Хирург

20.01.2024 Первое убийство. Жертва Диана Стерлинг. Жертва умерла сразу при прикосновении эротических мест. Матку девушки вырезали, для чего пока не известно. Тело девушки было изуродовано, порезы были плавными, как будто убийца рисовал картину. Линии начинались с ушей и заканчивались на пятках. Так как было известно ранее жертва умерла из за прикосновений нижней части живота. Так что Диана была ещё в сознание во время процесса. За дело взялся — Ли Минхо и Хван Хенджин. Подозреваемые есть. — сосед Евгений Константинович, мужчина сам из России. Почему сейчас в Бостоне, не известно. Мужчина по его словам во время убийства был у своей пасии. Схожие убийства были год назад, тогда убийца забрал восемь жертв. И на всех жертвах было вырезанно матку. И два года назад жертвой стал парень. И так начинались эти убийства уже на протяжении десяти лет, и не один детектив не смог найти убийцу. Но полиция поняла одно, если тот сумасшедший или те сумасшедшие не убьют восемь человек то что-то случится очень плохое и это плохое уже происходило. Когда Ли Рен попытался сделать одно из этих убийств. И жертвой оказался Хан Джисон, его изнасиловали, а если быть точнее то Джисон пригласил Рена к себе на чай. Ли что-то подсыпал младшему парню. По словам Хана он когда очнулся оказался в своей спальне и был раздет полностью. Руки и ноги были привязаны к перилам кровати, тогда у нём уже двигались. Жертва выжила. Парень пристрелил Рена. Как это случилось он сам не понимает, но полиция ничего не сказали на счёт этого. Так как им только на пользу что парень сделал. После этого инцидента убийств не было год. Кто сейчас это делает, не известно. — Жаль этого Джисона, бедный парень. - выдохнул парень с несколькими бумагами в руках. Это был Ли Минхо.25 лет.Он из Южной Кореи, его направили в эту сторону с его коллегой Хван Хенджином. Начальство посчитало что им нужно идти в другое отделение их «компании» эта компания по типу полиции, но только пока эта полиция свои задницы греет то это агентство делает всё что помочь людям. — нужно будет к нему прийти, он должен что-то знать. — Хо, ты видел его фоточки? Посмотри какой красавец! - Хван Хенджин, но многим он известен своей хитростью и красотой, как черный лис. Да, он когда-то был не в лучших компаниях, но за то из за этого его знают многие преступники и связей у него много. Ему 24, но через полтора месяца будет 25. С Минхо они давно знакомы, и из за этого он очень хороши в своем деле. — а какие щёчки! Боже, так бы и замуж за него вышел! Ты только посмотри! — обычная внешность - Хён, был всегда холодным. Но не привык показывать эмоции, как это делает Хван. — Да, посмотри ты! - когда Джинни обижен, то всегда дует и так пухлые губы, по которым бегают толпы. *** — сладкая задница, Хан Джисон! - Сонни привык к этим словечкам о его заднице. Это как губы у Хенджина, за ней тоже бегают толпы. Потому что она мягкая как его драгоценные щёчки! Хан Джисон. 23 года. В 20 лет его изнасиловал его коллега и одновременно друг. Да, тогда он был очень наивным, что повелся на этото сумасшедшего, но уже ничего не поделаешь. Сейчас Хан, хирург и одновременно глав врач. Работает он в этой больнице чуть больше двух лет, он очень добрый человек. Вот когда к нему приходят студенты просты к нему на практику, он всегда соглашался. Но вот только он виделмного людей, и понимал какой это человек. Когда какой-то парень пришёл к младшему и просил чтобы тот его к себе на практику взял, то Хан отказался. Так как видит что это его не интересует, вообще. Доктор Хан Джисон промчался по больничному коридору, поскрипывая подошвами по устланному линолеумом полу, и изо всех сил толкнул двойную дверь в отделение скорой помощи. — Они во второй травматологии, доктор Хан! — Бегу! - бросил Джисон и помчался вперед, словно самонаводящаяся ракета. Он перешагнул порог – и с полдесятка лиц обратили на его глаза, полные облегчения. Одним взглядом он оценил ситуацию: на подносе лежали начищенные до блеска инструменты, на капельницах, как спелые фрукты на стальных деревьях, висели пакеты с лактатом Рингера, на полу валялись пропитанные кровью куски марли и разорванные пакеты от других перевязочных материалов.