Белый журавль / 白鶴 / Báihè

К обеду следующего дня ручной микроскоп, который еще когда-то в восемнадцатом веке изобрел Левенгук, был в руках Цзэ Сюланя. Пользоваться подобной конструкцией он умел лишь в теории, но в этом мире ему точно не раздобыть приборов получше, поэтому приходилось работать с тем, что есть. Принц Нин, несмотря на свое совсем дурное состояние, всячески поддерживал через прислугу деятельность заклинателей, разрешив перебраться к нему из постоялого двора. Поэтому у Цзэ Сюланя в поместье «Лунного света» появилась комната и для проживания, и отдельные покои для его экспериментов. Забрав все образцы земли, водорослей и морской воды и вооружившись микроскопом, Цзэ Сюлань засел в отведенной ему комнате, носа не показывая на улицу. Яо Вэньмин постоянно крутился рядом, и, надо сказать, очень облегчал работу: он мог и сбегать за чем-нибудь, и отыскать среди кучи разбросанных записей нужную. Лэй Ён и Минь Ли, как бы не хотели, не могли так нагло нарушить наказ мастер «не входить». Поэтому поочередно дежурили под дверьми комнаты: а вдруг мастер Цзэ и их позовет? Первым делом Цзэ Сюлань занялся изобретением линзы. Так как подобным в древнем мире слыхом не слыхивали, мужчине надеяться ни на кого не приходилось. Он помнил, как сделал линзу для своего микроскопа Левенгук, и сделал то же самое: разбил шарик на осколки, выбрал те, которые по форме напоминали полосочки, заостренные с одного конца, а затем хорошенько обпалил концы осколков талисманами. В результате на концах тоненьких стеклышек появились разных размеров шарики. Чем меньше шарик – тем больше увеличение. Дальше оставалось только вставлять эти самодельные линзы в железный микроскоп да настраивать положение при помощи винта. Поэтому после настройки оборудования, если это можно было назвать таковым, хозяин туманного склона принялся рассматривать образцы всего, что ему нанесли. Это был долгий процесс. Когда луна была высоко, а небо украсили россыпи созвездий, Цзэ Сюлань впервые за весь день встал на ноги. Болели они так, словно он не сидел, а приседал. Разведя руки в сторону, он услышал хруст позвонков. Оказывается, даже заклинательские тела противятся сидячему образу жизни. Почему-то эта мысль показалась Цзэ Сюланю забавной, и он улыбнулся. – Мастер Цзэ, вы собираетесь спать? – поинтересовался Яо Вэньмин, подскакивая вслед за мужчиной. Он все это время старательно отмывал испачканные стекляшки. – Нет, – покачал головой Цзэ Сюлань и раздвинул дверь. Холодный осенний воздух тут же ворвался в покои, затушив свечи. Комната погрузилась во мрак. – Мне еще есть чем заняться. А вот тебе следует отдохнуть. Поэтому пойдем, провожу тебя до твоей комнаты да разомну ноги. А потом вернуть назад. – Но мастер Цзэ, мне не нужен отдых. Я могу и дальше вам помогать! – возмутился паренек. – Не перечь мне! – добавив голосу громкости и грозности, прикрикнул хозяин Туманного склона. – Или ты полагаешь, что этот мастер не в состоянии сам справиться? Яо Вэньмин тут же побледнел. Он абсолютно точно не это имел ввиду! Ну как этот человек может так превратно толковать его чистые помыслы? Ему всего лишь хотелось облегчить ношу своему пока-что-не-наставнику. А он все выкрутил так, словно этот ученик сомневается в его способностях. Наверняка и оскорбился жутко. Какой бесполезный ученик! Он постоянно только наносит оскорбления этому мастеру. [+10 баллов за устрашение главного героя.] «Устрашение? Чем же я его мог устрашить? Пусть спать идет, – поразмыслив, Цзэ Сюлань добавил: – К тому же, разве ты не должна за такое