Большая охота

Событие зрит и безумный. – Гомер

***

Что-то больно стянуло хрупкую шею, не давая возможности сделать отчаянный вдох. Конечности, будто не принадлежали ей, тоже были прикованы к неизвестной шершавой поверхности, холодя спину. Нет, только не снова! Неужели её опять ждут эти проклятые ремни, что с каждой попыткой вырваться, затягивались все сильнее? Скарлетт завыла, в мольбе подняв глаза вверх, встречая непросветную бесконечность. Она только выбралась, вновь ощутив искусственную свободу. Её старания и борьба оказались бессмысленными, ведь все закончилось именно так, как и начиналось: её приковали! Когда дышать стало совсем трудно, Кацен опустила свой взгляд, тут же приходя в дикий ужас. Вместо ожидаемых ремней она увидела чужие окровавленные руки, что с малейшим движением крепче сжимали её тело. Из её горла раздался хрип, из глаз, солеными дорожками, потекли горячие слёзы. Она до боли зажмурилась, надеясь что это видение, что ничьи пальцы не касались её, пока не почувствовала как перед ней колыхнулся воздух. Винсент Синклер с нескрываемым наслаждением смотрел на мучение Скарлетт, держа в руках не свой охотничий нож, в лезвии которого был отражен её страх. Его хищный взгляд и нескончаемая скука в жестах были ей худшей пыткой, чем те, что она переживала на протяжении трёх месяцев. За спиной мужчины, в темноте, раздался наполненный болью стон, так напоминавший скулеж раненого животного. Как бы девушка не старалась вглядываться в, лишенную любого света, мглу, кроме знакомого силуэта, который был прикован так же, как и она, ничего не увидела. Но что-то в её душе кричало, билось в агонии, тянувшись к неизвестному, пока Винсент смеялся, качая головой. Синклер отступил в темноту, будто убирая последнюю преграду между двумя заточенными. Скарлетт рвалась вперед, бессильно рыдая над собственной слабостью. Ей необходимо добраться до него! Еще совсем немного и она сможет прикоснуться к чужим оковам. Все было напрасно: чем сильнее заточенная пыталась избавиться от крепкой хватки, тем больше тонкие пальцы сжимали её конечности. Одна рука схватилась за запястье, несколько, до боли, тянули волосы назад, вырывая их. Следы ногтей появлялись на ребрах, щеках, оставляя длинные царапины. Скарлетт слышала, как человек напротив неё, будто зеркало, так же отчаянно пытался сбросить с себя живые ремни. Раздался многочисленный шепот над ухом, сухой, из последних сил. Голоса смешались в одно беспрерывное шипение, с еле слышным плачем или рваными, мучительными стонами. Пока очередная ладонь не схватилась за её лицо, стараясь закрыть ей глаза или рот, она сумела разобрать несколько слов: « Ты такая же, как и он. Оба обречены на служение.» Скарлетт в протест услышанному, до скрипа в зубах, кусала ледяные пальцы, что хватались за края её уст, насильно натягивая ей жуткую улыбку. Из темноты вытянулась мужская рука, вся в крови и царапинах, пытающаяся дотянуться до неё, ухватиться как за единственное спасение, либо наоборот: спасти её. Но живые лианы из плоти не давали такой возможности, хватаясь за освободившуюся конечность, утягивая её обратно, оставляя фиолетовые следы от пальцев на коже. Кто-то прокричал её имя, казалось, её звали отовсюду, но она просто не могла найти того, кто пытался достучаться до неё.

