Волк и Море

— Волк бежал от огня. Бежал три дня и три ночи, не останавливаясь, чтобы поесть или выпить воды. Ему казалось, что лесной пожар догоняет его, что рыжее веселое пламя вот-вот лизнет кончик хвоста, опалит шерсть. Он бежал, не оглядываясь, и только обещал себе, что отыщет Море. Необъяснимым образом Волк чувствовал, что Море сможет защитить его от огня. И поэтому он бежал, не чувствуя голода и жажды, не чувствуя боли в сбитых о камни лапах. Бежал, постоянно ощущая запах дыма и гари за своей спиной, он все бежал и бежал туда, где садилось солнце. Он искал свое Море. И однажды… — Хочу, чтобы ты подыскал мне дом. — Ты так уверен, что задержишься в Турине? Очередная встреча с руководством была назначена на вторую половину дня. Оставалось уладить формальности — и впереди первый медицинский осмотр, обязательная толпа фанатов у клиники, пришедших поглазеть на новенького, и команда. Марио испытывал почти нетерпение, но чертовы итальянцы, видимо, не могли нормально работать до обеда. После немцев и их привычки по деловым вопросам встречаться как можно раньше, такое казалось чуть ли не пренебрежением. Но раз уж договорились… Утро они с Цветковичем убили на ленивую прогулку по городу, а ближе к полудню засели на летней террасе какого-то ресторанчика. Иван взял себе сок, Марио попросил кофе, и официант, переспросив, скорчил какую-то слегка удивленную мину. Видимо, середина дня у итальянцев — слишком поздно для кофе, но, кажется, самое время для алкоголя — несколько соседних столиков были заняты офисными работниками, видимо, явившимися на бизнес-ланч, и у каждого обед сопровождался бокалом вина. Их, видимо, ничего не смущало. Марио же на это хмурился. Турин ему вполне понравился. Не такой шумный, красивый и полный туристов, как Милан, а спокойный, он чем-то напомнил немецкие города — возможно, это и подействовало. Однако, несмотря на какое-никакое внешнее сходство, в остальном тут всё было до мозга костей итальянским. После немецкой сдержанности шумная болтовня соседей за соседними столиками раздражала. Радушие официантов и их навязчивая доброжелательность казалось слишком уж наигранными. Некоторые улочки — слишком кривыми и узкими. Машины — слишком разноцветными… Поэтому, несмотря на первое, мимолетное сходство, здесь ничего не напоминало о Германии и Мюнхене. И о Тимо. — Мне здесь нравится. — Пожал плечами Марио. — Дом в Италии никогда не будет лишним. Он совсем не был уверен, что задержится. Однако, его уровень игры сейчас был достаточно высок, а нынешний тренер «Ювентуса», вроде как, вполне ценил нападающих его типажа. Всё-таки, это он лично звонил Цветковичу и предлагал Марио трансфер. А раз всё так… Шансы задержаться были неплохи. Это он мог озвучить и вслух. Но хотел ли? Хотел. И вслух не сказал бы он того, что итальянский гранд, далеко не всегда бывший грандом, зацепил его, еще когда он был совсем мальчишкой. Выступал за «Марсонию», преданно следил за битвами лучших клубов в Лиге Чемпионов. Именно тогда «Ювентус», под началом Марчелло Липпи, выиграл этот турнир и привлек внимание Марио. Команда ему понравилось, и он стал болеть за нее. Но это было очень личным моментом, и место ему было глубоко в памяти. О таком говорить вслух Манджукич не умел, и не любил. Теперь, спустя столько лет, приглашение в стан бьянконери воспринималось как знак судьбы. Нужно было начать с чистого — белого — листа, и продолжить писать — черным — свою историю. — Купил бы тогда в приморском городке, поближе к югу. Хотя, конечно же, дело твое. Посмотрю варианты. Но, сначала курсы итальянского… Встреча с руководством команды пришла в достаточно непринужденной обстановке, хоть и пришлось общаться через переводчика. Марио не сомневался, что язык, хотя бы основы, он освоит быстро. Уже сейчас он на полуинтуитивном уровне понимал некоторые слова и даже фразы, а небольшое знание испанского в этом дополнительно помогало. Перед его медосмотром у клиники собралось действительно большое количество фанатов, чтобы его поприветствовать. Всё-таки, игра за «Баварию», и завоеванная Лига Чемпионов в свое время сделали ему имя. От столь теплого приема даже настроение улучшилось. Пресс-конференция также прошла достаточно легко. С вопросами журналистов помогал переводчик, Марио избрал простую тактику вежливых и «нравящихся» общепринятых ответов, доброжелательно улыбался и шутил, часто уходя от прямых ответов. Как от серьезных, так и от каких-то, на его взгляд, совершенно идиотских — ну какое дело прессе до его татуировок и их количества? Это вообще личное, об этом он и сказал, и тяжело выдохнул в конце, не скрывая своего облегчения от того, что пресс-конференция закончена. Все прошло неплохо. Иван, правда, в итоге наворчал на него за излишнюю закрытость, обещая, что это ему еще припомнят. Марио пожал плечами в ответ. Ему было всё равно. Вольности прессы его мало интересовали, он приехал в Турин, чтобы играть в футбол, а не быть инфоповодом. И искренне надеялся, что всё сложится. — Ты, в общем-то, неплохо держался. Во всяком случае, получше того пацаненка с Сицилии, он тут, говорят, пару дней назад едва в обморок не упал перед журналистами. — Потерянное поколение слабаков. — Фыркнул в ответ на слова Цветковича Марио, слегка