Попался

— Дурак ты, Салазар, — Гриффиндор смог догнать друга только у входа в Тайную комнату. — Я же все тебе объяснял. И чем, по-твоему, ты лучше Дамблдора? — Я никогда и не собирался становиться лучше кого-то, — огрызнулся Слизерин и вошел в комнату, в которой до недавнего времени было так хорошо и уютно. Впрочем, он не сердился на Гарри: зловонную кашу заваривал не он, и чем раньше показалась выгребная яма, тем проще ее чистить. Однако это не отменяло дурного настроения основателя Хогвартса. — Ты мне нянькой, что ли, заделался, Годрик? Мне этого дерьма уже лет десять как не требуется! — Это ты так думаешь! — хохотнул Годрик и остановился, натолкнулся на тяжелый взгляд Северуса. Моментально переключился, подошел к человеку, с которым разделил плен, пытки и издевательства, который стал для него даже ближе, чем Салазар. По крайней мере, когда сковывающие Гарри чары становились особенно сильны, а пленником доставалось больше побоев, чем обычно, Годрик не пал духом лишь потому, что обнимал сокамерника, прижимал его к себе, стараясь согреть, и тихо шептал на ухо: «Мы выберемся отсюда, клянусь, что выход найдется». К Снейпу покойный Дамблдор вообще питал какую-то особенную ненависть, и на то, чтобы выходить мага после свидания с бывшим работодателем, порой уходили все крохи магии Годрика, с таким трудом накопленные за день. — Господа маги, — ледяным тоном начал Северус, оправдывая имя, — быть может, мы не будем выяснять отношения, а станем решать насущные вопросы. Хоркруксы никуда не денутся от вашей перебранки, а мистер Поттер примет нас куда благосклоннее, когда узнает, что ему не придется умирать во цвете лет, чтобы утянуть за собой тварь, уничтожившую всю его семью. «Быть может, тогда он сумеет простить», — эти слова произнесены не были, но повисли в воздухе, словно альпинист над пропастью. Годрик обнял мага за плечи и почти силой притянул к себе. Прижался всем телом, словно бы в темнице, зашептал на ухо: «Решим, выберемся, простит», — едва слышно, но с такой страстью, что показалось, будто в Тайную комнату перетащили все камины Хогвартса разом и разожгли их. — Мы всегда можем начать с тех, что спрятаны в иных предметах, — начал Снейп. — Дамблдор обмолвился, что Поттер уничтожил один из хоркруксов, и я думаю, что даже знаю, как именно: здесь, вонзил в него клык василиска. Сам почти не погиб тогда, но спасся благодаря слезам феникса. Я вспоминаю Темного лорда, и могу точно сказать: вряд ли он остановился на двух. — И сколько их, по-твоему? — Предполагаю, по общему замыслу душа Темного лорда должна была быть разделена на семь частей, включая ту часть, которая в нем самом: он всегда питал слабость к магическим числам, а к этому — особенно. — Как пальцем в небо, — поморщился Салазар. — Ты же понимаешь, что мы можем искать их до бесконечности? — Их было восемь, — неожиданно вмешался Годрик и на всякий случай пересчитал собственные пальцы, затем утвердительно кивнул. — Да, точно, восемь. — Почему? — вскинулся Слизерин. — Потому что если верить пророчеству, а Дамблдор уцепился именно за него, Волдеморт вложил свой осколок в Гарри, но ничего не знал об этом. Так что если его замысел завершен, осколков восемь. Шесть, если не считать Гарри и его самого, а он пока еще не восстановился после кладбища. Пять, если вспомнить о хоркруксе, уничтоженном самим Гарри. — Четыре, — откликнулся Салазар. Немного подумал и пояснил. — Если принять, что хоркруксом может стать и живое существо, становится понятно, почему я сумел справиться со змеей Волдеморта с таким трудом. Обычные заклятия ее не брали, она оставалась неуязвимой для режущих, взрывных, колющих и даже для Авады Кедавры. Я ударил лишь один раз, потерпел поражение и не стал пытаться дальше, ударил адским пламенем. Кто же знал, что нужно было лупить два раза, по заклятию на каждую душу. — Уже лучше, — выдохнул Северус. — Нам следует начать с истории Темного лорда, поисков памятных для него вещей. Я слышал, что с историей Гарри на втором курсе был связан Люциус Малфой, довольно близкий помощник Темного лорда. Полагаю, у кого-то из прочих доверенных лиц могут найтись и другие. Конечно, все они в Азкабане, но даже туда можно отыскать дорогу. — Начнем с Азкабана, — решил Слизерин, — это самое грубое из решений, зато у нас есть и силы, и возможности выяснить нужную информацию. Начнем… Салазар не успел договорить, потому что раздался громкий хлопок, и посреди комнаты появился сморщенный старый эльф в то ли изношенном полотенце, то ли в странной набедренной повязке. Его морщинистая кожа складками обрамляла тщедушное тело, и становилось непонятно, как бедолага еще не отправился к праотцах. И это явно был не Добби. — Стой! — в один голос воскликнули маги и вскинули волшебные палочки, потому что вслед за эльфом в комнате появился Сириус Блэк, разъяренный, брыкающийся, но словно бы сражающийся с воздухом. — Остолбеней! Первым оказался Снейп, и Блэк рухнул к ногам победителя, потеряв сознание. Северус на миг пожалел, что не использовал парализующее, ему хотелось бы посмотреть на поверженного