Faon avec le diable.

Однако утро назвать спокойным можно было с натяжкой. Аластор просыпается от столкновения его затылка с полом, вскрикивая от испуга, а после шикая от боли. Он резко принимает сидячее положение, переводя взгляд на кровать. Ну конечно. Самаэль спал в позе самоубийцы, что спрыгнул с крыши и остался вот так нелепо лежать, только вот демон ещё и храпел как не в себя. Аластор шутит в голове, что поймёт его жену, если та спит не с ним, а в другой части дома, затыкая уши. После преполагает, что только что был нагло скинут с собственного ложе чужим крылом, отчего фыркнув решает, что раз он больше не спит, то и гость пусть соизволит встать. Аластор подходит к окну, резко одергивая шторы и впуская в комнату яркий утренний солнечный свет, затем возвращается к кровати, надевая уже родной образ радиоведущего, склоняется чуть ли ни к уху Люцифера,– С добрым утром, дорогие радиослушатели! Сегодня у нас на повестке дня один говнюк, что абсолютно нагло выгнал меня с кровати, встречайте–Люцифер!–хлопает в ладоши, имитируя авации. Настроение у него явно было хорошим, раз он мстит в формате шутки, а не выливает на Самаэля ведро ледяной воды, что не могло не радовать. Люцифер просыпается от испуга, за секунды принимая сидячее положения, а крылья инстинктивно расправляются, из-за чего сейчас его можно было сравнить только с какой-нибудь сумасшедшей птахой. Три пары крыльев торчат в разные стороны, глаза распахнуты, а светлые волосы находятся в артхаусном беспорядке. Оглянувшись по сторонам и найдя перед собой только хихикающего радиоведущего во всей его красе, Люцифер взял подушку, которую раннее обнимал, и кинул её в человека. –Ты в своём уме? Я чуть на тот свет от страха не попал!– Играючи злобно, демон встал с кровати и оглянулся. Солнце светило уж слишком ярко, из-за чего пришлось зажмуриться. Они спустились вниз и обнаружили миссис Хартфельт, которая спокойно готовила завтрак. Аластор был таким обеспокоенным и радостным. Его яркая улыбка значительно отличалась от той, что он дарит незнакомым людям или коллегам. Люцифер был рад видеть её. В действительности.. прекрасное чувство – завтракать вместе и просто смеяться. Просто быть счастливым. Следующие два дня прошли для них спокойно. Аластор казался ужасно счастливым и воодушевленным, даже его подкасты стали более востребованными из-за такого хорошего настроя, который легко передавался другим. А миссис Хартфельт так вообще неожиданно ярко расцвела, подобно подснежнику. Она постоянно была на ногах и наконец, когда вышла на улицу на обычный поход в магазин, камень с её плеч сошёл. Касаемо Люцифера, он чувствовал, что последние года совсем не жил. Существуя в своей комнате и пытаясь не сойти с ума с помощью хобби, ныне он чувствовал себя обновленным. Будто стал частью чьей-то семьи, где его ценят и любят. Чувство, которое невозможно забыть. Принимая пищу с семьёй, играя на пианино (даже с Аластором получилось однажды), читая книги в приятной компании, падший чувствовал себя слишком хорошо. Так и привыкнуть можно. Любая история находит свой конец, но не их. Люцифер, покидая дом Хартфельтов, был уверен, что придет ещё – Аластор пообещал призвать его, а обещания для него не пустой звук. Миссис Хартфельт наконец здорова. Она проживёт ещё очень много лет, прежде, чем уйдет на мирный покой. Поэтому переживать не о чем. Их контракт завершён и Самаэлю пора обратно в ад. Обратно в свою дырень, но хотя бы с хорошим настроением. Возможно.. раз он увидел счастье другой семьи – не потеряет надежду в своей? Он решил для себя, что сделает двух своих девочек счастливыми, а потом обязательно покажет это Аластору. Конечно, когда тот попадет в ад естественным образом. Подходя к тому самому деревянному домику в лесу, Люцифер улыбнулся. С завершением сделки к нему потихоньку стали приходить силы, поэтому портал он мог открыть и дома. Однако для миссис Хартфельт это было бы слегка подозрительно. В любом случае прогулка по лесу хуже не сделает. –Итак.. я полагаю, что мне пора,– Сзади Люцифера образовался светящийся портал, из которого можно было увидеть комнату самого демона. Осталась такой же разгромленной, какой стала во время призыва. Забавно, что никто не убрал этот беспорядок за несколько дней. С усмешкой опустив глаза в пол, он пытался найти нужные слова, чтобы уйти красиво, прежде, чем придумал нечто более стоящее. Взяв правую руку Аластора, Самаэль легко стянул с неё привычную перчатку и, придерживая за пальцы, невесомо коснулся губами. Это был признак уважения и благодарности за проведенное время. Морнингстару не хватало такого простого бытия. –Спасибо за то, что призвал, faon. Возвращаю тебе это,– Выпрямившись, демон материализовал из того самого пепла, который так и остался здесь, книгу заклинаний и всучил телекинезом в руки радиоведущего. Аластор завороженно смотрит на то, как Люцифер касается губами его руки. Галантно. Он натягивает перчатку обратно, улыбаясь Самаэлю на прощанье и хватая восстановленную книгу. Это были чудесные дни, чего в самом начале, наблюдая за искрящим злостью от того, что его потревожили, владыкой, Аластор никак не мог