На мониторе отрывисто дергалась синусоидная кривая — электронное изображение сердцебиения, пытающегося уйти от смерти. — Что у нас здесь? - спросил он, когда персонал расступился, чтобы пропустить его. Рон Литтман, старший интерн хирургического отделения, быстро выдал ему основные данные – Неизвестный пешеход, его сбила машина. Привезли к нам без сознания. Зрачки одинаковые, не реагируют на свет, легкие чистые, но живот раздут. Никаких звуков из кишечника. Давление шестьдесят на ноль. Я сделал прокалывание. Его живот заполнен кровью. Мы поставили капельницу, вливаемую лактатом Рингера, но поднять давление не удается. — Первая отрицательная и плазма уже в пути? — Вот-вот должны принести. - на столе лежал раздетый догола человек, все интимные части его тела безжалостно выставлены на осмотр врачей. На вид ему было за шестьдесят. Он был подключен к многочисленным трубкам и аппарату искусственного дыхания. Тяжелые мышцы складками висели на его поджарых конечностях, острые ребра выпирали, как ножик «Хроническое заболевание» – подумал он. – «Скорее всего, рак».Правая рука и бедро были содраны до крови от удара об асфальт. Справа, в нижней части грудной клетки, виднелся синяк — как фиолетовое пятно на белом пергаменте кожи. Проникающих ран не было. Вие взял стетоскоп, чтобы самому убедиться в словах интерна. Никакого звука в животе. Ни ворчание, ни бульканье. — Все операционные заняты. Мы не можем ждать. – Кто-то дал ему хирургическую шапочку. Хан мигом спрятал под нее свои волосы и надела маску. Медсестра уже держала наготове стерильный хирургический халат. Джисон просунул руки в рукава и запихнул ладони в перчатки. У него не было времени мыть руки, не было времени колебаться. От него зависела жизнь пациента, и он не мог медлить. Пациенту на грудь натянули стерильные простыни. Хан схватил с подноса зажимы и быстро зафиксировал края ткани — со знакомым щелчком сомкнулись железные зубы. — Где кровь? - крикнул он – Уже связываюсь с лабораторией, – ответила медсестра. – Рон, ты первый ассистент, – бросил младших Литтману. Он огляделся и остановил свой взгляд на бледном молодом человеке, который стоял у двери. На его бейдже было написано: Джереми Барроус, студент-медик. – Вы, – сказал он. – Вы второй ассистент! В глазах парня сверкнула паника. – Но… я только на втором курсе. Я здесь просто… — Можно позвать еще какого-нибудь хирурга- Литтман покачал головой. – Сейчас все заняты. В первой травматологии повреждение головы, а затем по коридору остановка сердца. – Хорошо. – Он снова взглянул на студента. – Барроус, вы с нами. Сестра, дайте ему халат и перчатки. — Что мне делать? Потому что я действительно не знаю… – Слушайте, вы хотите стать врачом? Тогда натягивайте перчатки! Парень покраснел и отвернулся, чтобы надеть халат. Было видно, что он не на шутку испугался, но Хан скорее велел работать с таким робким студентом, как Барроус, чем с напыщенными задавателями. Он видел, сколько пациентов умерли из-за чрезмерной самоуверенности врачей. Во внутреннем телефоне затрещал голос: – Алло, вторая травматология? Это лаборатория. У нас есть гематокрит вашего пациента. Пятнадцать. "Он истекает кровью", - подумал Джисон. - Нам нужна первая отрицательная, немедленно! – Кровь уже в пути. Джисон протянул руку и взял скальпель. Он почувствовал его вес, стальное лезвие удобно разместилось в его ладони. Скальпель был словно продолжением руки, частью его тела. Он торопливо перевел дыхание, вдыхая запах спирта и талька хирургических перчаток. Тогда прижал лезвие к коже и сделал надрез, точь-в-точь по центру живота. Скальпель оставил алую полосу на белом полотне кожи пациента. – Приготовьте отсос и тампоны, – сказал Хан. – У нас здесь полный живот крови. — Давление упало до пятидесяти, почти не прослушивается. —Принесите