедляется до предела, в голове проносится куча мыслей, и Сынмин понимает, что кроме жалкого «привет», в ней ничего не осталось. Ладони потеют от ожидания звука гудка, Сынмин замирает, готовясь сказать хоть что-то, и задерживает дыхание.       «Набранный вами номер больше не обслуживается…»       Вот и все. Сердце Сынмина немного замедляет ритм, ладони перестают волнительно трястись, а из головы вылетает даже это жалкое «привет». Он так волновался, так долго думал о том, что Хенджин мог обидеться, подумать, что его используют как жилетку для слез. Но, похоже, Хенджина все это совсем не волновало. Интересно, если бы Сынмин позвонил раньше, он бы получил ответ? Или также наткнулся на приветливый механический голос с записи?       Телефон летит на кровать, подальше от глаз, и Сынмин расслабленно выдыхает. Теперь можно перестать себя накручивать и бояться непонятно чего. За него все решили, и смысла в переживаниях больше нет. Можно вернуться к тетрадям с заданиями, и не трогать телефон ближайшие сутки. Да, кажется, так будет лучше.       Утром дня «Х» Сынмин с трудом сдерживает желание занырнуть под одеяло поглубже и заснуть до следующей осени. Погода за окном премерзкая: пасмурно, сильный ветер шумит в деревьях, по окну барабанит мелкий дождь, отбивая все желание куда-то идти. Но время уже близится к половине восьмого, а на кухне семья готовит завтрак, периодически гремя посудой и выкрикивая шутливые упреки в сторону друг друга.       Сынмин продрал глаза, пнул одеяло, потянулся и почесал затылок. Он и без зеркала догадывался, что на голове у него гнездо, а на лице отпечаталась подушка. Душ занял пару минут, форма была подготовлена с вечера, и вот за столом уже сидит опрятный и будто совсем не только что проснувшийся школьник.       Мама поставила на стол свежий кимбап, отец вытащил небольшой торт из ирисок.       — Удачки! — бросила Сынхи, обняв Сынмина за шею.       Она улыбнулась родителям и села рядом с Сынмином. Завтрак пролетел почти незаметно. Родители вели себя активнее, чем обычно — на работу им позже, у Сынхи вообще выходной, и она пойдет поддерживать своего «друга» в другую школу. А обещала прийти к Сынмину, обманщица.       — Соберись, тряпка! — почти орет в ухо Феликс и наотмашь бьет по плечу, когда они подходят к школе. Сынмин шипит, злость от удара стремительно бежит по венам, заставляя Сынмина прийти в боевую готовность. На него резко наваливается месяц без физической активности, усталость, раздражительность, недосып и сексуальная неудовлетворенность. Желание прибить Феликса поднимается от самых кончиков ногтей, заставляя волосы стать дыбом. Сынмин уже готовится треснуть друга в ответ, как его хватают за лицо и смачно целуют в щеку, оставляя мокрый липкий след. — У-да-чки! — растягивает Феликс, кривя странную рожу.       Сынмин в мгновение сдувается, заламывая брови. Злость уходит далеко на задний план, уступая место бушующей ярости. К счастью, Феликс уже сбежал достаточно далеко, чтобы Сынмин попытался его догнать и навешать за совершенное кощунство. Сынмин брезгливо отирает щеку рукавом пальто и быстрее бежит в класс.       Экзамен проходит без сучка и задоринки. Сынмин сдается в числе первых, получает одобрительные улыбки и кивки принимающих. Остается только спокойно выдохнуть, когда несколько часов изнурительной умственной деятельности заканчиваются.       