Забыть о сожалениях в Призрачном городе

— Вэй Ин… — шепчет Лань Ванцзи. Он тянет руку, пытается дотронуться до любимого тела, но оно опять убегает от его прикосновений. Словно лучик солнца скрывается за тучей, Вэй Усянь растворяется. Лань Ванцзи пытается закричать, но воздуха в лёгких недостаёт. Он подскакивает на кровати, наконец-то вдыхая полной грудью, и сразу падает обратно в холодном поту. Такие сны посещали его нечасто, только первые недели после его смерти, и сейчас, спустя тринадцать лет. — Ванцзи. Всё хорошо? — тихий и шелестящий голос из угла цзинши доносится до его ушей, и он вздрагивает от неожиданности. — Брат, — Лань Ванцзи удивлён, но ничего не спрашивает. — В порядке, — ложь. Наглая ложь, и Лань Сичэнь должен знать это, как никто. Его напряжение слышится в неровном, обрывистом тембре голоса, стекает по лицу холодными каплями пота от недавно пережитого. — Я пришёл проверить, как ты, в последнее время кошмары зачастили своими визитами, не так ли? — Лань Сичэнь приходил к нему не первый раз. На самом деле, ещë неделю назад он тихо пробрался в цзинши, как только заподозрил что-то неладное из-за странного утреннего поведения младшего брата, которое повлияло на весь следующий день. Глава клана Лань пытался успокоить его по ночам, не выдавая своего присутствия, просто молча держа его ладонь в двух своих и переливая духовную силу для баланса. Он ни за что в жизни не скажет, что каждый раз, когда он своей помощью пытался спрятать Лань Ванцзи от несчастливых снов, Лань Сичэнь слышал в неразборчивом сонном шепоте лишь одно единственное имя. Вэй Усяня в этом мире, кажется, ненавидят все, кроме Лань Ванцзи, и то все думают, что он к Старейшине Илин относится ещё хуже, чем отрицательно. После его смерти люди выдохнули с облегчением, а Лань Ванцзи это самое облегчение презирает всем своим существом. Хочется рвать и метать, убивать всех, кто распространяет глупые и неправдивые слухи о Вэй Усяне, но, благо, здравый смысл играет свою роль и не позволяет Лань Ванцзи потерять над собой контроль, как получилось это у Вэй Усяня когда-то… Второй Нефрит не раз задумывался о том, что у некоторых людей есть последствия его деяний, за которые можно ненавидеть его. Но у них нет никакого права скидывать на его плечи все несчастья, произошедшие в мире заклинателей даже после его смерти. Вэй Усянь всегда хотел спасать людей. Никогда не желал вставать на «узкую тёмную дорожку», он сам говорил об этом, и Лань Ванцзи верил ему безоговорочно. Значит, была у него на то веская причина. Даже став Старейшиной Илин, Вэй Усянь продолжил спасать людей, дал право на жизнь невинным людям из клана Вэнь, отплатив им за своё в прошлом спасение. Люди, косясь в сторону его пути, забывают о том, что именно он убил Вэнь Чао и Вэнь Чжулю, сыграл огромную роль в завоевании их общей свободы. Но как только Цишань Вэнь свергли окончательно, общество быстро нашло себе нового противника, потому что без такового им, судя по видимому, жить скучно. — Всё в порядке, брат. Не волнуйся, — и, как обычно немногословный Лань Ванцзи, выпив глоток воды и склянку для поддержания стабильного состояния меридиан, отвечающих за духовную энергию, отворачивается под всё-таки обеспокоенный выдох Лань Сичэня. *** — Лань Чжань… — шепчет он, и Лань Ванцзи млеет от мягкого голоса. «Второй сон с ним за одну ночь? Странно», — проносится в голове Второго Нефрита, и он сразу удивляется тому, что знает: сейчас он не находится в реальности. — Я люблю тебя, Вэй Ин, — он повторяет это во снах уже каждую ночь, и всегда упивается различными реакциями Вэй Усяня на эти слова. Вот он радуется и, не добежав до распахнутых в приглашении рук Лань Ванцзи, бесследно исчезает. Иногда огорчается — «прости, Лань Чжань, мне не нравятся мужчины», «извини, ты не в моём вкусе», — разбивает ему сердце на крупицы ещё перед тем, как канет в