***

— Подъем, Кацен! — удивительно бодрый голос пронеся где-то рядом. С неё был бесстыдно стянут плед, что являлся единственной защитой перед утренним холодом. Скарлетт резко подорвалась, озираясь по сторонам, вспоминая где заснула. Неприятный скрип дивана под ней заставил поморщиться. — Пробуждение с тобой — одно удовольствие. — Она спрятала лицо в ладонях, пытаясь избавится от последствий кошмара, и поскорее прийти в себя. Каспер уже был одет, и держал в руках стопку чего-то, что девушка не могла рассмотреть. Мужчина явно спешил и нервничал, что было заметно по его движениям. На нём был чёрный свитер, полностью закрывающий шею. В памяти стали всплывать, яркими вспышками, события прошлой ночи. Скарлетт опять закрыла лицо руками, надеясь, что охотник не заметил её смущение, что сразу появилось румянцем на её щеках. Не хватало еще и его насмешек, с утра пораньше, в свой адрес. С отступлением темноты испарилась и вся смелость. Как можно было допустить это?! Когда она потеряла контроль над ситуацией и собственными действиями? О чувствах и думать было страшно, ведь можно наткнуться на то, что могло только сильнее закопать её в яму, что она сама себе и рыла. Все должно было быть не так! У неё была одна задача: добыть нужную информацию, что могла помочь выбраться отсюда. Что же в итоге? Узнала, что её тело становится чересчур податливым в его руках, а в голове появляются недопустимые, неприличные мысли от каждого его прикосновения. А он чем лучше? Он мог остановить её! Не ответить, разозлиться…оттолкнуть от себя. Но нет, охотник, как и Скарлетт, поддался слабости, не думая о последствиях для них обоих. Глупцы! Ощущение неловкости между ними, видимо, терзали только её, ведь Каспер, внешне, был абсолютно невозмутим. Будто ничего не произошло. И девушка поняла его мысль. Все, что было ночью — осталось там, где-то возле двух теней и блеклого, трясущегося света лампы. Сейчас было место только для холодного рассвета и пустых взглядов, наполненных недосказанностью. Скарлетт затоптала ногами в землю мелькнувшую обиду, проскользнувшую где-то в душе. Не время о таком думать, о чем угодно, но не о человеке, который стоит напротив. — Пять минут на душ у тебя есть, если не успеешь — будешь догонять возле отеля. — Даже не глянув на неё, Каспер вручил ей стопку. — Второй этаж, вторая дверь справа. Девушка поплелась к лестнице, пытаясь перекривить его напускной сухой тон. Сегодня он по-особенному её раздражал. Зайдя в ванную, Скарлетт не удивилась идеальной чистоте, что так была характерна хозяину дома. Минимальное количество предметов и запах моющего создавали неуютную белизну. Стянув и бросив на пол свою одежду, она стала рассматривать себя в зеркале. Все синяки и царапины, полученные во время большой охоты, выглядели лучше, но теперь в глаза бросалось совсем другое: багровые пятна расположенные на шеи, точно доказательство, что все не было сном, одним своим видом издевались над ней, дразня. Скарлетт раздражительно стала тереть их пальцами, будто надеясь, что они просто исчезнут с её кожи. Естественно, это было бесполезно. И как теперь идти в отель? Злоба на охотника, с новой волной, глухо отозвалась где-то в сердце. Почему он все так усложняет?! Девушка стукнула кулаками по краях раковины, хоть как-то стараясь выплеснуть эмоции, что уже рвались потоком наружу. Вспомнив про истекающее время, пришлось быстро залезть под воду. Холодный душ окончательно помог проснуться. Выходить с под приятных струй совсем не хотелось, но выбора не было. Скарлетт босиком подошла к стопке, что дал ей охотник. Два чистых полотенца, в которые она сразу закуталась, и обычная мужская футболка черного цвета. Ей стало еще хуже, особенно от осознания чья эта футболка. Но желание избавиться от зеленого, больничного тряпья оказалось сильнее собственной гордости. Натянув на себя брюки, она смяла в комок оставшуюся пижаму, поспешила на первый этаж, зная, что сейчас её будет ждать недовольное лицо и ворчание. Острый взгляд, не сулящий ничего хорошего, сопровождал её со второго этажа, прям до кухни, где стоял мусорный бак. Скарлетт, даже не глянув на мужчину, прошла