Истина только в книгах

Наступило утро. Хотя было лишь полседьмого, и народ даже ещё не проснулся, чтобы пойти на завтрак, Гермиона уже была собрана и сидела в гостиной, в ожидании времени, когда ей можно будет прийти во владения мадам Помфри. Она очень переживала за друга, тем более ей нужно было кое–что у него узнать, и это не давало ей покоя уже много времени. Но здоровье Гарри важнее! Когда прошло пятнадцать минут, она неспешно поднялась с кресла, в котором читала книгу по колдомедицине для начинающих, и пошла по направлению к Больничному крылу. *** В это же время Мадам Помфри уже была на ногах с самого утра, впрочем, как и всегда — в Больничном крыле много дел, начиная от «разобрать зелья» и «перегладить бельё» до «лечить пациентов». А это утро было особенным, ведь к ней должна прийти ученица, одна из лучших в этом потоке и первая, кого Поппи взялась обучать лично за последние несколько лет. Редко кто выбирал для углубленного изучения колдомедицину, по которой даже не было отдельного предмета в рамках хогвартского обучения, а ещё реже кто был способен познать эту науку, по сложности которая превосходила даже Зельеварение. *** Ровно в назначенное время подошла её подопечная. — Давай приступим, — сразу же начала медиковедьма, едва Гермиона поздоровалась. — Что тебе нужно знать? Во-первых, быстрая реакция. Ты должна своевременно отреагировать на что угодно, — размеренным голосом начала мадам Помфри. — ОТКРЫТОЕ КРОВОТЕЧЕНИЕ, ПРИНЕСИ КРОВООСТАНАВЛИВАЮЩЕЕ ЗЕЛЬЕ, — вдруг закричала она. Гермиона метнулась к шкафчику с зельями и настойками. Девушка знала, что все лекарства расположены в определённом порядке в соответствии с их назначением и по внешнему виду могла определить основные из них, даже не читая этикетки. — Вот, — прибежала она спустя 10 секунд, — и протянула медику флакон с жидкостью. — Хм, — Поппи посмотрела на склянку. — Молодец! — и резко разжала руки, сосуд полетел на пол. Грейнджер, не медля ни секунды, поймала колбу руками. — Умница, — похвалила мадам Помфри, подумав о том, что такой реакции позавидовал бы и самый главный ловец снитчей и по совместительству нарушитель спокойствия, Гарри Поттер. — А теперь скажи, почему ты не воспользовалась магией для всех этих целей, а носилась по лазарету? — в глазах мадам Помфри был укор, но Гермиона не повелась. — Потому что магия плохо влияет на зелья, — уверенно ответила Грейнджер. — Она делает их нестабильными. Кроме того, использовав магию, я бы могла повредить колбы, а их содержимое могло среагировать друг с другом, что, вероятно, привело бы к непредсказуемым последствиям, например, к взрыву или выделению ядовитых паров. — А чем отличается кровоостанавливающее зелье от крововостанавливающего? — хитро улыбнулась Поппи. — Первое останавливает поток крови, воздействуя на тромбоциты, но не восполняет потерянные объёмы эритроцитарной массы. Его используют, когда, например, идёт кровь из носа в небольших количествах. А второе восполняет недостаток крови. — Угу, дальше. Что такое рябиновый отвар и чем он отличается от настойки? — вопрос был повышенной сложности, Гермиона немного замялась. — Рябиновый отвар помогает при тяжёлых ранениях, а также может пробудить ото сна, вызванного Напитком Живой Смерти, — эту информацию она узнала в статье профессора Снейпа. — Его другое название Виггенвельд. А настойка… используется только людьми старше 30 лет, поскольку является омолаживающим средством. — Откуда ты столько знаешь? — удивилась мадам Помфри. — Читаю, — пожала плечами Гермиона, как будто это было не очевидно, ведь все знали Грейнджер как заядлую заучку и книголюба. — Проверим тогда твои знания углублённо, — сказала Поппи. — В случае какого отравления помогает только раствор аконита? — Хм… — нормальный человек бы вспомнил, что аконит сам отравит кого хочешь, но не Гермиона. — Клубни