Феликс подхватывает Сынмина под руку и ведет целую толпу школьников к остановке. Город постепенно начинает оживать, машины громко гудят в поддержку прошедшим экзамен школьникам, двери кафе призывно раскрыты.       Феликс счастливо принимает шарик у клоуна в торговом центре. Дэхви, их одноклассник, занимает им столик, пока Сынмин делает заказ на всех. Они очень голодны и устали. Даже если кто-то волновался, больше смысла в этом нет. Осталось только ждать, так зачем тратить нервы. Приятные скидки только подогревают настроение.       Сынмин замирает, когда, сидя за столом у самого выхода, за витриной вылавливает высокую фигуру Хорька. Тот так же веселится с друзьями, не смотрит по сторонам и громко смеется. Или Сынмин просто воспроизводит его смех у себя в голове? Стоит ли подойти и поговорить сейчас?       — На кого ты там залип? Почему я один должен отдуваться за нас? — Феликс тряхнул Сынмина за плечо, привлекая внимание.       — Гребанные вы ублюдки! Как вы посмели меня кинуть?! Думаете, пройдете? Карма все видит! Потом не приходите плакаться, что не поступили! — возмущается Дэхви. Видимо, Феликс рассказал ему об их планах. Да, следовало сделать это раньше, но это ничего не изменило бы. Дэхви точно не отпустят в Пусан, тем более, что он всегда мечтал поступить в Сеуле.       — Прости-прости. Мы не подумали, — Феликс трет ладони в молебном жесте и склоняет голову, надеясь не отхватить лишний подзатыльник, — Но мы же не перестанем общаться.       Дэхви еще несколько минут обижается, но вскоре поддается, когда Сынмин предлагает купить ему большую порцию картошки.       Они так гуляют до самого вечера, пока не становится очень темно, хотя на улицах все еще достаточно полицейских и других школьников. Сынмин отказывается идти еще куда-то, потому что съесть больше, чем уже успел, он не сможет, а ходить с настолько полным желудком сил нет.       Сынмин остается сидеть в каком-то парке. Он понятия не имеет, где находится, знает только, что остановка где-то за фонтаном и то, какой автобус едет в сторону его дома. Здесь, на удивление, тихо и спокойно. Можно подумать о ближайшем или далеком будущем. Что там, в Пусане? Найдет ли он новых друзей? Или спорт и учеба займут все его время? А нужны ли ему новые друзья? Сможет ли он выдохнуть спокойно, когда возможности разочаровать кого-то почти не будет?       Ничего из этого Сынмин не знал. Внезапно вспомнилось лицо Хенджина. Сынмин не хотел этого признавать, но он будет скучать. Все же, Хенджин кое-что сделал для него, он стал для Сынмина спасательным кругом на какое-то время.       Сынмин снова пробует набрать номер Хенджина, но ответ тот же, что и в последний раз. Зачем вообще это нужно было. Может, все-таки стоило подойти. Кажется, Сынмин идиот.       Начинает накрапывать дождь. С каждой секундой капли становятся все больше и больше, машины шуршат колесами по влажному покрытию. Сынмин одним рывком соскакивает с лавочки и бежит в сторону фонтана. Остановка находится очень быстро. Мимо него проезжает какой-то автобус, но Сынмин видит только то, как от остановки в кабину проходит тот, кто оставил в его сердце такую же слякоть, как сейчас скапливается под ногами. И Сынмин почти выкрикивает его имя, но замолкает, потому что автобус трогается, а Хенджин с каким-то греющим сердце сожалением смотрит прямо на него через заднее окно.

