Сорванные цветы

      — Вы связывались с Чхве Енджуном в последние несколько дней? — мадам Бао, женщина средних лет, сидевшая за серым пластиковым столом напротив Тэхёна, оторвалась от заполнения бланка с протоколом допроса и подняла на него аккуратно подведенные светло-коричневым карандашом карие глаза. В целом, она производила приятное впечатление: одетая в чёрный брючный костюм, одновременно скромный и элегантный, с собранными в пучок тёмными, с едва заметной проседью, волосами, мадам Бао говорила спокойно, доброжелательно, и задавала свои вопросы очень аккуратно, ни разу не надавив на Тэхёна. Он все еще пребывал в шоке, его немного трясло, а в голове был туман, но Тэхён старался отвечать как можно более точно и внятно, понимая, что это может повлиять на успех расследования… да и на его собственную участь. Хорошо, конечно, что ему попалась такая славная и тактичная следователь, но это не отменяло того факта, что именно он обнаружил тела уже двух своих однокурсников, и прямо сейчас находился на самом настоящем допросе в полиции.       — Да-а, он мне писал в «CacaoTalk», — Тэхён замолчал и сосредоточился, восстанавливая цепочку событий в голове. — Приглашал меня на «крутую тусовку». Кажется, так он написал.       Он снова замолчал, но тут же вскинулся, ухватившись за внезапно пришедшую ему в голову мысль:       — Да у меня же в телефоне есть наша с Енджуном переписка, я могу вам всё показать!       — Пока не нужно, — остановила его мадам Бао и быстро что-то записала в бланке допроса. Тэхён прищурился, но, к сожалению, как ни старался, так и не смог разобрать, что именно она написала — почерк был мелкий, да и читать приходилось с перевёрнутого листка.       — Лучше расскажите, почему вы не пошли? — спросила мадам Бао и впервые посмотрела на Тэхёна совсем иначе, пристально, цепко. — Вам известно, что такого «крутого» должно было быть в тот вечер, на той вечеринке? Что в ней было особенного? Тэхён невольно поёжился под её внимательным, пронизывающим взглядом, но постарался, чтобы его голос ответ прозвучал спокойно и взвешенно:       — Я не знаю, мадам Бао. Я не пошел потому, что у меня была на следующий день была назначена пересдача экзамена. Я должен был пересдать философию, которую завалил на первой сессии, и решил, что лучше лишний раз перечитать учебник и конспекты, а потом нормально выспаться, чем идти в общежитие Енджуна и гулять там всю ночь. Я ведь учусь на стипендии и не могу позволить себе её лишиться.       На самом деле, Тэхён вполне мог всё-таки заскочить к Енджуну хотя бы на часок, а потом, как обычно, уйти с вечеринки пораньше. У себя в комнате он не перечитывал конспекты первоисточников и лекций, а смотрел на ноутбуке дурацкий американский блокбастер про супергероев, чтобы хоть немного разгрузить уже гудевшую от философии голову. Затем он на самом деле, честно лёг спать.       Правда состояла в том, что ему просто не хотелось лишний раз видеться с Енджуном, особенно на одной из его шумных, разудалых вечеринок. Несколько месяцев назад, после того злосчастного поцелуя на скамейке, они поговорили и приняли единогласное решение не становиться парой, чтобы не лишиться дружбы. Однако Енджун всё равно порой очень неоднозначно шутил или делал определённые намёки, как бы давая понять, что по-прежнему заинтересован в Тэхёне не только, как в друге. Например, он мог подойти сзади и обнять Тэхёна за талию или шумно, «в шутку» чмокнуть его в щеку. Тэхёну от этого было откровенно некомфортно, он всякий раз дёргался и спешил выпутаться из рук Енджуна, либо, наоборот, каменел и застывал, молясь про себя, чтобы никто из однокурсников не увидел, как его беззастенчиво, за неимением лучшего слова, лапают. Казалось, для Енджуна попросту не существовало слова «нет».       — Кан Тэхён, вы сказали «в общежитие»? — мадам Бао задумчиво прищурилась и сверилась с каким-то документом из лежавшей на столе папки. — Заведующий шестнадцатого общежития, где проживал Чхве Енджун, сообщил нам, что следов вечеринки или какого-либо шума в тот вечер не было. Что думаете по этому поводу?       