Отчаянный судмедэксперт/绝命法医

      Днем разговор продолжился в маленьком ресторане.       Гу Яньчэнь спросил:       – Разве среди вас нет сопротивления?       – Сопротивления? Как сопротивляться? Статья 3 фабричного устава запрещает драться. Если вы начнете действовать и вас обнаружат или сообщат, могут выгнать с завода.       Хань Цзяй горько улыбнулась:       – Конечно, это правило предназначено только для того, чтобы нас ограничить. Такие люди, как Сунь Юши, у которых есть сторонники, могут быть уверены в себе. У нас только среднее образование, и найти такую ​​работу нелегко. У фабрики есть пять страховок и один жилищный фонд, и она по-прежнему входит в число 100 лучших в городе Биньчэн. Экономика сейчас не в порядке, и на улице стоит много людей, даже если они тратят деньги, они, возможно, не смогут войти гладко.       – И если вы выйдете из себя, они улыбнутся и скажут: «Я пошутила». Иногда, когда они увидят, что вы волнуетесь, они скажут что-то вроде: «Мы все коллеги в одном цехе, не надо быть такой серьёзной». Они просто мучают людей и радуются, когда видят их грустными.       Гу Яньчэнь спросил:       – В какой степени они будут запугивать других? Будут ли применяться насилие или телесные наказания?       Хань Цзяй поджала губы:       – Иногда, когда Сунь Юши была недовольна, она тащила людей в складское помещение под общежитием. Там не было никакого наблюдения, и звукоизоляция была очень хорошей. Там людей наказывали или били. Она давала пощечины и могла заставить людей совершить какие-то унизительные поступки... Никто не смеет разоблачить ее.       Когда Хань Цзяй сказала это, он снова подумала о чем-то плохом и закрыла лицо. Через некоторое время она отпустила руку и вытерла глаза.       Гу Яньчэнь спросил:       – Знают ли об этом руководители фабрики?       Хань Цзяй прошептала:       – Такие вещи случаются более или менее в каждом цехе. Даже если вы расскажете руководителям, они не смогут решить эту проблему. Никто не смеет противостоять Сунь Юши.       Гу Яньчэнь почти догадывался, что даже лидер хочет с ними поговорить. Работницы также прибегнут к некоторому преуменьшению, чтобы решить эту проблему.       «Мы шутили».       «Просто случайно».       «Я не ненавижу ее».       «У нас хорошие отношения».       Не говоря уже об отношениях между Сунь Юши и заместителем директора завода, которые очевидны.       Гу Яньчэнь продолжал спрашивать:       – Преследовалась ли когда-нибудь Чжоу Инъин подобным образом?       Хань Цзяй вспоминала:       – Чжоу Инъин немного толстая, поэтому они подшучивали над ней. Когда мы впервые пришли на работу, однажды работали в мастерской, и внезапно прилетел большой черный жук и приземлился на Чжоу Инъин. В тот момент она была так напугана, что встала и с криком стряхнула жука. Поскольку она была толстой, Сунь Юши смеялась над ней...       Она сделала паузу и произнесла прилагательное:       – Она сказала, что та похожа на «танцующего носорога». С тех пор у Чжоу Иньин появилось еще одно прозвище – носорог.       Молодым девушкам, даже если они полнее, все равно нравится красота. Такое прозвище явно уничижительно.       – В другой раз Чжоу Инъин получила заколку, которая была подарком на день рождения от ее матери. Когда она росла, ее мать никогда не думала о ней и редко дарила подарки на день рождения. Она с радостью носила ее каждый день.       – Однажды Сунь Юши намеренно купила несколько одинаковых пиратских заколок, а затем раздала их односельчанам в мастерской, по одной на каждого человека. Лицо Чжоу Инъин в это время изменилось, и она сняла заколку с головы. Тогда Сунь Юши также притворилась, что сказал Чжоу Инъин: «Я думаю, ты в ней хорошо выглядишь, поэтому я купил их в том же стиле, что и твоя».       Это еще более возмутительно и просто отвратительно.       Шэнь Цзюньцы внимательно выслушал описание девушки и слегка нахмурился.       Все, что описал Хань Цзяй, было мелочью, которая не казалась большой, и временная шкала была немного запутанной. В основном он говорил о том, что приходило в голову, Гу Яньчэнь изо всех сил старался вдохновить ее и объяснить время, место и другие детали подробно.       Послушав некоторое время, Шэнь Цзюньци спросил со стороны:       – С вами когда-нибудь обращались так?       