Записки на полях

      Свечи в руках удивительно приятные наощупь, пахнут смолой, хвоей и лавандой. Сичэнь рассматривает их в слабом вечернем свете, чуть улыбается. Тонкая работа, ни единого скола, бархатный фитиль, круг основания идеально встаёт в подсвечник. Каждую из прекрасных свечей он складывает в чёрный деревянный ящик с гербом Цинхэ Не и достаёт аккуратно расписанный смоляными тёмным фигурами сосен бумажный фонарь, затем второй. Находит ещё один короб, с благовониями. Ниже — сборники мелодий, и по беглому чтению страниц он уже понимает, что не знает этих нот.       Минцзюэ смотрит на него жадным, изучающим взглядом, от которого по телу бегут мурашки. Он знает его слишком хорошо, и от этого тепло и холодно одновременно. Хочется согреться в его объятиях. — Нравится? — спрашивает мужчина, ведя мощным плечом и садясь удобнее на циновке напротив письменного стола главы ордена Лань. Взгляд цепляется за белоснежную ленту. Её хочется снять, намотать на сильные пальцы, и следить за тем, как щёки партнёра зальёт очаровательной краской, не в пример нежной. Сичэнь улыбается, восхищённо рассматривая новые кисти и цветную тушь, и этого достаточно, чтобы порыв собственничества заглушила нежность. — Нравится, — тихо сознаётся Лань Хуань, — Но это совершенно лишнее. Я ждал встречи с тобой. Этого было бы достаточно. — Мне не достаточно, — признаётся вслух Минцзюэ, чуть ухмыляясь уголками губ. — Ты достоин этого. Тебя хочется баловать.       Лань Хуань улыбается, и на дне красивых глаз сияет настоящее, почти осязаемое счастье. У Минцзюэ перехватывает дыхание.       Сичэнь смотрит за окно, следит за розовеющим, но ещё светлым небом, перекрытым светлыми облаками, и поднимается с места. Одну из резных, красивых свечей, ставит на подсвечник, зажигает, и лишь после этого занавешивает окно. Свет становится тёплым, едва ли не нежнее касаний белоснежной ладони к скулам. Подсвечник остаётся на столе, но теперь они сидят по одну сторону, и Лань Хуань практически ложится на мужчину, откидываясь спиной на крепкую грудь. Минцзюэ берёт его за руку, переплетает пальцы, целует тыльную сторону ладони, запястье, наклоняется вперёд, оставляя поцелуи на щеках, шее.       Хвойный запах смешивается с лавандовым, по комнате разносится тепло огня и двух сердец. Жёлто-оранжевые полутона, обмотанная вокруг ладони лента, короткие и кроткие поцелуи, нежность объятий, — мир, в котором хочется потеряться.       В следующий праздник фонарей Сичэнь сжигает почти все свечи, теряясь в обжигающем вихре собственных мыслей. Ему этого не хватает. До боли. До отчаяния.