infinite

Баал никоим образом не может назвать Сару избранной. У неё было тысячи возлюбленных и до неё. Тысячи послушных солдат под её командованием, готовых бороться и умереть по ее приказу. Сара — не первая женщина, которой она пообещала «вечность». «Навсегда» «Навеки» «До конца времен» «Целую вечность» Баал знает лучше, чем полностью довериться Саре. Она пережила слишком много предательств, слишком много невидимых потерь, чтобы полностью открыть свое сердце другой. Смертные, чья привязанность коротка, быстро любят и быстро убегают, и неважно — от войны, конфликтов внутри семьи или даже своего собственного страха перед ней. Женщины, которые пробрались в ее сердце словно шпионки, подделывая любовь ради информации. Бессмертные, которые клялись вечно быть подле неё только чтобы сбежать при первых трудностях, обвиняя её в неправильности методов. Яэ Мико, которая все ещё проживает на её землях, проповедуя добродетельность в своём храме. У Баал нет привычки лгать самой себе. Она может признать: она все ещё обижена на Мико. Старая любовь из очень дальних времен; но их долгие отношения были первыми, в которых она не беспокоилась о факте смертности одной из сторон. Впервые Баал не нужно было волноваться о безопасности своей возлюбленной, потому что по силе Мико могла посоперничать с ней. Впервые ей не нужно было страшиться ужасной болезни или клинка врага, поспешно забирающего жизни, не нужно было страдать из-за короткого срока жизни, тревожно ожидая старости, которая неизбежно и беспощадно настигала каждую смертную. Яэ Мико могла быть её вечностью, если бы только она не предала её. Идеалы Баал не были рождены из любви. Они были созданы из-за необходимости; бесконечная гонка, которая в конце концов вывела её на путь Архонтки. В течение всей своей жизни её целью была вечность, пусть и причины для этого менялись сквозь века. Вечность — больше не бесконечная жизнь для больной смертной, которую она любит, не сила, что даст ей власть над каждым живым существом. Это просто гонка за непрерывным и бессрочным господством времени. Время сказывается на каждом живом существе в мире, одинаково на бессмертных и смертных. Многие теперь забытые боги древности были сведены с ума от знания бесконечного. Несомненно, Баал — одна из молодых Архонтов семёрки, но возраст — не судья силы или знаний. Вечность прошла, как и боги, почти достигнув небесных потолков. Её осознание глаз бога в этом смысле только-только открылось ей. Не так много её подчинённых назвали бы её тираншей или обезумевшей от власти, как они зовут её сейчас, год назад. Год назад, когда она начала охоту за глазами бога. Её самый радикальный приказ за все время её правления Инадзумой, который многие считают воплощением тоталитаризма, и все же. И все же Сара задала ей только один вопрос. — Это ваш искренний приказ? Упершись коленом в гладкий пол перед её троном, с опущенной вниз головой и твёрдым голосом. Крепко сжав ладони в кулаки, стиснув тот самый глаз бога, подаренный ей Баал годами ранее. Говорят, что самое дорогое, что может иметь владелец глаза бога — это собственный глаз бога. Это их ключ к невоображаемой силе, достижение, не имеющего среди себя равных. Многие убили бы ради того самого глаза бога, что Сара держит в своих руках так крепко, что у нее белеют костяшки, но она готова. Баал все еще неуверена, откуда взялась эта сокрушительная сила, это безрассудное отчаяние Сары сохранить свой глаз бога. Что сподвигло её встать со своего трона, приказывая Саре прекратить. Может быть, это была тоска на её лице, обращенном в пол. Её широко раскрытые глаза, но крепкие и стойкие руки, готовые тут же исполнить приказ. Эта преданность. Эта всевечная верность, готовая напороться на свой собственный клинок, если так пожелает её правительница. Это было тем, что притянуло Баал, привлекло её внимание. Но верность бесполезна, если дарующему нечего предложить взамен. У Баал было множество почитателей в прошлом, готовых умереть, стоило ей сказать слово, упасть к её ногам и подчиниться каждому приказу. Только у Сары есть сила, талант и ясный ум той, у которой есть все, что терять и все, что отдать. Или, возможно, симпатия Баал вообще не имеет к этому отношения; возможно, Сара тверда там, где Яэ Мико была мягка; идущая на уступки там, где её бывшая возлюбленная была столь категорична, что бесполезно было даже пытаться заговорить об этом. Баал не слишком заботит, в чем именно дело. Для неё любовь, рожденная из уважения, никак не отличается от любви, рождённой из обиды и мести. Все равно и та, и та найдут свой конец в неизбежном исчезновении её драгоценной генералессы, телохранительницы, советницы. Или, может быть, нет. Может быть, не в этот раз. Она закончит строительство статуи. Сара найдёт собственный способ жить через вечность только чтобы остаться подле своей правительницы; она доказала свою решимость во множестве других поручений, и Баал верит, что она сможет найти выход. В конце концов, в её ладонях будут лежать все глаза бога, что имеются на её землях, все еще теплые от пульсирующей внутри силы других Архонтов. Они будут помещены внутрь её статуи — символа её бесконечного владычества — и её страна познает покой. Покой достаточный, чтобы задуматься об обретении бессмертности у смертных. Баал чувствует, как тепло её кровати медленно рассеивается, как прогибается постель, когда Сара встаёт с неё. Рассвет нескоро, но Сара, вечно осторожная, всегда уходит слишком рано. И, потому что неважно, как им нравится притворяться иначе, Баал — правительница Инадзумы, выше Сары и в статусе, и в силе, поэтому она не зовёт её вернуться обратно. Нравится ей это или нет, они слишком разные, чтобы быть чем-то большим, чем это: тайные ночи и переглядки украдкой. Но, думает Баал, слушая, как молчаливо Сара покидает дворец, это скоро изменится. Когда статуя будет готова. Это не займёт много времени при их нынешнем темпе работы, учитывая отсутствие неполадок. Совсем недолго. Баал ждёт, и, когда она больше не ощущает никакого человеческого присутствия во дворце, она поднимается с постели и открывает глаза, оглядывая комнату, в которой, кроме неё, никого нет.