Этот вопрос кажется неуместным в данном случае, но он может заставить девушку раскрыть еще больше скрытых секретов.       Хань Цзяй кивнула со слезами на глазах:       – У меня тоже были месячные. Сунь Юши по какой-то причине нацелилась на меня и попросила постирать ее носки. Я была в туалете и плакала во время стирки. Однажды меня удержали и заставили сделать двести приседаний в складском помещении. На следующий день, когда я шла, у меня тряслись ноги.       Когда она это говорила, то вытерла глаза, не желая вспоминать те переживания:       – Когда со мной так обошлись, первое, в чем я усомнилась, – это в себе, не сделала ли я что-то не так. Мне трудно описать это чувство… всем моим коллегам действительно трудно что-то сделать, кроме как оставить тебя в покое. Они будут шептаться за моей спиной, не будут есть со мной и избегать меня, как чумы, но меня ведь исключили.       Хотя с момента инцидента прошло много времени, позже она покинула фабрику и быстро сбежала из этой среды, мысли об этом сейчас все еще заставляют ее задыхаться.       Ментальный Линчи заставит каждый день чувствовать себя как в холодной зиме. Такие дни должны быть очень трудными.       Хань Цзяй взяла бумажный стаканчик, сделала глоток воды, опустила голову и свернулась калачиком. Это было действие самозащиты, как будто она утешала себя в прошлом.       – В то время я пресмыкалась и пыталась слиться с ними. Я представляла, что однажды, когда мы соберемся вместе, они примут меня и будут хорошо ко мне относиться. Только когда я покинула эту среду, поняла, что это не я была не права.       – Мне было так больно, когда надо мной издевались. Моя мать заметила, что со мной что-то не так, и попросила сменить работу. В то время у меня была бессонница и учащенное сердцебиение. Несмотря на это, я все равно хотел продолжать.       – Моя мама узнала о ненормальности и, плача, обняла меня. Почему кому-то так важны деньги? Разницы в зарплате не хватит, чтобы твои родители ее компенсировали. Они предпочли бы, чтобы я зарабатывал меньше, чем они хотят, лишь бы была счастлива.       – Теперь, когда думаю об этом, если бы я не ушла вовремя, они могли бы свести меня с ума, я могла бы впасть в депрессию или даже покончить жизнь самоубийством.       Родители ее очень любили, и эта любовь спасла жизнь их дочери. В глубине души Хань Цзяй знал, что, если она не уйдет, возможно, именно она умрет.       – В последний момент, когда я собирался уйти, они нацелились на Чжоу Инъин... Мы все были в одной мастерской и не могли спрятаться. В тот момент я напомнил Чжоу Инъин, что лучше всего найти другую работу и уйти.       Гу Яньчэнь спросила:       – Чжоу Инъин когда-нибудь думала об уходе с работы?       Хань Цзяй:       – Может быть, у нее была такая идея, но ее родители немного старомодны и упрямы. За неделю до моего отъезда я увидела, как Чжоу Инъин плакала под одеялом. Она сказала, что рассказала родителям. Я вообще не восприняла это всерьез и вместо этого обвинила ее в незнании мира и оскорблении своих коллег.       – Мы ничего не можем с этим поделать. У нас нет высокой академической квалификации. Заработная плата на этом заводе очень щедрая, и это один из немногих заводов, который платит за сверхурочную работу, и по заработной плате никогда не бывает задолженностей.       Хань Цзяй понизила голос, когда сказала это, и выглянула, как будто боялась, что её нынешний босс услышит:       – Возьмите меня, например. Я сменил работу, и моя зарплата была уменьшена на две тысячи юаней в месяц.       Она решила сдаться, но многие люди предпочли бы терпеть это ради двух тысяч юаней.       – Позже, после того как я ушла, у Чжоу Инъин какое-то время были со мной неприятные отношения. Ее родители отказались позволить ей уйти. Они также сказали, что она была бы благословлена для ее восьми жизней, чтобы быть здесь. Если бы она осмелилась уйди, ее ноги будут сломаны.       – Они говорили с ней о деревенском холостяке и заставляли выйти замуж. Она не хотела выходить замуж и чувствовала, что, если выйдет, ее жизнь будет кончена. У ее отца был плохой характер, и он называл ее глупой.       – Если она не заберет домой ежемесячные деньги, ей придется вернуться, чтобы выйти замуж. Если она продолжит работать, брак может быть отложен до следующего года. Ее родители планируют купить дом для ее брата и забрать подарок на помолвку, и им не терпится отдать свою дочь. Каждый слой кожи был сорван, и она забрала с собой родителей, которые ее ненавидели.       Гу Яньчэнь внимательно слушал. Подобные родители, естественно, вызвали возмущение пользователей сети. После исчезновения Чжоу Инъин в сети разоблачили ее родителей, заявили, что они были косвенными убийцами своей дочери.       Это одна из причин, по которой Четвертый участок установил, что Чжоу Инъин сбежала.       Вероятно, из-за этого родители Чжоу Инъин знали, что были неправы, и не осмелились заставить фабрику и полицию выяснить местонахождение их дочери.       С такими родителями дома, такими коллегами в мастерской, волком впереди и тигром позади, жизнь Чжоу Инъин, должно быть, была трудной.       Возможно, Чжоу Инъин действительно в тот момент задумала сбежать, но убежать ей не удалось.       – Когда я ушла, Чжоу Инъин почти подчинилась Сунь Юши и просьбам остальных. Она сказала мне, что, поскольку они медленно приняли Тао Я, они, возможно, также медленно примут и ее... Что произошло дальше, так это то, что я подала в отставку. Я очень занята на работе, и постепенно потеряла с ней связь, так что не знаю.       – Тао Я? – Гу Яньчэнь повторил имя.       Это третья работница, над которой издевались, упомянутая в разговоре.       Хань Цзяй кивнула:       – Она была первым человеком, над которым издевались, а также первой овцой.       Гу Яньчэнь сказал:       – Я вижу в анкете, что Тао Я и Чжоу Инъин родом из одного родного города?       Хань Цзяй сказала:       – Да, раньше у них были хорошие отношения. Они из одного города и, кажется, знали друг друга с детства.       Гу Яньчэнь остро уловил деталь:       – Вы сказали, что первоначально они выбрали овцу Тао Я, а затем постепенно приняли Тао Я. Что произошло?       Вообще говоря, групповое неприятие инерционно, и его нелегко заменить, если цель не уйдет.       Это как одноклассники в классе иногда коллективно издеваются над определенным человеком.       Только когда этот ученик переводится в другую школу или претерпевает серьезные изменения, они переходят к следующей цели.       Хань Цзяй сказала:       – Поначалу над Тао Я немного жестоко издевались. Они попросили ее взять на себя их работу. Они также попросили ее пойти в столовую одну и принести им всем закуски. Тао Я все время молчала. Делала, как они говорят. Есть несколько довольно возмутительных вещей, которые произошли два года назад, я не могу вспомнить.       – Что касается изменения их отношения, то это произошло по одной причине. Во время предыдущих зимних каникул наша фабрика организовала тимбилдинг и прошла мимо озера. На озере рос очень высокий камыш. Мы все думали, что камыш растет на земле, я не ожидала, что он вырастет в воде.       – Когда народу было слишком много, Сунь Юши ступила в воздух и упала в воду. Температура в тот день была почти ниже нуля, а на озере было немного льда. Пуховик впитал воду, и ее тело продолжало тонуть…       – В то время это было очень опасно. Мужчины были далеко от нас, и не было времени её спасти. Увидев, что Сунь Юши плывет все дальше и дальше, тонет, Тао Я сняла одежду и прыгнула.       – Я действительно восхищаюсь смелостью Тао Я. Она может сделать это с человеком, который издевался над ней... Ее навыки в воде также средние. Она умеет плавать, но не очень умело, но все равно много работает. Она спасла Сунь Юши, но она чуть не утонула, и ей стало плохо от холода.       В этот момент Хань Цзяй вздохнул:       – Честно говоря, я не смогла бы этого сделать.       Гу Яньчэнь не знал, какое настроение и цель были у этой девушки по имени Тао Я, пытаясь спасти своего «врага».       Хань Цзяй продолжила:       – Короче говоря, с тех пор Сунь Юши, казалось, была очень тронута и перестала ее дразнить. Она также рассказала другим, что Тао Я была той, кого она защищала, и никому не разрешалось запугивать ее.       – Позже их отношения стали очень хорошими, и они даже были неразлучны. Тао Я внимательно следила за Сунь Юши и давала ей советы.       Затем Хань Цзяй сообщил еще немного информации, в основном о тривиальных вопросах.       Она уехала оттуда на год, прежде чем осмелилась говорить без страха.       