Тэхён удивлённо моргнул. Неужели Енджун наврал ему, что сколачивает компанию? Но зачем? Для того, чтобы остаться с ним наедине, когда Тэхён придёт? Или всё было не так, и Енджун действительно планировал собрать большую тусовку, как всегда, но затем не захотел устраивать вечеринку без Тэхёна? Могло ли его сообщение с отказом прийти и извинениями настолько расстроить Енджуна? Вообще-то, в его духе было бы, наоборот, устроить ещё более масштабную гулянку, чтобы забыть о грусти в хмельном и наркотическом угаре…       — Я не знаю, — беспомощно признался Тэхён. — Честно, я понятия не имею, что это должно значить. Это совсем не похоже на Енджуна. Миссис Бао вздохнула и продолжила допрос:       — Кто еще должен был пойти к Енджуну?       — Я… я не знаю, — повторил Тэхён, чувствуя себя всё более глупо. — Обычно он предупреждал меня о том, кто у него будет, потому что знал, что мне бывает некомфортно в компании с незнакомыми людьми. Но в этот раз Енджун не написал ни одной фамилии. Тэхён задумался. Неужели Енджун действительно просто хотел провести время с ним, только вдвоём, а несуществующая вечеринка стала просто поводом для встречи? Или его что-то тревожило и он хотел обсудить это с Тэхёном, опять-таки, наедине? Может, если бы он пошёл к нему позавчера, то этого всего не было бы? Енджун был жив и полон энергии, как всегда, и приставал бы к Тэхёну, и болтал бы с Каем, и препирался бы с Субином и Бомгю… Либо был бы не с ними, а в постели с очередной случайной красоткой или даже красавцем, но был бы жив, жив! А не плавал бы мёртвый в бассейне среди отвратительно ярких жёлтых цветов…       От этой мысли у Тэхёна в горле встал ком, заслезились глаза, но он старался держаться, чтобы не расплакаться прямо сейчас, перед мадам Бао. К нему как будто только что пришло осознание того, что всё это произошло и происходит на самом деле, что Енджун мёртв, он уже не вернётся. Ничто, никакие вопросы следовательницы или ответы Тэхёна не вернут его друга — хорошего друга, которого он любил, несмотря ни на что, — к жизни.       — Вы подозреваете, что он мог позвать на вечеринку и совершенно чужих людей? Даже тех, с кем только-только познакомился? — уточнила тем временем мадам Бао.       — Да, Енджун часто так делал, — откликнулся Тэхён, с трудом сглотнув. Его глаза застилали слёзы, он едва видел перед собой силуэт следовательницы. — Но я не знаю, кого он мог пригласить в тот вечер, простите. Каждый раз это были совершенно разные, новые люди. Либо, наоборот, его друзья, но в, так сказать, разных комбинациях.       Тэхён порвал все связи с Субином и Бомгю, они даже не здоровались друг с другом на общих парах или в общежитии. Поэтому Енджун, хоть он и поддерживал общение с ними, вряд ли стал бы приглашать Субина или Бомгю — особенно, если действительно хотел, чтобы Тэхён пришёл и задержался. Интересно, Бомгю хоть не отчислится из-за него из университета? Ведь Тэхён снова первым обнаружил покойника — Бомгю, наверное, уже считает его ходячим вестником несчастья, с которым опасно даже ходить по одним коридорам! Впрочем, велика вероятность того, что после трагедии с Енджуном Тэхёна начнут сторониться и бояться вообще все студенты, не только Бомгю…       — Скажите, кого ещё из своих друзей, кроме вас, Енджун наверняка позвал бы на вечеринку? С кем он общался так же часто? — голос мадам Бао прервал его мрачные мысли.       — Хюнин Кай! — неожиданно громко выпалил Тэхён, смутив себя самого и явно удивив следовательницу. Он поспешил уточнить: — Это наш общий знакомый, он на год старше учится, на юридическом. Но Кай только вчера вернулся в общежитие после каникул, так что я не думаю, что Енджун мог его позвать.       Тэхён был в хороших отношениях с Хюнин Каем, но он всё ещё не рисковал называть своим другом. Хотя, за прошедшие несколько месяцев они стали чаще пересекаться, даже понемногу проводить время вместе за прогулками по скверу со стаканчиком кофе — к удивлению и тихой радости Тэхёна, у них с Каем всегда находились темы для разговоров, и общение проходило приятно, комфортно.       Спокойствие и благородная сдержанность Кая, его мягкое внимание и ненавязчивая забота не могли не подкупать. А лучше, важнее всего в нём была преданность и верность данному слову — он никогда не упоминал его поцелуй с Енджуном, за что Тэхён был безгранично ему благодарен.       Тэхёна… тянуло к Каю. И, в то же время, что-то тревожило, отпугивало его, заставляя сопротивляться растущей симпатии. Славный, добрый Кай по-прежнему был змеёй в траве, и Тэхён по-прежнему не мог понять, почему это так — не было ни малейших причин так считать, как раз наоборот.       