Вкус рома и свободы на губах

— И чем все так взбудоражены? — окидывая взглядом чересчур воодушевлённые физиономии пиратов, Фил наклонился к флибустьеру. — Правило трёх «С», Златовласка, — вальяжно протянул Илья и наклонил голову к тому, поймав на себе заострённые голубые озёрца, — Свобода, спирт и секс, — протянув последние с ухмылкой, он не мог не оскалиться при виде заалевших худых щёк юноши: внутри приятно стянуло, — А ты ожидал светского вечера от морских бродяг? — Нет, но... — Не бойсь, Златовласка, — перекинув руку через чужое плечо, Илья прошептал тому на ухо, — Будишь паинькой, и я закрою глаза на твои минусы.       Легко оттолкнув флибустьера от себя, Фил закрыл, казалось бы, пылающие лицо: он понимал, что его намерено выбивают из колеи, но противиться было выше его сил. Слишком близко, слишком откровенно, слишком... Илья вызывал внутри принца слишком много чувств, чтобы остановиться на одном. Играли ли в этом нахваливаемые им ведьминские корни, или ещё не выветрившийся ром из крови, но настрой флибустьера отличался от прошедших дней. Безумное танго раскрепащённости и дерзости — подобными уколами Илья в упование своих желаний жалил принца с ночной смены. Ухмылка, загоравшаяся хищным оскалом при виде уязвимости жертвы, не сходила с тонких губ того, казавшимися слишком алыми в те минуты смятения. Фил не выпил и глотка рома, но готов был покляться, что, лишь находясь рядом с королём трюма, был опьянён до дрожи поледяневших кончиков пальцев.       «А не думал ли ты, что наша рыжая бестия мстит нам?» — решил подать признаки жизни разум, на пару с адекватностью восприятия, но горящий азартом медовый взгляд одним выстрелом убил рациональные зачатки принца: скрывшись в прохладном трюме, Фил в полуоборочном состоянии сполз по излюбленной стенке за бочками.       Жар в груди раскатывался громом с каждым отстуком сердца. Все знания, с таким трудом вдалбиваемые королевским медиком, разом расплылись в белокурой голове, присоединяясь к разуму — болящие от дыхания рёбра и нисходившая температура с одновременным холодом рук не складывались с привычным состоянием. Убеждённость в болезни держала Фила в нелепой попытке оставаться на плаву, но один побег в трюм напоминал об угрозе манящей янтарной пучины.       «Возьми себя в руки, Черных! План, помни о плане, чёрт возьми!» — от бессилия припав к прохладной поверхности, Фил не замечал царившего вокруг шума и усилившегося гогота пиратов.       Чайки оповестили о приближавшемся порту.

***

      Серость небосклона давно сменилась пурпурными, а следом и голубоватыми оттенками, как только судёнышко причалило к берегу. Под подошвой сапог перекатывалась галька, прерывая затянувшиеся молчание между друзьями. Лишь дыхание травника и посапывание Крипа поддерживали негласный протест тишине.       Наивно. Глупо. Опромечево.       Кира не приводила более аргументов. Этого набора хватало, чтобы поставить под сомнение адекватное восприятие реальности юного стража и объявить тому бойкот. К сожалению, не поддерживаемый братом.       Записка. Почерк. Встреча.       Выступали впервые минуты жаркого спора на стороне Мещерякова. Он верил своим глазам, словам Буши и фактам. Пока рассудок его не оставлял уж точно, а потому и сдаваться Сменкиной он не собирался. Фил сбежал в тот день — да. Причина не особо ему понятна пока, но это страж ещё успеет выяснить. Если повезёт, то сегодня же. Главное не слушать лучницу и продолжать поиски. Он близко, и Арт чувствует это. — Ты... — Нет, — прервав заранее не несущие ничего хорошего для него, Арт обернулся к пылающим карим глазам, — Мы уже прибыли. Куда нам деваться? Ты не хочешь помочь Филу? — Вот чего ты начинаешь? Я такой же ему друг, но вот почему-то кто он такой, знаешь только ты, — Кира в сотый раз скрестила руки, но продолжала идти лёгкой поступью в такт стражу, — Пойми же, мы с Виком пошли за тобой на его поиски, оставили работу и семью, не для того, чтобы сейчас трепать тебе нервы. Мы верим тебе и твоим словам. Но, серьёзно, понять, почему Фил сбежал тогда и оставил записку, на минуточку, в нашей комнатушке, не можем. Тот, кого мы знаем, конечно, беспечный придурок с одним лишь ветром на уме, но чтобы...       