Отчаянный судмедэксперт/绝命法医

      Во второй половине дня Праздника середины осени Гу Яньчэнь был в доме своих родителей.       – Я не ожидала, что прошло столько лет.       Даже по сей день она время от времени просыпается от кошмаров.       Мо Сюэцин вздохнула и сняла пальто. Она расстегнула манжеты и показала свои плечи Гу Яньчэню и Шэнь Цзюньци. На ее плечах была такая же отметина.       И рисунок был более четким, они ясно видели, что это чашеобразный узор, немного похожий на песочные часы.       – Это клеймо на сосуде. Я спросила у врача, татуировки можно убрать, но такое клеймо останется с нами на всю жизнь.       Выражение лица Мо Сюэцин вернулось к прежнему безразличию, и она нежно погладила шрам пальцами:       – Как сосуд, женщина потеряет свое имя, оставив только номер. Я тоже была сосудом в то время. Мой номер – №. 82.       – На самом деле, ты не мой биологический ребенок, – Мо Сюэцин оделась и сказала.       Гу Яньчэнь кивнул.       Мо Сюэцин горько улыбнулась и сказала:       – Да, ты такой умный и сообразительный, ты, должно быть, знал это давным-давно.       Дети будут понимать, являются ли они биологическими или нет. Хотя Мо Сюэцин очень заботилась о Гу Яньчэне, когда он был ребенком, он всегда был тверд в своей вере и хотел быть добрым к своей матери. Но такие вещи, как родословная, действительно неописуемы и незаменимы.       Гу Яньчэнь уже слышал некоторые фрагменты слов от родственников.       Мо Сюэцин на время исчезла, а затем однажды внезапно вернулась одна с ребенком.       Она никому не рассказала, что произошло за это время. Больше никому не сказали, кто отец ребенка. Она позволила родственникам неправильно понять, что у нее есть ребенок от мужчины на улице.       Этот ребенок – Гу Яньчэнь.       Бабушка и дедушка помогали Мо Сюэцин постепенно воспитывать его.       Это был первый раз, когда Мо Сюэцин призналась ему в своем жизненном опыте.       Шэнь Цзюньци на мгновение поколебался, а затем спросил:       – Нужно ли мне…       Он считал, что следующий разговор может затрагивать личную жизнь Гу Яньчэня. Если бы другим было не удобно находиться рядом, он мог бы выйти.       Гу Яньчэнь протянул руку и положил ее на свою, и его тон был твердым:       – Это не имеет значения.       Он чувствовал, что Шэнь Цзюньци не был посторонним, и также надеялся, что сможет это знать.       Мо Сюэцин сделала перед ней глоток чая и стабилизировала свое настроение. Она сказала:       – Прежде всего, я хочу рассказать вам, как я стала сосудом. Этот инцидент произошел летом, когда мне было двадцать два года, то есть на тридцать лет назад.       – Я только что уволилась со своей первой работы в том году и готовилась найти новую. Я подавала резюме и ходил на собеседования каждый день. Однажды вечером я вышла из метро и встретила на вокзале пожилую пару...       – Я до сих пор помню, что волосы у них были все белые, глаза мутные, спины ссутулились, и они носили потертые суконные пальто, испачканные пылью. У них был иностранный акцент, они сказали, что ищут своего сына, и протянули мне кусок бумаги с адресом, надеясь, что я помогу его разобрать.       – Я видела, что адрес, написанный на нем, находился недалеко, но, что бы я им ни говорила, они не знали, как туда добраться. Старушка тревожно плакала, а старик все умолял меня и чуть не опустился на колени. Когда у меня было доброе сердце, я хотела отвезти их туда.       Услышав это, Гу Яньчэнь уже предсказал, что должно было произойти. Это был обман, который существовал уже много лет и был нацелен на одиноких женщин с благими намерениями.       Старые пары подобны ловушкам, расставленным там для ловли животных, пользующихся добротой людей. Как только женщины им помогут, они попадут в западню.       Мо Сюэцин продолжала говорить.       – Когда я зашла в переулок, двое мужчин затолкали меня в фургон. Я тогда очень испугалась. Я подумала о новостях о том, что многих девушек похитили в горы и продали, но я не ожидала, что они появятся позже. ...Место, куда меня отвезли, было гораздо страшнее, чем горы. Они дали мне анестезию и лишили сознания.       – Позже я узнала, что эти люди использовали мой мобильный телефон для отправки сообщений моим родителям, в которых говорилось, что я сбежала с мужчиной. Затем они конфисковали мой телефон, кошелек, одежду и удостоверение личности. В то время торговых центров не было. При такой слежке и отсутствии свидетелей я просто исчезла. Родители вызвали полицию, и полиция сначала классифицировала меня как беглеца, но по настоянию родителей изменила это на пропавшую без вести.       