мимо него, не комментируя свои действия. Зеленая одежда, главное напоминание о её заточении под отелем, была демонстрировано выброшена. Девушка улыбнулась как ни в чем не бывало, пошла к выходу. Каспер вопросительно поднял бровь, на что Скарлетт махнула рукой: — Я бы хотела спалить это тряпье, но увы, не имею такой возможности. — она разочаровано поджала губы. Охотник, скрывая краткую усмешку, дёрнул головой. Он и сам хотел, чтобы она избавилась от смутно знакомой жуткой пижамы, которую точно на ком-то видел…осталось вспомнить на ком. В Скарлетт была кинута охотничья куртка, пахнущая порохом и хвоей, чтобы она не замерзла по дороге. Чувство, что подобная ситуация уже происходила, отозвалось во всем теле, согревая. Настало время возвращаться в отель, хотя признаться честно, совсем не хотелось. Охотничий домик оказался хорошим укромным местом в эту ночь, и желания покидать его она не ощущала, наоборот, осталась бы подольше, не был бы хозяин таким…таким. Шли они молча, наслаждаясь пробуждением леса. Лучи, сквозь ветви деревьев, почти не грели, но создавали игривые тени на земле, на которые и наступать не хотелось, будто боясь испортить незамысловатый узор. В какой-то момент можно было забыть какие ужасы происходили в этой местности и будут происходить этой ночью. Опять кровь испачкает невинную природу острова, оставляя неисправимый след. Когда мужчина уже третий раз потёр шею, пытаясь размять мышцы, Скарлетт не выдержала: — Я говорила, чтобы ты шел к себе, но нет…— она неудачно попыталась изобразить его голос. — …«Нет, я остаюсь тут, я остаюсь тут». И чего ты добился своим упрямством? Все тело, наверняка, болит. Каспер устало вздохнул: — Не лазила бы по моим вещам, этого бы не было. У тебя ведь тоже все затекло? Диван не самый удобный, хотя я предлагал кровать. Скарлетт тут же отмахнулась от него, вспоминая как он заснул в кресле: — Ага, чтобы ты дежурил всю ночь, не прекращая на меня пялиться. Ты бы не оставил свои вещи со мной наедине. Где-то сбоку послышался смешок, что только подтверждал её слова. Каспер и вправду настаивал на том, чтобы Кацен спала у него, но ей было слишком стыдно, поэтому она упрямо осталась на диване. А он на кресле, что стояло напротив, никак не реагируя на её немой вопрос в глазах. Тихий щелчок двери, той самой, через которую она выходила, не привлек лишнего внимания. Охотники, опасливо озираясь, прошли вглубь, надеясь, что в помещении никого не будет. К их счастью, в такую рань на кухне еще не было работников, которые, во всю, должны готовится к завтраку и громыхать посудой. Не самые приятные, но значимые, воспоминания работы официанткой, наполненные усталостью, вкусным запахом и руганью от пролитых напитков, стали всплывать в памяти, вызывая грустную улыбку. — Ты сейчас идешь прямо в номер, — он обернулся к ней, сверля строгим взглядом. — И ни шагу из него, ты меня слышишь? Девушка уставилась на него в ответ. — Хорошо, а ты к Винсенту побежишь? Надо же отчитаться, с кем ты провёл ночь. В следующий миг её лопатки ударились об холодную плитку. Каспер навис над ней, аккуратно, но требовательно держа за плечи. Руки Скарлетт упёрлись ему в грудь. Охотники, больше подходящие на двух хищников, готовые придушить друг-друга в любой момент. Но, почему-то, вместо ожидаемой злости, ощутила совсем другое, что заставило растеряться. — Хочешь повторить вчерашние события? — Его лицо было в опасно близком расстоянии от её. Она невольно дёрнулась ему навстречу, сама не замечая своего порыва. — О чём ты, охотник? — Она изобразила искреннее непонимание, нахмурив брови, будто совсем не догадывалась о чём шла речь. Рядом раздался громкий грохот. Охотники одновременно обернулись на шум, в сторону входа на кухню, встречаясь глазами с перепуганным молодым работником отеля, одетого в форму официанта. Юноша ошарашено смотрел на них, боясь пошевелиться. Под его ногами валялись металлические подносы для завтраков, которые он обронил. Девушка заметила на его плечах висевшие проводные наушники, видимо, их случайный свидетель не слышал, что на кухне кто-то есть. Трое замерли, не сводя глаз с друг-друга, ожидая пока