Голос лучницы затих, когда её плечо встретилось с чужим. Карий взгляд прожёг преграду в тот же момент. Хриплый смешок раздался порядком на голову выше её самой, но девушку это не остановило. Не раньше, не сейчас. Мужчина, походивший, откровенно говоря, на бездомного моряка, вызывал отвращение своим перегаром и дурацкой бородой с мелкими рыжими косичками. Его товарищ выглядел не лучше, если только растительностью выделялся на голове. Его отросшие патлы имели ровно такие же косички, и в добавок ко всему сальные волосы того бросались в глаза, хоть и походили на солому. — Какая хмурая, — перешагивая на здоровую ступню, мужик наклонился к лучнице, — Сколько берёшь, стервочка? — Оша...! — подали разом голос Арт с Кирой, но ладонь травника успела остановить их от опасного шага.       Пускай те и в бешенстве, да и Вик не далёк был от них, но он трезво смотрел на реальность. Два бугая с сомнительной внешностью им навряд ли по зубам, а привлекать к себе особое внимание тем более перечило их планам. Поиски проще проводить, когда на тебя не нацелен взгляд окружающих. — Дружненько вспомнили о Филе и вперёд с песней, — торопливо прошептал Вик сестре и потащил обоих прочь от косящихся и откровенно надсмехавшихся над ними мужланами, — Нам ещё ночлег искать, а вы потасовки с утра пораньше устраиваете.       Сказать, что Сменкин не прав, друзья не решились по многим причинам, но главной было то, что они видели, как травнику тяжело даются их споры и сами поиски. Здоровьем не вышел, с возлюбленной в разлуке, лучший друг пропал или похищен, так ещё и самые близкие люди не упускаю возможности пособачиться. Тому, чьё ментальное равновесие и так заметно пошатнулось, лишние перепалки сейчас представлялись в разы губительнее, чем дома. А потому, дабы не тревожить того сильнее, Кира и Арт покорно последовали за ним с негласным уговором. Нет, спорить они явно не перестанут — это выше их сил — но постараются делать это вне поля зрения Сменкина.       Крип потянулся на плечах хозяйки, чуть скинув копюшон той. Кира и во все растеряла боевой задор — животные успокаивали наравне с братом, если не сильнее. Пускай Арт все ещё и ворчал, но главный источник конфликтов погашен: можно спокойно выдохнуть. — Что ж, — хмурясь от неутихшего гнева, Арт сдался окончательно и положил руки на пояс, — Идём по старому плану и ищем дешёвую ночлежку? Разъединяться не будем. Тортуга кишит похмеляющимся мусором. Избегать разборок поодиночке будет сложно...       Спорить никто не стал: все и без того прекрасно осознавали опасность дыры, в которую они прибыли. Уповать на удачу однако никто не спешил, кроме, пожалуй, юного стража. Тот уповал на счастливые мгновения едва ли не с загадочного перешёптывания с Бушей. Остальные же надеялись, по крайней мере, выйти на след живого и здравомыслящего друга. Кира не готова отодвинуть в сторону свою теорию, которая прекрасно подпитывается особым свободолюбивым нравом Фила.       Тёмные силуеты зданий сгущались над группой друзей. Деревянные и кирпичные массивы сменяли друг друга, но неизменными оставались вывески таверн, ночлежек, публичных и торговых домов — рай для лиц, скрывающихся от морских и иных погонь и разбоев. Излюбленное место пиратов. Сменкины мало слышали о подобном месте, однако Буша во всех красках успел расписать местные калоритные заведения и их посетителей, даже пару правил, которых, к слову, запомнил лишь Вик. Кире и Арту хватило описание маргиналов, снующих здесь на каждом углу.       Небольшое здание с лиловой вывеской выросло перед ними средь чёрных окон...