некоторых видов используют как жаропонижающее и болеутоляющее средство. Если в кровь попадёт сок лианы Valpus Noktus, обитающей в Южной Америке, поможет только раствор аконита, введённый внутривенно, после чего нужно сделать глоток рябиновой настойки. — Молодец, — мадам Помфри явно гордилась своей перспективной ученицей. — Что поменяется в свойствах зелья от фурункулов, если в него кинуть три лепестка зелёной лилии и один лепесток плотоядной маргаритки? — этот вопрос был слишком простым для Гермионы, чтобы не ответить. — Зелёная лилия должна была улучшить свойства зелья, но так как добавили лепесток плотоядной маргаритки, то зелье будет заражать фурункулами, а также не отображаться при проверке крови. — Умница. На сегодня проверка знаний окончена, — произнесла мадам Помфри с плохо скрываемой гордостью. Их разговору помешал звон, который доносился будто из воздуха, но в одном месте. — Гермиона, — вопросительно глянула колдоведьма на ученицу. — Как ты думаешь, что значит этот звук? — Хм… возможно, что Гарри пришёл в себя? — обрадовалась девочка. — Конечно, — подтвердила мадам Помфри. — А другой звук означал бы, что ему нужна срочная помощь. Но сейчас надо просто пойти и проверить твоего первого пациента, — и медиковедьма приглашающим жестом указала рукой на ширму, за которой лежал Мальчик-который-слишком-нервный. Гарри проснулся от того, что в голове у него зазвенело. Вернее, ему показалось, что звук зародился в его собственной голове, но уже через секунду мальчик понял, что это оповещающие чары, а вслед за этим пришло и осознание, что он снова что-то делает в больничном крыле, но никак не может понять, что именно. Ноги и руки явно не сломаны, ничего физически не болит, если не считать усталости и какого-то чувства, которое он мог бы описать как … опустошённость. Поттер не решался открыть глаза, продолжая лежать и притворяться спящим, хотя прекрасно понимал, что чары не обманешь, пока не расслышал два приближающихся голоса, один из которых точно принадлежал Гермионе. И тут он всё вспомнил! И этот свой срыв, когда ему показалось, что он готов взорваться изнутри как атомная бомба, и эмоциональная обличительная речь, а потом провал в бездну. «Мерлин, какой позор!», — подумал Гарри. — «Неужели я так облажался на публике? Прямо перед всеми преподавателями и факультетами? Вот герой так герой!». Не желая никому показываться и покидать свой спасительный кокон, парнишка свернулся калачиком и натянул одеяло на голову, решив, что, может быть, его не заметят. «Ну да, конечно, меня не заметят! Зачем я себя обманываю? На мне не мантия-невидимка, а всего лишь больничное одеяло». Шаги затихли, раздался звук отодвигаемой шторки, и кто-то положил руку на его одеяло и нежно потряс. — Гарри? Гарри! Как ты себя чувствуешь, — услышал он голос Гермионы, который был одновременно и заботливым, и строгим. Мальчик молчал, не желая вступать с кем-либо в диалог. — Мистер Поттер! — раздался строгий голос мадам Помфри. — Когда к вам обращаются, постарайтесь подавать признаки жизни, иначе мы можем решить, что вы находитесь в глубокой коме, и применить к вам неверные методы лечения. Будьте так любезны, вылезайте из одеяла и позвольте Гермионе осмотреть вас. — Гермионе осмотреть меня? — не понял Поттер, стянул с головы одеяло и тут же натянул его обратно, почувствовав, как заливается алой краской его лицо. — Да, Гарри! Осмотреть тебя! — гордо ответила Гермиона. — Я теперь практикуюсь в колдомедицине у мадам Помфри, и ты мой самый первый пациент, — Грейнджер бесцеремонно сняла со своего друга одеяло, устав ждать, пока её первый и, по всей видимости, трудный для контакта пациент не соизволит сделать это сам. Гарри, всё ещё смущённый, отвёл взгляд на белую стену, не желая смотреть в глаза Гермионе и мадам Помфри. Ему казалось, что после той вспышки в