В памяти всплыл тот вечер, когда Кай прервал навязанный ему Енджуном поцелуй, а затем вызвался проводить его обратно в общежитие. Пока они в неловком, гнетущем молчании шли по тёмным аллеям сквера, было легче — темнота скрывала горящее лицо и несчастный вид Тэхёна, которому очень не хотелось, чтобы Кай видел его таким. Он и так стыдился того, что тот застал его за обжиманиями с Енджуном.       Но сквер быстро закончился, они вышли на достаточно хорошо освещённую дорогу к общежитию, в котором проживал Тэхён, и тому стало совсем невмоготу. Он вжимал голову в плечи каждый раз, когда они проходили под очередным фонарём, и упрямо смотрел только себе под ноги, опасаясь увидеть на лице, в глазах Кая жалость или даже хуже того — брезгливость и осуждение.       На мгновение Тэхён отвлёкся на громкий смех ребят, стоявших под корпусом, мимо которого они с Каем как раз проходили, перестал смотреть под ноги — и тут же споткнулся, едва не полетев носом в асфальт. Кай отреагировал молниеносно — поймал даже не успевшего толком испугаться Тэхёна за локоть и придержал, чтобы тот смог восстановить равновесие.       — Спасибо, — пробормотал Тэхён, испытывая ещё большую неловкость и кляня собственную невнимательность.       — Мне сегодня для полного счастья только упасть и не хватало. И так чувствую себя хуже некуда…       — Если поцелуй был тебе неприятен, надо было сказать об этом Енджуну, — негромко заметил Кай. — В таких случаях нельзя молча терпеть, это неправильно.       Тэхён высвободил свой локоть из его бережной хватки, зябко передёрнул плечами. Нехотя проговорил:       — Знаю. Но Енджун, похоже — единственный оставшийся у меня друг, так что… Ну, знаешь, я решил, что могу и потерпеть, чтобы не обижать его отказом.       — Это неправильно, — повторил Кай. — Ты не обязан делать неприятные тебе вещи в обмен на дружбу — в таком случае, это никакая не дружба. И Тэхён…       Он сделал паузу, чтобы остановиться и осторожно, мягко коснуться его плеча. Тэхён тоже остановился и волей-неволей взглянул на Кая — впервые с того момента, как они оставили Енджуна на лавочке в сквере.       — Енджун не единственный твой друг в университете, — твёрдо, уверенно заявил Кай, глядя ему в глаза.       — Меня ты тоже можешь считать своим другом. Пожалуйста, помни об этом.       — Это правда? — вырвалось у Тэхёна. Чёрт, до чего же он был жалким! Но ему необходимо было услышать это снова, получить подтверждение, поддержку. — И ты не думаешь, что это я надел венок на Минхо, когда нашёл его? Что я как-то причастен к его смерти?       Кай покачал головой и накрыл его ладонь своей — только тогда Тэхён осознал, что вцепился в лацкан его пальто.       — Нет, конечно. Ты просто оказался не в том месте и не в то время, и я искренне сожалею о том, что тебе пришлось пережить такой ужас. А Субин и Бомгю… Они оба вели себя сегодня отвратительно, и я сказал им об этом, когда вы с Енджуном ушли. Прости, что не сказал этого сразу. Надо было заступиться за тебя.       — Нет, нет, ты не обязан! — Тэхён отчаянно замотал головой. — Я и так рад, я очень рад, что ты тоже не веришь в эти бредовые выдумки. Спасибо тебе. Его замёрзшие пальцы согрелись под ладонью Кая, и Тэхён, окончательно стушевавшись, поспешил их убрать. Он часто видел, как зимой девчонки вот так же клали покрасневшие от холода ладошки на грудь своим бойфрендам, а те накрывали их своими руками, согревая и защищая от мороза. Стоять так с Каем казалось… двусмысленным.       — Не за что, — Кай улыбнулся ему. — Друзья должны верить друг другу и защищать друг друга, разве нет?       Интересно, сказал бы он то же самое сейчас? Сейчас, когда Тэхён снова, по несчастливой случайности, обнаружил в бассейне мёртвого однокурсника — Енджуна, к мысли о смерти которого ещё нужно было привыкнуть и смириться, — и сидел теперь в полицейском участке на допросе?..       — Как вы оказались в бассейне? Вернее, как вы поняли, что Енджун может быть там? — довольно резко спросила мидам Бао, возвращая его к действительности.       — Он не пришёл на лекции, я услышал об этом от его одногруппников,       — у Тэхёна резко заболел висок и он потёр его, силясь сосредоточиться, невзирая на страх, печаль и усталость.       — В комнате Енджуна тоже не оказалось. А потом я вспомнил, что он мне рассказывал про этот бассейн.       — Вы хотите сказать, что Чхве Енджун уже там бывал?       — Да, глядите, — он достал из кармана пиджака свой старенький, потрёпанный смартфон, провёл пальцем по экрану, открывая «CacaoTalk» и повернул его к следовательнице. — Енджун мне рассказывал, что каким-то образом, через каких-то своих знакомых достал ключ от бассейна в спортивном корпусе.       — Зачем ему это было нужно?       — Не знаю, — вздохнул Тэхён, — но он любил всякие рискованные авантюры. Должно быть, хотел однажды устроить там что-то вроде вечеринки, чтобы позлить дирекцию университета. Ему словно… нравилось проверять, как далеко он может зайти, прежде чем его выгонят.       Мадам Бао никак это не прокомментировала — просто кивнула, делая очередную запись в своём бланке. Затем она подняла голову и посмотрела на него в упор:       — А что вы думаете о цветах в бассейне? Это тоже было частью вечерники, которую он хотел устроить? Тэхён почувствовал, что стремительно бледнеет. И это, похоже, не осталось незамеченным, потому что взгляд мадам Бао стал ещё более цепким.       — Насколько мне известно, нечто подобное вы уже видели, когда нашли тело вашего одногруппника Ли Минхо. У него на голове был венок из белых цветов, верно? — уточнила она. Тэхён бессильно кивнул. — У вас есть идеи, что это могло бы значить?       — Н-нет, — голос Тэхёна дрогнул, как он ни старался. — Это очень жутко. Енджун никогда не говорил, что любит такие цветы, или какие угодно цветы вообще. И Минхо ими совсем не интересовался. Я не понимаю, зачем они им понадобились в… в такой момент.       Он опустил голову и уставился на столешницу. У него даже слёз больше не было, не было сил оплакивать Енджуна — Тэхён был измучен, подавлен. Ему было почти всё равно, что с ним будет дальше — даже если мадам Бао прямо сейчас наденет на него наручники и отведёт в камеру…       — Хорошо, на сегодня достаточно, — вздохнула она, очевидно, поняв его состояние. — Если у нас возникнут ещё вопросы, мы с вами свяжемся. А пока подпишите, пожалуйста, протокол допроса.       Тэхён взял ручку и расписался, не став даже пытаться разобрать мелкий, убористый почерк следовательницы. Затем он протянул документ женщине и вслед за ней встал из-за стола. Она первая прошла к двери и открыла её перед ним, сказав на прощание:       — Спасибо за ваше участие, господин Кан. Можете возвращаться обратно в студгородок. Мой вам совет — отдохните, как следует. Вам это необходимо.       Тэхён машинально кивнул, шагнул за порог неприветливой серой комнаты, мечтая убраться из участка как можно скорее… Но всё-таки не выдержал и остановился в коридоре, сделав всего пару шагов. Зажмурился и, не поворачиваясь к шедшей позади него мадам Бао, внутренне страшась ответа, спросил:       — Вы считаете, что это были убийства? Енджуна убили, и Минхо тоже?       — Я не могу разглашать такую информацию, — помедлив, откликнулась женщина. — Следствие продолжается. Но очевидной связи между смертями господина Ли и господина Чхве нет, как и следов борьбы на местах их гибели. Это всё, что я могу сейчас сказать.       Тэхён хотел было возразить, — хотя бы эти проклятые цветы связывали смерти Минхо и Енджуна! Да и два необъяснимых, неожиданных самоубийства в одном университете за несколько месяцев, ну разве это не подозрительно?.. — но вовремя сообразил, что ему лучше молчать.       Новых неприятностей ему совершенно не хотелось — он и так увяз в них по уши.       Тэхён вышел из участка и направился к автобусной станции, по пути разглядывая городские высотки и яркие рекламные вывески. Он так редко покидал территорию университета в пригороде Сеула, что практически забыл, что живёт и учится в большом современном мегаполисе. Теперь он поражался тому, что жизнь, оказывается, шла своим чередом: молодые мужчины и женщины спешили на работу, подростки — в школы и колледжи или на подработки, а кто-то только возвращался с ночной смены, уставший и сонный. И никому не было дела до того, что некий Чхве Енджун, популярный, жизнерадостный и успешный (хоть и несколько безответственный и безалаберный, этого не отнять) парень, перед которым были открыты практически все двери, внезапно решил оборвать свою жизнь в бассейне среди жёлтых гиацинтов. Возможно, если только не вмешаются его родители, телевизионщики снимут об этой трагедии тривиальный сюжет, который никто не запомнит, где все кому не лень будут рассказывать о несуществующих академических успехах Енджуна и о том, сколько всего он, бедный мальчик, не успел сделать за свой двадцать один год. Вероятно, в конце этого сюжета будет также мудрое наставление-предостережение для «современных молодых людей» — мол, вот, до чего можно дойти, сколько горя принести своей семье! Учитесь прилежно, мальчики и девочки, и не топитесь в бассейнах с цветами без видимых причин.       