улыбаясь. Чужие пресски он не смотрел, предпочитая знакомиться с людьми лично. Пауло опаздывал. Он попросту проспал, так как ночью накануне не мог заснуть, читая комментарии тиффози к своему трансферу в соцсетях, а потом ворочался вплоть до момента, пока не начало светать. Его подвело собственное волнение, подвел будильник, подвело чувство времени… Утром, когда полностью собранный и одетый Омар заявился к нему в номер, он крепко спал. Агенту оставалось только гаркнуть погромче на ухо, что они опаздывают — ругать подопечного было бесполезно. Только дурак бы не понял, насколько тот волнуется. Дибала бестолково носился по номеру, в душевой перепутал вентили, обдав себя ледяной водой и позорно взвизгнув от того на весь этаж, и заставив Омара слегка заволноваться и тактично стукнуть в дверь. — Я надеюсь, ты там живой. — Закатил глаза агент, и услышал в ответ сконфуженное бурчание. Пауло всё казалось не таким, как надо. Пока он чистил зубы, пару раз попал щеткой в горло, заходясь в кашле, пока умывался, ухитрился попасть мылом в глаз. Из зеркала на него испуганно смотрел раскрасневшийся нелепый парень с максимально идиотской прической. Пряди челки рассыпались и спадали на глаза, как он ни старался их зачесать назад, чтобы выглядеть солидно. Он совсем не был похож на того, кто теперь будет одним из нападающих звездного итальянского клуба, уже несколько лет не сдающего позиции в чемпионате. Он выглядел слишком несерьезно. Может, даже недостойно? От ощущения падающей на плечи ответственности подташнивало. Хотя, может, это было из-за неудачной попытки почистить зубы. И, казалось бы, чего волноваться — с президентом и спортивным директором «черно-белых» они встретились вчера, всё обсудили и даже поставили предварительные подписи в нужных бумагах. Но, по мнению Пауло, самое сложное было впереди — сегодня его должны были представить прессе, под прицелом кучи фотокамер провести по стадиону, и познакомить с болельщиками на автограф-сессии в официальном магазине. Почему-то это ему казалось более страшным, чем просто обсуждение всяких серьезных вещей по контракту в приватной обстановке. — Мы все еще опаздываем! — Окликнул его Омар, и Пауло, наконец, отмер. Нужно было одеваться. Ни о какой еде и речи не шло, ему бы ни кусочка в горло не полезло. В машине он старался ни о чем не думать, сосредоточиться на том, что, вообще-то, его уже подписали, и впереди простые формальности, но, конечно, ничего не выходило. Руководство «Ювентуса» с самого начала отнеслось к нему с большим уважением и мягкостью, все-таки, не каждого человека, которого они хотят подписать, приглашают на матч Лиги Чемпионов, посидеть рядом с президентом клуба и прочими важными шишками, посмотреть на то, как играет клуб, в котором ему предстоит выступать. Это подкупало, как и понимание, с которым синьор Маротта, сидящий рядом, отнесся к его эмоциональности — просто смотреть матч с серьезным видом Пауло не мог, а потому, как самый обычный болельщик, подскакивал на месте, бурно и громко реагировал, и уже только потом, когда игра закончилась, он ощутил некое подобие стеснения и смущения. Однако, его заверили, что все в порядке. В прессе писали, что он — самый дорогой трансфер итальянского чемпионата, а потому должен будет чуть ли не в одиночку выигрывать теперь вообще все. Фанаты в комментариях к статьям немного сомневались — несмотря на результаты, показанные в «Палермо», Пауло казался им слишком молодым и нестабильным, а потому денег, заплаченных за него сицилийцам, вряд ли стоил. Это задевало и давило, страшно становилось представить, как его прополощут, если он провалится хоть в чем-то. А еще эта пресс-конференция… Наверняка же журналисты не удержатся от каких-то каверзных вопросов. Хорошо еще, что медосмотр был позади, потому что если бы его провели прямо сейчас, медики наверняка бы напряглись из-за результатов того же стресс-теста: сердце у Пауло частило, как ненормальное, и от волнения теперь приливами накатывала дурнота, заставляя бледнеть и потеть. Будто он не в прохладной машине, а на борту корабля, под солнцепеком и во время слишком сильной качки. Будто волны за бортом бесились с полным намерением его утопить. В таком виде в J-медикал-центр соваться точно не стоило бы. — Ты позеленел. Укачало? — Буднично поинтересовался Омар. Вот уж кому спокойствия было не занимать: его дело было сделано, своего подопечного он продал за отличные деньги, выбил неплохую зарплату и теперь мог вплотную заняться имиджевыми правами Пауло — наклевывался рисковый, но интересный по оплате вариант. — Нет. Немного волнуюсь, — Дибала прикрыл глаза, не зная, куда себя деть. Рядом со спокойным Пейроне он ощущал себя чуть ли не белкой-истеричкой, а еще очень глупо и совсем не по-взрослому жалел, что с ними не поехала мама. Или хотя бы Антонелла. Может, тогда его бы не трясло так. — Не волнуйся, — усмехнулся агент, и Пауло издал нервный смешок. Конечно, вот сейчас прямо и перестал. Их встретили люди из пресс-службы клуба. Приятного вида молодая женщина и пара ассистентов объяснили Пауло, как все будет проходить. Он молчал, точно набрав в рот воды, и только кивал в ответ. После его отвели переодеваться в тренировочное ярко-малиновое поло с логотипом клуба, еще позже