ожидать. Напевая себе мелодию под нос, он направился обратно по тропинке, думая о том, как будет готовить ужин и проводить время с матушкой, что решила ещё на пару дней остаться в доме сына. Слышится хлопок, мужчина на долю секунды задумывается что это за звук, а после падает на землю. Голову пробила резкая боль, книга выпала из рук, отлетев на приличное расстояние. Всё замедляется, звуки становятся громче, мужчина чувствует, как по его лицу стекает тёплая кровь, пачкая мягкую траву, на которой сейчас беспомощно лежал ведущий, чувствуя, как силы медленно уползают из его неслушающегося тела. Кажется, сейчас он понял фразу "вся жизнь проносится перед глазами", хотя лично у него образ одного определенного человека мелькал чаще всего. Он не попрощался, не увиделся, не провёл достаточно времени с ней, отчего всепоглощающая тоска наполняла сердце. Глаза сами собой закрываются, напряжение из тела полностью уходит. Быть убитым неизвестно кем столь внезапно, и к тому же в лесополосе, где сам Аластор хоронил свои тёмные секреты, так иронично и нелепо. И ведущий ничего не может поделать со своей судьбой, чувствуя себя мерзко беспомощным. "Прости меня, mère" *** Он не просто появился здесь, его словно соткали заново, кусочек за кусочком, восстанавливая старое и добавляя новое, что разносилось жгучей болью по всему телу. Будто феникс, что восстаёт из пепла после самосожжения. Аластор резко открывает глаза, вбирая в лёгкие воздух, словно очнувшись после кошмара. Да вот только это не кошмар, а явь. Он оглядывается по сторонам–красное небо, что украшала пентаграмма, причудливые существа, что расхаживали по улицам, где-то слышались взрывы и крики. Осознание, что он попал в ад бьёт также внезапно, как ему в лоб прилетела пуля. Слишком рано, нет. Руки пробивает дрожь от осознания, что он умер. Так нелепо и неожиданно, не успев даже не то что попрощаться, а просто увидеться с матушкой. Что она сейчас чувствует? Аластору хотелось бы выпустить наружу все эмоции, однако слишком много народа лицезрели бы это, так что он держится, прикрываясь родной улыбкой. Поднимаясь с земли, он обнаруживает, что у ног лежит не то трость, не то микрофон. Поднимает, заостряя внимание на своих руках, что всё также находились в перчатках, но теперь их явно украшали острые когти. Он оборачивается, смотря на витрину какого-то магазина, что хорошо отражала всё вокруг, отчего ведущий мгновенно впадает в ступор. Сероватая кожа, красные волосы до плеч и с той же чёлкой, что и при жизни, переходящие на концах в чёрный, того же цвета глаза и бордовые белки, широкая улыбка, что теперь состояла лишь из клыков и монокль в чёрной оправе с красным стеклом. И..это оленьи рога и уши?.. От осознания эти самые уши прижимаются к голове, отчего Аластор пугается из-за непривычности и неожиданности. Он испытывал странное смешение чувств от того, что буквально стал олицетворением прозвища, которое дала ему матушка. Аластор долго рассматривает своё отражение, опираясь на микрофон, отмечая теперь ещё и чудесный костюм, что ему был очень к лицу, копыта вместо ног и смешной олений хвост, что он впредь пообещал скрыть от чужих глаз, уж больно он не вязался с таким образом. Аластор хмурит брови, ухмыляясь шире и сверкая красным светом глаз своему отражению, думая о том, что выглядит замечательно, если, конечно, упускать некоторые детали. Аластор шагает по улице, рассматривая всё вокруг, думая о своих дальнейших планах на новую, загробную жизнь. О том, есть ли тут радиостанция, ведь профессия была ему чертовски дорога и прекращать он не хотел. О матери, что осталась одна скорбеть на земле, потеряв самого дорого человека. О том, как ему найти Люцифера, ведь это единственная персона, которую ему хотелось бы встретить, да и за время, проведенное вместе, он успел начать считать того своим приятелем. Потом понимает, что тот факт, что он отправился в ад прямо вслед за Самаэлем чертовски смешон, отчего ведущий роняет печальный смешок себе под нос. Аластор чувствует себя неуверенно в новом месте, но мастером носить маски и скрывать настоящие чувства он овладел в совершенстве слишком давно, чтобы это стало проблемой. Аластор вежлив, поэтому пытается здороваться с многими, кто попадался на пути, однако получал в ответ лишь злые взгляды или скверные слова, отчего начал понимать примерный контингент местного населения, хмурясь. Услышав впервые свой же голос, он вновь удивился, ведь звучал он так, словно исходит из радио. Позже Аластор научится контролировать это, усиливая помехи или же наоборот полностью избавляясь от этого эффекта. Демону в принципе предстоит много чего открыть в себе и о многих своих способностях разузнать. Позднее, Аластору удалось найти радиобудку, опросив хоть немного идущий на контакт народ. Местного ведущего не было внутри, да и проведя в аду несколько дней, осматриваясь, он не услышал ни одного эфира. Само строение выглядело подзаброшено, но благо оборудование было рабочим, нуждалось лишь в лёгком ремонте, с которым демон быстро справился. Он стучит пару раз по своему микрофону, дабы удостовериться, что всё в порядке. "Рад снова быть в эфире, друзья!"