Тэхён не знал, сколько он блуждал по пёстрым, шумным, переполненным людьми улицам Сеула. На него нашло какое-то странное оцепенение, апатия, и вместо того, чтобы возвращаться в студгородок, в общежитие или всё-таки на пары, в какой-то момент он обнаружил себя сидящим на летней площадке «Макдональдса» с картонным стаканчиком в руке. Как долго он просидел так, пустым взглядом уставившись в пространство, Тэхён тоже не знал, но нетронутый кофе в его стаканчике успел почти полностью остыть.       Он достал из кармана телефон и увидел три пропущенных звонка от Кая. Это слегка озадачило Тэхёна — Кай, кажется, никогда раньше ему не звонил, хоть они и обменялись номерами ещё в тот вечер после поцелуя с Енджуном, и регулярно переписывались. Ему всегда казалось, что Кай предпочитает мессенджеры, а не телефонные разговоры… Впрочем, непрочитанные сообщения от него тоже были, все как один — полные тревоги, почти паники. Заразившись этой тревогой, — может, за время его отсутвия в университете случилась ещё какая-то беда? — Тэхён выбрал в своём скудном списке контактов имя Кая и нажал на него. Тот взял трубку после первых же гудков.       — Алло, Кай? Ты звонил? — сказал Тэхён, стараясь скрыть своё волнение.       — Тэхён, наконец-то ты ответил! — воскликнул Кай по ту сторону трубки.       — Ты где сейчас? Ты в порядке? В университете говорили, что тебя увезли в полицию на допрос, я очень беспокоился…       — Со мной всё нормально, — торопливо заверил его Тэхён, — Пожалуйста, не волнуйся за меня. Я уже скоро буду возвращаться на занятия — наверное, успею хотя бы на последние пары.       — Ты серьёзно?! — искреннее удивился Кай. — Ты после допроса ещё и на занятия пойдёшь?       — Очень странно это слышать от тебя, — вздохнул Тэхён. Он поднёс стаканчик с кофе к губам и тут же, скривившись, отставил его, вспомнив, что напиток остыл. — Ты же обычно ни одной лекции не пропускаешь! Даже я чаще прогуливаю.       Это была правда — несмотря на то, что Кай происходил из хорошо обеспеченной, знатной семьи, и не зависел от стипендии, как Тэхён, даже не получал её, он всё равно почти никогда не прогуливал пары, учился честно и прилежно. Порой Тэхён дивился тому, как мог такой правильный, сосредоточенный на учёбе, прикладывающий все усилия для того, чтобы добиться успешного будущего Кай подружиться с беспечным, безответственным гулёной Енджуном.       — Давай, мы сегодня оба сделаем исключение? — Тэхён услышал в голосе Кая несвойственные ему весёлые, почти игривые нотки, и сразу заподозрил неладное. — Сбрасывай мне геолокацию, я под шумок уйду с территории и подъеду к тебе. Погуляем по городу, расслабимся немного…       — Кай, что происходит? — прямо спросил его Тэхён. — Почему ты не хочешь, чтобы я вернулся в студгородок?       — …Сегодня все только об этом и говорят — о смерти Енджуна, о том, что это ты его нашёл, о допросе, — неохотно объяснил Кай. — Если ты сейчас приедешь, все будут пялиться на тебя, расспрашивать, шептаться… Лучше переждать и вернуться вечером, когда люди уже разойдутся по своим комнатам.       Тэхён судорожно выдохнул и зажмурился, переживая острый момент беспомощности, обиды, тоски… признательности к Каю, который хотел уберечь его от лишнего внимания. «Друзья должны верить друг другу и заступаться друг за друга», так?       — А ещё, я очень хочу хоть раз в жизни забить на всё и прогулять свои очень важные пары, — с напускной лукавостью заявил Кай. — Ещё и тебя хочу прихватить с собой, чтобы тоже сбить с пути истинного.       — Вот как? Тогда всё это на твоей совести, Кай! — невольно рассмеялся Тэхён. На душе стало чуточку теплее и легче.       Кай тоже засмеялся, а потом напомнил, прежде чем отключиться:       — Я жду геолокацию.       