Зажги ночь

      Гарри требуется почти полчаса, чтобы добраться от Дырявого котла до почтового отделения, потому что каждые несколько шагов его останавливают люди, после просмотра мрачных фотографий в Ежедневном пророке желающие посмотреть на него и убедиться, что он действительно идет на поправку. Он не возражает; он не торопится, и все, кажется, так рады его видеть, даже старушка, которая хватает его за руки скрюченными пальцами и говорит, что ему стоит быть благоразумнее и не развлекаться с молодыми мужчинами в его-то возрасте.       — В моем возрасте, — говорит Гарри Кену, когда почтовое отделение наконец появляется в поле зрения. — Я стар, но не благоразумен.       Кен поворачивает глаз и тянется за конвертами в руке Гарри. Гарри решает позволить ему нести их, и хамелеон раскачивается из стороны в сторону, всей своей позой выражая важность. Гарри улыбается. Благодаря зельям целительницы Роден он отлично выспался ночью, и голова удивительно ясна. Мелкую моторику определенно нужно разрабатывать, а магии не хватает обычной силы, но он чувствует себя намного лучше, а яркое свежее утро поднимает настроение высоко над остроконечными крышами. Все пахнет морозом и праздничными специями, и когда он вернется домой, они с Драко спустятся в дамскую комнату и устроят фейерверк.       Буквально, напоминает себе Гарри. Они смешают химикаты и магию и наполнят бумажные оболочки взрывчатыми порошками. Потому что они друзья, лучшие друзья, а то, что, как Гарри кажется, он видит в глазах Драко, в лучшем случае — желаемое за действительное. Борясь с бесполезными чувствами, он заходит в почтовое отделение и выбирает пару сов.       — Вы же знаете, что офис Пророка находится прямо на улице? — говорит работница, которая берет деньги Гарри. — Вы могли бы просто сходить туда.       — Знаю, — говорит Гарри, наблюдая, как она прикрепляет его письмо об отмене для Wizards Unite к лапке очень восторженной маленькой совы. — Но если бы вы были на моем месте, вы бы пошли туда?       Она улыбается.       — Достаточно справедливо. Теперь на вас почти не видно ожогов.       Гарри машинально касается своего лица. Остается лишь малейший намек на ожоги — кожа розоватая, но с помощью зелий из Святого Мунго боль исчезла.       — Мне очень повезло. Целители проделали удивительную работу.       — Я не могу дождаться, чтобы сказать своей маме, что видела вас. Она ужасно волновалась, — говорит работница, собирая обеих сов. — Счастливого Рождества, мистер Поттер.       Гарри улыбается и бросает взгляд на бейдж с ее именем.       — Счастливого Рождества, Майя. Передавай маме привет.       Она машет, когда он уходит, и Кен забирается к нему на плечо, чтобы посмотреть на нее.       — Ess-asthra-say, — шепчет Гарри, и Кен поворачивается к нему. — Я знаю тебя. Не можешь устоять перед хорошенькими девушками.       Решив сохранить свои мысли при себе, Кен завивает хвост и цепляется за пальто Гарри, пока они бредут обратно по алее в Дырявый котел. Камин по-прежнему остается его наименее любимым способом передвижения, но Гарри знает, что пока лучше не пытаться аппарировать. Он только входит в кухню и снимает пальто, как в камине вспыхивает зеленое пламя. Он не удивлен, увидев Драко, но его появление на кухне все еще выводит Гарри из колеи; комната почему-то кажется слишком маленькой, и где бы ни стоял, он чувствует себя слишком близко.       — Тебя не было дома, — говорит Драко, разглядывая его сброшенное пальто.       — Я был аккуратен, — обещает Гарри. — Ты бы удивился, как медленно я шел.       — Тебя окружали люди, да?       — Я бы так не сказал, — говорит Гарри. — Ну… они были очень вежливы и окружали меня небольшими группами. Все было очень цивилизованно.       Драко усмехается.       — Так ты не слишком устал, чтобы делать пиротехнического утконоса?       — Я собираюсь притвориться, что не слышал этого, — говорит Гарри, сажая Кена на растение и спускаясь по лестнице в подвал.       Драко следует за ним, неподвижно стоя в темноте, пока Гарри зажигает лампы. Он с интересом оглядывает полки и ящики, полные ингредиентов, ряды изящных инструментов и мириады следов ожогов на задней стене. Он медленно вдыхает и улыбается.       — Мне нравится запах.       Гарри удивленно смотрит на него.       — Черного порошка? Жженого?       Драко пожимает плечами.       — Всего. Тебе не кажется, что пахнет волнующе?       — Ну, да, но другим людям обычно так не кажется… Меня много раз спрашивали, могу ли я делать фейерверки без запаха. Или добавить в них что-нибудь, пахнущее розами или шоколадом после взрыва.       