***

      Родители нашли жилье недалеко от университета, и уже к концу февраля Сынмин наводил порядок в своем временном пристанище. Квартира не была большой, всего одна комната и кухня, совместный санузел. Главное, что кровать большая и удобная, остальное не важно.       Стол был завален кучей коробок и баночек из-под еды быстрого приготовления. Готовить Сынмин не умел и, возможно, никогда не научится. Нож будто оживал в его руках, всеми силами сопротивляясь прямому предназначению, при жарке Сынмин никогда не мог подловить момент, когда еда приготовилась, но еще не сгорела, а варка заканчивалась залитой к черту плитой. Ну, есть дома он и не собирается. Завтрак и обед можно взять в столовой, поужинать в какой-нибудь кафешке, а там уже и спать пора будет, так что это не проблема.       Феликс заселялся в общагу через четыре дня, а до этого времени на плечах Сынмина лежит миссия по изучению Пусана. Надев спортивки, дутый пуховик и теплые кроссовки, Сынмин выбежал на улицу. Во дворе красиво разрастались сосны, с открытого участка рядом с парковкой хорошо видно университет. Большое здание светилось в лучах яркого, но совсем не греющего солнца. Красиво, однако.       Сынмин двинулся вниз по улице. Куча кафе, игровых залов, тренажерок. В этом районе было все, что душа пожелает, вероятно, и квартира стоила недешево. Сынмин заглянул в каждое кафе, сделал фотографии меню, чтобы позже изучить и выбрать более подходящее для них с Феликсом. Совсем недалеко стояла автобусная остановка, метро в десяти минутах ходьбы.       Сынмин улыбнулся, разглядывая вывески премьер кинотеатров. Они обязательно сходят туда с Феликсом в выходной, чтобы отвлечься от предстоящих тяжелых будней. Самым страшным было не влиться в новый коллектив, но это уже мелочи.       — А ты здесь что делаешь? — раздалось над ухом. У Сынмина все задрожало. Он замер, пытаясь не выдавать тревогу, но, видимо, получалось плохо. На его плечо легла рука, слегка встряхивая и заставляя обратить уже наконец внимание. — Эй.       Сынмин развернулся и чуть не закричал. Перед ним стоял Хван Хенджин. Все такой же красивый, а еще взволнованный. То, что поразило Сынмина больше всего — волосы. Его прекрасные длинные волосы, которые было так приятно сжимать в кулаке, наматывать на пальцы и отплевывать изо рта, были довольно коротко отстрижены. Сегодняшней ночью Сынмин точно будет плакать.       Хенджин все продолжал стоять, молчаливо требуя ответа. Его глаза были пытливо распахнуты, рука все так же сжимала чужое плечо. Сынмин сглотнул от такого напора и отвел взгляд, хотя это и было трудно.       — А ты? — сейчас у него было два варианта: оправдываться или идти в наступление. Оправдываться Сынмин не собирался. — Почему не сказал, что переезжаешь?       — А должен был?       Этот вопрос немного осадил. В груди кольнуло, и Сынмин фыркнул, чтобы скрыть смущение, пришедшее после осознания, что он слишком много о себе возомнил. Умеет же Хенджин поставить на место.       — Ты тоже не сказал, — Хенджин поджал губы и наконец убрал руку, будто только сейчас понял, что делает. Плечо в том месте начало мерзнуть.       — Как я мог сказать, если ты был недоступен? — Хенджин наверняка услышал эту по-детски сильную обиду в голосе.       — Прости.       Сынмин на это только кивнул и поджал губы, будто говоря, что не в обиде.       — Ты не болел? — Хенджин снова внимательно посмотрел в его глаза и затаился, ожидая ответ. Но Сынмин только непонимающе нахмурился, заставив Хенджина продолжить: — В день экзамена. Дождь был таким сильным. Ты долго там стоял?       — Нет. Даже нос не потек, — отмахнулся Сынмин. Он чуть не запищал от того, насколько это было приятно.       Они не заметили, как прошли в кафе, у дверей которого мялись последние десять минут. Хенджин выбрал столик поближе к выходу и даже галантно помог Сынмину стянуть пуховик. Сынмин с трудом сдержал довольную такой заботе улыбку.       — Здесь готовят вкусную лапшу, — Хенджин положил руки на стол и смешно ссутулился, вжав голову в плечи, будто находится дома, ощущая полное спокойствие.       — Ты часто тут бываешь?       — Да. Минхо совсем не умеет готовить, а мне обычно лень, так что ходим перекусить за его счет.       — О, так он тоже здесь? — Сынмин неловко почесал затылок и поджал губы.       — Да… — Хенджин замялся, по привычке пытаясь накрутить прядь на палец, но отстриженный локон проскользнул и вернулся в изначальное положение. — Мы переехали сразу после экзаменов.       — Ты из-за переезда номер сменил? — Сынмин мог показаться нетерпеливым и чересчур любопытным, но так хотелось разузнать все о жизни Хорька за то время, что они не виделись.       — Нет. Не совсем, — Хенджин выглянул в окно. Официант поставил перед ними две тарелки с горячей лапшой и несколько мисочек с гарнирами. Оба благодарно улыбнулись, но к еде так и не притронулись — Хенджин что-то усердно обдумывал, а Сынмин все ждал ответ. — Минхо повысили и перевели сюда, а я…       Сынмин дернулся, когда Хенджин снова начал говорить. Пауза была очень долгой, и он успел привыкнуть к этой слегка напряженной, но ни капли не мешающей тишине. Хенджин снова замолк, будто думая, стоит ли говорить то, что он собрался. Его брови съехались к переносице, создавая несколько складок. Сынмин уже было потянулся их разгладить, но Хенджин тяжело выдохнул, опуская взгляд в тарелку.       — Помнишь, из-за чего я с отцом поругался? — дождавшись короткого кивка он продолжил: — Я сразу понял, что доверять этой женщине нельзя. Гребаная стерва! — Хенджин аж покраснел от злости, но тут же тряхнул головой, будто настраивая себя на нужную волну. — Она нас обокрала. Почистила все, до чего руки дотянулись и укатила в закат.       В Сынмине зародились смешанные чувства. С одной стороны он даже не был знаком с теми людьми, а с другой — это напрямую касалось Хенджина.       — Вы поэтому решили переехать?       — Мы? Не то чтобы, — Хенджин тыкнул палочками и наконец подхватил лапшу, предварительно подув. Макаронины быстро заскользили и пропали во рту. Губы Хенджина покраснели и заблестели от слегка жирного бульона. Сынмин сглотнул, чувствуя накативший жар. — Я же говорил — Минхо повысили. А отцу предложили поехать в заграничный филиал. Я заграницу не захотел, а одного оставить меня в Сеуле отец отказался. Вот и поставил условие — либо я поступаю в Пусане и еду жить с Минхо, либо уезжаю с ним. Пришлось постараться, чтобы остаться в Корее.       Хенджин улыбнулся, явно довольный своим успехам. Сынмин внутри ликует. Он даже не представлял, как сильно хотел увидеть это снова. Хенджин так благотворно влияет на него, заставляя выкинуть все переживания и отдаться моменту блаженства.       — Горячо! — вскрикнул Хенджин, отпив только что налитый чай.       — Прямо как ты, — засмеялся Сынмин, подавая стакан воды. Хенджин застыл, прикусив язык и продолжая глупо пялиться на него, — Ну, типа… Ты тоже… Прости.       Хенджин благодарно кивнул, немного покраснел и сунул язык в стакан. Выглядело странно, поэтому Сынмин прикрыл это безобразие от посетителей лежащим под рукой меню. Хотелось рассмеяться на все небольшое помещение, но Сынмин стоически держался.       Они разошлись ближе к вечеру. Хенджин сам оставил новый номер и даже предложил встретиться в ближайшие дни. А еще сказал, что напишет. Сердце Сынмина радостно затарабанило в груди, заставляя смущаться того, насколько громким был шум в ушах. Сынмин засыпал с кучей мыслей в голове и греющим душу «спокойной ночи» в сообщениях.

***

      — Как же я скучал! — вскрикнул Феликс, повиснув на плечах Сынмина. Он, кажется, готов был залезть на его руки, обхватить всеми конечностями и не отпускать как можно дольше.       — Ну-ну, детка, не грусти, сейчас мы вместе, и у нас все хорошо, — Сынмин погладил его по голове, прижимая руками худощавое тело. — Сначала в универ, а потом ко мне, наверстывать упущенное, — Сынмин поиграл бровями, ловя ответный игривый блеск в глазах.       Университет встретил их гулом толпы и приветственными вывесками. День приветствия обещал поднять настроение и настроить на приятный учебный год. В фойе и на улице стояли палатки разных клубов, завлекая яркими фотографиями и громкими лозунгами. Парни сразу заметили палатку боксеров, но решили пройтись и по остальным.       