небытие. Бывает, даже злится: «Лань Чжань, ты идиот? Я всю жизнь хотел дружить с тобой, быть хотя бы приятелями, а ты отторгал меня раз за разом. И сейчас говоришь такое? Я ненавижу тебя, Лань Чжань, почему ты не спас меня?», — презрительно фыркает и заносит руку для удара, и это, по мнению самого Лань Ванцзи, самая реалистичная реакция, хотя на подсознательном уровне он всё же понимает, что Вэй Усянь никогда не стал бы говорить такого, кто бы ни признался ему. Тем более, не стал бы винить в своей смерти, ведь его Вэй Ин всегда отдавал всего себя другим, не задумываясь, как в будущем это обернётся для него самого. — Ха-ха, ты такой смешной, Лань Чжань! — он заливисто смеётся, и Лань Ванцзи помечает для себя новую его реакцию. — Слушай, Лань-гэгэ! Я скучаю по тебе! Вернись на гору Луаньцзан, может, нам удастся поговорить ещё раз? — лукаво ухмыляется, и Лань Ванцзи готов бросить весь мир к его ногам, лишь бы ещё раз увидеть эту ухмылку, отпечатанную в памяти так же, как ожог на коже от тавро Цишань Вэнь. Он сам не знает почему, но он верит Вэй Усяню, как и всегда, даже если он ненастоящий, а его слова лишь игра разбушевавшегося воображения и неразделённой любви. Он заставляет себя проснуться, сразу же прижимая пальцы к вискам от головной боли. Смотрит в окно — светает, по ощущениям, половина пятого утра. В Облачных глубинах ещё не было подъема, значит, есть шанс ускользнуть незамеченным. Лань Ванцзи быстро поднимается с кровати и, торопясь, но аккуратно натягивает одежду, хватает гуцинь с Бичэнем и спешным шагом выходит на улицу. Он и сам не понимает, что именно сейчас движет им, но, встав на меч, он строго летит в указанном Вэй Усянем направлении — на гору Луаньцзан. Лань Ванцзи даже не знает, что будет там делать — его Вэй Ина там не окажется с стопроцентной вероятностью. «Вспомню былые времена», — думает он и отдаёт Бичэню больше духовной энергии для повышения скорости. Полчаса спустя Лань Ванцзи добирается до пункта назначения и идёт по старой, никем не очищенной тропе, полагаясь только лишь на свою память. На самом деле, Лань Ванцзи часто был здесь после смерти Вэй Усяня. Он сидел тут, когда становилось совсем невыносимо, мимоходом заглядывал по пути в Юньмэн, гулял с маленьким Лань Юанем, рассказывая разные истории про Старейшину Илин, сохраняя в душе надежду, что мальчишка не вырастет ещё одним его ненавистником. В общем-то, у него получилось, Лань Юань относится к Вэй Усяню с толикой уважения и никогда не поддерживает бессмысленные диалоги про него самого и его злодеяния. Лань Ванцзи иногда кажется, что он зря проводил столько времени с Лань Юанем. В детстве он был так похож на его Вэй Ина, улыбчивый, несносный и гиперактивный мальчик вселял тепло в истерзанную душу. Возмужав, он стал больше похож на второго его опекуна, чем немного огорчил самого Лань Ванцзи. Но всё же, так как Вэй Усянь помог ему выжить ещё в раннем детстве и провёл с ним весь этот период, хоть и оставшись в памяти как размытое пятно, он всё равно сыграл в характере мальчишки огромную роль: в глазах Лань Юаня до сих пор плещутся искорки интереса, когда Лань Цзинъи подбивает его на очередную сомнительную проделку. Внезапно раздаётся шорох, и Лань Ванцзи спешно обнажает Бичэнь, направляя его в сторону звука. Лицо его, как и обычно, остаётся непроницаемым, но в голове проносится бессчётное количество мыслей. Если бы это был лютый мертвец, он бы не додумался ждать в западне, соответственно, это человек. Но кто в здравом уме, кроме самого Лань Ванцзи, осмелился бы сунуться в логово ужаснейшего Старейшины Илин? — Лань Чжань! — доносится до него радостный голос, и ноги Лань Ванцзи готовы подогнуться прямо сейчас. Человек выныривает из кустов, и впервые за тринадцать лет Лань Ванцзи вживую может рассмотреть его. Вэй Усянь совсем не изменился, в глазах всё ещё плещется озорство, длинные чёрные