До этого Мо Сюэцин никогда не думала, что похитить девушку в городе будет так просто и легко.       По сей день она учит свою дочь не оставаться одной и не гулять по безлюдным переулкам по ночам.       Когда она снова упомянула об этом, Мо Сюэцин все еще чувствовала небольшие взлеты и падения в своем настроении. Ее дыхание участилось, а пальцы молча сжались.       – Возможно, вы не сможете себе представить, что я была в коме и оказалась на лодке, которую тайно вывозили из страны.       Гу Яньчэнь понял, что это было несколько десятилетий назад, когда Биньчэн находился недалеко от моря, и прибрежные правила в то время не были такими строгими, как сейчас.       На побережье много частных портов, а также безбилетных пассажиров.              Там есть несколько контрабандных линий. Когда процветают, они используют грузовые автомобили для ввоза брендовых автомобилей, чтобы уклониться от таможенных пошлин. Существуют также различные каналы для ввоза контрабанды.       По сей день полиция Биньчэна время от времени арестовывает людей, которые незаконно пересекают границу.       – Когда я снова очнулся, то оказалась на острове в соседней стране. Меня переодели в одежду и привязали к больничной койке. У меня болело плечо, и так меня заклеймили. На первый взгляд, больница. Это психиатрическая больница фактически заполнена молодыми женщинами, похищенными из соседних стран.       Мо Сюэцин закрыла глаза от боли.       – Мой кошмар начался с этого момента.       – У каждого так называемого пациента внутри есть койка, а номер койки – это их номер и их имя. Я там номер 82, а не последний.       Это значит, что жертв может быть больше, чем 82.       – Внутри много охранников. До беременности девочек привязывали к кровати. Они дышали только во время похода в туалет, еды или купания. Свободно передвигаться могут только беременные женщины. Но и только внутри здания.       Когда Мо Сюэцин подумала об этой странной психиатрической больнице, ей стало холодно, а в груди сжалось.       Она думала об этих женщинах с большими животами, их лица были бледными и изможденными, их выражения оцепенели, они шли по коридору, не осмеливаясь говорить, и были похожи на ходячих зомби.       – После того, как меня посадили в тюрьму, я обнаружила, что каждая женщина там была одета в полосатый больничный халат. В больнице были охранники, врачи и медсестры. Были люди, которые раздавали еду.       – Поскольку это называется психиатрической больницей для внешнего мира, эти люди подделали наши личности, дела и файлы. Даже если мы будем взывать о помощи внутри, никто не позаботится о нас. Если посторонние придут проверить, никаких проблем из-за этих файлов. Наши родственники не знают, что нас отправили за границу и содержали там.       Психиатрическая больница – хорошая маскировка. Люди, случайно проходящие мимо, ничего не заподозрят, если услышат крики и мольбы.       Даже если кто-то пойдет проверить это, он сможет максимум лишь просмотреть информацию.       Они назвали каждой женщине ее имя, возраст и опыт, а также подделали подписи ее родителей и других опекунов, согласившихся на лечение. Кажется, никаких проблем с этим процессом нет.       Никто не поверит тому, что говорят эти «психические больные».       Время от времени мимо окна проходили иностранцы и смотрели на женщин в больничных халатах странными, испуганными и любопытными глазами. Никто никогда не считал их людьми, и никто не вызывал полицию.       – Мы были босиком, а на дверях и окнах были железные решетки. Из окна мы могли видеть только горы, леса и пустыню. Каждые выходные мужчины приходили, выбирали подходящий сосуд и пробовали все способы, чтобы мы забеременели.              – Среди приезжающих есть люди со всего мира, есть старики и люди среднего возраста. Они носят дорогую одежду и маски. Иногда один человек собирает несколько сосудов.       – Кто-то приходит кормить нас лекарствами. Если мы их не примем, нас будут избивать электрическими дубинками. Чтобы облегчить проверку менструального цикла этих девушек и упростить дело мужчинам, небеременные женщины носят одежду без нижнего белья. Если забеременеть сложно, воспользуйтесь вспомогательными методами.       Мо Сюэцин описала это.       Голос ее был нежным, но то, что она сказала, было ужасно.       Что еще страшнее физических пыток, так это душевные муки.       