недруга, но этот миг прошел очень быстро. — Кричер просит прощения у великих магов за вторжение! — прошамкал эльф. — Но Кричер узнал, что неправильный хозяин Сириус нарушил чары нареченных, и теперь род Блэков медленно умирает. Мало слез пролила хозяйка Вальбурга, когда пропал хозяин Регулус, мало бессонных ночей провела! Мало проклятий собрала на голову старшего сына! А теперь нет ни хозяина Регулуса, ни хозяйки Вальбурги, ни хозяина Ориона, и даже недостойный хозяин Сириус скоро совсем сгинет. — Вы чтите чары нареченных? — первым сориентировался Салазар и жестом предложил эльфу сесть. Тот проковылял к креслу, не сводя взгляда с хозяина, и осторожно вскарабкался на него. — Тайно, господин, — прошамкал Кричер. — Когда хозяйка Андромеда нашла свою судьбу, род отвернулся от нее публично, но не стал убивать недостойного жениха и выдал за хозяйкой хорошее приданое. Жизнь остальных членов рода Блэк стояла на грани из-за выбора хозяйки Андромеды, но узы нареченных священны. Род Блэк клялся в этом. — Интересно, — пробормотал Салазар, довольный тем, что Блэк нашелся так быстро, но совершенно не знающий, что теперь с этим делать. — Кричер, — медленно и осторожно начал Северус, — всем известно, что Регулус Блэк пропал, но никто не знает, как именно. Ты сказал нам, что его больше нет. Ты уверен, что он не сбежал? — Родовой гобелен благороднейшего и чистейшего семейства Блэк показывает, что хозяин Регулус погиб, — удрученно начал Кричер, и Северус досадливо поморщился: корил себя за то, что забыл о фамильном артефакте, подобный которому имели все более или менее знатные семьи. Однако домовик помялся и нерешительно добавил. — Но Кричеру не нужно было смотреть на гобелен. Кричер знал, что хозяина Регулуса больше нет, потому что Кричер видел, как это произошло. — Рассказывай! — в один голос рявкнули маги, а когда эльф вжался в спинку кресла и отчаянно замотал головой, Салазар добавил: — Иначе твоему хозяину Сириусу никогда не получить моего прощения, ведь именно мои узы он попытался разрушить. Ты ведь понимаешь, к чему эту приведет, Кричер?! Судя по гневному взгляду, которым эльф наградил своего бестолкового хозяина, все еще пребывающего в глубоком беспамятстве, Кричер прекрасно понимал, чем это грозило его возлюбленному роду Блэк. А потому он поерзал на кресле, прижал ладони к лицу, принялся раскачиваться, а затем тихо-тихо заговорил. И маги напряженно внимали истории несчастного Регулуса. Юноша столкнулся с загадкой и успешно разгадал ее, только вот путь к решению выбрал совсем уж паршивый. И недооценил собственного эльфа. И заставил его долгие годы мучиться от вины и молчания. И умер страшной смертью, которую не пожелаешь даже злейшему врагу. Кричер обливался слезами, едва ли не ежесекундно шмыгал носом, а Северус сцепил зубы и переплел пальцы, впился ногтями в тонкую кожу. Оба они сейчас еще раз вспоминали неплохого парня, который не струсил перед ужасным и не остановился перед невозможным. — Принеси мне этот медальон, — сказал Салазар. — Я помогу тебе исполнить волю твоего хозяина, а заодно дам прощение второму хозяину. Моему слову ты можешь верить. И через несколько мгновений уже с отвращением поворачивал на длинной золотистой цепочке свой собственный медальон. — Реликвии основателей! — невольно ахнул Северус. — Конечно, на меньшее, надо понимать, Темный лорд не согласился. — Не представляешь, насколько это отвратительно, — медленно проговорил Салазар, прищелкнул пальцами и подкинул медальон высоко в воздух. От медальона в разные стороны потянулись три луча, почти неразличимых, но все же видимых. — И одновременно прекрасно, потому что облегчает работу. Четыре хоркрукса? Четыре наших сокровища. И никакой Азкабан штурмовать не нужно. Гриффиндор согласно кивнул. Он хотел напомнить другу, что как минимум его меч — никакой не хоркрукс, но решил не разрушать мрачную уверенность Салазара. Уверенность — вот все, чего им сейчас так остро не хватало. Напоследок Слизерин указал острием волшебной палочкой на Сириуса Блэка. Кричер дернулся вперед, но прервать мага не посмел, и через несколько мгновений на месте мужчины оказалась крепко спящая собака. Салазар взмахнул палочкой еще несколько раз, и перед Блэком появились мягкая подстилка, миска, поилка и даже игрушка в виде обрывка каната. — Тебе придется ухаживать за ним, — Слизерин повернулся к Кричеру. — Следить, чтобы он тут ничего не испортил и не загадил, кормить, поить и развлекать. В этом виде он будет оставаться до тех пор, пока мы не закончим с делами. После этого я дам свое прощение и буду надеяться, что больше никогда не повстречаю этого человека на своем пути. — Как скажете, господин, — Кричер низко поклонился, тяжело вздохнул и пошаркал к псу. Попытался закатить неповоротливого пса на подстилку, потерпел неудачу, исчез, чтобы вернуться с хрустальным графином, наполненным чистейшей водой. — Развлекайся, — Салазар жестом предложил Годрику и Северусу присоединиться к себе, а затем осторожно двинулся по подземельям туда, куда вел первый, самый короткий луч призрачного сияния.