кровь и плазму! Уже подвешиваю. — Проследите кто-нибудь за его сердечным ритмом. Говорите, что с ним происходит, – сказал Джи - Наблюдается тахикардия . Доходит до ста пятидесяти. Он прорезал кожу и слой подкожного жира, несмотря на сочившуюся со стенки брюшной полости кровь. Он не мог тратить время на такие мелочи. Гораздо более серьезное кровотечение скрывалось внутри, и его необходимо было остановить. Предпосылкой кровотечения, вероятнее всего, был разрыв селезенки либо печени. Брюшина выпячивалась под напором собранной внутри крови. — Сейчас будет много крови, – предостерег он и уже приготовил лезвие. Хотя он и приготовился к сильному кровотечению, первый надрез брюшины высвободил такие потоки крови, что на мгновение его охватила паника. Кровь била фонтаном, пятнала простыни, лилась на пол. Разбрызгалась на его халат. Кровь была теплой, она просочилась в его одежду. И продолжала вытекать красными реками. Джисон запихнул внутрь ранорасширители, чтобы иметь лучший обзор. Литтман вставил отсос. Кровь с бульканием потянулась в трубку. Ярко-красная струя хлюпнулась в стеклянный резервуар. —Дайте еще тампоны! – Сонни перекрикивал бульканье крови. Он уже поместил в рану полдесятка поглощающих тампонов и смотрел, как они становятся красными. Они мгновенно проникали кровью. Хан вынул их и заменил новыми, распихнув во все стороны. Отозвалась медсестра: – На экране экстрасистолия! – Черт, я уже откачал два литра крови в резервуар, – сказал Литтман. Хан поднял голову и увидел, что содержимое пакетов с кровью и плазмой быстро стекает капельницей. Они словно вливали кровь в сито. Она бежала венами и вытекала в рану. Они не могли с ней справиться. Джисон не мог зажать сосуды, скрывавшиеся в море крови. Не мог оперировать вслепую. Доктор вынул тяжелые пропитанные кровью тампоны и заменил их новыми. На несколько секунд ему удалось рассмотреть брюшную полость. Кровь вытекала из печени, но нигде не было видно места ранения. Казалось, что кровоточит целый орган. — Давление падает! - крикнула медсестра. — Зажим! - крикнул Хан, и инструмент сразу очутился в его руке. — Я хочу попробовать прием Прингла. Барроус, запихайте еще тампонов! Ошарашенный студент бросился к подносу, опрокинул кучку поглощающих тампонов и испуганно смотрел, как они падали на пол. Медсестра открыла новую пачку. – Их место внутри пациента, а не на полу, – гаркнула она. Медсестра встретилась взглядом с Ханом, и в глазах обоих промелькнула та же мысль. "И он хочет быть врачом?" — Куда их запихнуть? – спросил Барроус. - Очистите брюшную полость. Я ничего не вижу в этом море крови! Он дал ему несколько секунд на очищение раны. Тогда запихнул внутрь скальпель и разрезал малый сальник. Воспользовавшись зажимом, чтобы остановить кровотечение слева, он разглядел ножку Гиссона, через которую проходили печеночная артерия и воротная вена. Это было временным средством, но если удастся остановить поток крови в этом месте, возможно, он сможет разобраться в общем кровотечении. Это дало бы им такое драгоценное время, чтобы унормировать давление и перелить пациенту еще больше крови и плазмы. Джисон крепче сжал зажим, перекрывая сосуды в ножке. Он не на шутку взволновался, когда кровь продолжила сочиться по-прежнему. – Ты уверен, что сжал ножку? – спросил Литтман. – Я в этом уверен. А еще я уверен, что кровь вытекает не из-за брюшины. – Может, это воротная вена? Он схватил из подноса два тампона. Этот прием был его последней надеждой. Приложив тампоны к поверхности печени, он сжал ее обеими руками. – Что он делает? – удивился Барроус. – Печеночную компрессию, – объяснил Литтман. — Иногда это помогает закрыть невидимые разрывы. Предотвратить обескровливание. Все мышцы его плеч и рук напряглись, он изо всех сил старался стабилизировать давление, пережать приток крови. – До сих пор течет, – заметил Литтман. – Это не помогает. Джисон рассматривал рану и увидел, что кровь и дальше стабильно заполняет брюшную полость. «Откуда же она, чертовски, вытекает?» – подумал