I can't see heaven

☁️☁️☁️

      — Где мы? — эхо разлетелось по огромному тёмному помещению. Слишком громко. От собственного голоса пришлось закрыть уши, — Феликс, ты здесь?       — Хёнджин? Я здесь! — Феликс протянул руку хватаясь за чьё-то плечо, — Это ты?       — Нет, это я, — с лёгкой усмешкой сказал Сынмин, хлопая друга по ладони, — Хёнджин, если я правильно слышу, чуть правее.       Хёнджин нащупал предплечье Ликса, дергая его на себя. Ли врезался в грудь Хвана, сразу же цепляясь за его плечи. Он быстро ощупал руки Хёнджина, убеждаясь, что на нем нет ни одной царапины. Феликс выдохнул крепко обнимая парня напротив.       — Как иронично выходит, — раздался голос сверху. В помещении зажглись канделябры со свечами, — Даже будучи здесь, практически на смертном одре, ты все ещё пытаешься исполнить свой долг.       — Отец? — Банчан вдруг вышел вперёд, закрывая собой друзей, постепенно сгруппировавшихся в кучку, — Отец, что мы здесь делаем?       — Где мы, кто-нибудь скажет? — спросил Джисон, поглаживая скулу Минхо с небольшой ссадиной на ней.       — Ханни, потише... Мы... Мы в Доме Изгоев, — Минхо выпрямился и прижал Хана поближе к себе, — Проще говоря, в самом жестоком суде...       — Ну-ну, почему же сразу в самом жестоком? — мистер Бан сел в большое кресло, смотря на друзей, — Если бы здесь убивали, это было бы жестоко.       — Вы лишаете нас крыльев! — выступил Сынмин, — Вы отрываете часть от себе подобных! Мы страдаем от этого суда! После него мы все...       — Сынмин, всё, хватит, — Чонин встал перед ангелом, хватая его лицо в ладони, заставляя смотреть на себя, и вытирая слёзы пальцами, — Не надо.       — Да, Сынмин, ты прав. Мы лишаем крыльев, но только за особо тяжкие преступления. И вы все повинны в них! — Юджин встал со своего места. Он махнул рукой, заставляя всех упасть на колени, — Ли Феликс, — его голос стал в несколько раз громче, а сверху спустились Верховные Ангелы и Дьяволы, — Вы обвиняетесь в любовной связи с человеком. Приговор — ссылка в мир падших.       Крылья Феликса вдруг обвили цепи. Ли выгнулся от жуткой боли, стиснув зубы. Хёнджин хотел рвануть к нему, но магия Верховных заставила его застыть как статуя. Ни на сантиметр не сдвинуться. Только сиди и смотри.       — Ли Минхо, — заговорил один из Верховных Дьяволов, — Вы обвиняетесь в любовной связи с человеком. Приговор — ссылка в мир падших.       — Нет! — крикнул Хан, пытаясь сопротивляться магии, — Нет! Минхо, пожалуйста!       — Джисон, молчи. Молчи, прошу тебя, — пытаясь не стонать от режущей крылья боли, сказал Ли.       — Не волнуйтесь, Хан Джисон, про Вас мы не забыли, — улыбнулся мистер Бан.       — Ян Чонин, Вы обвиняетесь в любовной связи с ангелом. Приговор — ссылка в мир падших, — Чонина тоже скрутили, а Сынмин, не в силах слушать истошный крик, прикусил губу, отводя глаза.       — Больно смотреть, Сынмин? — спросила мать, смотря на сына сверху вниз, — Ты довёл его до этого... как и себя. Ким Сынмин, Вы обвиняетесь в любовной связи с демоном. Приговор — ссылка в мир падших.       Сынмина связали цепи, сжимающие крылья у основания. Сынмин прикусил губу до крови, чувствуя, как по нижней течёт алая капля.       — Зато я был счастлив. Ты желала мне именно... блять! этого. Ты желала мне счастья, мам. Я его нашёл, — выдавил из себя Сынмин, смотря на Чонина и, протянув руку, сжал его ладонь в своей.       — Со Чанбин, — мистер Бан посмотрел на парня, что стоял на коленях, твердо смотря в стороны Верховных. Он не сопротивлялся физически. Но взглядом побеждал сразу, — Я пощадил тебя двадцать лет назад... но верно зря. Вы обвиняетесь в нарушении заповедей, пособничестве в деле Ли Феликса, а так же в сопротивлении Верховному Совету.       — Я лишь защищал друзей.       — Вы помогали преступникам. Подумай, что скажет твой отец, Чанбин. Что бы он сделал, узнав, в чем ты виноват?       — Он бы гордился мной. Я делал это ради друзей, — процедил Чанбин.       — Вам же хуже, мистер Со. Приговор — ссылка в мир падших.       — Отец! Прекрати это! Дай им ещё один шанс, умоляю, — Чан пал ниц перед отцом, оказывая ему высшую степень уважения.       — Прости, Кристофер. Я не могу пойти против устоев нашего мира... Хван Хёнджин...       — Нет! Прошу Вас, Бан Юджин! Умоляю, оставьте их! Оставьте хотя бы людей! Они ни в чем не виновны! — воскликнул Феликс и тут же оборвался, чувствуя, как цепи сильнее сжимаются.       — Хван Хёнджин и Хан Джисон! — будто оглохший закричал Юджин, не обращая внимания на просьбы и мольбы Феликса, — Вы обвиняетесь в любовной связи с расой с "Того Света" и в знании о "Том Свете". Приговор...       — Мистер Бан, дайте им второй шанс, сотрите им память и отпустите на Землю. Они слишком молоды, пусть они живут дальше! — взмолил Минхо.       — Я не хочу терять память о тебе! — воскликнул Джисон.       — Я спасаю твою шкуру! Хоть раз ты можешь меня послушать? — заорал Ли, разнося свой голос по всему помещению.       — Я не смогу жить без тебя, как ты не поймёшь? Я пытался. Не смог... Ты не представляешь, сколько раз я мечтал уйти из жизни, где нет тебя... Я не смогу ещё раз это пережить, — Хан шмыгнул носом, смотря на Минхо блестящими от слез глазами.       — Тебе сотрут память, Ханни. Ты не вспомнишь обо мне. Найдёшь кого-то другого, заживешь нормальной жизнью...       — Но я не хочу... Лино, я не хочу... я хочу быть с тобой, — тихо сказал Джисон, ощущая на щеках дорожки слез.       — Что ж, если уж он желает, то приговор — ссылка в мир падших. Ваше счастье, что им крылья никто не отрежет, — улыбнулся Юджин.       — Бан Кристофер Чан, — зазвучало вдруг со стороны Дьяволов.       — Хэй! Мы так не договаривались! — воскликнул Юджин, оборачиваясь к Дьяволу, — Сына не тронь.       — Но он тоже повинен...       — Он не виновен!       — Отец, в чем я виновен? Скажите мне, — включился в спор Кристофер.       — Ты ни в чем не виноват, сынок. Лишь твои друзья виновны, ты не при чем.       Банчан нахмурился, смотря на друзей. Взгляд упал на Чанбина, все ещё твёрдо противостоящего боли.       — Бан Кристофер Чан, — громко заговорил Чан, — Вы обвиняетесь в пособничестве в деле Ли Феликса, Ли Минхо, Ким Сынмина, Ян Чонина, Хван Хёнджина, Хан Джисона и Со Чанбина; а так же в сопротивлении Верховному Совету.       — Что ты творишь, Банчан?! — закричал Бан Юджин, — Остановите суд!       — Нет! Приговор — ссылка в мир падших, — закончил фразу Бан, — Если мои друзья повинны, то повинен и я. Я в любом случае на их стороне, отец.       — Остановите суд, черт возьми!       — Мистер Чон, — обратился Банчан к Дьяволу, — Выбор за вами: привести приговор к исполнению или вернуть нас всех на землю.       — Мистер Чон, остановите это!       — Они преступники, мистер Бан. Включая Вашего сына. Привести приговор в исполнение! — громко сказал Дьявол.       Дом Изгоев пронзил истошный крик ангелов и демонов. Цепи, связывающие крылья зазвенели, резко отлетая в сторону другой стены. Яркая вспышка, словно при резком открытии штор зимним утром в тёмной квартире, заполнила весь зал.       Свет рассеялся. Цепи, будто побитые змеи, лежали у стены с каплями крови на блестящем металле. Недалеко от них — по несколько пар крыльев. Одни из них больше, раскидистей и с блеском, похожим на звезды. Юджин бросился именно к ним. Упал перед ними на колени и зарыдал, словно малое дитя.       — Нет! Нет! Что Вы натворили?! Это Вы виноваты, Чон!       — Приговор вынес не я, а Ваш сын. Это его воля. Он имеет на это право, как один из Архангелов, — объяснил Дьявол, кратко кивая.       — Нет... я ведь дал тебе шанс, идиот! Я дал тебе шанс! А ты решил уйти от меня!       — Миссис Ким, прошу, проводите мистера Бан домой. Ему нужен отдых, — попросил Чон, обращаясь к пытающейся выглядеть безразличной, женщине.