Драко в ужасе смотрит на него.       — Совершенно странно. Ты делал так?       — Я делал так, — говорит Гарри, пожимая плечами. — Можно убрать запахи или добавить запахи с помощью правильного заклинания; это не так сложно. Но я тоже думаю, что это странно.       — Ты не можешь устраивать фейерверки без запаха фейерверка, — настаивает Драко, находя потрепанный деревянный стул и садясь на него. — Итак. С чего мы начнем?       — Ну, как бы ты ни был привязан к моему леопарду, я хотел бы выстроить звезды в том порядке, в каком они появятся в шоу. Некоторым людям нравится собирать слоями: подобные цвета или формы, но именно такой сборкой в моей голове все проясняется, поэтому мы начнем с фона, а затем перейдем к жирафам.       — Хорошо, — говорит Драко с легкой улыбкой, от которой что-то немедленно просыпается у Гарри в животе.       — Что?       — Приятно слышать кого-то, кто знает, о чем говорит, — говорит Драко.       — Это был комплимент?       — Да. Итак, что мне нужно сделать?       — Тебе, наверное, стоит снять пальто… и джемпер, — вздыхает Гарри, глядя на серую шерстяную ткань и засовывая дрожащие пальцы в карманы. — Я мог бы найти тебе фартук, или…       Он замолкает, когда Драко стягивает джемпер через голову и вешает его на крючок, о котором Гарри и не подозревал, оставляя тонкую футболку, точно такую же, как Гарри видел в тот вечер в Ночных Ястребах, но насыщенного зеленого цвета, от которого бледная кожа Драко кажется еще бледнее, а осанка — более статной.       — Ладно, — шепчет Гарри пересохшим ртом. Он чувствует, как кровь отливает от конечностей. Он не может, не может научить Драко делать фейерверки. Он не может, он жалок, а ведь это просто мужчина в облегающей футболке в подвале, и он не должен возбуждать так сильно, что Гарри едва может говорить, но это не просто мужчина, это Драко, и он не просто хочет его настолько невероятно, что готов развалиться на части, он любит его до мозга костей, и, боже, это такая ебаная катастрофа.       — Ладно?       Гарри сдержанно выдыхает. Он может это сделать.       — Ладно. Обычно я работаю на полу, так что давай сначала наколдуем наши стулья. Затем, если ты возьмешь мерные ложки и принесешь металлическую коробку, которая находится на нижней полке у двери…       Драко собирает все запрошенные предметы и создает два низких стула взмахом палочки. Усевшись, Гарри собирает в узду все свое внимание и начинает распаковывать коробку. Драко хмуро рассматривает ложки.       — Ты не боишься, что я все испорчу, как случилось с супом?       — Нет.       — Почему нет? Я беспокоюсь, что могу.       — Потому что, — говорит Гарри, не отрывая от своей задачи, — во-первых, я расскажу тебе, какой именно ложкой пользоваться, а во-вторых, я уверен, ты будешь более осторожен со взрывчаткой, чем с перцем чили.       — Перец чили был довольно взрывным, — бормочет Драко. — Может быть, тебе помочь?       — Нет, спасибо, — говорит Гарри, собирая все последние остатки координации, которые только можно, чтобы освободить конец непокорного рулона полосатой бумаги. Возможно, он еще не может собрать снаряд, но эта полосатая сука его не победит. — Аха, — кричит он, и бумага разворачивается по всему полу подвала.       Драко скручивает ее обратно ленивым взмахом палочки, и Гарри хочется застонать от разочарования. Не от того, что не может контролировать даже такое простое движение, а от того, что Драко выглядит так заманчиво, и это не имеет никакого отношения к делу.       — Хорошо. Как же нам тогда сделать фон?       — Давай начнем с зеленого, — говорит Гарри, потому что он гребаный профессионал и может это сделать. Ему нужно это сделать. — Для начала хлорат бария и самая маленькая ложечка.       Драко выбирает ложку, плотно сжимая рот в концентрации.       — Начнем.       Когда Гарри в следующий раз смотрит на часы, проходит два часа, а Драко уже собрал небольшую, но впечатляющую стопку завершенных звезд. Он быстро учится и, к полному удивлению Гарри, перфекционист до мозга костей, часто требующий начать все сначала и вносить мелкие коррективы на каждом этапе процесса, пока Гарри не объявит каждую звезду безупречной. В подвале холодно и немного сыро, но вскоре они оба становятся липкими от пота, а мышцы Гарри напрягаются от усилий. Еще так много нужно сделать, но когда Драко потягивается и объявляет обеденный перерыв, Гарри с радостью поднимается на ноги и направляется на залитую солнцем кухню.       — Чего ты хочешь? — спрашивает он, просовывая голову в кладовку. — У меня есть хлеб для сэндвичей или тостов, или я мог бы сделать нам немного бекона? У меня нет ничего на палочке, но мы могли бы выйти на улицу и собрать веток, если хочешь.       — Там нарвал, — зовет Драко.       — Что? — переспрашивает Гарри, удивляясь, как кто-то может оставаться таким спокойным при виде рогатого кита.       — Сова , — говорит Драко, на этот раз громче, и Гарри выходит из кладовки. — Сова с фиолетовым конвертом.       — Быстро они, — бормочет Гарри, впуская сову и забирая конверт. — Я отправил письмо только сегодня утром, и… нет. Нет. Абсолютно нет.       — В чем дело?       — Это другое свидание. Ты можешь в это поверить?       — Совы, должно быть, пересеклись на почте, — говорит Драко, заглядывая через плечо. — Это сегодня… на самом деле, через час. Ты собираешься пойти?       — Мне стоит обидеться на то, что они считают, будто я буду готов уже через час? — спрашивает Гарри, а затем хмурится. — Конечно, я не собираюсь идти.       — Твоего парня зовут Гилберт, — читает Драко вслух. — Он хотел бы встретиться с тобой в кафе-павильоне в два часа. Разве это не то место в парке, которое тебе нравится?       — Да, — признает Гарри, чувствуя себя слегка поколебленным выбором места. — Все равно не пойду.       — Думаю, тебе стоит, — говорит Драко, присаживаясь на край кухонного стола.       — Что? Почему?       — Ну, прогулка в парке — это хорошая идея, и свежий воздух пойдет тебе на пользу… и, возможно, было бы полезно попробовать еще раз, — говорит Драко, и его гребаные волосы просто светятся на солнце. — Просто чтобы ты не закончил свой опыт на такой кислой ноте.       Гарри вздыхает.       — Помимо того факта, что ты сошел с ума, у нас есть работа.       — Назови это рабочим обедом.       — Я не пойду.       Драко улыбается. Он встает на ноги и сбегает в подвал, возвращаясь через несколько секунд со своим пальто и джемпером.       — Я собираюсь сходить домой. Ты можешь позвонить мне, когда закончишь, и мы продолжим… если, конечно, он не окажется тем единственным, и тебе не понадобится дом для себя.       — Заткнись, Драко, — вздыхает Гарри, наблюдая, как он шагает в камин и уходит. — Я не пойду.       Он прислоняется к стойке и складывает руки на груди. Кен выглядывает из-за листьев своего прикрытия. Сова взъерошивает перья в явном нетерпении. Он не пойдет. В этом нет никакого смысла. Он не обязан давать Wizards Unite последний шанс, и ему нечего предложить Гилберту, кроме разочаровывающего обеда с растерянным грустным человеком, который полностью потерян в другом.       Хотя обед действительно звучит неплохо. Обед в павильоне, где он выучил меню наизусть и знает, где именно сесть, чтобы лучше насладиться видом. Драко бросил его на произвол судьбы, и, возможно, разговор с кем-то, кого он не… с кем-то другим мог бы стать желанным развлечением. В животе урчит, и он вздыхает, потирая лицо обеими руками.       Это плохое решение, совершенно нелепое решение, говорит он себе, брызгая водой на лицо, хватает Кена и надевает пальто, шарф и ботинки. Ничего хорошего из этого не выйдет, и все же он, очевидно, все равно идет. Гарри медленно бредет по парку, зная, что пришел рано, и убивает полчаса на скамейке перед утиным прудом, наблюдая за шумными чайками и кряквами и задаваясь вопросом, что, по его мнению, он делает.       Наконец, с колотящимся сердцем, он пробирается по морозной дорожке к кафе, оглядывая столики снаружи в поисках кого-нибудь, кто мог бы его ждать. Глаза перебегают с одной пожилой пары на другую, горстку девушек в спортивной одежде, подростка с собакой… а затем он замечает то, от чего полностью перестает дышать.       За его любимым столиком у перил, обхватив руками дымящуюся чашку и подняв воротник пальто в елочку против ветра, сидит Драко. Гарри с трудом сглатывает. Каждая клеточка его тела, кажется, подпрыгивает от волнующей ужасающей надежды, но он отталкивает ее, сердце распухает и болит, он не готов к такому разочарованию. Этого не может быть, но это так — вот он, — и он не пришел бы сюда, чтобы просто поиграть с чувствами Гарри. Он бы не стал.       Медленно Гарри подходит к столу и стоит там, впиваясь ногтями в ладони.       — Драко… почему ты здесь? — спрашивает он так спокойно, как только может.       — Ну, кажется, это должно быть свидание, — говорит Драко, его глаза спокойные и теплые.       — Пожалуйста, не говори мне, что ты присоединился к Wizards Unite.       — Нет, но, думаю, мое письмо было довольно убедительным, не так ли?       Гарри пристально смотрит на него, когда осознание сваливается на голову.       — Это последнее письмо было от тебя?       Драко кивает, внезапно выглядя таким нервным, что Гарри не знает, поцеловать его или встряхнуть. А так он просто стоит на месте и открывает рот.       — Ты Гилберт?       — Да. В некотором роде. Это было первое имя, которое пришло мне в голову.       — Ты подумал: «Мне нужно выбрать имя», и первое, что пришло тебе в голову, это Гилберт?       Драко вздыхает.       — Ты хотя бы присядешь?       — Присяду, — говорит Гарри, опускаясь на холодное каменное сиденье.       В тот момент, когда он снова встречает взгляд Драко, каждая частичка беспокойства и болезненной надежды снова врывается в него, и он сжимает край кресла так сильно, как позволяют ослабевшие руки.       — Это свидание? — беспечно спрашивает он.       Драко пытается пожать плечами. Он не отводит взгляда.       — Ты хочешь, чтобы это было так?       Гарри качает головой.       — Знаешь, думаю, в этом месяце у меня было достаточно свиданий, чтобы хватило на всю жизнь.       — Слава богу, — шепчет Драко, приподнимая уголок рта. — Я сам ищу что-то более особенное, чем это. Что-то, что будет длиться вечно. А ты?       Сердце Гарри частит от невероятного облегчения, и осторожная улыбка грозит разорвать лицо, но он знает, что ему нужно продержаться еще немного. Он не может до конца поверить, что все это происходит на самом деле, но нет смысла сдерживаться. Ему нужно сказать то, что должно, он обязан это сделать, прежде чем навсегда потеряет самообладание. Он делает глубокий вдох и медленно выдыхает.       — Если говорить полностью откровенно, Драко, я ищу того, кто любил бы меня, и я правда хочу, чтобы это был ты, но мне потребовалось так много времени, чтобы понять все это, что я волнуюсь, что, возможно, упустил свой шанс. Знаю, ты сидишь здесь, и я действительно надеюсь, что ты здесь, потому что хочешь быть со мной, но в последнее время все складывалось очень странно, и я бы предпочел не делать никаких предположений, — говорит Гарри, желая быть более красноречивым и понимая, что сейчас ничего не может сделать.       Глаза Драко изучают его лицо, и все, что он может сделать, это позволить это. Что бы ни случилось. Гарри медленно вдыхает ледяной воздух, пока нос и горло не немеют.       — Я решил, что ты вне игры очень давно, — говорит Драко. — Тебе было неинтересно, достаточно было быть друзьями. Я думал, что все это в прошлом, пока ты не начал ходить на эти свидания. Кажется, я так никогда по-настоящему и не переступил это.       — Переступил что? — спрашивает Гарри.       — Мои чувства к тебе, — говорит Драко, пристально глядя в свою кофейную чашку. — В прошлом я был влюблен в тебя, Гарри. Ты правда не знал?       — Э-э, нет, — удивленно говорит Гарри. — Я никогда… Прости, но это реально? Я сижу здесь или все еще в больнице Святого Мунго и вижу несправедливый сон?       Драко смеется. Он скользит рукой по столу к Гарри и касается его кончиков пальцев своими.       — Это реально, если ты хочешь, чтобы так было. Думаю, ты знаешь, но я не любитель делать поспешные выводы.       Гарри улыбается по-настоящему.       — Я хочу, чтобы это было реально, — говорит он, переплетая их пальцы и проводя большим пальцем по холодным, острым костяшкам.       — Тогда так и будет, — тихо говорит Драко, а затем хмурится. — Значит ли это, что я должен прийти на Рождественскую вечеринку Уизли?       — Боже, да.       — Я должен был сделать это после Рождества, — бормочет он себе под нос. — После. Вот идиот.       — Ну, теперь уже слишком поздно, — смеется Гарри. Он смотрит на парк, на голые деревья и снег, яркими пятнами прилипший к траве. — Давай. Пошли прогуляемся.       — Ты не хочешь заказать обед? — спрашивает Драко, но позволяет вытащить себя из кресла и направить к тропинке.       — Не думаю, что смог бы есть, даже если бы хотел, — говорит Гарри, останавливаясь на вершине холма и наконец позволяя себе заправить прядь растрепанных ветром волос Драко за ухо. — Как ты узнал, что я приду?       — Я не знал, — признается Драко, крепко сжимая пальцы Гарри. — Я просто надеялся на это.       