Тэхён быстро отправил ему своё местоположение и, осмелев, добавил к нему собственное фото — печальное, недовольное сэлфи с подписью: «Кофе совсем остыл».       «Макдональдс» в Итхэвоне? Тэ, на этой улице столько хороших, уютных кафе, а ты выбрал грёбанный «Мак»?» — отписал Кай.       Кай никогда раньше не называл его «Тэ», так делал только Енджун. Тэхён сна мгновение увидел его перед собой, плавающего среди жёлтых гиацинтов, и весь съёжился, точно от удара. Он уже скучал по Енджуну и не мог поверить в болезненную действительность.       «Когда тебя ждать?», — написал Тэхён, чтобы отвлечься. И тут же получил ответ:       «Максимум через полчаса. Я уже вызвал такси».       Тэхён отложил телефон и принялся осматривать высотные здания напротив, которые сияли разноцветными огнями рекламы всевозможных брендов одежды. Внизу, на первых этажах, действительно располагались уютные маленькие кафе, чей подчёркнуто простой, деревенский дизайн плохо сочетался с буйством неона на верхних этажах зданий. Тэхён перевёл взгляд на стаканчик из рифлёной бумаги в своей руке. Ужасно хотелось взять новый, горячий кофе, но, наверное, имело смысл дождаться уже Кая (хоть тот в своём сообщении и отозвался о «Макдональдсе» весьма нелестно, и было неясно, захочет ли он вообще пить кофе именно здесь). Сам Тэхён тоже давненько не был в «Маке» -в последний раз он ходил в одно из этих заведений ещё в старшей школе, в последние недели учёбы — то было не слишком успешное свидание, после которого он стал обладателем злосчастного цветочного вазона.       — Это незабудки, — стеснительно пояснила в тот день Хисон, с которой Тэхён пытался встречаться весь последний, выпускной год. Они даже вместе подали документы в Сеульский гуманитарный университет*, да только Хисон не прошла по баллам на отделение корейской литературы. Тэхён, к вящей гордости родителей, смог поступить с первого же раза, да ещё и получил стипендию. Однако, это означало, что он должен был уехать, а его девушка — остаться, чтобы усердно готовиться с репетиторами к повторной попытке поступления в будущем году.       — Дарю их тебе, чтобы ты меня не забыл, — Хисон, миловидная круглолицая девушка с длинными тёмными волосами и полными губами, печально улыбнулась. — Надеюсь, мы сможем хотя бы переписываться и общаться по телефону.       — Хисон, я же буду приезжать, — потянувшись через стол, Тэхён взял ее за руки и легонько пожал маленькие тонкие пальчики, улыбнулся ободряюще. — Мы не расстаёмся, ты по-прежнему моя девушка. Может, ты даже будешь приезжать ко мне в общежитие на выходные! Если твои родители согласятся, конечно. Сможешь своими глазами увидеть, что там и как, познакомишься с другими студентами, преподавателями — потом это поможет тебе поступить…       Он говорил без умолку и сам понимал, насколько фальшиво, неправдоподобно всё это звучит. Не будет Хисон приезжать к нему в студгородок, и поддерживать отношения на расстоянии у них не получится — они и нынешние, реальные отношения-то поддерживали с трудом. В самом начале, когда у них всё только закрутилось, Тэхён был увлечён Хисон, восхищался её внешностью и мягким, добрым нравом — восхищался и сейчас, но как-то… отвлечённо. Хисон ничего не будила в нём, не волновала кровь, поэтому за всё это время они так и не продвинулись дальше лёгких, невинных поцелуев и держания за ручки. Поначалу Хисон, с трудом преодолевая стыдливость и неловкость, ещё пыталась как-то заинтересовать, зажечь Тэхёна — когда поняла, что сам он никаких решительных шагов предпринимать, похоже, не собирается. Она могла крепко, всем телом, прижаться к нему, усесться на колени и поцеловать первой, закинуть ногу на ногу так, чтобы из-под короткой клетчатой юбки показалась молочно-белая кожа бедра…       Но Тэхён всегда отступал, сдавал назад. Отводил взгляд, отстранял девушку от себя, аккуратно ссаживал её, растерянную и несчастную, со своих коленей. Они никогда не говорили об этом — Хисон и без того чувствовала себя униженной, отвергнутой, нежеланной, а Тэхёна мучили угрызения совести из-за того, что он невольно обижает её, такую милую и красивую.       Он не мог объяснить — ни себе, ни хихикающим приятелям в школе, ни бесцеремонно допрашивающим его родителям дома, ни самой Хисон, если бы она вдруг спросила, — почему ведёт себя так, почему не хочет брать то, что ему предлагают, искренне любя, добровольно. Знал только, что если согласится, если возьмёт — почему-то будет последним негодяем.       