снимать баллы, а не давать?» [Что-то не устраивает?] «Да нет, все устраивает». – Так, ладно, пошли, – нарушил тишину Цзэ Сюлань и вышел на улицу. Яо Вэньмину ничего не оставалась, как пойти следом. Они шли в полной тишине. Насекомые уже попрятались в преддвериях заморозков, и даже стрекот кузнечиков не нарушал покой, установившийся между мастером и учеником. Резко Цзэ Сюлань остановился и посмотрел в ночную темноту, словно кого-то там увидел. – Мастер Цзэ, что-то случилось? – А ну-ка вышли оттуда, – хмуро приказал мужчина. Яо Вэньмин не понял, с кем он говорит, но очень скоро из пожелтевших кустов показалось две головы его соучеников. А потом они вылезли целиком и подошли к мастеру. – Ну что за дети? – ворчал Цзэ Сюлань, продолжая путь к комнатам, где расположили учеников. – Ну разве нельзя без всех этих игр? – Мы не играли, мастер Цзэ, – чуть ли не хныча, оправдывалась Лэй Ён. Минь Ли ей вторил, что-то жуя: – Мы просто хотели быть всегда под рукой, если вам понадобиться помощь. Яо Вэньмин шел молча, недовольно супясь от того, что к их скромной компании присоединили еще двое надоед. Ему не нравилось делить внимание мужчины с кем-то еще. Потому что, а вдруг те тоже захотят к нему в ученики? И что тогда? Что, если хозяин Туманного склона примет всех, кроме него? Он просто обязан выбраться с этого «скотного двора» для учеников-отбросов. – Если вы хотели помочь, то просто подошли и предложили бы свою помощь, – отчитал их мастер Цзэ. – Разве так можно было? Вы же сказали не входить... – удивленно хлопал глазами Минь Ли. – Не входить не значит не говорить. Да и как я узнаю, что вы хотите помочь, если вы не скажете мне об этом? Или прикажете мне силой заставлять вас работать? Подростки лишь потупили взгляд, промолчав. Проводив учеников, Цзэ Сюлань вернулся в свою лабораторию, как он окрестил выданную ему комнату. Взмахом руки он зажег свечи, снова усаживаясь за стол. Спать ни сегодня, ни в ближайшие дни, Цзэ Сюлань не собирался, поэтому приступил к изучению актинобактерий. В университете он не раз ворчал на программу обучения, когда их заставляли часами глазеть на плесень и всяких микроорганизмов или когда их учили вот так вот извлекать лекарства из природы. Потому что на кой черт современному человеку знать, как выглядит эта актинобактерия и как из нее получить сырье? Даже на производстве все это привозится в уже готовом виде. Но сейчас Цзэ Сюланю оставалось только благодарить преподавателей за такой полезный опыт. Не знай он всего этого – и Лихань точно вымерла бы. Увлекшись очередной порцией бактерий, Цзэ Сюлань даже не заметил, как в комнату тихо вошел Линь Ян. Он какое-то время стоял у двери, словно ждал, пока его заметят. Но когда этого не произошло, подошел к столу. – Ну и чем ты тут целый день занимаешься? – поинтересовался мужчина, рассматривая кучу склянок. Все, что можно было скупить из лекарской посуды, принц Нин велел скупить, чтобы заклинатель мог спокойно проводить свои исследования. Некоторые стеклянные мисочки были заполнены бульоном, который готовил сам Линь Ян, и накрыты крышечками, некоторые стояли пустые. В одних лежали комки земли, в других – водоросли. Все эти склянки были расставлены не только на столе, но еще и на полу по всей комнате. В некоторых даже были образцы чумной палочки. Мужчина запускал к ним найденные стрептомицеты, чтобы понять: подойдут ему эти для лекарства или нет. – Иди сюда, – вместо объяснений, Цзэ Сюлань подозвал мечника к себе. – Смотри. Он заставил Линь Яна нагнуться к нему и взглянуть в маленькую бусинку