Не входить

      – Милашка! Ты милашка? Сынмин, скажи, что он милашка! – Джисон возится с белым пушистым щенком и почесывает ему пузо.       – Кто из? – тихо бурчит себе под нос Сынмин, развалившись на кровати и держа телефон в руке. – Ты когда приедешь?       – Когда? – переспрашивает Джисон, отвлекаясь и поднимая голову, смотрит на него через экран. – Думаю, через пару дней. Я уже хорошо себя чувствую, наверное, просто продуло где-то.       – Точно? – щурится Сынмин. – Чем пахнет твой Ппама тогда?       – Собакой он пахнет, дурак, – Хан закатывает глаза, но сразу же громогласно чихает, отчего щенок вздрагивает, испугавшись слишком громкого звука. – Не корона это, успокойся. Что, так соскучился по мне, милый? – он прижимает бумажное полотенце к потекшему носу и умудряется одновременно с этим посылать Сынмину воздушные поцелуйчики. Глаза опять покраснели и слезятся, ну, красавчик и ловелас, да и только.       – Нет, конечно, – хмыкает парень, – жду не дождусь, когда ты приедешь и уберешь это, – он поворачивает телефон фронталкой к Джисоновой кровати и опускает вниз. – Видишь эти пыльные черные комки? Это твои носки, я ни в жизни к ним не прикоснусь. Мне приходится видеть их каждый день, когда я ложусь спать. В следующий раз либо закидывай их подальше, либо выкидывай нахер, ясно?       Оскорбленно ахнув, Джисон прикрывает ушки щенка ладонями:       – Не слушай этого зануду, Ппама, он хочет опорочить твоего хена.       – Ты и сам всегда отлично с этим справляешься, – пожимает плечами Сынмин, поправляя наушник. Джисон прикрывает псу глаза и быстро показывает ему средний палец, а потом возвращается к воркованию над щенком.       – Кстати, мама тебе привет передавала и спрашивала, что ты хочешь вкусного из домашней еды, она сделает мне в дорогу.       – Себя привези хотя бы, болезный, – вздыхает Сынмин, наблюдая за тем, как Джисон ежится и плотнее кутается в одеяло. – Холодно? Температуру мерил?       – Ты! – возмущенно тычет в экран пальцем Джисон и тут же быстро поднимает руку вверх, когда щенок пытается цапнуть его за этот самый палец. – Прекрати быть таким невыносимым, я здоровый!       Со стороны слышится нечеткий шум. Щенок подпрыгивает в руках Джисона и убегает из поля обзора камеры.       – Здоровый? Сходи мусор выброси тогда, – Сынмин узнает насмешливый голос старшего брата Джисона.       – Хен, уйди сейчас же, я разговариваю! – шипит на него парень. – И вообще у меня температура опять поднимается, не видишь, я в одеяле сижу!       – В кровать иди, если болеешь, я тебе градусник сейчас принесу, – не унимается брат. Его рука появляется в зоне видимости и небрежно лохматит и без того встопорщенные волосы Хана. Тот пытается отбиться от нее и жалостливо ноет, когда ему прилетает подзатыльник. – С кем это ты?       – С соседом своим, отвали, – ворчит Джисон. Изображение на экране дергается – тот меняет место дислокации. Сынмин пытается сдержать смешок, видя, какие рожи он корчит, кидая на него веселые заговорщицкие взгляды.       – О, Сынмин-и, привет! – отзывается голос еще глуше.       – Привет, хён, – отвечает тот. Они знают друг друга – Сынмин в прошлом году гостил у Хана и познакомился с его семьей.       – Не буду вам мешать тогда, – голос удаляется, и Сынмин гадает, действительно ли в нем какие-то странные интонации или ему кажется из-за плохого звука. – Джисон!       Хан поворачивает лицо к брату, его брови комично приподнимаются и хмурятся, а потом возмущенно подлетают вверх. Изображение на экране опять дергается, Сынмин морщится, слыша отдаленный смех и ор Джисона про то, что он все маме расскажет, если злобный старший брат не перестанет над ним издеваться. Через секунду он вновь появляется на экране, пыхтящий и с красными щеками то ли от злости, то ли от поднимающейся температуры.       – Знаешь, – задумчиво тянет Сынмин, – у меня ощущение, что ты наплел там про меня что-то позорное.       – Эй, ничего подобного! Он дурак просто, – Джисон падает лицом в подушку, которая тут же топит в себе половину его лица. Один темный глаз тоскливо смотрит в камеру. – Я в общагу уже хочу, тут меня никто не любит. – А, то есть в общаге тебя любит дохуя кто? – не может не поддразнить Сынмин.       Джисон молча кутается в одеяло, подпихивая его под себя со всех сторон, тянется вниз, поднимая прибежавшего обратно Ппаму к себе.       – В общаге Чан, – бурчит он и утыкается носом в шерсть. Быстро отодвигается, чихая в сторону и придерживая щенка рукой, чтобы не убежал. – Чанбин.       – Чанбин даже не живет здесь, – фыркает Сынмин, хмуро наблюдая за тем, как Джисон тянется куда-то в сторону, чтобы положить рядом с собой бумажные полотенца. Ага, хорошо он себя чувствует.       – Феликс, – гундосит Хан, высмаркиваясь.       – О да, куда уж без него.       – И ты, – улыбается Джисон. – Гляди, сколько любви!       – Я вообще-то тебя терплю, не строй иллюзий, – закатывает глаза Сынмин.       – Да? Блин, сказал бы в прошлом году, я бы не просил селить нас вместе на этом курсе, – Джисон притворно горько вздыхает.       – Стой, подожди, – хмурится Сынмин, но тот его перебивает:       – Да-да, я вот такой молодец и попросил Чана договориться с кем-то из своих, кто занимался расселением, чтобы мы опять жили вместе, не благодари! – отмахивается Джисон. – Всё, мне пора спать. Пользуйся свободой пока можешь, води мальчиков и девочек, но только не трогайте мою кровать, ясно? Пока! Он отключается, оставляя Сынмина в замешательстве. Что за бред? Вообще-то это именно Сынмин воспользовался своей привилегией спортсмена и отличника, когда просил, чтобы их с Джисоном поселили в одну комнату и в этом году.