волосы, еле как закреплëнные лентой, разлохматились за спиной, на поясе болтается небрежно повешенная Чэньцин. Лань Ванцзи открывает рот, но ничего не может вымолвить. — Скучал по мне? — Вэй Усянь улыбается, невольно ослепляя Лань Ванцзи, и смеётся, наблюдая его замешательство. — Ладно, нет так нет, — подмигивает. — Может быть, хоть обнимешь меня? А Лань Ванцзи, как и обычно, не знает, как вести себя, находясь рядом с ним. Он неверяще хлопает глазами, всеми силами пытаясь сохранить лицо, и старается не бросить обычное «я люблю тебя» из снов. Это же реальность? Но поверить всё так же трудно. — Вэй Ин, что ты здесь делаешь? — выходит только это. Со сталью в голосе, за которую сразу же становится стыдно, и с учащенным биением сердца, которое всё норовит пробить грудную клетку. — Живу! Что же ещё? — Вэй Усяню, видимо, надоело ждать, и он сам кидается в объятия Лань Ванцзи, которые тот раскрыл по инерции, будто иначе и быть не должно. Чужое тело прижимается к нему, и Лань Ванцзи чувствует ужасающую слабость, и не сразу может выявить причину: первой мыслью было то, что из-за близости с Вэй Усянем ему окончательно снесло голову. Но когда Лань Ванцзи дотрагивается до лица человека в его объятиях, он понимает, что тело неестественно холодное, а кожа искуственно сухая. Ладонь быстрым движением отдергивается и пытается оттолкнуть, но Лань Ванцзи лишь сжимают в объятиях крепче, словно намереваясь раздавить. Взор затуманивается, и Лань Ванцзи последний смотрит на тёмную макушку и лицо человека, которого любит больше собственной жизни, прежде чем проваливается в беспамятство. *** Он открывает глаза и подскакивает на кровати, не понимая, что происходит. Чувствует себя слишком потерянным и обманутым, ведь, фактически, так и есть. Лань Ванцзи спешно оглядывает себя — всё по-старому, никаких изменений, даже увечий. Он ощупывает свою голову, опять не находя никаких ран, и невольно хмурится. Лань Ванцзи решает осмотреться и понимает, что это не родные Облачные Глубины. Можно подумать, что его по собственной глупости взяли в плен, но какой смысл похитителям оставлять его без присмотра? Лань Ванцзи отвешивает себе хлëсткую пощёчину, боль от которой стремительно распространяется по идеально-белому лицу и переходит в сердце. Как он мог попасться на провокацию? Кто-то прознал о его чувствах, воспользовался этим и ранил, а он слепо доверился, как новорожденный котёнок. Сумасшедшая глупость, он не достоин титула Ханьгуан-цзюня. Занявшись самобичеванием, Лань Ванцзи слышит шорох открывающейся двери только благодаря хорошему слуху и мгновенной реакции после нескольких лет усердных тренировок. Он потянулся к Бичэню, но не обнаружил его. Ох. Вот, что изменилось. По неизвестной причине, Лань Ванцзи не ощущает исходящей от незнакомца опасности, но расслабиться себе не даëт, впившись взглядом в дверь. За ней показывается человек — изысканные красные одежды сразу бросаются в глаза своей яркостью, длинные и аккуратно уложенные чёрные волосы струятся по плечам высокого мужчины. Одним глазом, что не сокрыт под повязкой, он несколько напряжённо глядит на изучающего его Лань Ванцзи. — Очнулся? Отлично. На, выпей, — он кидает ему маленькую склянку с вязкой на вид жидкостью внутри. В голосе его слышна сталь, видимо, он не слишком рад пребыванию Лань Ванцзи здесь. — Где я? — недоверчиво косится на сжатую в ладони бутылочку Лань Ванцзи, вновь возвращая взгляд на мужчину. Не тратя время на приветствие, он хочет как можно скорее выбраться отсюда и вернуться к обычной жизни. Вернуться к бесконечному ожиданию возвращения Вэй Усяня. — Хороший вопрос, но я не знаю, устроит ли тебя ответ, — он усмехается, обращаясь слишком фамильярно. Лань Ванцзи пытается подняться, но тело слишком ослабевшее, поэтому он валится обратно на кровать, потерпев поражение. — Саньлан! — доносится другой голос из конца