К счастью, со временем Хисон смирилась и прекратила свои попытки как-то подтолкнуть Тэхёна. Формально она считалась его девушкой, они вроде как были вместе, но по сути мало чем отличались от близких друзей. Теперь они даже целовались далеко не каждый день, как вначале, не на каждом свидании.       С отъездом же Тэхёна на учёбу их вялотекущий «роман» неизбежно должен был увянуть окончательно — они оба это понимали. На самом деле, было даже удивительно, что Хисон не прекратила эти странные отношения ещё раньше и не нашла себе кого-нибудь получше, кто любил и хотел бы её больше, по-настоящему.       Осознав, что он уже несколько минут жалко лепечет очевидную ахинею, а Хисон не отвечает и даже не смотрит на него, Техён потерянно умолк, не зная, что сказать. Наконец, он выдавил из себя:       — Цветы очень красивые, спасибо.       — Я рада, что они тебя нравятся, — улыбка Хисон стала чуть светлее. — Я старалась выбрать самые красивые.       — У меня для тебя тоже кое-что есть, — Тэхён потянулся и выудил из большого бумажного пакета, который поставил под стол, слегка помятый букет подрезанных подсолнухов. — Я подумал про сказку «Солнце и Луна», которую ты так любишь. А подсолнух — это ведь почти как Солнце, он даже всегда поворачивается к нему… Только вот Луну я так и не нашёл, прости.       — Ничего, всё отлично! Спасибо тебе, — Хисон приняла букет, бережно уложила его на пустой стул рядом с собой и потянулась, чтобы обнять Тэхёна. Он подумал тогда — как же они, наверное, по-детски выглядят, обмениваясь полевыми цветами на подносах с гамбургерами и картошкой фри! Достойное завершение их таких же детских, несерьёзных «отношений»…       — Ты всё же попробуй поступить ещё раз, — посоветовал Тэхён, выпустив девушку из своих объятий.       — Конечно, это теперь моя цель на весь следующий год! — рассмеялась Хисон.       В тот вечер они попрощались, и ни разу с тех пор не виделись и не разговаривали, даже по телефону.       Тэхён, правда, честно думал несколько раз позвонить или написать, но каждый раз что-то его останавливало — чувство неловкости перед Хисон, ощущение, что ей не нужны напоминания о нём. К тому же, она, с своей стороны, тоже не предпринимала никаких попыток возобновить       общение…       — Эй, Тэхён! Вот ты где. Всё хорошо? — из воспоминаний его вывел громкий голос Кая. Подняв глаза от стаканчика в своей руке, Тэхён увидел, что тот стоит напротив его столика.       — А ты быстро, — удивился Тэхён, подвигаясь, чтобы Кай мог сесть на деревянную лавку рядом с ним.       — Такси сразу прислали, и сюда доехали быстро, — пожал плечами Кай, обеспокоенно разглядывая его лицо. — Как ты? Выглядишь неважно… Хотя кто будет хорошо выглядеть после допроса. Как так получилось вообще, что тебя забрали? Тебе… тебе выдвинули какие-то обвинения? Если что, я помогу с адвокатом, у моего отца есть друзья-юристы.       — Меня ни в чём не обвиняют, — поспешил заверить Тэхён. Он заметил, как Кай тихо вздохнул от облегчения, словно тяжелая ноша упала с его плеч.       — Да это и очевидно, меня бы не отпустили тогда, верно?       — Ну да. Так тебя допрашивали просто как свидетеля? Потому, что ты снова нашёл тело? — Кай осекся на слове «тело» и виновато взглянул на него.       — И да, и нет, — откликнулся Тэхён, снова уставившись на опостылевший стаканчик в своих руках.       — Я нашёл тело, да, но в телефоне Енджуна ещё и последняя переписка была со мной. Насколько я понял, это заинтересовало следователей.       Тэхён с трудом сглотнул и продолжил, безучастно наблюдая за тем, как его собственные дрожащие пальца рефлекторно сжимают картонный стаканчик, а кофе в нём грозится вот-вот выплеснуться на столик.       — На самом деле, Енджун хотел очередную «тусню» в общежитии устроить, — продолжил он. — Но почему-то передумал и решил вместо этого утопиться в цветочном отваре. Типичный Енджун, да? Никакого постоянства. Мог бы хотя бы предупредить, как дорого мне обойдётся его новая авантюра!       Кофе всё-таки выплеснулся из смятого стаканчика и потёк по его судорожно стиснутым пальцам — хорошо хоть, не горячий. Тэхён ощутил руку Кая на своём плече — мягкие, осторожные поглаживания, расходящееся волнами утешающее тепло.       — Тэ, успокойся. Всё уже позади, всё хорошо. Ты в порядке, — бархатистый голос Кая пробился сквозь горе, ужас и гнев, в которых он тонул. Этот голос затопил, казалось, весь его усталый разум — Тэхён слушал бы его и слушал… Всё было не было хорошо, и он не знал, будет ли хорошо хоть когда-нибудь — как и будет ли он сам в порядке после всего этого. Но прямо сейчас, в эту минуту, Тэхёну отчаянно хотелось верить Каю — да, всё хорошо, всё самое страшное уже позади.       — Следовательница хотела узнать, кто должен был прийти на ту вечеринку, которую Енджун якобы устраивал, с кем он вообще общался, как смог попасть в неурочное время в бассейн, — добавил он, когда сумел восстановить сбившееся дыхание. — Про бассейн я рассказал, а в остальном толку от меня было мало. Я понятия не имею, что это должна была быть за вечеринка и почему она не состоялась.       — В общем, ничего стоящего они не узнали, только тебя замучили, — недовольно подытожил Кай, убирая руку с его плеча.       — Ещё она спрашивала о цветах, — зачем-то признался Тэхён. Одно упоминание этой темы вызывало в нём дрожь, но с Каем хотелось поделиться всем — чтобы стало хоть чуточку легче.       — И что ты ответил?       — По сути, ничего, — вздохнул Тэхён. — Енджун ненавидел жёлтый цвет, даже из одежды ничего жёлтого не носил, а тут эти гиацинты… А Минхо вообще был в белом венке. И в этом не видят никакой связи, представляешь? Мне так сказала мадам Бао, та следовательница. Они, кажется, считают эти странные смерти самоубийствами!       — Но, Тэхён, на теле Минхо не было обнаружено посторонних отпечатков. А дело Енджуна сейчас расследуют, — Кай покачал головой. — Я, конечно, не знаю всего, но между ними, похоже, нет никакой связи, кроме этих проклятых цветов.       — Это похоже на что-то языческое, — задумчиво проговорил Тэхён. — Словно какие-то… жертвоприношения.       Кай едва заметно вздрогнул и удивлённо заморгал, но быстро взял себя в руки.       — Ты хочешь сказать, что Минхо и Енджун были последователями какого-то древнего культа? И принесли себя в жертву какому-то давно позабытому богу? — он усмехнулся. — Брось, Тэ! Разве это похоже на Минхо и нашего Енджуна? Будто сюжет дешёвого ужастика!       — Да знаю я, — вздохнул Тэхён. — Скорее всего, их смерти действительно окажутся самоубийствами. Я почти не знал Минхо и его проблем, и мало общался с Енджуном в последнее время — откуда мне знать, что было у них на душе? Мне просто… тяжело принять всё это, понимаешь? Вот я и ищу хоть какие-то объяснения. Как бы я хотел, чтобы все эти смерти оказались просто страшным сном!       — Понимаю. Я тоже хотел бы это этого, — Кай вновь коротко сжал его плечо. После непродолжительного молчания он хлопнул в ладоши и нарочито бодро постановил:       — Ладно, давай не будем тут киснуть! Возвращаться на пары смысла уже нет, поэтому… давай прогуляемся? Я угощу тебя кофе — получше того, который ты совершенно правильно не стал пить здесь.       — Да ты настоящий сноб, Кай! — Тэхён устало рассмеялся. — Ладно, уговорил. Мне самому надоело здесь сидеть.       Они встали из-за столика. Тэхён выбросил смятый стаканчик в специальную урну и последовал за Каем, который уверенно повёл его вперёд по улице. На ходу Кай рассказывал о том, как раньше любил ходить в одну милую маленькую кофейню неподалёку, какие вкусный кофе и сладкие вишнёвые пончики там готовили — этой беззаботной болтовнёй он явно хотел отвлечь Тэхёна от его тяжелых дум. Тот честно старался поддерживать разговор.       В какой-то момент, проходя мимо задрапированного чёрной тканью большого окна у входа в какой-то клуб, он вздрогнул, краем глаза заметив нечто странное, страшное.       Остановившись, Тэхён понял, что увидел собственное отражение в стекле с нарисованной на нём большой змеёй: рисунок был нанесён таким образом, чтобы отражение остановившегося напротив окна прохожего оказалось охвачено белыми чешуйчатыми кольцами. Тэхён застыл на месте, завороженно глядя своего полупрозрачного двойника в окне, которого обвивала, сжимая в смертельных тисках, большая змея с раззявленной пастью, красивая и до дрожи пугающая одновременно…       — Тэ? Ты чего там застрял? — окликнул его Кай откуда-то спереди. Очнувшись, Тэхён мотнул головой, сбрасывая с себя оцепенение, и поспешил за Каем. Через пару минут он уже выбросил рисунок на стекле из головы.