стекла. Кто бы мог подумать, что прославленный мечник что-то в ней увидит! Это были какие-то густо переплетенные ниточки, которых на бусинке точно не было. Без слов Линь Ян удивленно взглянул на Цзэ Сюланя. – Нравится? – улыбнулся тот. И от этой улыбки у Линь Яна защемило сердце. Слишком уж была она похожа на улыбку его давнего друга. – Это стрептомицеты. Бактерии. Они в реальной жизни настолько маленькие, что их невозможно рассмотреть. Но вот эта вот стекляшка помогает их увидеть. Чума – это тоже болезнь не от злого духа или проклятья какого. Эти ниточки – не единственные в своем роде. Есть как полезные бактерии, так и вредные. Они могут быть шариком, палочкой, закорючкой... Вредные бактерии, как вши, доставляют неудобства человеку своим проживанием. Но их можно убить другими полезными бактериями. И вот чумную палочку можно убить стрептомицетами. Только их нужно много. И определенных. Линь Ян слушал его достаточно внимательно, но все равно далеко не все понимал. У него было слишком много вопросов. – Откуда ты все это вообще знаешь? – Видишь ли, я просто общаюсь с нужными людьми. – И зачем ты это делаешь? От такого вопроса Цзэ Сюлань опешил и даже отложил свой микроскоп, чтобы посмотреть на своего ночного гостя. – В каком смысле: зачем я это делаю? – Ты никогда не тянулся помогать людям, – пояснил свои слова Линь Ян. – Тебе было все равно, кто просит тебя о помощи, кто умирает на твоих глазах. Почему же ты просто не спихнул это на других? Ты ведь не лекарь. Никто бы не посмел тебя упрекнуть. Но вместо того, чтобы переложить ответственность на других, ты сам безвылазно сидишь здесь и пытаешься помочь. Что же изменилось? Цзэ Сюлань тяжело вздохнул, вновь возвращаясь к изучению микроорганизмов: – Вероятно, изменился я. – Почему? – Наверное, потому что в первую очередь я – человек. Альберт Эйнштейн как-то сказал: «Главная мера ума – это способность меняться». Я разумный человек. Поэтому мне свойственно меняться. На самом деле после своей смерти Цзэ Сюлань действительно слегка по-другому стал смотреть на многие вещи. Получив второй шанс на жизнь, он чувствовал, что она теперь не является целиком и полностью только его. Наверное, раз уж этот мир его принял, значит ему стоит хоть немного прислушиваться к здешним обитателям. Раньше Цзэ Сюлань ушел бы из этой прокаженной Лихани и не стал бы заморачиваться ни над лечением, ни над тем, кто выживет, а кто нет. Но теперь он чувствовал, что не сможет спать спокойно, если оставит все как есть. Словно с новой жизнью к нему пришла и новая ответственность. И Цзэ Сюлань, конечно, не собирался спасать мир, но протянуть руку помощи там, где он способен это сделать... Пожалуй, это не так уж и сложно. – Кто этот Эйшэйн? – вкинул бровь Линь Ян. – Мой давний знакомый, – хихикнув, выкрутился Цзэ Сюлань. [Ага, с Ньютоном на брудершафт пили, Пифагор тебе теорему с таблицей посвятил, Моцарт – на клавесине играть учил...] – Вообще, – продолжил хозяин Туманного пика, придумав более весомый аргумент, – это все может быть связано с исцелением моего ядра. Когда оно очистилось от тьмы, тьма ушла и из моей души. Ты не думай, что я стал великодушным праведником. Но я вновь почувствовал себя живым. Живым человеком. Че-ло-век – это звучит гордо, не находишь? Линь Ян слушал его, пребывая в смешанных чувствах. Неужели все эти перемены с ним произошли и вправду из-за того, что он избавился от тьмы в своем ядре и сердце? Это звучало логично. Прославленный мечник ведь раньше даже не задумывался, насколько это должно быть тяжело: потерять