кто-то из них первый хоть что-то предпримет. Кажется, что никто не дышал. Парень стал пятиться, его плечи подрагивали, а лицо покраснело. Затем он побежал прочь, чуть не задев посуду, что неаккуратно была сложена возле дверей. Когда чужие шаги стихли, повисла гробовая тишина. Пара смотрела в след убежавшему: Скарлетт с широко распахнутыми глазами, Каспер хмуро. — Увидел! — запаниковала девушка. — Увидел. Она схватилась за его предплечья, как за единственную опору. — Доложит! Охотник не отводил взгляда от дверей, устало вздохнул: — Доложит… Не если, а когда Винсент узнает об этом — неприятного разговора (возможно, даже, выговора) им не избежать. Каковы будут последствия для неё…а для Стормара? Что их ждет? Её тело парализовал животный страх. Кончики пальцев закололи невидимые иголки, как тогда… Каспер требовательно заглянул ей в глаза, встряхнул, чтобы она пришла в себя и обратила на него внимание. — Скарлетт, иди в номер. Я разберусь с этим. — От их перепалки не осталось и следа. Встретившись с её невидящим взглядом, он взялся пальцами за её щеки, чтобы она смотрела только на него. Впервые Скарлетт видела такое беспокойство о себе, неужели, в тот момент, она так жалко выглядела? Или причиной его действий было совсем другое?.. — Ну же. Иди! Её пальцы снова сжались на его плечах, не желая отпускать. Внутри бушевало сомнение, но охотник был настойчив. Скарлетт кивнула ему, и собираясь уже уйти, передумала. Она метнулась к нему, лишь на секунду разрешив себе обвить его руками, прижаться, хоть как-то выразить свою благодарность за то, что он есть, что он готов ей помочь. — Не делай глупостей, Кас, пожалуйста. — её голос, полный тихой мольбы, пробрал охотника до самых костей. Она так и не ощутила, как его руки легли на её спину в ответ. Каспер замер восковой фигурой, опустив взгляд. Господи, эта девушка не изменилась, она все еще до неприличия наивна для этого острова. От своих мыслей ему стало еще хуже, во рту появился кислый привкус. Когда она отступила от него, то сразу же, быстрым шагом, направилась прочь, не позволяя себе задержаться подольше. Дойдя до своего номера по её телу пробежали мурашки. Ведь ночью она бежала отсюда, а сейчас трусливо хочет укрыться ото всех. Нужно было осмотреть дверь, найти хоть что-то, что было бы доказательством. Ей это не приснилось! Кто-то скребся в дверь, как заблудшее дикое животное, кто-то пытался проникнуть сюда! Но ничего не было. Дверь была нетронутой. Никаких царапин, следов от когтей либо зубов. Все выглядело совершенно обычным. Скарлетт взялась за голову, на губах появилась растерянная улыбка. Все же сумасшедшая? Все, что она видела и слышала было злой шуткой её разума? До этого у неё не было сомнений о происходящем, но сейчас… Может это неправда? Может именно сейчас она не в себе, а дверь вся изуродована и покрыта жуткими узорами. Крохотная крупица надежды тут же исчезла, когда её пальцы встретились с идеально гладкой поверхностью. Тихий щелчок замка раздался в комнате. Скарлетт, чувствуя гложущую её пустоту, собиралась упасть на кровать, но перед этим быстро осмотрела свой номер, все еще надеясь найти хоть что-то. Не обнаружив ничего, девушка сползла на пол, сворачиваясь в калачик. Сейчас все её страхи и переживания, липкой паутиной, обволакивали все вокруг. Она чертовски устала бояться: Винсент, охота, хищники стали одним огромным кошмаром, от которого никак не удавалось проснуться. Она чертовски устала бороться: за свою жизнь. За уважение тех, кого презирает. Почему доказав, что может быть одной из лучших, все равно чувствовала чужие взгляды, что кричали об одном: что не должна была выжить в ту ночь. Жалеть себя нельзя, только не сейчас, не после всего. В голове вертелись вопросы, ответы на которые, никто не собирался говорить. А так ли они ей нужны? Пальцы больно сжали волосы у самых корней. Нужно встать. Раздался стук, что окончательно заставил прийти в себя. Скарлетт резко подорвалась, запрыгнула на кровать, чуть ли не укрывшись с головой. — Мисс Кацен, вас ждет Винсент Синклер. — голос работника был сухим, будто с ней разговаривал не живой человек, а запрограммированная