У палатки клуба рисования можно было заказать портрет. Студенты с радостью принимали желающих за символическую плату, а особо понравившихся приглашали моделями на свой факультет. Кулинарный клуб отвечал за угощения. У них была самая большая и заметная палатка. Запах еды распространялся по всей территории университета. Палатки спортивных клубов были маленькими, но рядом с каждой стоял, красуясь, лучший спортсмен. Феликс похихикивал с их напыщенных лиц, а на замечание Сынмина о том, что тот и сам так выглядит временами, только накуксился и молча ушел вперед.       — Да твою ж мать… — Феликс замер в паре метров от нужной им палатки. Со Чанбин, щеголяя голым торсом, с раздражением уставился в их сторону. Феликс развернулся, чтобы уйти, но Сынмин его остановил.       — Ты хочешь похерить карьеру из-за него? — нет, в Пусане было предостаточно спортивных клубов, но занятия именно в клубе от университета позволят ему заработать стипендию и другие бонусы, существенно облегчающие учебу.       — Я не хочу херить карьеру. Но если он тут, то житья мне не будет. Один из нас до выпуска не доживет. Тем более… — Феликс замолк, не желая продолжать. Его плечи понуро опустились, а глаза потускнели.       Сынмин приобнял его за плечи и хотел увести подальше, попробовать поговорить и обсудить ситуацию, но касание сзади его остановило. Сынмин заглянул в глаза Чанбина и нахмурился, не позволяя обернуться Феликсу.       — Записываться будете? Или просто посмотреть пришли?       Чанбину явно это все не нравилось. Хотя, Сынмин по глазам видел, что Чанбин очень заинтересован в присоединении сильных спортсменов и отпускать их очень не хотел.       — Сколько раз я просила улыбаться? — Чанбин вздрогнул от хлесткого удара по плечу. Феликс на это все же повернулся, и на его лице, вопреки попыткам сдержаться, расползлась улыбка, когда он понял, что маленькая милая девчушка заставила большого и грозного Чанбина скривиться от реальной боли. Еще бы, по голой коже с такого размаху.       — Лиа, блядь. Я тебя придушу, мелкая зараза. Руки откручу, к жопе пришью и скажу, что так и было! — взревел Чанбин, пытаясь обернуться и рассмотреть свое покрасневшее по форме ладони плечо. Он выглядел как собака, гоняющаяся за хвостом, потому что никак не мог развернуть руку нужной стороной.       Лиа на его слова никак не отреагировала, подойдя поближе к новичкам.       — А вы хотите записаться? Занимались раньше? Или попробовать хотите. Я гляжу, тела у вас ничего такие, — Лиа окинула парней оценивающим взглядом, что-то прикинула в голове и широко улыбнулась, протягивая руку: — Я — Лиа, менеджер боксеров. Отвечаю за поиск спонсоров и снятие помещений для тренировок. А еще приношу еду, записываю на массажики, заказываю форму и инвентарь. В общем, без меня клуб упадет.       — Да-да, она у нас самая важная, так что с ней лучше не ругаться, а то обидится и уйдет плакать в кулинарку, — безразлично тянет Чанбин, уворачиваясь от очередного удара менеджера.       — Не слушайте этого засранца. Он у нас самый неприятный, так что можете считать, что его не существует, — Лиа добродушно улыбалась, но от чего-то по спине Сынмина побежали мурашки. — Бланки на столе. Вам нужно указать только имя, возраст, специальность и спортивный опыт. Отборочные в этот четверг. К семи вечера вы должны быть в зале. Там тренер оценит ваши навыки и скажет, можете ли вы остаться. Лучше не опаздывать, иначе все места займут и вы про-ле-ти-те!       Жизнерадостность девушки в такой ситуации настораживала. Она явно не испытывала глубоких чувств к людям, но каким-то образом вызывала доверие и располагала. Лиа подмигнула на последок, махнула хвостиком и ушла к своему рабочему месту. Феликс с Сынмином переглянулись, стряхнули с рук воображаемых мурашек и подошли заполнить бланки.       В день отборочных занятий еще не было, и Сынмин был на сто процентов уверен, что ни что не заставит его опоздать. Однако, перед тем, как лечь отдохнуть днем, он даже подумать не мог, что уснет. И сон так крепко держал его, что проснулся он только с четвертого звонка от Феликса.       — Где тебя носит? Тут все в самом разгаре! Тебя собираются вычеркнуть из списков, а Со Чанбин мешает мне забалтывать тренера.       Сынмин, ничего не ответив, быстро скинул форму в рюкзак и, даже не сменив домашнюю одежду ринулся к университету. Дорога заняла десять минут, еще три минуты он потратил на переодевание и вот он, весь взмокший и плохо соображающий стоит перед тренером, жутко краснея и пытаясь вымолить шанс на прохождение отбора.       — Ким Сынмин… Непунктуальность — худшее человеческое качество. Его можно сравнить с воровством или неумением готовить. Несамостоятельность, недисциплинированность, безответственность. Таким людям не место в спорте, — тренер смотрит на него с презрением, вызовом и капелькой азарта. Это пугает, но не заставляет Сынмина потерять надежду.       — Тренер Ким, это случайность. Я могу доказать вам. Только дайте мне шанс.       — У нас уже нет времени. Чтобы пройти ты должен был выйти на ринг с остальными претендентами, но ты все пропустил и ждать, пока ты пройдешь… — тренер дернул его на себя одной рукой, заставляя смотреть прямо в глаза. — Ты должен справиться с тремя соперниками за три минуты. За поражение считаем опору на три точки. У тебя три минуты, — тренер ждал ответ. Его тяжелое дыхание чувствовалось даже сквозь плотную ткань майки. — Донун, поднимайся.       Сынмин выдохнул с облегчением и тут же запрыгнул на ринг. Парень перед ним был худощавым и высоким, но его ноги стояли крепко на земле. Донун не мельтешил, не дергался, смотрел четко в глаза и внушал необъяснимое чувство тревоги. Его глаза были пустыми, безэмоциональными, а действия четкими и резкими. Внутри Сынмина все бурлило от предвкушения и нетерпения. Первый удар Донун нанес так быстро, что Сынмин почти не успел увернуться, но, к счастью, его лишь слегка зацепило. После первого удара последовал второй, за ним третий. Сынмин успевал только уворачиваться, потому что каждый раз Донун приближался и отдалялся с такой скоростью, будто совсем ничего не весил, заставляя Сынмина уставать только от наблюдения. Первая минута подходила к концу, тренер не забывал напоминать. Пара простых ударов результата не принесла — Донун все еще крепко стоял на ногах.       Но был у высоких боксеров один существенный недостаток — длина конечностей. Длинные руки куда дольше возвращаются в защиту, и Сынмин, углядев возможность, наконец нанес первый полноценный удар. Вот оно, слабое место, в которое и нужно бить. Донун не успел понять, что произошло, когда второй удар прилетел ему в лоб, а за ним третий и четвертый. Его голова находилась достаточно высоко, он и не думал, что ему придется ее защищать в спарринге с Сынмином. И вот, когда Донун переместил акцент защиты, Сынмин перестроил атаку и зарядил апперкотом сопернику в печень. И, не смотря на то, что спарринг дружеский, сил Сынмин не пожалел. Донун согнулся пополам и сел на пол, придерживая пульсирующий изнутри бок.       — Полторы минуты, — разочарованно хмыкнул тернер. — Чанхи, поднимайся.       Чанхи был ростом с Сынмина, возможно даже ниже, но настроен был куда серьезнее. Он был несобранным, глазами бегал по рингу и Сынмину, выглядел угрожающе, но не внушал страха. Простой среднестатистический деревенский парень, выбравшийся в город ради достижения мечты.       Сынмину не потребовалось на его изучение так много времени, как на изучение Донуна, но Чанхи был более выносливым и хорошо ставил блоки, пробить которые Сымин считал за личное достижение. Это могло бы продолжаться очень долго, если бы не случайность. Чанхи так сосредоточился на руках, своих и сынминовых, что совсем забыл про ноги. Один короткий шаг, второй, третий, полуоборот и, не успев среагировать, Чанхи упал, зацепившись за собственные ноги. Какая досада.       — Дуболом! Голову включать не забывай! Черт бы тебя задрал! С понедельника ты в балетном клубе, может там тебя научат на ногах стоять, — орал со злости тренер, будто Чанхи своим падение оскорбил лично его и всю его семью.       — Хенджин, на ринг, — взяла на себя обязанность Лиа, понимая, что причитания тренера закончатся еще нескоро. Тонкий голосок резанул по ушам Сынмина, заставляя обернуться в сторону толпы. — Осталось двадцать секунд. Управишься?       Но Сынмин больше не слышал ее. Все его внимание сосредоточилось на стоящем перед ним парне. Сынмин встряхнул головой, пытаясь отогнать наваждение, потом еще раз и еще. Но оно никуда не делось.       — А ты здесь что забыл? — Сынмин недоверчиво уставился на Хорька, пытаясь понять, не успели ли Донун с Чанхи приложить его по голове чересчур сильно.       — К тебе тот же вопрос, — недовольно прошептал Хенджин, не слишком воодушевленный встречей.       — Они знакомы? — Сынмин краем глаза глянул на Лию, которая с интересом вытащила телефон и, что-то нащелкав, направила на них.       Сынмин закатил глаза и вернул внимание Хенджину. Хорек уже настроился на поединок: поставил ноги, поднял руки, даже убрал волосы заколками ярко-кислотных цветов. Выглядело мило.       — Готовься, в этот раз я надеру тебе зад, — горделиво поделился Хенджин.       — О-о-о, надерешь зад? Посмотрите, как заговорил. Думаешь, у тебя есть шанс? — Сынмин усмехнулся, вставая в позицию. — Какой самоуверенный.       — Не радуйся раньше времени, — Хенджин был настроен более, чем решительно, но Сынмин все еще видел легкую дрожь волнения. Сынмин показательно фыркнул, лишь сильнее раздразнивая соперника.       Тренер снова запустил таймер. У них было всего двадцать секунд, но в это бою Сынмин был уверен больше, чем в каком-либо другом за сегодня. Он знал Хенджина как облупленного, поэтому, не раздумывая, отжал его к канатам и, зная, что Хенджин выставит блок, со всей силы ударил в голову. Хенджин оступился и оперся на канаты. Бой занял шестнадцать секунд. Радовался Сынмин ровно до того момента, когда заметил, что Хенджин осел на пол, прикрывая лицо перчатками.       — Лиа, аптечку, — вскрикнул тренер.       Сынмин кинулся к Хенджину, сдергивая перчатки на ходу. Нос Хенджина покраснел и распух, к губам стекала кровь, капилляры в глазах лопнули, из-за чего белок покраснел.        — Я в порядке. В полном порядке. Только остановите кровь, — Хенджин говорил в нос и размахивал руками, отталкивая от себя чересчур суетливых товарищей.       — Мда, трахаешься ты лучше, — прошептал Сынмин, наклонившись совсем близко, когда все разошлись. Хенджин только хмыкнул и попытался ухватиться за протянутую руку, но Сынмин одернул ее, злорадно растрепав волосы Хенджина и сбежал к стоящему у тренерского стола Феликсу.       — Меньше двадцати секунд — прошептал уже сам себе Хенджин.             Тренер кивнул на прощание, поставив галочку в документах. Радость от этого была куда больше, чем Сынмин мог себе представить. Он отбил Феликсу пять и бросился на шею, празднуя маленькую, но значимую победу. Все еще обнимая Феликса, он встретился глазами с Хенджином и, незаметно для всех, дал понять, что напишет позже.       — Тебе не кажется, что тренер Ким смутно кого-то напоминает, — настороженно поинтересовался Феликс, опасливо оглядываясь по сторонам.       — Не смутно. Они как будто с одного завода с тренером Каном, — вздрогнул Сынмин, представляя большой станок из которого на конвейерной ленте выезжают не сильно похожие внешне, но одинаково запрограммированные тренеры.       Феликс вздрогнул вслед за ним. Будто представил ровно то же самое. Они переглянулись и повели плечами, стараясь отогнать жуткие картины.       — Ты почему не сказал, что он тут? — решил перевести тему Сынмин, когда они уже почти дошли до его дома.       — Кто? Хенджин? А должен был? — немного удивленно, но больше заинтересованно уточнил феликс, хватая Сынмина под руку и прижимая к себе.       — Забей, — попытался вывернуться Сынмин, но хватка на его руке только усилилась.       — Не-ет уж, ты мне должен все рассказать. Что происходит? — Феликс преградил ему дорогу, заставляя смотреть себе в глаза.       — Потом. Все потом, — устало вздохнул Сынмин, понимая, что рано или поздно ему придется все рассказать.