зале сегодня второй позорный день в списке самых позорных дней, которые когда-либо были в его жизни. — Ну что ж, — сказала медиковедьма. — Поскольку наш пациент теперь доступен для осмотра, можешь, Гермиона, приступать. Грейнджер достала свою волшебную палочку и направила её на Поттера, произнося какое-то заклинание, которое Гарри не очень понимал. Через пару минут в воздухе появился пергамент с надписями. Девушка взяла листок и начала читать его, комментируя по ходу дела: — Пульс и давление в норме, сатурация достаточная, воспалительные процессы не выявлены, наблюдается небольшая анемия, пониженный сахар и нервное истощение. — И какое же лечение вы назначите своему пациенту, мисс Грейнджер? — спросила Поппи официальным тоном. Когда Гермиона и мадам Помфри вот так вели между собой разговор, обсуждая его, Гарри, в третьем лице, мальчику казалось, будто он какая-то лабораторная крыса или какая-нибудь заспиртованная зверушка из кабинета Северуса Снейпа. «Ну да, куда же без ассоциаций со Снейпом», — фыркнул Поттер. — Я полагаю, — серьёзно сказала девушка, — что мистеру Поттеру требуются успокоительное, питательное и общеукрепляющее зелья. — А кроветворное? — задала каверзный вопрос мадам Помфри, хитро посмотрев на свою ученицу. — Вы же сами сказали, что у вашего пациента выявлены признаки анемии. — Да, гемоглобин 110, — пояснила Гермиона. — При нижней границе в 117 для его возраста. Но, учитывая другие показатели диагностики, я могу с уверенностью сказать, что, в данном случае, пониженный гемоглобин не связан с внешними или внутренними травмами или какими-либо соматическими заболеваниями, никаких указаний на это нет. — А с чем же тогда он связан? — спросила Помфри, будто принимала экзамен. — С неполноценным питанием, активным ростом и гормональными перестройками, — отчеканила Гермиона. — Для устранения этих причин будет достаточно принять названные мною зелья, хорошо поесть и постараться впредь не нервничать, — девушка была вполне уверена в себе. — Гарри, ведь ты не ел много времени, с тех пор, как попал сюда, поэтому у тебя и слабость, и нервозность, — обратилась она уже к другу. — Нет у меня никакой нервозности, — буркнул тот в одеяло. — Оно и видно! — сказала Помфри и отправила свою студентку принести зелья. После того, как зелья были приняты, а Поттер пошёл хоть на какой-то контакт, мадам Помфри деликатно удалилась, оставив подростков наедине друг с другом. Друзья какое-то время молчали, не решаясь начать этот непростой для обоих разговор, пока, наконец, Гермиона, посчитав, что как будущий целитель, именно она должна стать инициатором, не спросила: — Гарри, ты, конечно, можешь не отвечать прямо сейчас, если это как-то задевает твои чувства или тяжело для тебя, но что это было? — она положила руку ему на колено, как бы желая показать, что поддерживает его. — То, что ты говорил о профессоре Снейпе? — Я говорил правду, — коротко ответил мальчик, оставаясь безучастным к этой беседе. — Но откуда тебе известна эта правда? — настаивала на продолжении разговора Гермиона. — Тебе это сказали Дурсли? Или, может, Сириус что-то рассказывал? Понимаешь, Гарри, те обвинения, которые ты выдвигал против профессора Снейпа, они достаточно серьёзные, и говорить о таком голословно нельзя, иначе это можно расценивать как клевету. — Я говорил правду, — повторил Гарри тихим голосом. — И ни Дурсли, ни Сириус, ни сам Дамблдор не имеют никакого отношения к тому, откуда я это знаю. Хотя последний персонаж (он имел в виду директора), несомненно, в курсе того, о чём я говорил. — Так откуда ты знаешь такие подробности? О своей матери и её отношениях с профессором? Об отце Снейпа? — Гермиона была напориста. — Ты читал книги? — вдруг осенило её, и глаза девочки расширились то ли от ужаса, то ли от изумления. — Так ты читал книги? Да? Значит, ты знаешь