***

— Собрались, парни! — задорный голос капитана усмирил гогот получивших доли пиратов, — Идём по плану. Со мной остаётся трое для закупки и погрузки на Саламандру. Провизия и так на исходе. Выбираем по жребию.       Лицо принца искозилось в то же мгновение: он не из тех, кому везёт по жребию. Бесчисленное количество выборов, сделанных ещё в Филдоре, подтверждали чуть ли не каждый раз, что он не выиграет Сменкиных. Даже тому же Мещерякову удавалось чаще. Теперь же стоит не какой-нибудь стакан самогона или действие на потеху друзьям. Нет, сейчас все гораздо серьёзнее. От итога жеребьёвки зависит его время на поиски треклятого кулона и шанс на возможный побег.       Фил, конечно, упоминул в записке о своих планах, но в действительности же о их реализации он сомневался. Во-первых, если Илья не будет в эксплуатации капитана, то за проблемным подопечным ему придётся следить больше прежнего. Во-вторых, кулона не оказалось в прошлый раз в каюте, что может, конечно, означать, что Угрюмый припрятал его где-то при себе или лучше на корабле. И это ещё при условии, что Филу удастся проникнуть на судно. Ну и, в-третьих, его отсутствие, что наиболее вероятно, заметит либо Илья, либо Угрюмый, что в разы хуже. В кратце, шанс на удачу у него не велик.       Жеребьёвка прошла вне внимания принца, увлечённого своими подчётами, отчего хлопок рухнувшей на палубу челести расслышали все. И всё бы ничего, если бы это было вызвано лишь результатом — больше Фила поразила фраза Ильи, удачно так попавшего в число счастливчиков вместе с Угрюмым и Воробьём. От одного лишь этого коллектива можно спокойно замирать в шоке, но слова флибустьера, мол, я скидываю тебя на плечи Шрама — здесь челюсть пробила палубу вместе с двойным дном. — Все остальные свободны до полудня завтра, — зацепив расплывшегося в улыбке мужчину, Пуговица чуть изменилась в лице, — Только попробуй завтра в усмерть ужратый приползти. Что смотришь, Фазан? К тебе обращаюсь. Прошлый промах помнишь?       Ледяной медовый взгляд в сочитании с ядовитой ухмылкой даже у принца вызывали дрожь, не говоря уже о несчастном пирате. — Вот и чудно. Конец разглагольствам. Разошлись! А выпавших попрошу не мять титьки и дружно, — взгляд скользнул по Угрюмому с идентичным лицом, — топать к моей каюте. Быстрее кончим, быстрее свалите.       Никто толпиться, как минутами ранее, не стал и со всей выручкой ломонулись на пристань и в глубь гавани. Выпивка и остальная похабщина волновала их больше, чем судьба товарищей и, уж тем более, надоедливого подкидыша. К слову, Фил заслуживал хотя бы горсти сожаления, ведь ему в который раз пытаются прожечь затылок те же пираты, Илья идёт к нему с недовольным и нескрываемо раздражённым лицом, ну и Шрам, который, пожалуй, лишь молчаливо провожал своего напарника, горе-любовника по совместительству. Уповал ли он на спокойные поиски кулона? Да, но разочаровываться, похоже, кредо принца. — Так, меня и без тебя ждёт прекрасный выход в порт с бараном на пару, но повторю, — Илья положил руки на чужие плечи и расплылся в ядовитой улыбки, от которой по телу юноши табунами проносились муражки, несмотря на тепло от прикосновения, — Принесёшь мне ещё больше проблем, Златовласка... — Сбросишь за борт? — смазливая полуулыбка выступает на губах, но положение не спасает. — Скормлю Угрюмому, — щёлкнув того по носу, Илья на прощание всё же искрене улыбнулся: дрожь ощущалась иначе, — Будь паинькой, не беси Шрама. Воробей и так готов на многое... Дмитрий, до встречи!       