Это ослабило самооценку и личность всех женщин, и у всех женщин осталась только одна роль - рожать детей.       – Обычно они выбирают женщин из своей страны. Женщин там используют неоднократно. Через два-три месяца после рождения ребенка их заставляют снова забеременеть. Максимум, что я знаю, это всего четверо детей. Как будто эти младенцы высосали из них жизнь.       – Была еще девочка, которой было всего 18 лет. Ее ребенок еще не дожил до срока. Ей внезапно сделали экстренное кесарево сечение. Врач так волновалась, что не смогла вовремя ее обезболить. Она очень плакала и потеряла сознание, много крови. Я видел женщину внутри, рожающую. Ребенка заберут вскоре после рождения или, самое большее, после полнолуния.       Мо Сюэцин рассказала о том, что она пережила в этой больнице. Ее тон был максимально спокойным, но Гу Яньчэнь чувствовал, что эти вещи все еще оказывают на нее большое влияние после стольких лет.       По сей день Мо Сюэцин не может забыть этих женщин. В их глазах осталась только одна эмоция – отчаяние.       Но там за ними в любое время кто-то наблюдает, и они не могут искать смерти.       Это был ад на земле, где нельзя было ни жить, ни умереть.       – Меня также быстро выбрал мужчина в маске. Это был старик с седыми волосами. У него было слабое здоровье, и он продолжал кашлять. Он сказал мне, что я его надежда. Я была беременна его ребенком и страдала, от утренней тошноты, это было невыносимо, но когда была на четвертом месяце беременности, наступил переломный момент.       Шэнь Цзюньци молча слушал в стороне. Когда он услышал это, его брови нахмурились в каком-то зловещем предчувствии. Он, кажется, догадался, для чего используются эти дети.              Мо Сюэцин сделала паузу и сказала:       – Раньше женщины никогда не думали о сопротивлении, но каждый раз, когда они сопротивлялись, охранники избивали их сильнее и даже могли убить. Это была чужая страна, и это место было им незнакомо, так что раньше никому не удавалось сбежать. Переломный момент наступил, когда 15-го числа того же года родился мальчик.       Когда Мо Сюэцин сказала это, она вспомнила, что еще не рассказала Гу Яньчэню об этой женщине.       – Я не знаю ее имени, знаю только, что ее зовут №15. Я встречал там много женщин, и №15 – самая красивая среди них. Она умная и заботливая женщина. Она тоже из Биньчэна, но она может говорить на местном языке.       – После того, как забеременела, я не могла есть пищу, приготовленную этими людьми. Она помогла мне общаться с врачом и сменила мой обед на белую кашу. Один раз я чуть не поскользнулась в ванной, и именно она мне помогла.       – У других очень хорошие отношения с номером 15, и все готовы выслушать ее в чем угодно. Среди этих женщин она словно прирожденный лидер. Но такой номер 15 не может избежать участи сосуда. Ее живот постепенно увеличился, и она родила ребенка.       – Однажды ночью меня так сильно рвало, что я не могла заснуть. Я немного прогулялась по коридору. В тот день там дежурили врачи, и я спряталась в углу и услышал, как два врача говорили по-английски.       – Из их разговора я узнал, что детей, которых забрали, скоро убьют. Они также сказали несколько слов, которые я не поняла, и я попытался их записать.       Услышав это, у Шэнь Цзюньци сжалось в груди, и его лицо побледнело.       Его осенило.       Те люди не давали этим женщинам рожать, чтобы воспитывать детей, так что это не была суррогатная беременность, и целью этих людей не было воспитание этих детей.       Поскольку он сталкивался с трансплантацией органов, он знает об этих вещах больше.       Тридцать лет назад технология трансплантации постепенно созрела, но проблема борьбы с отторжением так и не была решена. Пациенты часто умирают до того, как становятся доступны подходящие органы. Лучший способ уменьшить отторжение – использовать доноров, родственных по крови.       Органы младенцев и детей раннего возраста можно трансплантировать младенцам и детям младшего возраста. При наличии условий их можно также поставлять взрослым, и эффект трансплантации даже лучше, чем у взрослых органов.       Эти дети – чашки Петри для органов, они могут дать свежие сердца, печень, глаза, почки, костный мозг.       Итак, некоторые из пришедших сюда людей были пожилыми людьми, поэтому мужчина хотел сказать, что Мо Сюэцин была его надеждой, поэтому они с радостью выполнили кесарево сечение, потому что работодатель не мог ждать.       