Прелюдия

На этот раз именно Вера толкнула Джоан на матрас своей кровати. Именно Вера с силой дернула за молнию на ее брюках. Джоан задыхалась, делая глубокие вдохи между резкими, безжалостными поцелуями. Она почувствовала, что возбуждается все сильнее, когда Вера стянула с нее брюки и начала расстегивать пуговицы блузки. Почувствовала, что теряет контроль. Из глубин подсознания до нее донесся голос отца: «Эмоции приводят к ошибкам». Но Вера была настойчивой и нежной, сильной и маленькой, и Джоан жаждала каждого ее пылкого прикосновения. Пугающе жаждала. Как она так долго без них обходилась? «Эмоции приводят к ошибкам». Поцелуи Веры были грубы и немного неловки, но по мере того, как ее голодному взгляду открывалось все больше и больше алебастровой кожи Джоан, отсутствие сексуального опыта волновало ее все меньше и меньше. Слегка отстранившись, Вера одним движением сорвала с себя платье. Откинувшаяся на локти и широко раздвинувшая ноги Джоан несдержанно застонала, увидев Веру простом черном лифчике и трусиках в тон. — Вера, — выдохнула она и села, чтобы заключить маленького офицера в объятия. Вера перестала считать секунды. Ее мозг прекратил всякую разумную деятельность в тот момент, когда Джоан длинными ногами обвила ее тело, привлекая к своей полуобнаженной груди. Губы Джоан оставляли ласковые поцелуи на линии ее подбородка, а руки поглаживали спину круговыми движениями. Веру эта нежность глубоко возмутила. Внутри нее неожиданно поднялась волна негодования и обиды. — Нет, — яростно прошептала она, отстранилась и положила ладони на широкие плечи Джоан. — Ты… Ты не имеешь права себя так вести! — сердито прошипела Вера, вонзив в ее кожу короткие ногти. Глаза Джоан опасно сверкнули. С неожиданной силой она подняла Веру и всем своим весом прижала к матрасу. Вера стиснула в кулаки руки и принялась колотить ими по плечам и предплечьям Джоан. — Чтоб тебя, ты унизила меня, — заплакала она. — Как, черт возьми, ты смеешь являться сюда и считать, что можешь диктовать свои правила? Джоан придавила бедрами извивающуюся талию Веры и зафиксировала ее руки над головой, надежно удерживая в ловушке всем весом своего тела. Горячие, злые слезы ручьями потекли по лицу Веры: — Я… Ненавижу… Тебя. Я ненавижу то, что ты со мной сделала, — между всхлипываниями пробормотала она. — Позволь мне выразиться предельно ясно, Вера, — горячее дыхание Джоан защекотало ушную раковину Веры, и это ощущение, казалось, напугало Веру достаточно, чтобы надолго ее успокоить. — Я могу и буду диктовать, что именно происходит между нами. Вера не планировала ни стонать, ни тереться бедрами о бедра Джоан. — Возьми меня! — Нет. Джоан отпустила ее руки и уселась на Вере верхом. Сбитая с толку, Вера села и недоверчиво уставилась на Джоан. Взгляд темных глаз был затуманен вожделением, но присутствовало в нем и что-то еще, что-то, таящееся под поверхностью… Что-то, похожее на… Страх? Вера заметила следы от ногтей на плече Джоан. Она нерешительно протянула руку, с любопытством проводя по ним пальцами, а потом опустилась чуть ниже, чтобы погладить изгиб груди Джоан, поддерживаемой скромным бежевым лифчиком. Джоан ощутимо вздрогнула от прикосновения, сжимаясь всем телом, словно в попытке отказать пальцам Веры в дальнейшем исследовании, и яростно заморгала, отказываясь встречаться с Верой глазами. Осознание обрушилось на Веру подобно удару товарного поезда. Она отдернула руку и повалилась спиной на кровать. — Я — первая, с кем ты когда-либо занималась любовью? Джоан слезла с Веры и легла рядом. Пряди ее густых волос разметались по кровати, и Вера почувствовала, как они щекочут ей шею. Джоан свесила до смешного длинные ноги с кровати, а руки неловко вытянула по швам. Вера повернула голову, чтобы посмотреть на шокирующе уязвимую женщину рядом с собой. Она стиснула зубы и нахмурилась, вдруг начав тщательно анализировать каждое их взаимодействие, теперь уже без затуманивавших разум эмоций. — Да, — тихо ответила Джоан. Вера издала полувсхлип-полусмешок, ощутив себя до ужаса глупой. И виноватой. Она испытывала