Рыжий флибустьер скрылся в капитанской каюте, оставив не до конца определившегося юношу наедине с пассией Воробья. Тот покинул их не без помощи Ильи, но взгляд его — полный зависти, злости и не ясного ему пламени — Фил запомнит на долго. Юрий хотел видеть себя рядом со своим напарником, а уж никак не не внушавшего доверия шкета. Его карие глаза точно намеривались сжечь принца, лишь бы со Шрамом никто и рядом не стоял. Странные, конечно, мысли пришли в голову Фила, но именно так он это и ощутил. Точное определение не приходило на ум, но нечто, отдалённо похожее, принц испытывал, хотя и ошибаться он мог с той же вероятностью. — Что же мне ш ним делать? — заговорил неожиданно Шрам и, не дав ответить подопечному, продолжил с прежним ровным тоном, пока сходил на причал, — Нападать Юра больше не будет, но перешекайшя ш ним реже. Илья, конечно, молодец. Почему раньше не шказал? Я бы... Эх...       «Он устал. Странно, а ведь остальные чуть ли из штанов не выпрыгивают от счастья... Может получится его сплавить в ближайшей таверне?» — оставив судно позади, Фил мельком поглядывал на бредущего в своих мыслях мужчину.       Шрам и правда отличался от остальной команды. Тихий, но не внушающий того страха, коий приходит от неизвестности. По габаритам походил на Угрюмого, но при этом худощав и с причудливыми узорами шрамов на запястье. В споры, в отличие от Воробья, влезать не торопиться, да и капитан на него жалоб не имела. Дмитрий не тот человек, что принимает всё в штыки — подытожил Фил перед тем, как врезаться в угол здания. — Впервые вижу, чтобы кто-то так врезалшя. Теперь понимаю, почему Илья тебя мне шплавил, — хмыкнув, Шрам встал перед потиравшим лоб юношей, — Ты в облаках ошобо не летай здешь. Обворуют быштренько. — Куда мы шли? — перевод темы не скрывал порозовевших худых щёк, но Филу от этого было легче. — Да, шюда, этак. Трактирчик небольшой, зато койка дешёвая. Мы ш Юрой только шюда и ходили. Любит этот чертяга проверять выдержку. Традиция у него, — улыбка пролегла на сухих губах, — За выпивку не беспокойся. Уж точно не хуже таверны капитанши. Хотя... Ты пить-то хоть умеешь, Златовлашка? — Пф, конечно. Я старше, чем кажусь, — не замечая своей откровенно детской реакции, Фил скрестил руки и намеренно выгнулся для роста, — На слабо меня берёшь? — Тише, Златовлашка, а то хребет надломишь, — хлопнув по плечу юнца, Шрам прошёл через скрипучие дверцы.       Ущемлённая гордость даст о себе знать позже, а пока, всё ещё помня главную цель, Фил проследовал в след за пиратом. Дощатые полы слегка заходили под сапогами принца, огласив о его прибытие вместе с воем скрипа дверц. Посетители даже не шолохнулись: дневная суета не поборола ещё утреннего морока. Пару опухших лиц виделись за и под крайним столиками, сизый нос местного сторожилы утонул в складах его плаща. Один лишь трактирщик держался на первый взгляд свежо и более умировотворённо. Выручка за прошлый вечер приятно оттягощала кошель на поясе. Не заметить этого хитрющего прищура во взгляде, обращённом на них вместе со скрипом, невозможно — Олег частенько делал также при мысли о кабаке.       Переступив через неизвестное и, откровенно говоря, мерзкое зеленоватое пятно, Фил не без опаски присел за столик. Почему его выбрал Шрам, оставалось пока вне понимания принца, однако царапина уж больно напоминающая корявую букву «Ю» проясняла эту особенность. — Шиди, — остановив подорвавшегося в след за ним юношу, Шрам мельком посмотрел на трактирщика, — Плачу на шегодня я, но в шледующий раз угощаешь ты.       «Вот только не будет следующего раза,» — крупицы горечи отравляли мысли Фила: Дмитрий заслуживал ответной благодарности, но тянуть ещё больше нельзя, да и становиться преступником до принятия престола уж точно. — Ну, что, Златовлашка, готов выблевать желудок? — в разрез словам тихая и дружелюбная улыбка, разве что с толикой азарта в уголках, — Зная Илью, могу поштавить, что до отключки один штакан. Хотя тот в первый раз дотянул аж до третьей. — Я настолько плох? — вздёрнув подбородок, Фил не мог подавить закипевшую в нём черныхскую кровь: гордость ценилась привыше всего в семье, — Три не мой предел. — Кто высоко летит... — Тот побеждает низших, — оборвав пирата на полуслове, Фил процитировал отца.       Ущемлённая гордость, в конце концов, взяла верх над принцем. Слишком долго терпела все унижения и принижения, кои обильно посыпались на голову юноши. Одного Илью ещё вытерпеть можно, хотя бы за его участье в плане, но вот от прочих он терпел со скрипом зубов. Шрам явно хотел лишь поддержать свою традицию, но ведь и Фил далеко не Юра.       Сущность взяла верх — первый стакан был поднят за здравие.       «План в силе. Шрам скоро потеряет бдительность, и я сбегу. Только три стакана,» — звон опустившегося стакана давно сменился азартным журчаньем продолжения спора.       И второй стакан опрокинут вместе с внутренним пламенем и задорным голосом пирата. Голова пустела, но мысли держались трезво. Третий стакан чуть подрагивал под голосом Дмитрия...

***

      Камни, кои неизбежно попадались на дороге чёрным сапогам, проносились вдаль с ниточкой пыли и врезались в преграды. Янтарные омуты хищно поглощали каждую соринку на его пути, не нароком раздражая юношу своим существованием. Даже наступивший неумолимо вечер не мог успокоить расшатанные часами работы и принудительными беседами с членами их маленького отряда нервы.       «Илюша, это дорога туда-обратно. Илья, ты процируешь Угрюмого. Илья, может перестанешь пререкаться и присоединишься к нам? Да Господи, когда же до неё дойдут мои слова! Я презираю этого мужлана! Почему это так сложно понять? А с ревнивой женкой уж тем более не имею желания разглагольствовать. Надо же, муженёк с другим оболтусом ушёл. Чего сцену-то разводить?» — пиная очередной камень, Илья не нароком попал в кого-то, что не мало удивило его. Во-первых, время как раз располагающее для заседаний в каком-либо трактире да отдыху во всех возможных барделях. А во-вторых, он не был ни на грамм уверен, что его пинка хватит для подобного казуса. — О, рыжий, — сухая, но не без того напряжённая улыбка легла на губы мужчины, — Уведи его подальше, будь дру... Будь человеком.       Оторвавшись от размышлений, Илья начал подразумевать, что потрясения на этом не закончились. В метре от него, полубернувшись, стоял Шрам и, судя по позе, кто-то ещё, но уже обвисавший на его руках. В голове мигом пронеслись тысяча и одно упование на то, что это была не причина драмы Воробья и его пассии. Но сколько бы он себя не разубеждал, тело, висевшее на смуглых руках, пошатнулось в его сторону. — Иль-ик-я, ты пришёл! — пропитанный парами спирта и хмеля юноша обвил, на удивление последнего, его кольцом рук, — Почему так долго?       Описанию состаяния флибустьера в то мгновение не передовалось словами, если только бы тот сам не провёл мысленную параллель с закипавшим чайником капитана. — Ты... — Я за ваш безмерно рад. Но валите побыштрому. Шерьезно, — не переставая оглядываться на двери трактира и улицу, Шрам подталкивал их к переулку, — Юра прибьёт его, ешли заметит. Я шдержу, но не вечно же, — в ту же минуту до них донёсся знакомый голос, — Чёрт Илья, ну будь человеком! Иди уже. — Где эта шлюха?! — Ты мне это ещё объяснишь.       Сбрасывая одну чужую руку с плеча, Илья спешно направился с Филом прочь от пирата. Страха перед Юрой у него не могло и быть — по силе они примерно равны — но вот опасения из-за реакции Шрама на того его настораживали. О вспыльчивости и ревности Воробья он успел убедиться лично за сегодняшний день. Особенно в его критицизме. Поэтому ему банально в голову не приходило, хотя скорее не мог определиться точно, отчего тот так рьянно ищет Фила и кличет о его распутностях.       