Фик-рача

Чонин видит, как Хёнджин поджимает губы и демонстративно отводит взгляд. Он даже перестаёт его тискать. Всех этих ебанутых нежностей начинает откровенно не хватать, хоть Чонину и трудно себе в этом признаться. Хёнджин обиделся и всем своим видом это демонстрирует. Чонин думает, что Хёнджин, как обычно, подуется пару дней, ну, может, фанфик напишет про Чонина с огромным дилдо в жопе или чем похуже, и на этом всё закончится. Но проходит три дня и ничего не меняется. Чонину тоскливо, он сдаётся и ловит Хёнджина за рукав в раздевалке, когда они по счастливой или не очень случайности остаются одни. — Давай! — говорит он. — Что? — Хёнджин распахивает глаза, его зрачки такие огромные, что не видно радужки. Чонину даже интересно, о чем он подумал? Хотя и так понятно, зная его извращённую натуру. — Выкладывай, что там у тебя на душе накопилось, — вздыхает Чонин. — Йен-а, это предательство! — возмущается Хёнджин. — А писать такое про своих друзей в порядке вещей?! — возражает Чонин. — Никто от моих фанфиков не пострадал! — парирует Хёнджин и складывает руки на груди, готовый обороняться. — Ну как тебе сказать… Чонин вспоминает про то, как недавно слышал громкие шлепки и крики из комнаты Сынмина. Голос явно принадлежал Чанбину. Кто-то всё же пострадал. Хёнджин хмурит брови и забавно выпячивает губы, явно не собираясь признавать за собой вины. — Ладно, я готов попросить прощения, хён. — Чонин сдаётся. — Этого недостаточно, — холодно заявляет Хёнджин. — Хорошо, чего ты хочешь? Потискать меня? Потрогать за задницу? Понюхать волосы? Чего требует твоя извращённая душа? Хёнджин проходится по Чонину с головы до пят странным взглядом, от которого становится совсем жутко. — Тебя, — выдаёт он совершенно бесстыдно. Хотя чему тут удивляться, ему явно не знаком ни стыд, ни смущение, да и Сынмин же предупреждал, к чему всё идёт. — Нет. — Да! — Голос Хёнджина как никогда твёрдый и уверенный. Чонин решает поменять тактику и тут же расплывается в сладкой улыбке. — Хорошо, — соглашается он, видя, как вытягивается физиономия Хёнджина. Сам-то небось не верил, что Чонин согласится, только строил из себя крутого парня. — Только ты снизу. В смысле ты подставляешь мне свой драгоценный зад. — А, нет, подожди, мне надо подумать… — Хёнджин выглядит растерянным, и Чонин довольно хихикает, восхищаясь своей находчивостью. — Ладно, по рукам. Хёнджин соглашается неожиданно быстро. Вряд ли за пять секунд он смог принять взвешенное решение. Неужели так сильно доверяет Чонину? Теперь уже очередь Чонина теряться, но выглядеть пиздоболом перед своим хёном, каким бы он ни был, совсем не хочется. — Ну и где будем тебя раскладывать, хён?   — Только будь понежнее, окей? — просит Хёнджин, развалившись на белых шелковых простынях в своей комнате. Вокруг царит полумрак, единственный источник освещения — куча зажженных ароматических свечей. Романтика, пиздец! Чонину не верится, что он на это подписался, но назад дороги уже нет. В конце концов, возможно, Хёнджину не понравится и он отвалит от Чонина навсегда. Ну, сначала, конечно, напишет фанфик по мотивам. — Эй, ты там помер от красоты моей холеной задницы или что? — Хёнджин оборачивается на Чонина и смотрит почти что с осуждением. Задница, конечно, у Хёнджина что надо, лучше, чем в порно. Нежная идеальная кожа, крепкие мышцы. А ещё к этой заднице прилагаются охуенно длинные ноги. Теперь Чонин уже начинает бояться, что ему самому может понравиться. Тогда вообще конец всему — его картина мира рухнет, как и его представление о себе. Он же не такой, как его больные на голову хёны. А выходит, что такой. Почти. Чонин раздевается догола и немного раздумывает: снимать носки или и так норм? — Йенни, это ожидание действует мне на нервы, — вздыхает Хёнджин. — Ну что там у тебя за дилемма? Неужели ты меня не хочешь? Он прикусывает свои развратные губы и искоса пялится на Чонина из-под опавшей на лицо чёлки. Чонин тут же забывает про носки и вообще про всё на свете. Всё-таки Хёнджин демонически красивый и соблазнительный, как суккуб из мифов. И кто Чонин такой, чтобы сопротивляться, особенно когда тот так откровенно себя предлагает. Он опускается на матрас и неуверенно проводит ладонью по его бедру, под ладонью ощущается мягкая и прохладная кожа. Чонин смелеет и прихватывает округлую ягодицу — Хёнджин мелко вздрагивает. — Я в душе подготовился, так что можешь… — Ты же просил быть понежнее, хён, — напоминает Чонин и ложится всем телом сверху, вдавливая Хёнджина в матрас. Это приятно, даже более чем. Чонин приподнимается на локтях и целует между лопаток, ведёт губами вверх вдоль позвоночника к шее, прикусывает на загривке. Он мало что понимает в гейском сексе, да и вообще опыта не то чтобы много. Но порно он посмотрел предостаточно, поэтому уверен, что всё получится. Все немного волнительно и