коридора, — Лань Ванцзи очнулся? — он знает его имя, странно. По голосу мужчина не может определить, кто это. Через несколько секунд вбегает парень, облачённый в белые одежды, и Лань Ванцзи понимает, что видит его впервые, и сдвигает брови вместе. — Гэгэ, поговори с ним сам, пожалуйста, ты ведь знаешь, я не особо хорош в этом, — взгляд незнакомца перемещается на недавно прибывшего и тут же ощутимо наполняется нежностью. — Как скажешь, — он широко улыбается и подходит к Лань Ванцзи, обеспокоенно оглядывая его. «По поведению немного похож на Вэй Ина», — думает Лань Ванцзи и хочет отвесить себе ещё одну пощёчину за преследующие мысли о нём даже тогда, когда находится в, кажется, незавидном положении. — Здравствуй, — мягко начинает он, — меня зовут Се Лянь. Это, — оборачивается на мужчину, — Хуа Чэн, Искатель Цветов под Кровавым дождём, как тебе угодно. — Градоначальник Хуа, — встревает Хуа Чэн, строго обозначая своë имя. — Именно, — Се Лянь тихо смеётся, пока Лань Ванцзи считывает их поведение, на подсознательном уровне понимая, что зла они ему не желают, но не собирается сбрасывать с себя напряжение только из-за этого фактора. — Я не знаю, как мягко объяснить тебе ситуацию, в которой ты находишься. Главное, не пугайся, — Лань Ванцзи незамедлительно настораживается. — В западне, в которую ты попал, тебя… Убили, — Се Лянь закусывает губу, не в силах смотреть на ещë более ошарашенного Лань Ванцзи. — Убили? — подозрительным тоном переспрашивает он, и в ответ получает утвердительный кивок от двух мужчин. — Ты сейчас в Призрачном Городе, — наконец поясняет Се Лянь, вводя немного ясности, которая так нужна Лань Ванцзи сейчас. — Тут обитают демоны и мертвецы, чье желание остаться в мире слишком велико. Саньлан, то есть, Хуа Чэн, тут главный. — Тут есть все люди, что не хотели умирать? Я могу найти тут нужного человека? — сразу бесконтрольно вылетает у Лань Ванцзи. На первом месте по важности всегда было, есть и будет: позаботиться о нëм, только лишь на втором месте — о себе. Хотя он даже и не знает, на самом ли деле Вэй Усяню хотелось жить после всего, что он перенёс. Поразмыслив на эту тему буквально пару секунд — ответ сразу появляется в голове — да, хотел. Вэй Усянь всегда хотел жить и цеплялся за своё существование всеми силами, несмотря на трудности, такой он человек. Слишком хороший для этого мира. — Можешь, но, подожди, я не закончил. Не хочешь узнать, почему ты оказался именно с нами, и почему я знаю тебя? — Лань Ванцзи спешно кивает, удивляясь сам себе: слишком много эмоций за сегодня. — Я был знаком с твоей матерью. Когда я собирал му… — Се Лянь чувствует аккуратно положенную на его плечо руку Хуа Чэна и выдыхает, исправляясь, — когда я путешествовал, случайно забрёл к вам в Облачные Глубины и успел пообщаться с твоими родителями, по отдельности, конечно, — он сочувствующе смотрит на Лань Ванцзи, и его сердце болезненно ëкает от последних воспоминаний о родителях. — Это было давно, лет тридцать назад, когда ты ещё не появился на свет, а твоя мать уже успела выбрать тебе имя. Она молила всех богов, чтобы они позаботились о тебе и твоём брате, когда это услышал я, — Се Лянь снова улыбнулся, и Лань Ванцзи понял всё без дальнейших объяснений. — После моего вознесения я и правда иногда приглядывал за тобой и Лань Сичэнем. — Спасибо, — выдохнул Лань Ванцзи с искренней благодарностью во взгляде, но всё ещё с неким недоверием, отмечая в голове, что, если будет такая возможность после смерти, надо бы заглянуть в храм и возжечь пару благовоний. Сложно поверить, что всю жизнь за тобой наблюдало Божество, защищая и оберегая, но Лань Ванцзи и правда может сопоставить некоторые случаи из своей жизни с этим фактом. — Лань Ванцзи, — Хуа Чэн подаёт голос. — Мы, можно сказать, вытащили твою душу с того света. И самая главная часть этого разговора, — Лань Ванцзи настораживается