don't come back, please

[ subete no mono no owari wa sugu ni yattekuru.7 - loli in early 20s]

холодный ветер поддувал пряди испутавшихся волос, что своей темнотой, будто ненароком рассыпанный уголь на снегу, контрастировали с болезненной бледно-серой, почти как пепел, кожей. на внутренней стороне тонких рук, которые казались настолько хрупкими, будто треснут от одного дуновения, тянулись длинные темно-синие полосы вен. они соединялись в тускло-мёртвые вереницы, зеленовато-голубоватым нечто вздувающиеся, будто мокрые и на ощупь неприятно-скользкие дорожки.  нагие ноги скользили по пыльному ламинату, прохладному и мерзкому, то и дело натыкаясь на прокуренные до фильтра и брошенные на пол квартиры окурки. сквозняк из открытого окна дотошно выводил отвратительные слуху высокие ноты, будто подпевая наперекор уже привычному шуму работающего на последнем издыхании холодильника. маленькая лампочка, некогда мигавшая тусклым светом, лопнула, и теперь осколки её грязного стекла были небрежно убраны в небольшую кучку около подкосившегося стола. глухим стуком падали капли ледяной и грязной воды. они отталкивались от облезшей, когда-то эмалированой и отливающей серовастым лунным светом, отраженным с треснувшего стекла, раковины, будто отсчитывая минуты.  оглушающую тишину прервал щелчок.  майк не помнил, сколько уже находился тут. сколько сигарет он выкурил?  теперь это не имело никакого значения.  с момента приёма последней дозы прошло больше четырёх суток, но последствия для организма больше не давали о себе знать. все, что он мог ощутить - лишь падение в необъятный обрыв. нескончаемое, пугающие до противных мурашек по спине.  последние четыре дня, - единственное, что майк отчётливо помнил, - не выходили из головы.  тогда майк, вновь прося деньги у своего друга в трезвом состоянии, обратил внимание на его болезненный вид. огромные, почти чёрные синяки на нижних веках больше не вызывали насмешки. усталые, безжизненные глаза смотрели на него одновременно с укором и лаской. он больше не видел ту, некогда пугающую его одержимость во взгляде. его взгляд потерял какую либо жизнь вовсе. действительно ли он впервые обратил на это внимание, или просто больше не смог это игнорировать?   с тех пор он больше не принимал. четвёртый день - сегодня.   однажды зайдя в тёмную ванную комнату, в нос врезался тошнотворный запах металла. грязный кафель был заляпан чем-то темно-красным, почти чёрным, название чему майк боялся дать.  он до сих пор помнит полопавшиеся сосуды в его усталых глазах. помнит солёные дорожки под ними, которые не могли высохнуть ещё долгое время. помнит его хриплый от недавних криков голос. помнит тот мерзкий, липкий страх, закрадывающийся в него от прикосновения к хаотично проведённым глубоким пропастям в коже уилла, покрытым густой чёрной жидкостью, которые перекрывали белесые зажившие шрамы. совсем недалеко от невинных, неисколотых вен. не таких, как у него.  так майк думал.  но так ли они безвинны после этого?  тогда майк решил, что ненавидит, когда уилл плачет.   муторная бессонная ночь превратилась в нескончаемый круг раздумий.   "боже, уилл, неужели это все из-за меня?"  но никто ему не отвечал, потому что ответ был очевиден.   он должен был попросить прощения.   когда он нашёл его, полулежащего на потрепанном кресле и съежившегося от холода, лишь немного потрепал того за плечо, дабы поставить точку в этом бесконечном кошмаре. но когда уилл не откликнулся, майк наконец-то увидел.  он спал.  впервые за долгое время, майк видел, как уилл действительно спит. мирно сопит под периодические помехи с телевизора, когда как даже раздражающий звук капающей воды и застоявшийся запах сырости с табаком кажутся успокаивающими. тогда он собрал со всех комнат одеяла. порванные, пыльные - но такие домашние теперь, способные исправить отключенное неделю назад отопление.   это был последний шанс, когда майк мог попросить у уилла прощения.   майк ждал.   ждал, когда тот проснётся. он боялся даже заходить в комнату, чтобы не потревожить скрипящей дверью его спокойный сон.  но уилл не проснулся.   вот и сейчас он может иногда только прислушаться к обрывкам фраз с телевизора, то и дело прерывающегося помехами. сладковатый запах разносился по спертому воздуху, смешиваясь с дешёвым табаком. только потом майк обратил внимание на пустую баночку из под лекарств, закатившуюся за спинку кресла.   густой седой дым, поднимающийся в тёмное пустое небо, сопровождало неизменно тихое шипение на кончике провонявшейся сигареты. спокойный выдох, и усталые потускневшие глаза наполнились покоем. покоем почти таким же, какой теперь обрёл уилл, мирно сидящий на покрытом плесенью кресле и укутанный одеялами.  теперь он знает, как поставить точку в этом нескончаемом кошмаре.