он. Вдруг заметил, что кровь сочится и с других сторон. Не только из печени, а также из стенок брюшной полости и брыжейки. С краев надреза. Он взглянул на левую руку выдвинувшегося из-под простыни пациента. Марлевая повязка, державшая иглу капельницы, была пропитана кровью. – Мне необходима тромбоцитарная масса и свежая плазма, немедленно, – скомандовал Хан. – И начинайте вливать ему гепарин. Десять тысяч единиц сейчас и по тысяче каждый час. – Гепарин? — озадаченно переспросил Барроус. — Но ведь он истекает кровью... – У него ДВС-синдром, – сказал Сонни. – Надо прекратить сворачивание. Литтман уставился на него — У нас нет результатов анализов. Откуда ты знаешь, что это ДВС-синдром — Пока мы получим результаты, будет уже поздно. Надо действовать сейчас. – Он кивнул медсестре. – Вливайте гепарин. Медсестра ввела иглу в вену. Гепарин был его последней надеждой. Если Джисон правильно установила диагноз, если пациент действительно имел ДВС-синдром — диссеминированное внутрисосудистое свертываемость крови, — это означало, что в его кровеносной системе образовалось огромное количество тромбов, которые поглощают полезные коагуляционные факторы и тромбоциты. Тяжелая травма, хроническая онкология или даже какая-либо инфекция могли вызвать неконтролируемый процесс формирования тромбов. По причине того, что ДВС-синдром поглощал коагуляционные факторы и тромбоциты, необходимые для свертывания крови, у пациента начиналось кровотечение. Чтобы остановить этот процесс, они должны были ввести гепарин, предотвращавший свертываемость крови. Необычайно парадоксальный вид лечения. Хан уходил на огромный риск. Если он ошибся с диагнозом, гепарин мог только усугубить кровотечение. «Да куда уж хуже». У него болела спина, руки дрожали от напряжения, ведь он все еще сжимал печень. Капелька пота сбежала по его щеке и впиталась в хирургическую маску. В телефоне снова отозвалась лаборатория: - Вторая травматология, у меня есть результаты анализов вашего неизвестного. - Слушаю, - сказала медсестра. – Количество тромбоцитов сократилось до тысячи. Протромбиновое время достигает тридцати, и присутствуют продукты распада фибрина. Похоже, у вашего пациента тяжелый случай ДВС-синдрома. Джисон поймал на себе ошеломленный взгляд Барроуса. «На студентов-медиков так легко произвести впечатление». – Желудочковая тахикардия! У него желудочковая тахикардия! Джисон мгновенно посмотрел на монитор. Отрывочная линия с острыми зубцами протянулась на экране. - Давление? - Нет. Я потеряла его. — Начните сердечно-легочную реанимацию. Литтман, ты ответственен. Хаос превращался в ураган, он бушевал вокруг него, создавая все большее смятение. В операционную залетел курьер со свежей плазмой и тромбоцитами. Хан слышал, как Литтман выкрикивал распоряжения по кардиологическим препаратам, видел, как медсестра положила руки пациенту на грудь и принялась делать непрямой массаж сердца, кивая в такт своим движениям, как механическая птичка. С каждым давлением на сердце они поддерживали работу мозга, не давали ему замереть. А вдобавок подпитывали внутреннее кровотечение. Хан всматривался в брюшную полость пациента. Он до сих пор сжимал в руках его печень, до сих пор сдерживала наплыв крови. Это ему казалось, действительно ли кровь, яркими тоненькими ручьями текла между его пальцев, замедлилась? – Надо сделать дефибрилляцию, – сказал Литтман. – Сто джоулов… - Нет, погоди. Сердечный ритм возобновился! Хан взглянул на монитор. Синусоидальная кривая показывала тахикардию! Сердце снова работало, а это означало, что кровь укачивается в артерии. – Кровь переливается? – воскликнул он. – Что там с давлением? — Давление… девяносто на сорок. Да! — Сердечный ритм стабилен. Держится синусовая тахикардия. Джисон заглянул в разрезанную брюшную полость. Кровотечение почти прекратилось. Он стоял, держа в руках печень, и прислушивался к размеренному пиканию монитора. Для него это была лучшая музыка. – Командо, – сказал он. – Думаю, мы его спасли.