Тряпичная кукла, что некогда имело имя, сейчас послушно ташилась за Ильёй, то и дело путаясь в собственных ногах. Бросить его на полпути не раз всплывало в мыслях флибустьера, но каждый раз то пресекалось при взгляде голубых озёрц. Слишком уж невинно и... Илья не мог понять второе чувство, с которым глаза юноши смотрели на него.       Они оставили далеко позади тот трактир и неудачных любовников, чьи отношения начинали посягать на спокойствие флибустьера без его на то согласия. Обшарпанные места несуразно выглядывали меж обильно украшенных флажками и рисунками стен. Илья никогда не понимал, к чему были все те усилия владельцев, если их посетители в основном состаяли из пиратов и прочего сброда. Хотя, конечно же, можно оправдать эту мишуру попытками сокрытия дел от глаз военных и патрульных, время от время заходящих в гавань.       И вот очередное здание пестрило перед глазами флибустьера своими лиловыми стенами и тёмными рамами. Голоса пьяных доносились из открытых окон, но угасали в затуманенном от речей Фила рыжей голове. Слишком сладостно пел тот, половина слов коего несуразицей вязалось в чужих мыслях, всё больше и больше занимая в них место. Гораздо проще было бы Илье держать себя в руках, если бы помимо слов он не ощущал касания тёплых рук на своих шее, талии, спине и руках. Поглаживания выходили за рамки приличия флибустьера, но и прекратить те не представлялось возможным. Хотя бы из-за того, что без него юноша и трёх шагов, не проехавшись лицом по земле, не сделает. Но не показать забывшемуся стражу его место — не позваляла гордыня. — Так, Златовласка, — начал Илья, когда чужая спина нашла опору в ближайшей стене, — Правила трёх «С» тебе безусловно пришлись понраву, но... Глаза на меня, — подняв пылающий голубым взгляд на себя, он надавил на чужую челюсть, когда хруст штукатурки обвалился неподалёку вместе с шорохом, — Я не призывал тебя упиваться до беспамятся. Так ещё и на конфликт выводить Воробья! Ты осознаешь, как подставляшь меня?       Илью не покидало двоякое чувство опасности, но посчитал, что виной в том служил юноша напротив. Паронойя сейчас была ни к чему.       Фил с полминуты блуждал мутным взглядом по чертам бледного лица, то ли ища в них ответа, то ли в попытках утонуть в янтарных омутах. Пульс юноши подскакивал ровно также, как и пропадал в ледяных обрывках сознания. Только-только холодные кончики пальцев оставили напоминание о себе на пылающей коже.       Илья ощущал перемены в этих голубых глазах, казалось, даже чувствовал борьбу смятения и страха в бущующих океанах. Дыхание спёрло, когда юноша сократил расстояние между ними до жалких миллиметров между кончиков носов. Земля начала пропадать из под ног, когда океан напротив заволокла тьма почти до конца. Мгновение, и страх накроет флибустьера с головой... — Крип, взять.       Земля не провалилась ожидаемо под ногами, но мышцы стянуло от напряжения, когда когти надавили на кожу. Илья не понимал, кто сейчас держит его в капкане, но осознание того преследующего чувства, наконец, явилось перед ним во всех красках. Тьма, что грозилась буквально мгновения назад заполнить два океана, ушла так скоро, что оставила лишь крапинки ужаса.       Фил определённо знал хозяйку существа. От осознания этого становилось дурно — безвольность юноши, несмотря на опасность, грозящую ему, рассыпались в сознании флибустьера вместе с чувствами, охватившими его. Коготки и не собирались оставлять тонкую шею в покое. — Разговор будет долгим, Фил...