почти все силы, постоянно чувствовать удушающую тьму внутри себя и не быть способным хоть как-то это исправить. «Я вновь почувствовал себя живым», так он сказал. Возможно, его жизнь раньше была подобна лишь на тени существования. Никто его не брал в расчет, считали слабым и бесполезным. Скорее всего он всегда был умен и начитан, всегда знал об этих бактериях и неизвестных болезнях. Вот только слушать его никто не хотел. Никто не хотел с ним ничего обсуждать. Да и если бы он первым завел разговор, никто бы ему не поверил. Прикинутся малосведущим дурачком, помешанном на нарядах было весьма разумно. Его никто не воспринимал всерьез, не трогал лишний раз, и вообще очень часто все мастера забывали о его существовании. Однако теперь, когда его силы восстановлены, когда он способен дать отпор, он решил показать себя настоящего. Цзэ Сюлань тем временем вновь вернулся к болтовне о бактериях, словно это была очень интересная тема. Линь Ян не понимал и трети того, о чем он говорил, поэтому не слушал. Просто сидел у окна и наблюдал за работой, за вовлеченностью этого заклинателя в данное дело. Почему он раньше никогда не показывал свою это сторону? Если бы Цзэ Сюлань хоть когда-нибудь в прошлом говорил так, улыбался так, вел себя так, то стольких ссор и недомолвок между ними удалось бы избежать. Они, возможно, не были бы так далеки, как сейчас. Хотя Цзэ Сюлань, казалось, позабыл все давние обиды и действительно начал новую жизнь после восстановления золотого ядра Хотя Цзэ Сюлань, казалось, позабыл все давние обиды и действительно начал новую жизнь после восстановления золотого ядра. Он, несмотря на свой скептический взгляд на вещи, стал намного более открытым и разумным. Он наконец-то обратил внимание на мир и на окружающих его людей. Для эгоиста вроде него это было величайшее достижение. Хотя он, возможно, и не был никогда таким уж эгоистом. Пока Линь Ян размышлял о своем, Цзэ Сюлань уже смолк и молча занимался своими исследованиями. Солнце взошло, поприходили ученики. Линь Ян давно ушел на завтрак, а Цзэ Сюлань все сидел, не обращая ни на кого внимание. Теперь ему не требовалось ничья помощь, потому как оставалось размножить полученные бактерии. Тут поможет только время. Однако Цзэ Сюлань нашел очень интересный способ, чтобы ускорить их жизненные циклы. Слегка изменив пару знаков в заклинании на укоренное зрение плодов, он изобрел заклинание на ускоренное размножение бактерий. Если бы кто-нибудь предупредил Цзэ Сюланя, какие могут быть последствия от таких вот экспериментальных замен, он подумал бы несколько раз, прежде чем заниматься подобным. Но подсказать ему было некому, система ни о чем конкретном тоже ничего не знала, поэтому Цзэ Сюлань делал подобное без всякого страха. Это заклинание забирало не много сил, если использовать его единожды, но многократное использование было вполне себе ощутимо. На закате дня Цзэ Сюлань решил немного передохнуть и отправился навестить принца Нина. За ним сейчас присматривал лучший лекарь города, получив указания от заклинателя. О любых явных ухудшениях ему следовало сообщать хозяину Туманного склона. Но его так ни разу и не побеспокоили за эти пару дней. Это явно был не плохой знак. Подойдя к комнате Наследного принца, Цзэ Сюлань наткнулся на стражу, что ответственно стояла по стойке смирно у дверей спальни императорского отпрыска. Невзирая на мелкий дождь, они стояли высоко вздернув носы, и по их лицам уже струилась вода. – Я пришел к наследному принцу, – кашлянув, сказал Цзэ Сюлань. – Доложите ему. – Его Высочество