пришлось посидеть перед большим зеркалом, пока какая-то девушка щекотно обмахивала ему лицо пуховкой с пудрой, пахнущей сладковато и душно, и что-то подкрашивала на лице. В «Палермо» так не загонялись перед встречами с прессой, это Дибала точно помнил, а потому такая старательность вызвала удивление. Челку ему все-таки тщательно и аккуратно уложили назад. Когда он вышел в небольшое помещение с длинным столом, когда взглянул на толпу журналистов, заполняющих это помещение и смотрящих на него пустыми объективами видео и фотокамер, у него едва не подкосились ноги. Но теперь паниковать было уже поздно, да и нельзя. Нужно было сосредоточиться, призвать на помощь все свои навыки итальянского и представить себя максимально достойно. Журналисты, точно акулы на запах крови, накинулись на самый основной его страх — как будто мысли прочитали. Вопрос об ответственности, о его стоимости и о том, не давит ли на него собственная цена, прозвучал трижды, в разных вариациях. Отвечать было сложно и на менее ответственные вопросы. Пауло мысленно молился, чтобы все поскорее закончилось, нервно касался лица, теребил рукав поло, старался дышать размеренно и глубоко — перед глазами несколько раз темнело, и он тогда опускал взгляд вниз, стараясь сосредоточиться. Та самая женщина, что встретила его перед началом, а теперь вела пресс-конференцию, в небольшой заминке между вопросами тихо поинтересовалась, все ли в порядке. — Здесь…немного жарко, — почти виновато отозвался Пауло, надеясь, что в трансляцию пресс-конференции это не попадет. Уж больно жалко это звучало. К счастью, ему в ответ просто протянули салфетку, без всяких дополнительных вопросов. Это помогло и руки занять, и избавиться от холодной испарины, выступившей на лице от волнения. Конечно же, дело было не в жаре. После окончания пресс-конференции его ждала прогулка по стадиону. Несмотря на все такое же назойливое внимание со стороны и постоянные щелчки камер, этот этап дался спокойнее — Дибала отвлекся на стадион, который обещал стать его родным домом на ближайшие три года. О семейной атмосфере, царящей в команде и структуре «Ювентуса», он слышал много, и теперь отчаянно надеялся, что сможет влиться во все это. Музей достижений команды почему-то произвел на Пауло неизгладимое впечатление. Золотой Мяч, принадлежащий Павлу Недведу, множество сияющих кубков-Скудетто, кубки Италии, награды за Лигу Чемпионов… Он, затаив дыхание, рассматривал футболки наиболее знаменитых членов команды, и мысленно примерял свою футболку с номером 21 в ряд к ним. Получится ли? Помимо денежного вопроса, огромная ответственность на его плечи ложилась и за счет того, что он, вроде как, был куплен на место Карлоса Тевеса, для него лично легендарной фигуры, как, впрочем, и для болельщиков. Тевес наколотил уйму мечей за два сезона, и покинул «Ювентус» настоящей звездой. Пауло, тщеславия не лишенный, отчасти хотел бы урвать хоть толику его славы. Вот только был не уверен, что справится. Но, конечно, хотелось. Более или менее он смог расслабиться только на автограф-сессии. К магазину пришла уйма людей, и, в отличие от журналистов, они не высказывали в нем никаких сомнений. Они тепло приветствовали его, покупали футболки с его фамилией, подходили взять автограф и желали ему удачи. В него верили, и это сразу заставляло почувствовать себя лучше. К концу дня, когда Омар забрал его, он ощущал себя выжатым, как лимон. Но почти счастливым. Самый сложный день, по его мнению, был позади. Завтра, правда, его ждала первая тренировка… Но заранее волноваться не хотелось. Звонок от Франко оказался внезапным, как гром посреди ясного неба. Пауло уже собирался спать, и теперь тупо смотрел на фотографию друга на мигающем экране, сжимая жужжащий телефон в руках. Он сорвался в Турин, почти не попрощавшись, не попрощавшись так, как Васкес того заслуживал. Сейчас, за много километров от Сицилии, было окончательно понятно — нежная привязанность к другу была, все-таки, не любовью. Иначе он бы не забыл (забил, если честно) на общение с тем на все эти несколько излишне насыщенных событиями дней. Из-за этого было стыдно. Получалось ли, что он просто использовал Васкеса ради своего физического влечения? Что вообще их связывало? И почему это стало так неважно сейчас? Разве это нормально? — Хола, эрмано! Ну что, как тебе Турин? — Голос Франко был искренне веселым, и у Пауло немного отлегло от сердца. — Я видел пресску с тобой, ты сидел зеленый, как гоблин. Скажи, что потом не блевал за кулисами, иначе мне будет стыдно за тебя! — Не блевал, — Пауло не смог сдержать улыбки. — Молодец, очень тобой горжусь, — шутливый тон друга, похоже, не являлся наигранным. Значило ли это, что для него происходящее между ними было правда просто частью доверия и дружбы? Такой странноватой взаимопомощью? Не похоже было, чтобы у Франко было разбито сердце. — Пришли мне фотку с Буффоном, ладно? — Всю тренировку только и буду, что фоткаться со всеми, — ворчливо, но со смехом отмахнулся Пауло. Они проболтали без малого два часа, и Дибала окончательно успокоился. Васкес остался его другом, был искренне рад за его сбывшуюся мечту о игре в стане бьянконери, и совершенно не упоминал то, что между ними было. Похоже, эту страницу можно было