Богатые перестали искать подходящие органы у простых людей, как иголку в стоге сена.       Они используют этот метод для создания органов, которые более подходят и не будут отвергнуты. Возможно, некоторые из них сделали это не для себя, а для своих любимых сыновей и дочерей.       Младенцам грозит смерть с самого рождения. Они всего лишь инструменты, созданные для продления жизни других.       Только дети с высокой степенью соответствия могут получить временный шанс на выживание, и этот шанс также посеет фатальную катастрофу для их будущего.       Другими словами, все дети будут убиты.       Шэнь Цзюньци также понял значение сосуда, который не только символизировал женские матки, но и говорил, что они постоянно рожают детей, как сосуды.       Символ на этом плече изображает Святой Грааль.       Святой Грааль символизирует вечную жизнь.       Чтобы продлить свою жизнь, люди могут пойти на любые жестокие поступки.              – Я не совсем поняла, что сказали эти люди, но все же по секрету рассказала об этом № 15. Я изо всех сил старалась восстановить слова. № 15 в ту ночь держала ребенка на руках и плакала полночи. Как мать, она не могла этого вынести. Ее ребенок был на грани смерти, когда ему был всего один месяц. На следующий день она спросила меня, хочу ли я сбежать.       – Оказывается, № 15 всегда хотела сбежать. Она уже определила местонахождение морского порта и упросила пришедшего добросердечного овощевода, пришедшего доставить овощи, спасти ее. Но если бы она захотела сбежать, она бы ей придется пройти долгий путь, чтобы добраться до Порта. Ради своих детей она решила осуществить план.       Мо Сюэцин видела ребенка, родившегося 15-го числа. Это был мальчик. В отличие от многих детей, родившихся морщинистыми, этот мальчик родился красивым и милым.       Хотя они, матери как сосуды, имели лишь краткие отношения с ребенком, которого родили, она могла сказать, что Номеру 15 этот ребенок очень нравился.       В конце концов, мать и ребенок связаны и так сильно пострадали. Ребенок стал духовной поддержкой матери.       – Я помню день, когда она разговаривала со мной, был 20 сентября, и это было 25 сентября, когда мужчины собирались прийти. Менее чем за пять дней несколько из нас, женщин, которые были знакомы друг с другом, впервые объединились, был составлен план, как выбраться оттуда.       – Мы начали запасаться водой и едой. После длительного наблюдения подвели итоги по количеству врачей и охранников внутри и времени смены смен. Также мы судили об общем направлении по восходу и заходу солнца, нарисовали карту изнутри и снаружи.       После этих слов глаза Мо Сюэцин засияли.       Это захватывающий процесс для женщин. Им приходится бороться за выход для себя и своих детей.       – Мы начали все это планировать. Кроме № 15, там было несколько женщин, которые только что родили. Для этих слабых матерей было невозможно путешествовать на большие расстояния. Поэтому эти женщины решили остаться одни и отложить как можно больше. Пойдем дальше, и мне и нескольким женщинам, находящимся в более молодом возрасте, назначили по одному ребенку, чтобы пока держали и учились их успокаивать.       – День 25 сентября наступил быстро. Ночью, когда мужчины вот-вот должны были приехать, а охрана была наиболее слабой, мы вместе работали, чтобы вырубить охрану, связать там доктора, найти ключ и открыть клетку. Группа наших женщин в больничных халатах и ​​обуви, снятой с врачей и охранников, выбежала в темноту.       – Чтобы не допустить повторной поимки, мы сбежали по отдельности. Я слышала крики пойманных женщин. К счастью, мне посчастливилось сбежать.       По сей день Мо Сюэцин до сих пор помнит все, что пережила той ночью. Было очень темно, не было луны, все время дул ветер, и шум ветра свистел у нее в ушах. Сердце ее колотилось, и она была в ужасе.       Убегая, она ловко сняла затемняющую штору. Обернула тело шторами. Благодаря этому белая больничная рубашка на ее теле больше не бросалась в глаза посреди ночи. Она держала ребенка на руках и выбрала для прогулки отдаленное место.       Она слушала лай собаки и видела вдалеке свет фонарика, зная, что кто-то ищет сбежавшую женщину. Услышав шаги, она остановилась и присела на корточки в кустах.       – Я подождала, пока снаружи не раздалось ни звука, а затем вышла. В ту темную ночь я держала тебя на руках и шла очень-очень долго. Ты был теплым комочком в моих руках».       – Наконец я увидела уличные фонари, а затем два часа шла одна до порта и нашла лодку. Вместе со мной сбежали восемь беременных женщин. Мы спасли пятерых детей.       На лице Мо Сюэцин появилась улыбка, она плакала и смеялась.       – Мне очень повезло. После двух дней скитаний я наконец вернулась домой.       Номер 15 предоставила им выход, но многим женщинам спастись не удалось.       – Десять дней спустя я решила прервать ребенка, которого вынашивала. Я встретила Гу Вэньбиня в больнице.       – Я вырастила тебя одна. Изначально я не хотела выходить замуж, но твой отец продолжал меня преследовать. Он знал о моем опыте, и ему было все равно. Когда тебе было двенадцать лет, я согласилась на его предложение и вышла замуж.       Когда пятидесятилетняя Мо Сюэцин говорит об этих вещах, на ее лице все еще остается застенчивое выражение.       Если бы не внешность Гу Вэньбиня, она, возможно, никогда бы не смогла выйти из тени использования в качестве сосуда.       Именно этот мужчина убедил ее полюбить себя, и она постепенно вернула себе достоинство женщины.       Гу Яньчэнь спросил:       – Почему ты не позвонила в полицию после того, как вернулась в Китай?       Мо Сюэцин горько усмехнулся:       – В то время, прежде чем сбежать, номер 15 попросила нас соблюдать два соглашения. Первое – не вызывать полицию, а второе – женщина, которая вынесла ребенка, должна вырастить его.       – Что касается причин, по которым мы не можем вызвать полицию, номер 15 сказал нам, что одна из них заключается в том, что эти люди очень влиятельны, и вызов полиции может разоблачить нас и подвергнуть опасности. Вторая – потому что той ночью, чтобы мы сбежали, она и несколько других матерей решили убить людей. Она сказала, что эти два соглашения были ценой за наше спасение, и мы должны соблюдать эти два соглашения до конца нашей жизни. Она заставила нас дать ядовитую клятву.       Эта хаотичная ночь изначально была гораздо более кровавой, чем ее преуменьшение.       Женщины заплатили высокую цену за то, чтобы сбежать, их руки были в крови.       Один из способов выжить перед лицом зверя – превратиться в зверя. Если они вызовут полицию, их самих арестуют и бросят в камеру.       Шэнь Цзюньци понимал, что Мо Сюэцин и Гу Яньчэнь не знали истинного значения сосуда и ребенка, но номер 15 должна был знать. Она понимает, что если женщины позвонят в полицию, даже если им кажется, что они добились временного правосудия, это также подвергнет большую опасность детям. Вот почему она рассказала женщинам о двух соглашениях, которые они должны соблюдать.       Мо Сюэцин мягко сказал:       – Яньчэнь, я надеюсь, ты сможешь простить маму. Я тоже обычный человек, которого можно напугать. Я похоронила этот опыт в своем сердце и никогда не говорила тебе. Когда ты сказал, что хочешь поступить в полицейскую академию, я была очень рада, что ты станешь офицером полиции. Я надеюсь, что однажды ты сможешь защитить себя и стать честным человеком, а также узнать правду и заставить тех, кто стоит за тем, заплатить цену.       Гу Яньчэнь протянул руку и обнял Мо Сюэцин. При таких обстоятельствах он действительно не мог винить ее за то, что она не пошла в полицию и не сказала правду.       Она вырастила его, не только взрастила, но и спасла ему жизнь.       Он обнял Мо Сюэцин и сказал:       – Спасибо, ты всегда будешь моей матерью.       Взгляд Мо Сюэцин упал на фотографию.       – Эта женщина, должно быть, одна из тех женщин, которые сбежали со мной той ночью. Я не могу вспомнить, кто она была, но у меня такое впечатление, что она тоже вернулась в страну. Я не знаю, что с ней случилось потом, но я надеюсь, что то, что я сказала, может дать вам некоторые подсказки.              Автору есть что сказать:       Гу Яньчэнь не ребенок номера 15.       С точки зрения чувствительности, это не будет внутренним событием и не будет включать в себя слишком много иностранных заговоров. Это всего лишь фоновый инцидент.       Что касается трансплантации органов младенцев, некоторые люди в статье просили об этом для своих детей, в то время как другие хотели вырастить своих детей так, чтобы иметь возможность заменить их в будущем.       Копия некоторых соответствующих документов:       После формирования плодной почки количество нефронов соответствует таковому во взрослой почке. Если после трансплантации почки нет осложнений, пересаженная почка быстро адаптируется к хозяину в течение нескольких месяцев и достигнет той же функции, что и взрослая почка.