Наследный принц Нин отошел ко сну. Подойдите позже, – сказал начальник стражи. Цзэ Сюлань уже хотел уйти, как дверь распахнул лекарь, выходя из покоев принца Нина: – Идемте сюда, Его Высочество попросил пригласить вас в покои. Приведя заклинателя к принцу, сам лекарь ушел. Вероятно, ему об этому ранее сказал сам Наследный принц. Оно было и к лучшему. – Ваше высочество, как ваше здоровье? – волосы Цзэ Сюланя не успели вымокнуть полностью, но этой влаги хватило, чтобы концы начали слегка завиваться. Взяв стул у стола, заклинатель перенес его к кровати императора у присел возле его головы. Цинь Фэнчжан выглядел болезненно: лихорадочный румянец на щеках, бледная кожа, отдающая синевой, покрасневшие белки глаз. От императорского величия не осталось и следа. Ему тяжело дались эти несколько дней. Но он все равно улыбался пришедшему заклинателю, словно давнему другу. Цзэ Сюлань был бы последней сволочью, если бы не улыбнулся в ответ. – Вполне себе не плохо. Кости ломит, встать не могу. Меня даже приходится кормить как ребенка. Но я в здравом уме. Думаю, это самое важное. – Разумеется. Совсем тут со скуки умираете? – Как же верно подобрано слово. Этот лекарь хоть и толковый, но ужасный зануда. С ним ничего невозможно обсудить. Я даже пытался поговорить с ним о травах, но все в пустую. – Ну, вот я и пришел скрасить скучные будни Вашего Высочества, – посмеялся Цзэ Сюлань. Цинь Фэнчжан хрипло рассмеялся следом. – Я ненадолго заглянул, уже время за полночь перевалило, наверное. Вам следует больше отдыхать. – Мне будет намного лучше, если вы посидите со мной и поговорите, уж поверьте. И Цзэ Сюлань остался. Сначала он поделился своими результатами в создании лекарства, потом принц Нин принялся расспрашивать о бактериях, и Цзэ Сюланю пришлось повторить лекцию об их строении и жизни. Цинь Фэнчжан рассказывал о своей жизни во дворце и о том, как раньше частенько так вот болел, лежа без сил в кровати ночи напролет. Они обсуждали все, и одновременно не говорили ни о чем конкретном. Принц Нин давно не встречал собеседника, который способен так чутко улавливать его мысли и вести беседу на равных. Его поданные всегда старались угодить прямому наследнику, поэтому с ними было откровенно неинтересно говорить, его немногие друзья интересовались, в силу своего молодого возраста, развлечениями и выпивкой. Цзэ Сюлань был намного старше самого Цинь Фэнчжана, принц это знал, заклинатели ведь так долго живут! Наверное, поэтому вести с ним диалог было так интересно и легко. Они беседовали пару раз, но за эти пару раз у Наследного принца сложилось стойкое убеждение, что они знакомы целую вечность. Может они встречались раньше, в прошлой жизни? Когда время близилось к часу кролика [1], Цзэ Сюлань чувствовал себя уже достаточно восстановившимся, чтобы вернутся в свою лабораторию. [1] – время с 5:00 до 7:00. – Работай спокойно, – сказал ему принц Нин, пока заклинатель еще не встал на ноги. – Ты вершишь великое дело. Здесь спешка ни к чему. Я не боюсь умирать. Цзэ Сюлань серьезно посмотрел в чужие глаза, блестящие, словно черный нефрит, в котором сжаты вековые истории и духовное наследие всей страны. Вот уж точно глаза будущего правителя. Спустя некоторое время он взял принца за руку и заговорил: – Ваше высочество, ну что за дурные мысли? Пока я здесь, вам не стоит думать о смерти. Принц Нин слабо улыбнулся. Отчего-то ему безумно захотелось, чтобы этот человек позвал его по имени. – Фэнчжан, – тихо попросил Наследный принц. – Что? – Зови меня Фэнчжан. Цзэ Сюлань решил, что тому совсем