перевернуть с легкой душой. Пауло и самому было странно осознавать, что его ломка по другу так легко испарилась под новыми впечатлениями, оставив после себя безусловное доверие и благодарность. Все-таки, ему чертовски повезло, что его влечение не оттолкнуло Франко, а, похоже, только укрепило их дружбу. Дружбу, а не что-то большее. Со всем этим Пауло даже успел подумать, что, может, это был единичный случай, и теперь можно будет жить спокойно, любить Анто и не вспоминать о том, что однажды он до дрожи в коленях хотел человека своего пола. Мало ли, что это было. Юность, гормональные всплески, сублимация какого-то одиночества… Было и прошло. Перед утренней тренировкой он снова слегка заволновался, но это волнение было иного толка. Предстояло увидеть команду. Громкие имена, знакомые всем играющим в итальянском чемпионате и за его пределами. И этой команде необходимо было соответствовать. — Бамбино Дибала! — Громогласно приветствовал его на пороге раздевалки Буффон, и сразу же сгреб в отеческие объятия. — Наслышаны. Давай, не стесняйся… Не стесняться было сложно: звезды «Ювентуса» наперебой здоровались с новичком, держась неожиданно просто и свойски, а он чувствовал себя маленьким ребенком в кондитерской лавке — глаза разбегались. К счастью, нашлись здесь и «свои» — и по возрасту, и по происхождению. И по статусу новичков. Перейра и Куадрадо сразу устроили его поближе к себе — Хуан тут же поделился тем, что он тоже новенький, а высоченный чернокожий Погба высказал желание именно над этим новичком шефствовать. — Мы же тезки! Поль и Пауло! — Громко восторгался он, пока Дибала смущенно кивал в ответ. Мората, показавший себя в прошлом сезоне, подошел и сходу предпочел заговорить на испанском. Пауло едва не расплакался от облегчения — на этом языке говорить было проще всего, в итальянском он все-таки до сих пор не распознавал множество полутонов, да и некоторые звуки случайно глотал, звуча, наверное, не очень-то хорошо. — Ничего не бойся. На поле я за тобой присмотрю, сыграемся, — пообещал ему Альваро, обнимая. От него вкусно пахло каким-то парфюмом, это Пауло ужасно понравилось. Чуть меньше ему понравилось знакомство с Леонардо Бонуччи — защитник вел себя достаточно радушно, но взгляд у него был… Нет, не недобрый, но слишком уж оценивающий. Пауло невольно ощутил себя голым перед ним, и слегка смутился, не совсем понимая, чего именно. Бон то ли оценивал его, как будущего игрока, то ли пытался оценить физическую форму, и не скрывал этого… Так или иначе, впечатление было не самое приятное. Тем более, в своей физической форме Пауло был не очень уверен — тренер по физподготовке регулярно говорил, что он худоват и надо набирать мышечную массу. В этом сезоне, как оказалось, команда закупилась основательно. Матерые звезды, такие как Буффон, Барцальи, Маркизио и Кьеллини были разбавлены приличным количеством свежей крови. Впрочем, создавалось ощущение, что вся эта свежая кровь чувствует себя поувереннее, чем Пауло. Они вели себя так, будто играли тут уже года три, как минимум. Таким же немного растерянным и чужим здесь выглядел только один из новых игроков, рослый хорват с неаккуратным ежиком торчащих волос на голове. Он сидел в стороне и упорно таращился в телефон, игнорируя общий шум. — Это Марионе, он постоянно торчит в своем мобильнике, и пока не очень хорошо говорит по-итальянски, — Клаудио Маркизио плавно развернул Пауло за плечи, кивая в сторону названного игрока, а затем достал свой телефон и сделал селфи на его фоне. Видя удивление Дибалы, он мягко рассмеялся. — Всегда так делаю, хочу собрать коллекцию фото с ним и его телефоном. Тот, кого Клаудио назвал «Марионе», поднял, наконец, голову, и, встретившись с Пауло взглядом, коротко кивнул ему, приветствуя, а после снова сосредоточился на своем занятии. Дибала даже кивнуть в ответ не успел. Он чувствовал себя, как минимум морально, намного младше любого из присутствующих. Но робость испарилась, стоило им всем выйти на тренировку. Пауло сосредоточился на том, что умел лучше всего — на работе с мячом. И постепенно отпустило. Он носился с мячом, уже открыто смеялся над шуточками остальных, и изо всех сил старался отличиться в двусторонке, устроенной тренером. С Аллегри он познакомился еще на матче Лиги Чемпионов, Маротта после игры представил их друг другу. Макс был раздосадован проигрышем, и потому вел себя сухо и сдержанно, проигнорировав вежливое восхищение Дибалы и его слова о том, что он будет очень стараться. Как оказалось, не так уж и проигнорировал — в ходе двусторонней игры Макс уже несколько раз полушутливо напомнил Дибале, что тот обещал из кожи вон лезть, чтобы соответствовать. Пауло и лез. По его личному мнению, тренировка прошла хорошо. Он пару раз неплохо обогнал длинноногого и быстрого Манджукича, обокрал его, ловко уводя мяч из ног, хотя никогда не считал скорость своей сильной стороной, и это изрядно подняло настроение. Тот же рассмеялся, одобрительно сказав что-то на своем шипяще-колючем языке, но, когда Пауло переспросил, только рукой махнул. Ну и ладно, не так уж и интересно было… Впереди были тренировки и промо-компании. Их толпой вывозили на мероприятия, дружно одетых в малиновые командные поло. Пауло нравился этот цвет, несмотря