Спросив Хан Цзяй, они лучше поняли отношения между работницами общежития.       Работниц более десятка, и отношения между ними сложны и, естественно, не могут быть объяснены ясно в нескольких предложениях.       Гу Яньчэнь рисовал на бумаге, изо всех сил стараясь разобраться в отношениях между ними.       Сунь Юши похож на волка в мастерской.       Тао Я – первая овца. Она примирилась с Сунь Юши, успешно избавилась от своей овцы и перешла на сторону волка.       Хань Цзяй перед ней была второй овцой. Она решила спасти себя, уволилась с работы и полностью покинула эту среду.       Чжоу Инин – третья овца. Она однажды исчезла и недавно была найдена мертвой год назад.       Хотя все три девушки подверглись издевательствам, их судьбы совершенно разные.       Гу Яньчэнь отметил звездочкой имя Тао Я. Он все еще был немного смущен этой переменой.       – Тао Я когда-нибудь издевалась над вами?       Хань Цзяй покачала головой:       – Я не уверена. Она ничего мне напрямую не сделала, но, вероятно, помогла мне советами.       – Тогда Тао Я последовала за Сунь Юши и участвовал в изгнании Чжоу Инъин?       – Она тоже участвовала, и сделала это довольно безжалостно, — Хань Цзяй сделала паузу и сказала.       Гу Яньчэнь продолжал дополнять диаграмму отношений:       – Другими словами, когда Тао Я не подвергалась издевательствам, она стала сообщницей Сунь Юши?       Хань Цзяй на мгновение заколебалась и слегка кивнула:       – Иногда она бросалась вперед.       Это похоже на мятежную овцу, покидающую слабую группу, чтобы защитить себя.       Гу Яньчэнь внезапно вспомнил слова Достоевского.       «Презренные души угнетают других после того, как они освободились от угнетения».       Он нахмурился и подумал: не превратилась ли Тао Я в волка, потому что боялась пострадать?       Или в ее сердце волк?       Хань Цзяй сделала паузу и сказала:       – Но это вполне нормально. Когда поначалу над Тао Я издевались, Чжоу Инъин не помогла ей. Позже, когда над Чжоу Инъин издевались, Тао Я начала наблюдать и даже добавила оскорбление к травме. Что какие же они хорошие друзья? Иногда они просто на поверхности. Даже если случится беда, они разойдутся, не говоря уже о односельчанах.       После этого Гу Яньчэнь задал несколько более подробных вопросов, изо всех сил стараясь восстановить отношения между работницами во всем цехе по Хань Цзяй.       Шэнь Цзюньци тоже опустил голову и перебрал информацию в уме.       После допроса Хан Цзяй, Шэнь Цзюньци и Гу Яньчэня были поданы блюда.       Гу Яньчэнь заказал несколько любимых блюд Шэнь Цзюньци.       Еда в этом маленьком ресторанчике посредственная, то есть просто сносная. Неудивительно, что дела идут неважно.       Шэнь Цзюньци прошептал Гу Яньчэню во время еды:       – Я думаю, что это немного похоже на групповое злодеяние, и в этом есть некоторые элементы PUA.       Гу Яньчэнь кивнул:       – Подожди и осмотри место происшествия, чтобы понять, сможем ли мы найти какие-либо дополнительные доказательства.       На основании полученной на данный момент информации они до сих пор не могут определить, кто будет убийцей.       После обсуждения официальных вопросов Шэнь Цзюньци достал свой мобильный телефон, чтобы прочитать новости. Продавец зоомагазина прислал ему видео с котом.       Котенок на экране дважды мяукнул, прищурился, вдруг открыл рот и зевнул. Такая маленькая кошка действительно может зевать. Шэнь Цзюньци мгновенно вылечился и снова воспроизвел видео.       Гу Яньчэнь услышал мяуканье кошки:       – Ты смотришь на кошку? Ты уже выбрал имя?       Шэнь Цзюньци переслал ему видео:       – Все готово. Имя – Сюэя, а прозвище – Ляньжун.       – Имя очень яркое, и прозвище довольно интересное, – небрежно сказал Гу Яньчэнь, – Мы можем сделать коробку лунных пирожных с Ужэнем.       Очень немногие люди знают имя Ужэнь.       Руки Шэнь Цзюньци замерли. Он не знал, знал ли Гу Яньчэнь что-то или просто подумал о лунных пряниках и отпустил обычную шутку.              Автору есть что сказать:       Судебно-медицинский эксперт Шэнь посмотрел на свой жилет. Казалось, он все еще был там, но, похоже, его там уже не было.              «Презренные души угнетают других после того, как освободились от угнетения» – Достоевский.