плохо. Лихорадочный румянец на щеках подтверждал его мысли. Но до смерти этому человеку было далеко. Уж этот мастер об этом позаботится. – Фэнчжан, – ласково обратился Цзэ Сюлань, выполняя просьбу будущего правителя поднебесной и отбрасывая все формальности, – ты будущее страны. Ты ее опора. Ее сердце. Я не дам какой-то там болезни помешать тебе улучшить эту страну. Цинь Фэнчжань слушал его с легким благоговением, чувствуя, как заходится сердце в груди от слов этого мастера. – Как бы плохо тебе не было, я смогу поднять тебя на ноги, – он слегка сжал чужие холодные пальцы. – Когда ты полностью восстановишься, я прокачу тебя на мече. Ты как-то говорил, что хотел бы познать это чувство свободы и полета. – Ты правда... – Да, а что в этом такого? Моих сил хватит, чтобы унести троих. Приходи в орден «Хранители Равновесия» всегда, когда тебе захочется. Я тебя с радостью приму на Туманном склоне. У меня есть чудесный сливовый сад. Приезжай зимой, он так чудесно цветет. – Я обязательно навещу тебя, – пообещал принц Нин. – Приезжай в императорский дворец. Мои двери всегда будут для тебя открыты. – Ну что ты? Как я могу? Я же совсем не знаю дворцового этикета. Меня засмеют даже попугаи в клетках. Наследный принц тихо рассмеялся: – Никто тебе слова не посмеет сказать. Они молча посидели еще какое-то время, пока принц Нин не уснул Они молча посидели еще какое-то время, пока принц Нин не уснул. После чего Цзэ Сюлань встал и тихо ушел из покоев принца. На улице все еще стояла ночь. Ближе к зиме день неизменно укорачивался, и поэтому до рассвета оставалось пару часов. Бросив сочувствующий взгляд на стражу, которая стояла здесь на одном месте всю ночь, заклинатель отправился к себе в лабораторию. – Ночуешь в покоях наследного принца, зовешь его по имени. Чего я не знаю о ваших отношениях? – Линь Ян появился из-за поворота так неожиданно, что Цзэ Сюлань чуть не вскрикнул. Его слова вполне могли сойти за упрек, к тому же лицо украшала едкая усмешка. Цзэ Сюлань натянуто улыбнулся в ответ: – Не завидуйте, старейшина Линь. – Нет, серьезно, отчего ты так перед ним выслуживаешься? Хочешь снискать себе местечко в императорском дворце? – Знаешь, я как-то дал одну клятву: помогать всем, к кому вошел в дом. Я никогда не придавал ей огромного значения. Но почему-то здесь, в Лихани, ее слова заиграли новыми красками. – И кому ты ее дал? – Людям. Я дал ее людям, – Цзэ Сюлань, нагло нарушая правило меча[2], легонько хлопнул мужчину по груди раскрытой ладонью. – Я, может, не самый хороший человек, но мне тоже знакомо чувство сострадания. [2] – правило приличия, запрещающее подходить ближе, чем расстояние вытянутого меча. Даже телу бессмертного заклинателя требовался сон или медитация хотя бы раз в пять дней. Не получив ничего из этого, Цзэ Сюлань чувствовал себя достаточно устало и разбито. Поэтому спорить с бодрым мечником не было никакого желания. Из ниоткуда навстречу двум мужчинам выбежали ученики. Они тут же подошли и низко поклонились, приветствуя старших. Кажется, они встали уже давно и, узнав, что мастер Цзэ у принца Нина, бродили неподалеку в ожидании. – Мастер Цзэ, вам нужна наша помощь? –спросила Лэй Ён. Хозяин туманного склона улыбнулся ей. – Знаешь, думаю да. Вместе мы быстрее сможем собрать нужное количество лекарства для Его Высочества. Подростки радостно улыбнулись и направились к комнате Цзэ Сюланя. Он пошел вслед за ними. Только Линь Ян остался на своем месте, смотря вслед удаляющимся фигурам. Отчего-то во рту горчило. Кажется, он зря обидел этого человека.