на его «не мужественность». Он прекрасно знал историю «Старой синьоры», и то, что розовый, вообще-то, один из основных командных цветов. Да и после «Палермо» было бы чему удивляться. А со стороны нескольких новичков он пару шуточек в связи с цветом все-таки услышал. Омар присмотрел и снял для него хороший дом, и в Турин переехали мама и Анто. Девушка предположила, что, за счет близости Милана, продолжить карьеру модели будет только проще, и искренне обрадовалась этому переезду. Маме Турин почему-то понравился куда меньше, и она впервые заговорила о планах жить отдельно, тем более, средний сын, Мариано, давно приглашал ее в Германию. Пауло почти расстроился, но уговаривать маму остаться было бы как-то глупо и по-детски. Тем более, она же не собиралась оставлять его прямо сейчас же. День ото дня он все свободнее ощущал себя в команде, общаясь не только с новичками, но и со старожилами. Хотя, конечно, перед некоторыми все-таки немного робел еще. Вникать в командные шутки получалось все лучше, а на традиционном ужине-посвящении, где новичков заставляли петь, взобравшись на стол, он выступил даже без стеснения, хотя голос его был похож на скрипение дверных петель. Но он не стеснялся — все равно лучше Буффона тут не пел никто. А Буффон пел, хоть новичком и не был — так, из любви к искусству, похоже. За счет приятной атмосферы даже тот нелюдимый Марио оттаял, и вполне заобщался с остальными — в своей манере, правда, довольно сдержанно. Пауло это почему-то порадовало: в те дни, когда этот человек все еще держался поодаль, становилось как-то не по себе. Они все будто сплотились уже, а он отдельно — и это воспринималось неправильно. Он даже предпринял попытку сам разговорить его, как-то за обедом подсев к нему за столик. Марио медленно поднял на него взгляд, и у Дибалы сразу вылетели все слова из головы — на него смотрели хмуро и не очень приветливо. — Привет…а…можно с тобой пообедать? — Неуверенно промямлил он. — Если не будешь много трепаться, — Марио пожал плечами, возвращая свое внимание к тарелке. Рядом лежал телефон, на экране которого, кажется, была открыта переписка с кем-то, и Пауло поскорее отвел взгляд, чтобы сокомандник не решил, будто он лезет не в свое дело. — А что ты сегодня выбрал на обед? — Попробовал он отвлечься, и услышал в ответ недовольный вздох. — Разговаривать, когда ешь, вредно. Твой диетолог тебе такого не рассказывал? — У меня нет диетолога, — смутился Пауло. — Обратись к командному. Расскажет. Манджукича чужая липучесть почему-то раздражала. Он уже был наслышан о стоимости Пауло, и о его значимости для команды. Этот аргентинец дорого стоил, был, вроде как, многообещающе талантлив, похоже, уже успел понравиться всей команде… Марио таких не любил. Эти юные перспективные звезды, взращенные во внимании и восхищении от окружающих часто вне поля оказывались инфантильными, неприспособленными к жизни детьми, имеющими огромное чувство собственной важности и затевающими ссоры в раздевалке, а на поле были, несмотря на талант и умение забивать, готовы расплакаться и упасть от любого легкого толчка. Конечно, он утрировал, но, в целом, похожее имело место быть. И Пауло сходу казался ему одним из таких. Было, правда, любопытно взглянуть на него в игре, так как на тренировках он был хорош. Но вот твердости характера от него Марио не ждал, и это сразу делало Пауло неинтересным в его глазах. Вот и сейчас, после его слов, Дибала как-то съежился, пристыженно уткнулся взглядом в тарелку и умолк. Марио даже подумал, что он сейчас уйдет, но тот почему-то остался, пока не покончил с обедом. — Спасибо за компанию, Марионе, — вежливо поблагодарил он в конце, и Манджукич только неопределенно помычал в ответ. Пауло, едва отошедшего от стола, тут же подхватил Альваро, улыбаясь, и увлек подальше. Сам Марио довольно неплохо общался с капитаном — Буффоном. Тот, несмотря на возраст, имел какое-то ребячливое иногда поведение, но в нужные моменты мгновенно собирался и становился лидером команды, покрикивая на ребят на тренировках. Не вызывал у него отторжения и Маркизио, доброжелательный и вежливый итальянец, чертовски красивый для футболиста — с его внешностью логичнее было бы стать моделью. Или вообще окаменеть, став мраморной статуей. Едва поймав себя на мысли о чужой красоте, Манджукич почти испугался. Ему не нужны были проблемы еще и здесь. И, хоть он и не ощутил никакого влечения, сам факт обращения внимания на чужую внешность его изрядно напряг. В тот день он старался держаться подальше от остальных на тренировке, пока это позволялось упражнениями, а позже, в душе, выкрутил воду до максимально горячей отметки, ошпаривая плечи и спину, стиснув зубы до скрежета, чтобы не зашипеть от боли. Но лучше было так. Выработать рефлекс, выучить, что неправильные мысли влекут за собой наказание. Лучше было сразу проучить себя, напомнить хотя бы телу, что он — больной ублюдок с больными мыслями, и не должен допускать их вообще. Тем более, в отношении абсолютно нормальных людей. Хотя, конечно, нормальными бьянконери иногда можно было назвать с большой натяжкой. Порой количество непристойных шуток в раздевалке просто зашкаливало. Тот же Буффон игривым басом то и дело предлагал кому-нибудь потереть спинку