всё, что будет наперёд? — Читал, — кивнул Гарри. — И я хотел бы, чтобы ты об этом никому не рассказывала. Пусть это останется между нами двумя и… Гарри не успел договорить, когда они услышали за ширмой какой-то странный звук, Гермиона резко отдёрнула шторку, и они увидели стоявшего за ней бледного Невилла. Долгопупс выглядел испуганным и растерянным, будто его поймали с поличным за кражей. — Невилл? Ты? Что ты тут? — И-извините, ребята, — начал Долгопупс. — Я не хотел подслушивать. Честно-честно! Я просто упал на лестнице, когда шёл в библиотеку и поэтому решил прийти в Больничное крыло, чтобы получить мазь у мадам Помфри, но не нашёл её здесь, и случайно подслушал ваш разговор. Я не хотел этого делать, оно как-то само так получилось. Гарри с Гермионой переглянулись. — Слушай, Невилл, — твёрдо сказал Поттер. — Как много ты слышал? Только ответь честно, пожалуйста. — Я слышал всё с того момента, когда ты сказал, что говорил правду, — Невилл не стал скрывать от друзей, как много он узнал. Гарри с Гермионой снова переглянулись. — Невилл, тут такое дело, — Гермиона решила взять всё в свои руки. — Раз уж так всё вышло, так сложилось и мы, естественно, не можем наложить на тебя обливиэйт, я предлагаю другое решение возникшей проблемы. — Какое же? — хором спросили мальчики. — Ты станешь Хранителем нашей тайны! — эта фраза из уст Гермионы прозвучала даже как-то слишком загадочно. Ребята сложили свои руки вместе, Поттер произнёс заклинание, которому его только что научила Гермиона (очевидно, что из всей компании только она могла владеть такими познаниями) и их обвила красная лента, через мгновение растворившаяся в воздухе. *** Тем временем по коридорам Хогвартса профессор Макгонагалл тащила Северуса в учительскую. Тот, конечно, пытался вырвать руку из хватки профессора трансфигурации (не очень-то приятно, когда тебя, взрослого мужчину, заслуженного профессора, ведут за руку, как нашкодившего ученика), но потерпел поражение. — Что ты от меня хочешь, Минерва? — возмущался Снейп, но та упорно молчала. Так они и дошли до учительской: один возмущаясь, другая молча. Их уже ждали остальные профессора (кроме Амбридж), сидящие по своим обычным местам. Пустовали только кресла Северуса и Минервы. Когда они зашли, Макгонагалл заперла дверь заклинанием и села на своё место, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди, напомнив тем самым излюбленную позу самого Снейпа. Северус же так и остался стоять в дверях. — Ты присаживайся, присаживайся, Северус, — ласково сказала Минерва, похлопав по пустому креслу в приглашающем жесте. Тот, так как был шпионом, сразу почувствовал обманчивость этого тона, но всё же сел. — Итак… — попробовал он перехватить главенство над собравшимися. — Для чего мы здесь собрались? — Ты прости нас, Северус, но пойми, — начала Помона. — Мы категорически не понимаем твоё отношение к Гарри. — Он хороший мальчик, — продолжил Флитвик. — Это было видно ещё до чтения. Теперь ты знаешь, что его не баловали в детстве. Так почему ты продолжаешь так себя вести по отношению к нему? — Неужели дело только в его отце? — перехватила беседу Минерва. — Или ты мстишь ребёнку только потому, что Лили выбрала не тебя? — такие подробности личной жизни зельевара знала только она и Альбус. Северус молчал. От отца мужчине достался не только острый язык, но и упрямство, а вместе они составляли ту ещё смесь. — Что, Северус? Молчишь? — произнесла Синистра. – Я была о тебе лучшего мнения. Профессор Вектор кивнула, соглашаясь. — Чивой то ты вздумал себе? Гарри очень... того... хороший, – строго сказал обычно добрый Хагрид. Внезапно послышался звук, будто чья-то голова ударилась о подголовник кресла. Все обернулись, и стало понятно, что Сивилла снова в трансе ("Ну, или решила устроить Северусу показательное представление", – подумала Минерва)...