машина, что никогда не даст сбой. Он положил стопку вещей на край кровати. — Я дам вам время, чтобы вы привели себя в порядок, но вам лучше поспешить. Дверь, с тихим щелчком, закрылась за ним. Девушка откинула одеяло, пытаясь найти силы встать и начать собираться на встречу с Синклером-старшим. Она не ожидала, что он продолжит сеансы после большой охоты, но, как не сложно догадаться, варианта, чтобы отказаться, не существовало. Что он будет спрашивать? А будет ли, или же вынесет ей очередное болезненное наказание, за её действия, слова, а, возможно, даже мысли. Ведь, на последних встречах, ей показалось, что он будто пытался проникнуть ей в голову, превратить её мозг в кашу и растоптать оставшийся рассудок. Скарлетт взяла в руки свежую одежду. Было ли это совпадением, но в этот раз ей предоставили водолазку, удачно закрывающую шею. Темные джинсы, что были слегка велики и вельветовая рубашка уже были надеты. Работник резко зашел в номер, показывая тем, что её время вышло. Кацен, даже не глянув в его сторону, продолжила завязывать волосы в не до конца вытянутый хвост. И как она успела спрятать в шкаф чужую футболку и куртку. Идя в сопровождении молчаливого подчиненного, её заживо съедали собственные мысли. Оказавшись перед самой дверью кабинета, Скарлетт понадобилось сделать несколько глубоких вдохов и выдохов. Она постучала, надеясь не услышать ответ. — Войдите. Охотница закатила глаза. Войдя в неожиданно светлое помещение, в нос ударил ненавистный запах сигар. Даже распахнутые окна не помогали избавиться от него. Винсент сидел за своим столом, подписывая какие-то бумаги. Скарлетт сразу направилась на стул напротив, не дожидаясь его разрешения. Мужчина на секунду поднял на неё глаза, но тут же вернул свое внимание обратно на документы. В кабинет зашел тот же работник, неся поднос с едой. От вида металлической поверхности у неё пошли неприятные мурашки. Перед ней был поставлен стандартный английский завтрак. Очередная остроумная насмешка над ней? — Здравствуй, Скарлетт. Знаешь, завтрак — самый важный приём пищи. Он влияет на все: на силу, банальную энергию, концентрацию и…— мужчина поднял на неё, взгляд, ожидая, что она сама закончит его мысль, но с неподдельным озорством в глазах продолжил. — …настроение! В мыслях проскользнуло что-то вроде: «Поэтому ты лишал меня нормальной возможности завтракать на протяжении трёх месяцев?». Скарлетт упрямо поджала губы. Поскорее бы этот театр одного актера закончился. Винсент кивнул на еду, что выглядело крайне аппетитно, сложил руки, подпирая подбородок. Кацен вяло взяла вилку, стала ковырять желток. Стоячий комок в горле в миг испортил все желание насладиться едой. — Итак…ты готова к этой ночи? — Мужчина начал разговор первым. Скарлетт подняла на него усталый взгляд. Сам сказал есть, а теперь задает вопросы. — Будто у меня есть выбор. К этому нельзя подготовиться, разве что, смириться с неизбежным. Я буду участвовать, и этого не изменить. Черный кофе, что тоже был на подносе, приятно обжег язык. Сколько она его не пила? Казалось, что целую вечность. — Не боишься? — Боюсь. — невозмутимо сказала она, отставив от себя чашку. — Мне есть что терять, поэтому я хочу вернуться с большой охоты. Винсент равнодушно дёрнул бровью: — И что же ты боишься потерять? Жизнь, чёрт возьми. Но Скарлетт лишь криво улыбнулась, оставив его вопрос без ответа. — Ладно, я не буду настаивать. Не люблю повторяться, но задам этот вопрос еще раз: как ты считаешь, смогла бы ты сейчас забрать жизнь у человека? Рука сама выронила вилку. Глупый, бессмысленный вопрос. Он ведь прекрасно знал, что она ответит. К чему это было? — Да, но буду ненавидеть себя за это. — Даже если ты защищалась? — Даже если защищалась. Я отниму жизнь у человека, хотя прекрасно буду знать, что это ваша вина. Никто не заслуживает такой смерти, кроме вас. — её холодной, почти неживой взгляд смотрел куда-то ему за спину, только дрожь в пальцах выдавали её истинные чувства. Мужчина хмыкнул, слабо улыбнувшись. Повторил её слова: — Кроме меня… Девушка сложила пальцы в замок, решила попытать свою удачу. — Почему вы соврали своим гостям? Вы