Wrinkled sheets

Чонин стоит напротив входной двери в дом семьи Хван и пытается собраться. Он вот-вот увидит Джинни, по которому успел невероятно соскучиться. Он совсем не знает, как тот отреагирует на его такой внезапный приезд.    Ян облизывает губы и тяжело дышит. Он пытается успокоить зарождающийся мандраж. Сердце бушует. За месяц Чонин так и не смог до конца осознать всего. Он будет жить в другом городе под одной крышей с человеком, которого любит от макушки и до кончиков пальцев. Не верится.    «Теперь, познав разлуку, я не упущу шанса и попробую показать, что я не только друг ему. Мои чувства дойдут до него. На этот раз дойдут.» — он наконец выдыхает и стучит в дверь. Тут ему открывает сам Хван Хёнджин, собственной персоной.    На лице старшего пока не ясно, какая эмоция.    — Чо-нин? — неуверенно начинает Хёнджин, тыкая младшего пальцем в плечо, — Живой!    Хёнджин налетает на друга с объятиями. Крепкими и такими родными. Любимыми. Чонин обнимает Хвана, утыкаясь в плечо и вдыхая аромат. Такой родной и дорогой. Дорогой не из-за духов, а из-за Хёнджина, который сейчас так долго обнимает младшего.   — Я тоже безумно рад тебя видеть! — восклицает Чонин, пытаясь сдержать эмоции, а Хван лишь улыбается, прижимая за талию к себе.    Они бы обнимались и дальше, если бы из другой комнаты не послышался чужой голос.    — Хёнджин-а! Ну ты там где? — голос был мужским и вопросительным.    — Ой. Заходи, — старший пропустил в дом Яна.    Чонин поставил сумки в прихожей и пошёл за Хёнджином в гостиную.   — Познакомься, это мои друзья, — на диване сидели трое парней. Они были красивыми и, по виду, раздолбаями, — Самого дальнего зовут Джеон, поближе сидит Сан, а самый ближний это Ченле. Ребята, это Чонин. Мой друг детства из Пусана.    Улыбка Чонина с искренней сползла на натянутую. Хёнджин успел за месяц завести себе тут друзей, и теперь они уже так спокойно сидят у того дома. Неприятно. Обидно. Ему нашли замену? Чонин вежливо улыбнулся и тут же захотел свалить оттуда.    — Джинни, а где у тебя туалет? — Хёнджин обернулся на младшего и указал на дверь. Она была на втором этаже, но хорошо виднелась и с первого, — Спасибо, — он тут же ушёл туда и закрыл за собой дверь.   В туалете он наконец смог снять с лица улыбку и обдумать всё. Сейчас его сладкие мечты начали давать трещину, а от волнения и радости не осталось и следа.    «Я и не был настолько важен. Он так просто завел новых друзей, что обо мне, наверное, и вовсе позабыл, — он усмехнулся, — Ну да. Он даже не думал о том, что мы ещё когда-нибудь увидимся.»   У парня заболела голова. Он скривился и согнулся, но внимания не придал. Чонин умылся и вышел из помещения, направляясь в гостиную. Там Хёнджин весело болтал с парнями. Один из них держал руку у того на плечах, а другой в бок тыкал. Они все улыбались. Чонин уже почувствовал себя там лишним, но вариантов не было. Он вошёл в комнату, тем самым привлекая к себе внимание.   — Нини, садись на кресло, — Хён указал на какое именно.     «Ну конечно же. Для меня нет места рядом с ними», — он бы и вовсе сейчас поник, расплакался бы, но нельзя. Не при нём. Не при них.    Чонин сделал, как ему и сказали. Парни весело болтали и использовали локальные шутки, которые Чонин совершенно не понимал. Ему было всё обиднее с каждой минутой. Для вида, он, конечно, улыбался, но вот на душе будто кошки царапали. Ревность просыпалась внутри парня. Он вышел из комнаты и был рад наткнуться на миссис Хван.    — Здравствуйте, рад вас видеть, — и это было правдой. Сейчас он явно не хотел находиться в той комнате, поэтому был рад, когда увидел маму любимого.    — О, Чонинушка, милый. Ты уже приехал? А чего мне не сказали? — женщина ласково улыбнулась и обняла парня.   — У Хёнджина друзья здесь. Он, наверное, забыл, — Чонин улыбнулся, но не искренне.   — Ох, невыносимый ребёнок! — мисс отстранилась и начала ворчать на сына, — К нему ты приехал, а он ещё этих раздолбаев не выпер. Ну даёт!    — Ничего страшного. Я немного устал. Не подскажите, где спальня?    — На верху. Ты будешь с Хёнджином спать. Вы, вроде, любили такое, — она мило улыбнулась.   Чонин взял вещи и направился за женщиной в комнату Хёна.    — Вот, располагайся и не стесняйся, — она вышла из комнаты и направилась к Хёнджину, чтобы предупредить того об этом.    Чонин поставил вещи у входа и упал на кровать. Он прикрыл глаза и выдохнул. Сейчас он был не очень рад чему-либо происходящему, поэтому решил отвлечься и начал рассматривать интерьер комнаты. Темно-синие стены с рисунками, которые явно сделал сам Хван. Белый шкаф и такой же стеллаж с местом под телевизор, который там и стоял. Черный рабочий стол, на котором стоял ноутбук, а на полках всякие интересные безделушки, в которые Чонин не вглядывался совершенно. В углу стоял мольберт, пару холстов, несколько законченных картин и стол с кучей красок и кистей, которые были запачканы разными цветами. Чонин улыбнулся этому зрелищу и продолжил осматриваться. Пару полок, картины, фотографии и гирлянда, будто дождиком стекающая по стене.     Он надел наушники и вновь включил песню Billie Eilish. Но на этот раз песню «wish you were gay». Сейчас больше она подходила под его настроение. Парень вообще любил подбирать песни под настроение или атмосферу. Это его маленькая привычка, которая, вообще-то, нравилась и его любимому Джинни. Причем Ян не обращал внимания на слова, ведь его волновала мелодия и её красота. Порой, он даже старался воссоздать её сам, что, между прочем, у него хорошо получалось. Ему всегда была интересна музыка, её создание и создаваемая ей атмосфера и настроение. Поэтому он и решил поступать на такую специальность, которой, вообще-то, приехал обучаться в город к Хёнджину, а тот сидит со своими друзьями новыми. Обидно. Одиноко. Неважно.   Чонин переключил на следующую песню. На экране появилось «Billie Eilish «xanny»». Он любил эту исполнительницу за красивый минус и антуражную музыку.    Ян улегся на кровать, выключив телефон, и уставился в потолок. Прям как дома месяц назад. Плохо. Тоскливо. Почему они так близко, но так далеко. Хёнджин ведь даже не спросил, куда пошёл Ян. Это обижало только больше.    За окном красовался красивый закат, на который Чонин смотрел, сидя на подоконнике. Красиво и так тоскливо. Солнце уходит, оставляя за собой красивый след. Словно человек, который, умирая, оставляет лишь след за собой. Красивый след из воспоминаний, вещей, слов и поступков. Для него наступает тьма, но у людей остаются в памяти эти красивые картины, которые оставляют частичку жить в этом чёрством, для некоторых, сером мире. Словно фотографии и картины закатов, воспоминания остаются в головах, вещах, местах, музыке и всём, что так любил этот человек.    Чонин сидит в наушниках и вдыхает свежий и такой приятный вечерний воздух. Хёнджин заходит в комнату и видит Яна. Тот его не слышит и вообще не обращает внимания. Парень выглядит поникшим. Хёнджин это понимает. Сейчас он осознаёт, что вышло некрасиво. Очень. Начинает чувствовать вину, которую теперь постарается загладить.   Хван подходит к парню и обнимает его за плечи, обращая на себя внимание. Он вынимает из чужого уха наушник и засовывает в своё.   — Твоя любимая Билли Айлиш. Это вроде… «Ocean eyes»? — Он садится рядом, а Чонин коротко кивает, отводя взгляд. Ему всё ещё очень обидно. Ему кажется, будто если он посмотрит на парня, то расплачется. А ему этого не надо. Уж слишком не хотелось говорить причину. Расстраивать Хёнджина. Тот имел полное право завести друзей. Он же не должен был всю оставшуюся жизнь быть одному, и Ян это понимал, но ему всё равно было невероятно обидно.    Хенджин поджал губы и взял чужое лицо в свои руки.   — Прости.