отвращение к себе. Она проявила к Джоан примерно столько же понимания и чуткости, сколько Мэтью Флетчер проявил к ней. Какая жестокая ирония. — Джоан… Я… — Не надо. Мне не нужна твоя жалость, мне она ни к чему, — твердо проговорила Джоан. Вера перевернулась на бок и, подперев рукой голову, робко потянулась к руке Джоан. Она не отваживалась дышать, пока не стало понятно, что Джоан не собирается от нее отстраняться. Джоан повернула голову, чтобы взглянуть на их сплетенные пальцы. Загорелая ладонь Веры была гораздо меньше и выгодно выделялась на фоне суровой белизны кожи Джоан. Вера в целом была намного красивей ее. — Почему ты ничего не сказала? — мягко спросила Вера. — Я… Я ведь рассказывала тебе о Флетче. Ты знала, что он был первым… Единственным… Ну, до тебя. Это же не потому, что тебе было некомфортно мне рассказать? Джоан поджала губы и нервно ответила: — Твой… Роман с мистером Флетчером закончился почти год назад. Я предполагала, что с тех пор ты подыскала по крайней мере одного, более подходящего партнера. Ты… Ты красивая женщина, Вера. У тебя ведь наверняка были потенциальные ухажеры после неудачного опыта с ним? При этих словах фарфоровая кожа Джоан заметно порозовела, и Вера почувствовала, как ее сердце забилось быстрее. — Нет. Я обращала внимание только на тебя, — выговорила она. — То, как ты смотрела на меня тогда… В офисе… Джоан заставила себя встретиться взглядом с Верой. — Ты выглядела так, словно хотела проглотить меня целиком. И я была бы не против, я так сильно хотела тебя… Я так устала притворяться, что не хочу. Я не… Если б я знала, то действовала бы иначе, — неловко сказала Вера. — Мне жаль, что тебе показалось, будто я намеревалась унизить тебя… Я просто… — Джоан запнулась, выглядя и звуча потерянно. Она не знала, какими должны быть нормальные любовные отношения. Ее родители спали в разных кроватях первые восемь лет ее жизни. Потом ее мать умерла, и после похорон отец запретил Джоан о ней вспоминать. У него никогда не было другой женщины. Тридцать четыре года Джоан не знала чужого прикосновения. Прикосновения другой женщины. Женщины, которую она осмелилась бы позволить себе полюбить. С Джианной они обнимались и целовались украдкой, невинно и нежно. Застенчиво. С осторожностью. Это были совсем не те поцелуи, какими осыпала ее сегодняшним вечером Вера. Джоан не знала, как реагировать на отрезвляющую близость с другой женщиной. Не знала, что, когда мышцы Веры сожмутся в оргазме вокруг ее пальцев, она почувствует моральную разрядку, не менее бурную. Она едва вынесла нахлынувшие на нее эмоции, когда вышла из Веры и услышала ее громкий стон. Джоан не знала, сможет ли пережить момент, когда Вера дотронется до нее. Войдет в нее. Заставит ощутить наслаждение, которое она никогда не отваживалась испытать, не говоря уже о том, чтобы доверить этот процесс кому-то другому. Губы Веры коснулись ее щеки, сцеловывая слезы, о которых она не догадывалась. Вера шептала ей на ухо нежные слова и искренние извинения. Обещания и желания. — Останешься? — едва слышно спросила Вера, уткнувшись носом в щеку Джоан и дотрагиваясь теплыми губами до ее подбородка. Джоан позволила ей укрыть их тела одеялом, позволила обманчиво дерзкой Вере положить голову ей на грудь. Позволила себе нехитрое удовольствие — провести рукой по мягким кудрям Веры. Но до утра оставаться не стала. Осторожными движениями Джоан высвободилась из объятий Веры, и та, не проснувшись, нахмурилась и свернулась калачиком, потеряв контакт с ее телом. Джоан молча оделась. Ее кожа казалась жутковато бледной в свете Луны, явно контрастируя со смуглой, красиво выделявшейся на фоне белых простыней Верой. Ее руки казались ей слишком неловкими и большими, когда она принялась натягивать брюки, которые Вера так легко стянула с нее пару часов назад. Даже ноги казались ей чужими. Ноги Веры были загорелыми и подтянутыми; она была прекрасна, невероятно прекрасна. К тому времени, когда Вера перевернулась на другой бок, ища тепла женщины, с которой делила постель, Джоан уже проехала полдороги до дома.