сказали, что большая охота является ежегодной, но я ведь знаю, что она всего лишь вторая. Винсент Синклер вздохнул, будто она спросила о какой-то мелочи. А может так оно для него и было. — Я говорил то, что они хотели услышать. Давно ползут слухи, что я выбираю избранных для участия в большой охоте, но никто так и не смог на неё попасть. Те заплатили достаточно, чтобы в их номере появился документ о неразглашении и снятии ответственности с отеля. Скарлетт кивнула, опустив голову. Он наплел им сказочку про элитное развлечение, доступное только некоторым, а те пятеро на это согласились, отдав за это невероятные деньги. Кто ж из них знал, чем это закончится. — Двадцать лет назад постояльцы отеля тоже участвовали? Она была уверена, что Винсент как-то странно отреагировал на упоминание о старой, большой охоте. Её направление казалось правильным, но безумно рискованным. Главное, чтобы её идея не сорвалась в самый последний момент. — Нет, и думаю, что эта история уж слишком давняя, чтобы вспоминать её по пустякам. Воздух в кабинете стал тяжелее, вязче, или ей только так казалось. Она продолжила: — Ллойд не согласился бы, что это стоит забыть. Эта охота сломала его. Имя, что на секунду заставило её запнуться, вызвало новую волну необъяснимого разочарования. — Мы точно говорим об одном человеке? — Скарлетт даже немного смутилась от его возмущенного тона, будто только что он услышал нелепый бред. — Это был самый азартный человек, которого я встречал. И поверь мне, Скарлетт, этот азарт был в нем до самого рассвета. Винсент точно говорил об ее отце? Речь шла о тихом, боязливом мужчине, что отворачивался от напряженных моментов в фильмах ужасов? Нет, этот образ принципиального охотника никак не клеился с тем, кто учил делать её кораблики из бумаги. — Тогда что его так изменило и заставило бежать с острова, устроив при этом пожар? Его «азарт» перешел все границы и вышел из под контроля? — «вашего контроля» застряло в горле, так и не сумев выйти наружу. Ей стоило усилий не усмехнуться, больше провоцируя Винсента. Пазл начал слаживаться. Её глаза, такие пустые, вновь загорелись любопытным пламенем, зрачки бегали по грубым чертам собеседника, жадно выискивая признак хоть какой-то эмоции. Ответ сам рвался из неё: Что-то произошло уже после охоты. Ну конечно! Ллойд Нортвуд, такой же заложник игр Синклера, как и его дочь, успешно пережил ту ночь. Зачем ему сбегать? Обещание о свободе было сладкой, банальной ложью? А нужна ли была ему, вообще, та свобода? — Не знаю. — Абсолютно искренне произнес мужчина, слабо пожав плечами. — В какой-то момент мне показалось, что он был в восторге от происходящего и с наслаждением держал ружье в руках…А теперь я прошу покинуть мой кабинет, скоро прибудет машина. — Он указал рукой на дверь. Но Скарлетт упрямо осталась на месте, почти рассуждая в слух: — Почему вы говорите о его побеге, если он уже выиграл? Почему вы одновременно восхищаетесь и ненавидите его? — С каждым вопросом её голос становился громче, отчаяннее, будто Винсент мог её проигнорировать, не услышать в очередной раз. — Почему он стал таким?! Что произошло после рассвета?! Для него это стало последней каплей. Ему пришлось вскочить с кресла, громко стукнув кулаками об несчастный стол. — Вон, Скарлетт! Девушка сразу же смолкла, взглядом кидая молнии в его адрес. Резко встала, чуть не обронив стул, поспешила к выходу, решив больше не испытывать разгневанного мужчину. В ней тоже бушевал шторм, не переставая требовать большего всплеска адреналина, но здравый смысл был намного громче. Возле самых дверей до неё донеслось: — И да, Кацен…— он устало убрал волосы от лица. Скарлетт замерла, ожидая услышать очередную завуалированную угрозу. — Советую прекратить свои игры. Уверен, ты знаешь о чем я говорю. Я уже распорядился, чтобы в одном деле возле «Ллойд Нортвуд» было напечатано «Берг Кацен»…Не морочь ему голову. — последние слова были произнесены совсем тихо, сквозь зубы. После этого дверь хлопнула с такой силой, что стекла в книжных шкафах затрещали, а бумаги разлетелись по всему кабинету, будто бы олицетворяя её саму, и весь тот бардак в