под нестройный гогот команды, а Перейра просил Джорджо не разгуливать голым, потому что размахивание хером перед носом молодежи ничем хорошим не заканчивается. Альваро, проходя, совершенно не стесняясь, мог облапать любого за зад и услышать в ответ отнюдь не угрозу остаться без рук, а сальную шуточку о том, что ему давно пора жениться на своей подружке, или о том, что, похоже, ему мало этой самой подружки и хочется грубой мужской любви. Может, кому-то все эти приколы и показались бы двусмысленными, но тот же Марио слишком хорошо знал, что нигде так много и неоднозначно не шутят по поводу гомосексуальности, как в компании самых нормальных мужчин. Ему было такое вполне привычно, а еще было довольно забавно наблюдать, как от подобных выходок в отношении себя заливался румянцем Дибала, и, смешно спотыкаясь в словах, просил отвалить. Только подтверждая этим мысли о том, какой же он домашний и тепличный парень. Предсезонка подходила к концу. Днями напролет Пауло тренировался, порой выпрашивая у Аллегри дополнительную нагрузку. Ему не терпелось поскорее показать себя, он был почти уверен, что его выпустят в одном из первых матчей сезона. А ночами он таращился в экран телефона, и внутренне умирал. Чего только о нем не писали. Почему-то, даже не увидев его еще в деле, люди считали совершенно нормальным заранее считать его никчемным наемником, приехавшим за деньгами и решившим сесть на шею команде. В товарищеских матчах сезона он себя толком не показал. В игре с «Боруссией» Аллегри заменил его в самом начале второго тайма, и только товарищи по команде, встретившие Пауло на скамейке запаса, смогли его немного успокоить. — Это не ты был так плох. Это же товарняк, и Мистер просто наигрывает разные составы, не парься так, — ободряюще бросил ему Эвра, которого минутой назад сменил Кьеллини. Пауло только вздохнул, ощущая себя не в своей тарелке. Матч они всухую проиграли, не забив ни единого мяча. Матч с «Лехией» в неприветливом Гданьске тоже не принес Пауло никакого удовлетворения, несмотря на то, что команда повела в счете буквально с четвертой минуты — забил Погба, и с передачи Пауло. Он было решил, что теперь-то его оставят подольше поиграть, и, может, вот-вот он забьет сам — но черта с два. Его снова сменили после одного тайма, и он совсем скис, глядя, как гоняют мяч остальные. Мората, которого заменили почти в конце, упал рядом на сиденье, сгреб его в объятия, потормошил, шепча, что это несерьезные игры, тут не нужен результат, это просто тренировка… А через десять минут они оба вскочили на ноги, возмущенно и разочарованно заорав: в ворота бьянконери забил Букса, сравнивая счет. До конца оставалось жалких семь минут. Почему-то Пауло переживал из-за вероятной ничьи еще больше, чем из-за недавнего поражения от немецкого клуба — возможно, потому, что к раннему голу Поля, давшему им преимущество, был немного причастен сам. На девяностой минуте, за секунды до свистка, по воротам «Лехии» пробил Манджукич. Голкипер не взял мяч. Скамейка запасных «Ювентуса» взорвалась радостными криками. Пауло едва сдержался, чтобы не перемахнуть ограждение и броситься поздравлять сокомандника — отчего-то, за него он обрадовался так, как вряд ли бы порадовался за себя. Возможно, этот гол, пусть и забитый в товарняке, сделает этого, немного отстраненного от всей команды, человека, немного общительнее?.. Матч с «Марселем» Пауло почти не запомнился. Он вдруг осознал, что впереди — настоящий сезон. Не тренировочные товарищеские матчи, а серьезные игры. И это почему-то почти испугало его. Тренер, судя по всему, не особенно в нем уверен. Фанаты относятся скептически, ведь, стоя такую сумму, он и в товарняках должен был сиять по-полной. Что он будет делать с таким настроем в сезоне? К матчу за Суперкубок Италии готовились изо всех сил. На тренировках Макс срывал голос криками, Буффон, не жалея, пихал защите. Спокойными кажется, оставались только Погба и Манджукич. Первый был железно уверен в себе, второй — просто работал на тренировках с полной отдачей. Эмоции, кажется, были вообще не по его части. Мората активно помогал Пауло осваиваться — и на поле, и вне его. Будучи ровесниками и испаноговорящими, общий язык они нашли легко, и Альваро, обладая чуть менее чувствительным характером, изо всех сил старался подбодрить новичка, чтобы тот перестал так загоняться. — Футбол — это же просто игра. Перестань переживать, дай ты себе просто наслаждаться… Много всего происходит в голове, а не в ногах, и пока в голове каша, ты не заиграешь, — он тыкал Пауло в лоб, заставляя смеяться и ответно получал шутливые тычки в ребра. Их объединяло многое — любовь к футболу с детства, не самый простой путь в мир этой игры. Роднило даже то, что оба когда-то забивали на школьные занятия ради того, чтобы погонять мячик. — Я школу-то с трудом закончил, — признавался Пауло. — А смотришь иногда на кого-то, а кто-то и универ охватить успел… — Ненавижу математику, — соглашался Альваро. — Да кому вообще нужно это образование… Состаришься, уйдешь из футбола — тогда и получишь какую-то науку. Успеется. Альваро с детства мечтал о игре за «Реал Мадрид». И ему даже удалось поиграть за них, правда, в итоге он все равно попал в Италию. Но любви к королевскому клубу