Гарри улыбается, по телу разливается тепло, принося с собой храбрость, необходимую, чтобы войти в личное пространство Драко, провести холодными пальцами по его челюсти и поцеловать. Драко резко вдыхает через губы и целует в ответ, соприкасаясь с его губами с болезненной мягкостью, а затем углубляя поцелуй ледяной рукой на затылке Гарри. Крепко зажмурив глаза, Гарри почти слышит фейерверк и ощущает вкус древесного угля, когда хватается за шерстяной лацкан для равновесия и позволяет увлечь себя в поцелуй. Драко на вкус как капучино и пахнет вихрем цитрусовых, сосен и сверкающей замерзшей земли, и его рот достаточно горяч, чтобы расплавить позвоночник Гарри. Когда они, тяжело дыша, отрываются друг от друга, Гарри почти удивляется, обнаружив, что они все еще в парке. Девушки в спортивных костюмах с интересом смотрят в их сторону, и Гарри подавляет желание бросить короткий кивок.       — Гулять, — внезапно говорит он.       — Что?       — Мы должны прогуляться. Ну, знаешь. — Гарри неопределенно указывает на тропинку и шелестящие хвойные деревья. — Вон там. Вокруг. Гулять.       Драко кивает.       — Понимаю. Да, нам обязательно нужно прогуляться.       Он берет Гарри за руку, и они неторопливо идут по дорожке. Кен высовывает голову из кармана и осматривает пейзаж, вцепившись в ткань пальто. Гарри не может до конца решить, является ли это самым странным моментом в его жизни до сих пор или чем-то настолько удивительно знакомым, что он не может понять, как не делал этого в течение многих лет.       — Это совсем не похоже на фильмы, — говорит Драко, когда они останавливаются у утиного пруда. — В фильмах все, кажется, происходит одновременно, и мир переворачивается с ног на голову. Я чувствую, как будто… ну, я не хочу говорить. Не уверен, что чувствуешь ты.       — Скажи мне, — говорит Гарри, заинтригованный.       Драко вздыхает.       — Такое ощущение, что… это просто мы.       — Я думаю, что это и есть самое замечательное, — признается Гарри, и Драко целует его так яростно, что перехватывает дыхание и они чуть не валятся в воду. — Значит… все хорошо?       — Хорошо, — соглашается Драко.       Гарри тянет его вниз на скамейку.       — Я так понимаю, ты смотрел романтические фильмы?       — Да. Очень много. Мне понравился тот, где все готовятся к Рождеству в Лондоне, и тот, с танцующими людьми в шестидесятых годах девятнадцатого века, но мне не понравился тот, где они в конце встретились на крыше здания, — говорит Драко, раздраженно постукивая по бедру Гарри. — Они совсем не знали друг друга, и мы должны просто поверить, что они влюбились и будут жить долго и счастливо?       — Неспящие в Сиэтле? — догадывается Гарри, натыкаясь на смутное воспоминание о тете Петунии, шмыгающей носом над концовкой с коробкой розовых салфеток.       — Именно. Продолжение было намного лучше.       — Не думаю, что там было продолжение, — хмурится Гарри.       — Конечно, было, — настаивает Драко, пристально глядя на него раздраженным взглядом. — Там был большой книжный магазин и маленький книжный магазин, и два человека писали друг другу по компьютерам, но она не знала, что это он, так-то он ей не нравился в реальной жизни.       Гарри смеется.       — Это не продолжение. Это совершенно другой фильм.       — В нем те же люди, — протестует Драко.       — Ну, да, некоторые, — говорит Гарри, а затем решает сдаться. — Нам пора идти. Еще нужно сделать много фейерверков.       — Я и понятия не имел, что ты такой строгий господин, — говорит Драко, сверкая глазами. — Думаю, мне это нравится.       — Это не помогает мне сосредоточиться, — вздыхает Гарри, чувствуя, как краснеют щеки, когда он встает на ноги и подталкивает Драко обратно на тропинку.       Хотя Драко явно забавляется, он молчит всю обратную дорогу до дома. Он заманивает Кена в руки и, вытянув его вперед, кружа туда-сюда, как будто тот летит. Кен вытягивает хвост по ветру и в волнении сжимает свои маленькие ручки, и Гарри одновременно согревается, видя это легкое взаимодействие между ними, и смиряется с тем, что чешуя хамелеона на самом деле светло-фиолетового оттенка.       — Почему Гермиона всегда права? — бормочет он, открывая входную дверь дома номер двенадцать.       Драко опускает Кена на ближайшую платформу и снимает пальто.       — Это неправда. Она очень умный человек, но никто не прав всегда.       — Даже ты?       — Боже, Гарри, особенно я, — говорит Драко, а затем притягивает Гарри ближе и прижимает его к стене, касаясь губами шеи, пока Гарри не стонет вслух.       — Это поможет собрать фейерверк? — спрашивает он, поворачивая голову, чтобы запечатать рот Драко долгим, испытующим поцелуем. — Вот это?       — Я не уверен, как, но подозреваю, что это важная часть процесса, — бормочет Драко, прижимаясь ближе и посылая возбуждение спиралью в низ живота Гарри.       Гарри смеется, уткнувшись в холодную кожу, покачиваясь на острие ножа между тем, чтобы оттолкнуть Драко и сорвать с него одежду прямо здесь, в коридоре, под взглядом Кена. Драко в его объятиях ощущается так правильно, так великолепно, и Гарри так влюблен, что едва может держать себя в руках, но в конце концов практичность в нем побеждает, и он хватается за изображение загубленных животных сафари, мягко отстраняя Драко от себя.       — Все будет после двадцать четвертого, — говорит он, чувствуя боль во всем теле от разочарованного вздоха Драко. — Адвент закончится. Мы сможем сделать это… и то… Я хочу сделать с тобой все, но нужно расставлять приоритеты.       — Вся эта строгость только ухудшает ситуацию, — говорит Драко, сдерживая улыбку.       — Прекрати.       — Не могу, — настаивает он, направляясь в подвал с удивительно нелепым драматическим видом.       Гарри следует за ним. На этот раз, когда он раздевается до своей тонкой футболки, Гарри не отрывает глаз от работы, собирая все силы, чтобы сосредоточиться на солях и цветах, а не на том, что произошло за последний час. Это нелегко, но у него получается, и Драко тоже быстро справляется с трудными задачами измерения и сборки важнейших звезд. Вскоре разговор полностью прекращается, и единственными словами остаются «вот эта», «осторожно», «слишком много» и «точно». Подвал заряжен новым видом энергии, яркой связью между ними, которая сжигает тревоги Гарри и заставляет его чувствовать, что он может сделать все, что угодно. Они могут сделать все, что угодно.       — Что это было? — говорит Драко, замирая с крошечной порцией белого порошка на ложке.       Сверху раздается грохот, и Гарри смотрит в потолок, быстро моргая, когда у него начинают щипать глаза.       — Надеюсь, это не очередная сова.       — Если это так, то я тут ни при чем. Гилберт послал только одну.       — Гилберт, — фыркает Гарри. — Я никогда не встречал настоящего человека по имени Гилберт. Не думаю, что он существует.       — Посмотрим, — начинает Драко, и дверь наверху лестницы распахивается, впуская восхитительный пряный запах и топающего вниз человека.       — Гарри, мы принесли ужин, — говорит Гермиона, заглядывая в подвал. — Здесь достаточно для всех нас. Ты знаешь, что сейчас шесть часов?       — Она всегда просто так заявляется? — спрашивает Драко, когда Гермиона уходит, не дожидаясь ответа.       — Да, ну, иногда, — признает Гарри. — Семьи — они такие, разве нет?       — Моя мама не посмела бы.       — Боже, я бы из кожи вон вылез, если бы твоя мама вышла из моего камина, — говорит Гарри, поднимаясь на ноги. — Ты идешь?       Драко на мгновение колеблется, прежде чем опрокинуть порошок обратно в банку и подняться с завидной грацией.       — Это будет неловко?       — Я не знаю, — признается Гарри. — Давай выясним.       — Ну, я успокоен, — бормочет Драко, следуя за ним вверх по лестнице. — Ты думаешь, моя мама пугающая?       — Ты думаешь, Молли пугающая?       — Хм, — говорит Драко и появляется на кухне. Он смотрит на Рона, который раскладывает по тарелкам кусочки огромной жабы в норке, на Гермиону, которая накрывает на стол, а затем на Розу и Хьюго. — Дети, — бормочет он, хмурясь, как будто никогда раньше их не видел.       — Настоящие, сделанные из костей, мозгов и прочего, — говорит Рон, не поднимая глаз.       — Рон, — ругается Гермиона. — Мне не нравится, что ты так просто говоришь об их костях.       — Но ты целительница, мама, — указывает Роза. — Ты, наверно, видела кости.       — Кучу костей, крови и… и… глаз! — говорит Хьюго, ухмыляясь и подбегая к Гарри, чтобы обнять.       — Глаз? — повторяет Драко, пораженный, когда Хьюго решает обнять и его тоже.       Гарри улыбается.       — Пахнет фантастически, Рон… И не то чтобы я не рад, что вы здесь, но я не помню, чтобы строил планы на сегодняшний вечер. Пожалуйста, скажите мне, что моя память меня не подвела.       — Нет, это было немного спонтанно, — признается Гермиона. — Мы подумали, что было бы приятно увидеть тебя и убедиться, что у тебя есть нормальная еда. Я знаю, какой ты, когда болеешь, всегда забываешь поесть.       — Я не… — начинает Гарри, а потом понимает, что за весь день ничего не ел. — Это действительно мило с твоей стороны. Со стороны всех вас. Спасибо.       — Ты работал, дядя Гарри? — спрашивает Роза. — Я думала, ты должен отдыхать.       — Я работал, — говорит Драко. — Гарри давал мне инструкции.       — Понятно, значит, ты его поощряешь? — спрашивает Гермиона, уперев руки в бедра и натянув твердое целительское выражение на лицо. — Почему я не удивлена?       — Почему ты не удивлена? — невинно спрашивает Хьюго.       — Не думаю, что это был вопрос, приятель, — говорит Рон, ставя тарелки на стол и взмахом поднимая соусницу с подливкой в воздух, которой он определенно научился у Молли. — Давайте займемся этим, пока не остыло. Все уже вымыли руки?       Гарри открывает кухонный кран и моет руки с мылом, надеясь подать хороший пример Розе и Хьюго. Он держит маленького мальчика так, чтобы тот мог дотянуться до воды, и ничего не говорит, когда от его усилий одежда становится мокрой. Драко тоже послушно ополаскивает руки и садится за стол как раз вовремя, чтобы оказаться объектом дальнейших расспросов Гермионы. Гарри виновато бросает его на произвол судьбы и поливает подливой свой ужин.       — Извини, что она так часто контролирует тебя в последнее время, — тихо говорит Рон. — Она просто беспокоится о тебе. Все эти свидания, а потом этот случай, отправивший тебя в больницу. Такие люди, как она, знаешь… они умные и способные… а когда не могут что-то исправить, начинают немного сходить с ума.       — Знаю, — говорит Гарри, глядя на Гермиону, которая теперь слушает Драко и выглядит немного менее раздраженной. — Она заботится обо мне, и мне повезло, что она у меня есть.       — Мы оба, — говорит Рон, с хрустом вгрызаясь в крайний кусочек йоркширского пудинга. — Ешь свой ужин.       Гарри накалывает капусту, а затем сосиску, набирает полный рот и жует с блаженным вздохом. Рон оглядывает сидящих за столом, всех, кто наслаждается его усилиями, и с гордостью улыбается.       — В любом случае, я отказался от свиданий, — говорит Гарри.       Рон поднимает рыжую бровь.       — Серьезно?       — Серьезно.       — Должен сказать, приятель, я немного успокоился, — признается Рон. — Похоже, это не принесло тебе никакой пользы.       Гарри кивает в знак согласия, слушая разговор Розы и Хьюго о рождественских елках с привидениями, пока обдумывает свои следующие слова. В конце концов, он делает выбор в пользу честности. Тихой честности. Он хочет сказать Рону правду, но не готов к вопросам любопытных детей.       — Я понял, что мы с Драко созданы друг для друга… так что… теперь мы вместе.       Рон перестает жевать и смотрит на него.       — Ты и Драко.       — Да.       — Я не удивлен, — говорит он беззаботно, и Гарри не уверен, что верит ему. — Все знали.       — Все?       — Ну, я и Гермиона.       — Серьезно?       — Ну, Гермиона, — признается Рон, набрасываясь на очередную сосиску с ножом и вилкой. — Она могла бы пошуметь по этому поводу. Ты знаешь, какая она.       — Знаю, — говорит Гарри, чувствуя прилив нежности к Гермионе, которая заботится о нем, несмотря ни на что, и к Рону, который следит за тем, чтобы он кушал, и который принимает все, что он говорит и делает, без колебаний.       — Я не люблю капусту, — громко жалуется Хьюго.       — Что ты имеешь против капусты? Моя капуста волшебна, — говорит Рон. — Там мускатный орех и все такое.       — Папа, мне не нравится.       — Это не капуста. Это кале, — говорит Гермиона. — Черная кале. Вот.       — Мне не нравится кале, — настаивает Хьюго.       — Ты даже не пробовал, — говорит Роза. — Тебе не может не нравиться то, что ты не пробовал.       — Мне нравится, — говорит Драко, и Рон ухмыляется.       — Мне тоже нравится, — говорит Гарри. — Попробуй с подливкой.       — Я не могу, — драматично говорит Хьюго, и Роза вздыхает.       — Не будь ребенком, Хьюго, или я скажу Камилле. — Когда Хьюго свирепо смотрит на нее и засовывает в рот кусочек капусты, Роза поворачивается к Драко. — Я видела вас на фестивале. Вы тоже делаете фейерверки?       — Нет… я работаю в Совете волшебных искусств.       — Что это?       Драко смотрит на Гарри в поисках помощи, но тот пожимает плечами.       — Э-э… ну, я смотрю на множество различных представлений и устраиваю выставки, чтобы художники могли демонстрировать свои умения, а представители общественности смотреть на них. Еще я помогаю решать, какие художники получат помощь от Министерства… Я не уверен, что хорошо объяснил.       — Вы художник? — спрашивает Хьюго.       — Нет, боюсь, что нет.       — Почему нет?       Гермиона смеется.       — Не все ведь художники, Хьюго. Посмотри на меня, я даже дерево нарисовать не могу.       — Я могу нарисовать леопарда, похожего на утконоса, — сообщает Гарри.       — Я видел твои рисунки, так что это полная… неправда, — исправляется Рон, и Роза смотрит на него так, будто услышала нецензурную брань, которой тот умудрился избежать.       — Мои руки все еще немного дрожат, — говорит Гарри, сгибая пальцы и желая, чтобы они повиновались ему.       Под столом Драко прижимается коленом к колену Гарри в тихой поддержке, которая заставляет его улыбнуться, несмотря на разочарование.       — Моторика становится лучше, — говорит он.       — Знаю, — вздыхает Гарри.       — Тетя Флер не позволила нам увидеть тебя после несчастного случая, но я знаю, что ты обжегся, — говорит Роза, ее маленькое личико полно беспокойства. — Ты правда в порядке сейчас?       — Я правда в порядке, — обещает Гарри, глядя на каждого из них по очереди. — Хьюго, я в порядке. Я немного слаб, но становлюсь сильнее.       — Ты все еще устаешь? — спрашивает Гермиона.       — Да. Но это был долгий день. Нужно было много чего сделать. Кстати говоря, нам скоро пора идти, — говорит Гарри, откладывая столовые приборы и касаясь руки Драко.       Гермиона качает головой.       — Думаю, тебе лучше остаться дома.       — Гермиона, я в порядке. Вчера вечером я ходил в святилище сов, а сегодня утром в Косой переулок, а потом в парк… пожалуйста, не волнуйся. Я знаю, что делаю.       — Кажется, очень много дел, — говорит Гермиона. — Послушай, я вижу, что ты выздоравливаешь и делаешь удивительные успехи, но если ты собираешься завтра выступать, я правда думаю, что сначала тебе следует хорошенько выспаться. Только сегодня, Гарри. У меня есть еще одна бутылка снотворного зелья, и я настоятельно рекомендую тебе принять ее.       — Я пропущу коней, — вздыхает Гарри, зная, что она права.       Он уже чувствует, как день нагоняет его; каждый сустав ноет, а летаргическая дымка начинает затягивать глаза. Еще нет и семи часов, и он знает, что не протянет всю ночь, но в то же время так далек от того, чтобы сдаваться.       — Ну, мне нужно будет пойти, так что я сфотографирую коней, если хочешь, — предлагает Драко.       — Ты действительно выглядишь усталым, приятель, — услужливо говорит Рон.       — Мне тоже скоро пора спать, — сочувствует Хьюго. — Я не смогу увидеть коней.       — Может быть, если я выпью немного крепкого кофе, со мной все будет в порядке, — говорит Гарри, но знает, что не выпьет.       — Гарри, я твой целитель, и…       — Нет, неправда, — перебивает Гарри. — Мою целительницу зовут Фрэнсис Роден, и она далеко не такая властная, как ты.       Гермиона смеется.       — Я знаю ее. Она превосходная целительница. Но еще я знаю тебя, Гарри. Ты упрям и пренебрегаешь своим здоровьем, и тебе следует подавать лучший пример Розе и Хьюго.       — Удар ниже пояса, — бормочет Гарри, глядя на племянницу и племянника и обнаруживая, что они следят за разговором с явным интересом. — Драко? Тебе есть что добавить? Есть какие-нибудь прописные истины, которыми ты хотел бы поделиться со мной?       Драко кривит губы в полуулыбке, которая обнимает сердце Гарри теплым сиянием.       — Не совсем, но мне лучше уйти. Рональд, спасибо за чудесный ужин. Гарри, могу я перекинуться с тобой парой слов в коридоре?       — В коридоре, — повторяет Гарри сквозь зевок и следует за Драко из комнаты.       — Знаешь, она права.       — Я знаю, что это так. Она всегда права. Я же говорил тебе раньше.       — Поспи немного, — тихо говорит Драко, целуя Гарри в уголок рта, пока он не улыбается. — Увидимся утром.       Гарри смотрит, как он аппарирует, а затем возвращается на кухню и видит, что все усердно работают: Рон убирает с тарелок и кувшина Чистящими чарами, в то время как Гермиона и Хьюго моют тарелки, а Роза вытирает стол влажной тряпкой.       — Хорошо работаете, — говорит Гарри, прислоняясь к дверному косяку. — Было очень мило с вашей стороны прийти.       Рон пожимает плечами и улыбается ему. Гермиона вытирает руки чайным полотенцем и достает из сумки бутылочку с зельем.       — Вот. Возьми это и ложись в постель. Мы воспользуемся камином, когда закончим.       Гарри берет бутылку и крепко обнимает ее.       — Спасибо.       — Не за что, — шепчет она ему на ухо. — Не волнуйся, Драко все объяснил.       Гарри смеется.       — Ты уверена, что мне не стоит волноваться?       — Ни капельки. Спокойной ночи, Гарри.       Он на мгновение задерживается в дверях, чувствуя себя сонным, согретым и любимым. Драко любит его. Драко любит его, и он будет здесь завтра. Все, что Гарри нужно сделать, это поспать.