голове, что не давал ей покоя. Её медленные шаги глухо отзывались по длинному коридору. В номер возвращаться совсем не хотелось. Скарлетт остановилась на повороте нужного крыла, раздумывая обо всем, что узнала. Чувство, что она непозволительно близко к разгадке, заполнило собой все пространство. Голова стала раскалываться, поэтому пришлось массировать виски, пытаясь сосредоточиться. Ллойд Нортвуд, как бы чуждо это не звучало, был незнакомым ей человеком. Судя по рассказам Винсента, она в точности повторяла его судьбу. Его тоже держали в под отелем, готовя к первой большой охоте. Сколько он там пробыл? Три месяца? Полгода? Больше? Она никогда не замечала за ним пристрастия к охоте, Синклер же, только что заявил, что он был отличным, азартным охотником, дожившим до рассвета. Откуда, так называемый, «азарт»? Винсент соврал? Нет, что-то не сходится. Скарлетт не заметила, как почти подошла к своим дверям. Что ж, допустим, что ему не было противно происходящее…он убил неизвестное количество хищников, вернулся к Синклеру и…сбежал, поджегши отель? Бред какой. Спрятавши лицо в ладонях, она устало вскрикнула, надеясь, что в соседних номерах никого не было. Облокотилась об стену, прокручивая в голове каждую фразу, сказанную Винсентом, снова и снова. Последняя фраза особенно задела. Если Каспер узнает, то… Мысль осталась незаконченной. Стормар и другие дети остались сиротами, пока её отец воспитывал свою дочь вдалеке от острова. Раньше ей просто не хотелось верить, что родной человек причастен к этому, но теперь появился шанс, чтобы доказать его невиновность. Он же был невиновен?.. Почему отец бежал? Почему? Пожар был местью за пытки и заточение? Нет, Ллойд был дотошно справедливым и принципиальным, даже если бы он сошел с ума, то не стал бы так поступать, это совсем на него не похоже. Он бы, скорее, вернулся с журналистами, полицией, и всеми, кого смог бы затащить на паром. А может его психическое здоровье настолько стало нестабильным, что он и вправду это сделал? Вот бы были документы, где велось наблюдение о его изменениях с начала исследования и до самой охоты… Скарлетт вспомнила о той папке, что нашла у Винсента в кабинете. К её сожалению, там не было подробной информации, которая смогла бы помочь. Нужно искать что-то другое. Ноги сами понесли её прочь от номера, девушка чуть ли не бежала, чувствуя как время, до их выезда в город, заканчивается. Перед выходом на неё косо посмотрели швейцары, но не остановили. Видимо их оповестили, за чьими передвижениями стоит присматривать. Выбежав из отеля, Кацен понеслась к нужной пристройке. Вот она уже стоит в лифте, что с жутким свистом опускался вниз, под землю. И что она собирается искать здесь? До боли знакомый, длинный, белый коридор, неприветливо встретил её болезненным светом множества ламп. Только сейчас она шла по нему уже более уверенно, сама, не сопровождаемая двумя санитарами. Кто бы мог подумать, что до этого дойдет… Все ради доказательств! Она должна знать правду. Только вот вторая причина, о которой даже думать было глупо, ведь ее основной частью являлся охотник с чересчур раздутым самомнением. Открыв первые попавшиеся двери, что легко поддались, Кацен разочаровано вздохнула. Перед ней был обычный склад, заполненный белыми контейнерами, изрисованными черным маркером, видимо, датами. Не теряя возможности, Скарлетт заглянула в первые два: лекарства, лекарства и еще раз лекарства. Вторая дверь: такой же склад, но более пустой, заполненный коробками с постельным бельем и пеленками. Хоть бы не заблудится здесь. И вот наконец третья дверь, более неприметная, чем остальные. Девушка толкает её, ожидая в очередной раз встретить огромное количество контейнеров. — Долбанный архив! Наконец-то! Она метнулась меж пыльными полками, пытаясь найти нужный год. Но из-за страха, что увидит только новые записи, во рту резко стало сухо. Нет, это масштабное исследование, Винсент не смог бы допустить, чтобы все было утеряно. Он бы этого не позволил. На глаза попадается папка с нужной табличкой: 1992-1993 год. Скарлетт с энтузиастом хватает её, чуть не выронив соседние, с жадностью начинает листать страницы, обращая внимание, что на ней совсем нету пыли, в отличии от остальных. Записи вел какой-то незнакомый ей врач с американской фамилией. Указательный палец ткнул в нужное имя: Ллойд Нортвуд. 