☁️☁️☁️

      — Минхо! — кричал Хан, осматривая большое поле с высокой травой, в котором очнулся минуту назад, — Минхо, где ты, мать твою?!       Со стороны послышалось шуршание и кряхтение. В высокой траве показалась темно-фиолетовая макушка. Джисон рванул в её сторону, падая на колени рядом с очнувшимся Минхо.       — Боже... Лино, твои... твои крылья...       На месте чёрных пушистых крыльев остались две рваных раны. На спине, кожу которой было видно из-под порванной атласной рубашки, на пятнах крови налипли остатки мягких перьев.       — Ликси! — послышался возглас со стороны, а за ним, громкий плач, практически вой знакомого низкого голоса, — Больно. Я знаю. Я понимаю. Я здесь. Всё хорошо, — шептал Хёнджин, прижимая к себе рыдающего Феликса.       Ликс обнял себя заплечи, пытаясь дотянуться до ран и ощутить отсутствие крыльев полностью. Ветер в поле неприятно щипал спину, мокрую от крови и голую от исчезнувшего белоснежного одеяла. Он рыдал маленьким ребёнком, потерявшим игрушку. Брошенным родителями в толпе.       — Хёнджин! Вы тоже здесь, — держа Минхо под руку, сказал подошедший Джисон.       — Да. Но где остальные? Им надо помочь. Им сейчас не лучше, — сказал Хван, поглаживая Ликса по светлым волосам.       — Блять, легче! — вскрикнул Чонин, дергаясь.       — Сиди смирно, горе луковое, — Сынмин сидел позади Яна и убирал налипшие на рану перья, траву и листья.       — Ты сам как? — резко успокоившись спросил Чонин, поворачиваясь к Сынмину.       — Больно, — честно признался Ким, — Очень больно... руки дрожат и еле дышу.       — Тогда заканчивай. Нам надо найти остальных. О, Минхо‐хён! Феликс-хён! Как вы?       — Точно так же, как и вы... — процедил Минхо, справляясь со жгучей болью. Кровь запеклась на ранах, но любой движение порождало трещины, откуда текли алые струйки.       — Все здесь! Хён, я нашёл их!       — Отлично!       К ребятам подошли Чанбин и Банчан. Они, казалось, будто не чувствовали боли совсем. Стояли на ногах твёрдо. Без единой морщинки на лице. Но стоило им посмотреть на плачущего Феликса, корчущихся от боли Минхо и Чонина и дрожащего Сынмина, как силы тот час покинули их, и оба свалились на землю, на колени.       — Как вы, Хёнджин, Джисон? — спросил Банчан.       — Мы в порядке. Только голова чуть кружится, — сказал Хёнджин.       — Хорошо, что у вас нет крыльев. Не представляю, как я вообще пережил эту боль, — всхлипнул Феликс, выглядывая из-под рук Хвана.       — Да... Боль та ещё, — сказал Сынмин, — Я закончил, Чонин-а.       — Сынмин? — послышалось со стороны.       — Что... — прошептал Ким, резко оборачиваясь в сторону голоса, — Ёнджун?       — Сынмин, господи, как ты... тут... — парень упал перед Сынмином на колени, кладя руки на его плечи и обеспокоено разглядывая, — Почему ты здесь, в мире падших?       — Это долгая история, Ёнджун, — прикрыл глаза Ким, опуская голову.       — Я ужасно скучал, — сказал Ёнджун, осторожно обнимая Сынмина. Тот ответил на объятья, сразу же слыша за спиной тактичный кашель.       — Ох, Ёнджун... Э-это мои друзья и мой... и мой возлюбленный. Чонин.       — Приятно познакомиться. Давайте пойдём домой, — сказал парень, поднимаясь и, громко свистнув, призвал других, — Здесь до города недалеко. Познакомлю вас с моим возлюбленным.       Сынмин тут же повернулся на Чонина, сжимая его руку и улыбаясь, мол "смотри, между нами точно ничего не будет".       — Мы обработаем вам раны и всё будет хорошо, — сказал Ёнджун, ведя команду впереди, — Пусть это и не тот рай, о котором вы мечтали... Но здесь тоже будет хорошо.       — Да, это точно, — сказал Феликс, стерев кулаком слезу с щеки и сжав в руке ладонь Хёнджина, — Теперь всё точно будет хорошо.

☁️КОНЕЦ☁️