странно, но хочется сделать Хёнджину приятно. В конце концов, они же лучшие друзья, ну наверное, были до того момента, пока не оказались голыми в одной постели. Хёнджин стонет, когда Чонин вылизывает его шею, попутно оставляя засосы — утром они превратятся в прекрасные бордовые пятна и Хёнджин устроит истерику. Чонин усмехается от этой мысли. Член уже твердеет, Чонин трётся им между ягодиц — Хёнджин стонет уже совсем несдержанно. И это он хотел быть сверху? От таких звуков возбуждение только нарастает, и мозг совершенно затуманивается — иначе Чонин никак не может себе объяснить, почему начинает нести всякую чушь. — Хён, твоя задница просто создана для того, чтобы её трахали, — шепчет он. Хёнджин выпячивает задницу, подставляется, раздвигая ноги шире. — Блядь, Йенни, пожалуйста. — Не так быстро, хён, я буду нежен, как ты и просил, — бормочет Чонин и прикусывает ушную раковину. — Не хочу нежно, — ноет Хёнджин. — Если сейчас же меня не трахнешь, то я трахну тебя. Чонин только смеётся, но все же встаёт и тянется за смазкой и презервативом — мало ли! Желание трахнуть Хёнджина настолько им завладевает, что он с трудом справляется с тюбиком смазки — пальцы подрагивают. Хорошо, что Хёнджин лежит на животе и не видит этого позора. Чонин подсовывает ему под живот подушку и выдавливает смазку, всё-таки пачкая шёлковые простыни. Хёнджин ёрзает в нетерпении, Чонин решает вставить сразу два пальца, и, почувствовав, что тот и правда хорошо постарался в душе, тут же добавляет третий. Хёнджин весь извивается, сминая простыни, и отчаянно стонет, пока Чонин наспех трахает его пальцами — очень уж хочется в него побыстрее войти. — Да вставь ты уже свой член! — умоляет Хёнджин, видимо, доведенный до края. — Какая же ты нетерпеливая сучка, хён, — не может промолчать Чонин и с оттяжкой шлёпает его по охуенной заднице. Хёнджин даже не возмущается, а только стонет ещё громче. Чонин с удовольствием шлёпнул бы ещё, но у самого каменный стояк и уже до боли в яйцах хочется его выебать. — Встань на колени, — командует он, наслаждаясь своей безграничной властью. Когда ещё такое будет? Хёнджин послушно поднимается и выпячивает задницу — вид просто охуенный. Чонин невольно засматривается, кажется, немного дольше положенного. Отмирает, натягивает презерватив и щедро льёт на член смазку — много точно не будет, а на простыни уже насрать. Потом приставляет головку ко входу и медленно толкается внутрь. Несмотря на все старания Хёнджина, внутри него всё равно слишком тесно. Чонин прикусывает губы, чтобы не застонать позорно громко, но всё равно получается не тихо. Хёнджин же сдерживаться даже не старается, как будто ему всё равно, что их могут услышать. Чан наверняка сидит в студии, а Джисон уже заебал ошиваться у них в общаге, будто ему там мёдом намазано. Чанбин вот тоже пристрастился к извращениям. Так что услышать их не должны, да и Чонину сейчас не до этого вообще. Он входит полностью до самых яиц и резко выходит, толкаясь снова. Хёнджин подмахивает, Чонин пытается подстроиться под его темп. Постепенно получается, и он ловит себя на мысли, что так охуенно ему ещё никогда не было. Может, зря он так долго избегал Хёнджина? Он ускоряется, стонет чаще, как и Хёнджин под ним, и наконец кончает — долго и ярко. Он выходит, снимает презерватив, завязывая его узлом, и швыряет куда-то в сторону. Хёнджин переворачивается на спину и быстро дрочит себе. Чонин помогает ему, накрывая его руку своей. Лицо у Хёнджина, когда он кончает, невероятно красивое и сексуальное — искусанные до крови губы, блестящие от влаги глаза, алеющие щёки. Чонин не выдерживает и целует — и сразу же отстраняется, испугавшись своего порыва. Они валяются в кровати минут десять, а потом всё-таки решают сходить в душ вместе — чего зря терять время, да и экономия. Одеваться лень, поэтому они выходят из комнаты голые. И натыкаются на Чана с Минхо, которые, как полные придурки, целуются в прихожей, стаскивая друг с друга одежду. Те, к сожалению, тоже замечают Чонина с Хёнджином. Выходит неловко и даже стыдно, только непонятно, кому больше. Уже одетые, они все вместе собираются в гостиной и некоторое время сидят на диване молча. — Ладно, давайте сделаем вид, что никто ничего не видел, — наконец выдает Чан. Минхо криво усмехается, пялясь сначала на Хёнджина, а потом на Чонина. По его взгляду понятно, что он точно не собирается делать вид, что что-то забыл, и будет шантажировать их до конца своих дней. — Хёнджинни, у меня есть к тебе деловое предложение, — начинает Минхо, и все в комнате заметно напрягаются. — Напиши фанфик, как я жёстко оттрахал Чан-хёна, и я сотру этот неловкий эпизод из памяти. — Минхо-я, ну ты чего! — возмущается Чан, но как-то вяло. — Хорошо только напиши, постарайся уж — я проверю! — Минхо не обращает внимание на краснеющего Чана и сваливает из комнаты.