15 сентября 1992 год. Объект агрессивен, не хочет идти на контакт. Сопротивляется лечению и причиняет вред собственному здоровью… Читать было тяжело физически, и дело было совсем не в кривом почерке. Воздуха резко стало не хватать, Скарлетт на собственном теле ощутила какого было её отцу. Много названий лекарств, которые уже стали перемешиваться, замудренных врачебных терминов, непонятные числа и вот, наконец, удалось найти что-то интересное. …Объект попросил листок бумаги и уголь. Мы получили согласие и предоставили нужное для пациента. Вечером я забрал его рисунок, чтобы провести анализ… Скарлетт полистала папку и, в самом конце, нашла целую стопку рисунков, скрепленных канцелярской скрепкой. Черным углем были начерчены олени, чьи копыта были скрючены в странном положении. Пришлось опуститься на пол, держа в одной руке чужие записи, сравнивая описание с очередным рисунком. …Аппетит стал лучше. Показатели намного улучшились, мы начинаем наблюдать за результатами собственного эксперимента. Объект снова попросил о листке бумаге. Последний рисунок незначительно отличается от предыдущего. Сравнив все даты, она понимает, что одного не хватает. Внутри все вспыхивает ярким пламенем надежды. Вот оно! Вот то, что она искала. 2 марта 1993 год. Состояние объекта резко ухудшилось. Он видит как я записываю это. Объект требует часы, что он имеет виду? Ему нужно время? У объекта случилась истерика, он говорил, что отеля скоро не станет. После исследования, по его просьбе, ему был предоставлен лист бумаги. Мы не смогли его найти. Это была последняя запись, написанная резким, размашистым почерком, будто в спешке. Скарлетт стала возвращать все на места, не переставая думать о часах и о последнем рисунке. Что он имел ввиду? Может это, и вправду, был бред больного человека? Часы — лишь одно слово звенело в голове. Перед глазами её родной дом, где непрекращающееся тиканье стало неотъемлемой его частью. Огромные, старинные часы в главном холле отеля, на фоне которого они сделали глупое, но такое смешное селфи с Дебби. Небольшие, почти неприметные, в её номере. Часы были повсюду, а Ллойд твердил только про одни. Человек, который думает, что отеля скоро не станет, должен спрятать листок бумаги… Где бы его спрятала она? Вероятно, в ближайшем месте, но которое точно останется нетронутым. В архиве отеля должна быть новая и старая планировка. При первой же возможности, стоит осмотреть то, что огню удалось не уничтожить. Выйдя на улицу, Скарлетт направилась в отель, надеясь, что её отсутствие осталось незаметным для всех. Возле самых ворот на её плечи легли две тяжелые руки, удерживая на одном месте. Двое медработников, что будто поджидали её все это время, молчали, лишь крепче сжимая её плечи и руки. Через несколько минут в таком же скрюченном положении привели Артура Ларсена, что уже смирился с происходящим и шел спокойно, еле передвигая ноги. А ведь на секунду ей показалось, что у них появилась хоть какая-то свобода. Каспер пришел сам. Вечно уверенный в себе охотник, в этот раз, постоянно оборачивался на окна отеля. Только возле входа в отель можно было заметить всего лишь одного подчиненного в форме, которого, судя по его растерянному виду, обругали и послали куда подальше. Кацен проследила за взглядом охотника и поняла, что за ними наблюдают из окна на пятом этаже. Снова контролирует происходящее. Хороший, с виду, форд, серого цвета, подъехал к воротам. Под колесами затрещала брусчатка. За рулем был тот самый водитель, что обычно возил Скарлетт. Один из людей Винсента открыл дверь, подталкивая её сесть первой. Каспер, неожиданно влезший перед Артуром, залез следующим. Это стало сюрпризом, ведь она думала, что он сядет на переднее. Может, оно и к лучшему. Артур был последним. Часы на руках водителя, что сжались на руле, показывали почти одиннадцать утра. Время, чтобы ехать в город. Искать желающих отдать жизнь во имя науки и чужого безумия!