и впивается в мужчину взглядом, — мы можем вернуть тебе твоё тело и отпустить. — Я хочу найти человека, — упрямо отвечает Лань Ванцзи, посматривая то на добродушного Се Ляня, то на стального и непроницаемого Хуа Чэна. Он. Должен. Найти. Его. — Вэй Усянь сейчас тут, — медленно произносит Хуа Чэн, и Лань Ванцзи, встрепенувшись, снова предпринимает попытку подняться с кровати, но опять безуспешно. — Ты всё ещё не выпил склянку. Она даст твоей душе немного сил, — Се Лянь кладёт руки на его плечи и с силой, но аккуратно давит, чтобы Лань Ванцзи сел ровно и наконец послушался. — Лань Ванцзи, ты только что погиб из-за этого человека, уверен, что хочешь его вернуть? — Хуа Чэн сводит брови к переносице и складывает руки на груди. — Да хоть сотню раз умру. Хочу вернуть его, — бескомпромиссно отвечает Лань Ванцзи, с уверенностью глядя в ответ, не успевая удивиться, что мужчины знают причину его смерти в таких мельчайших подробностях. — Хорошо, — голос Хуа Чэна впервые смягчается, в его взгляде на секунду мелькает понимание и сочувствие, а Се Лянь мимолётно опечаленно прикрывает глаза и оборачивается на Хуа Чэна. Тот нежно убирает выбившуюся из причёски прядь Се Ляню за ухо, и Лань Ванцзи чувствует вполне обоснованную зависть, смотря на них. — Можешь увидеться с ним сейчас, но если ты выйдешь за порог этой комнаты, в мир живых вернёшься с очень малой вероятностью, — Се Лянь отворачивается от Хуа Чэна и суровеет, — но мы можем вернуть твою душу обратно в родное тело, а после ты вернёшься сюда в качестве посетителя, Саньлан позволит. — Спасибо, — второй раз благодарит Лань Ванцзи, — но зачем… Вы мне помогаете, Градоначальник Хуа? И вы… — Лань Ванцзи вопросительно смотрит на Се Ляня. — Просто Се Лянь, — лучезарно улыбается он. — Мы ведь друзья? — подмигивает. — Буду рад, — честно отвечает Лань Ванцзи, позволяя себе ответную слабую улыбку, и чувствует облегчение от того, что с ними он может не держать лицо, стараясь сохранить репутацию. Фактически, они никак не пересекаются с миром заклинателей и людей. — Отвечу на твой вопрос, — Хуа Чэн расслаблено кладёт подбородок на плечо Се Ляня, — просто так. Гэгэ так хочет, значит, я не против. Се Лянь в который раз счастливо улыбается и гладит его по щеке, после чуть отстраняет и выходит за дверь. Лань Ванцзи наконец-то выпивает содержимое склянки, сразу ощущая прилив сил, с тела словно снимают непосильную ношу. Се Лянь возвращается через пару минут, держа в руке талисман с аккуратно выведенными иероглифами. — Это были не все подарки за день, — жизнерадостно произносит он, размахивая бумажкой в руке, словно веером. — Это талисман, созданный Саньланом и мной специально ради тебя. Он может возвращать душу человека обратно в мир живых, при желании и самогó погибшего, и того, кто отдаёт этот талисман. Глаза Лань Ванцзи округляются от удивления и неверия. Он поднимает взгляд на Хуа Чэна и Се Ляня, которые излучают свет и гармонию, теперь то он может это почувствовать, потому что духовные силы в норме, спасибо ранее выпитому эликсиру. Слова благодарности снова и снова срываются с его губ, и Се Лянь заботливо гладит его по голове, как маленького подобранного ребёнка, а Хуа Чэн подходит и приобнимает любимого за талию. Лань Ванцзи кладёт талисман в рукав. — Тебе нужно лечь, — приказывает Се Лянь, и Лань Ванцзи подчиняется беспрекословно. — Сейчас слушай внимательно, — Хуа Чэн снова суровеет. — От Облачных Глубин сюда идти недалеко, — он объясняет направление, и Лань Ванцзи внимает, не упуская ни одного слова. После он неторопливо повторяет всё услышанное почти слово в слово, получая одобрительный кивок. — Пока, Лань Ванцзи! Скоро увидимся, — позитивно восклицает Се Лянь и нашептывает что-то себе под нос. — До свидания, Се Лянь, Градоначальник Хуа… — тихо, почти шёпотом отвечает Лань Ванцзи и невольно закрывает глаза, проваливаясь в сон.