это ничуть не уменьшило, и он частенько говорил, что однажды вернется в Испанию. Когда будет достоин. Пауло такая фанатичность была понятна. Он, правда, был немного скромнее, и, конечно, мечтал играть за «Ювентус», но и представить себе не мог, что у него всё получится и сложится. Поэтому в планах ограничивался «Бокой Хуниорс», известнейшим клубом из Аргентины. — Уговорил папу купить мне их майку, гордый, как черт — настоящая футбольная форма же, заявился в ней на просмотр в академию «Институто»… А тренер мне и говорит, мол, ты умница, парень, сделаем из тебя футболиста… только, Бога ради, не надевай сюда больше эту тряпку! Мората хохотал над этой историей до слез. Слезы смаргивал и Дибала, но не от смеха — вспоминать отца все еще было больно. Был бы он сейчас доволен сыном? Мог ли гордиться? Ведь Пауло перешел в такой серьезный клуб… Нервы у Пауло перед суперкубком почти сдавали. Видел это Аллегри, видела это и команда. Накануне полета в Шанхай, где был назначен матч, тренировка была особенно изнурительной. День выдался дождливым и ветреным, несмотря на начало августа, и в двусторонке Пауло промок и промерз до самых костей, как, впрочем, и вся команда. Уставшие и замерзшие, футболисты поспешили в душевые, и Дибала, согреваясь под потоком горячей воды, долго стоял, обхватив себя руками и рассеянно слушая то, как одноклубники перебрасываются шуточками. На душе скребли кошки — Макс огласил им предварительный состав, и в нем Пауло отсутствовал. Лететь черт знает куда, просто чтобы посидеть на скамейке запасных… Настроение портилось с каждой секундой. — Марионе, ты там свариться вздумал? — Донесся до него добродушный голос Маркизио и неразборчивый, но явно грубоватый ответ Марио. Где-то недалеко засмеялся Буффон, советуя отстать от человека. — Лучше иди сюда и дай свой шампунь, хочу пахнуть сладко, как ты. — Как я после пары таймов? — Джиджи, а мой шампунь тебе чем уже не хорош? — Шутливо возмутился Барцальи. — Приелся. — Вот не таскал бы чужие шампуни, не развелся бы с женой! Дибала устало прижался лбом к стене. Его здесь не обижали, он нашел близкого человека в лице Альваро, они неплохо сыгрались на тренировках и были неразлучны вне поля… Но кругом были одни легенды. Воины Кьеллини и Барцальи, защищающие штрафную любой ценой — и Джорджо часто щеголял разбитым лицом или головой, не жалея себя. Буффон — самый невероятный вратарь из всех, что Пауло вообще в голову приходили, так еще и капитан с огромным авторитетом. Настоящий отец для всей команды, даже для начинающего седеть Андреа. Маркизио… Утонченный и красивый, носящий прозвище «Принц», и на поле превращающийся в настоящего художника и творца. И прочие, прочие… Сейчас ему почему-то казалось, что он никогда не станет достойным этой команды. И что Макс совершенно не замечает его стараний. Не видит, на что он способен. А может, он просто избаловался тем, что в «Палермо» всегда был в старте за счет давления президента на тренеров? Выйдя из душевой, Пауло закутался в полотенце. Он проторчал в воде достаточно долго, все уже почти были собраны, а кто-то из ребят уже ушел. Подойдя к своему месту, он с удивлением обнаружил, что все его вещи исчезли. На месте осталась только маленькая сумка с мобильником и ключами, да шлепанцы. Одежды не было. И если с тренировочной формой понятно — ребята из стаффа наверняка забрали ее в стирку, как и у всех, то куда делась его обычная одежда, было решительно непонятно. Он ощутил настоящую растерянность, оглядываясь, но вокруг, кажется, никто ничего не замечал. Все спокойно собирались, и не обращали на Пауло внимания. А он, как идиот, стоял в одном полотенце и совершенно не понимал, что делать. Было понятно, что, похоже, его решили разыграть, но розыгрыш казался каким-то дурацким и почти постыдным. Тем не менее, не мог же он сейчас взять и спросить, где его вещи? Это прозвучало бы глупо и беспомощно. И, пожалуй, все бы точно стали над ним смеяться… Да и искать одежду прямо сейчас, на глазах у всех, показалось глупостью. Выставить себя таким слабаком в окружении таких игроков? Да лучше сдохнуть, честное слово. Дибала глубоко вздохнул и сел у шкафчика, доставая из сумки мобильник. Нужно было дождаться, пока все уйдут, и только тогда постараться найти одежду. Он переписывался с Анто, с улыбкой отзывался на прощания от сокомандников, покидающих раздевалку. Изо всех сил делал вид, что ничего необычного не происходит. — Ты домой сегодня не идешь? — Улыбнулся ему Альваро, и Пауло пожал плечами. — Вымотался. Еще и после душа разморило. Посижу еще минут десять и пойду. Когда дверь закрылась за Бонуччи, уходившим в последнюю очередь, Дибала отложил телефон в сторону и тихо выдохнул. Теперь можно было начинать поиски. Вроде бы, лицо перед командой он сохранил… Пауло обыскал все. Пустые душевые, уборные, обшарил пространства под сиденьями — одежды нигде не было, даже безнадежно подергал двери некоторых шкафчиков — бесполезно, их каждый запирал за собой. В отчаянных поисках он даже забрался под стол в центре помещения — там обычно оставляли воду и перекус для них, и ему пришла бредовая мысль в голову, что его вещи могли приклеить как-то к столешнице снизу. В таком виде его и застал Марио. Его самого так не испытывали — ограничились простым посвящением через распевание песен за ужином. Возможно, в новичке из «Палермо» почуяли слабину и хотели проверить, правда ли он такой ребенок, каким казался на лицо. Но ему и самому почему-то было интересно взглянуть на реакцию Пауло. И, если честно, его несколько впечатлило то, что он не стал открыто спрашивать, где его одежда, а гордо делал вид, что все идет нормально. Поэтому вернулся он намеренно, и некоторое время наблюдал за метаниями Дибалы по раздевалке через приоткрытую дверь, пока не задел ее случайно. Под скрип двери Пауло дернулся, от души прикладываясь головой о столешницу, и громко выругался, выползая из-под стола на четвереньках. И столкнулся взглядом с Марио. Тот смотрел спокойно, но с интересом, рассматривал недовольное лицо, большие оливково-зеленые глаза с ресницами, слишком пушистыми, добавляющими Дибале несерьезности и отсутствия мужественности во внешность. Пауло был красивым, и Марио признал это сразу, вот только никогда еще не смотрел так пристально. На секунду ему даже показалось, что глаза у Дибалы разные, но вглядеться он себе не позволил. Снова он смотрит на чужую внешность без равнодушия, снова сегодня дома придется напомнить себе, где его место. Его, и его ненормальных мыслей. Напомнить телу, что оно больное. Марио прерывисто вздохнул, хмурясь. — Ты чего тут делаешь? — спросил он, глядя в насупленное лицо. — А ты? — Телефон в шкафчике оставил. — Ну, а я уже ухожу, — Дибала, поднявшись на ноги, поправил полотенце на бедрах и, подхватив сумку, зашагал к двери. Марио дернулся следом, придерживая дверь. — Так и пойдешь? — А что не так? — Там же холод собачий. — Ну и что? — Простудишься. — Да и… — Пауло осекся. У него едва не вырвалось «Да и плевать, все равно Мистер не выпустит меня на игру», но он вовремя прикусил язык. Еще не хватало разныться. Манджукич хмыкнул, покачав головой. Но смотрел на Пауло он сейчас с каким-то почти уважением. Упрямец, гордец, и вряд ли тот слабак, которым показался поначалу. Терпение придет с возрастом, можно подумать, Марио сам в возрасте этого парня не злился и не падал духом, не попадая в стартовые списки. Внутри неуклюже ворочалось что-то теплое по отношению к сокоманднику — мелкий же еще совсем, да и играл где, в клубе из хвоста таблицы?.. Ни опыта, ни характера не заработал еще. Но с такой упертостью задел на характер есть. Марио прислушался к ощущением — нет, влечения не было. Только сочувствие — почти братское, что ли. Можно было немного выдохнуть и перестать ненавидеть себя. Надолго ли? — Я тебе кофту дам, у меня запасная всегда тут лежит. Накинь, и бегом до машины, — он отпер шкафчик, и вытянул с верхней полки белую плотную толстовку, кидая ее Пауло в руки. — Потом вернешь. Пауло кивнул, все еще оставаясь насупленным и хмурым, и натянул на себя чужую кофту. Та оказалась заметно ему велика — Манджукич мало того, что сам по себе был выше, так еще и носить предпочитал что-то свободное и большое. Ткань была плотной и теплой, а еще пахла как-то совсем непривычно, видимо, храня запах хозяина. Что неудивительно, если уж хранилась в шкафчике, а, может, Марио ее уже надевал… Пауло скосил глаза вниз, рассматривая изображенную на толстовке блондинистую девушку. Почему-то она казалась смутно знакомой, но он сейчас вообще не очень хорошо соображал, чтобы помнить всяческих знаменитостей. — Чего застыл? Пошли. — Спасибо, — запоздало выпалил Дибала, уже когда они выходили из тренировочного центра. Марио пожал плечами в ответ, и кивнул, через парковку отправляясь к своей машине — серому «Джипу», такому же, как у Пауло. Всей команде титульный спонсор предоставлял одни и те же автомобили, и они обязаны были являться на тренировки и на различные мероприятия именно на них, создавая рекламу. На взгляд Пауло, это было скучновато, но машина ему очень нравилась все равно. Сам он мечтал о спортивной «Ламборджини», непременно заметного яркого цвета, но на такую машину денег у него все равно не было. Может быть, однажды… В салоне он вспомнил имя девушки на кофте, и снова выскочил из машины, замахав рукой. Марио, заметив это, опустил стекло, чтобы услышать, чего еще нужно Пауло. — Тебе нравится Мерилин Монро? — Спросил Дибала, тыкая в принт. Манджукич, ждавший нормального вопроса, только хмыкнул неопределенно и отвернулся. Его автомобиль тронулся и развернулся, выезжая к воротам. Уже покинув территорию тренировочной базы, Марио поймал себя на том, что улыбается. Матч с «Лацио» проходил тяжело. Перелет заметно утомил команду, но, справедливости ради, стоило заметить, что римскому клубу тоже пришлось лететь. Пауло только тихо злился на то, что в стартовом составе его так и не появилось. Оставалось сидеть в запасе и переживать. Это был уже не товарняк, это был серьезный матч за Суперкубок Италии, и Пауло изо всех сил хотел быть хоть немного причастным к победе. Да, к победе — о другом он даже не думал. Этот кубок сегодня должны были получить они, и точка. В раздевалке Макс произнес мотивирующую речь, постарался донести, что им действительно важно взять этот кубок. Пауло слушал нервно и жадно, как будто бы сам с первых минут окажется на поле — и он хотел, о, как он этого хотел. Вместо него в стартовом составе выходили другие, и, среди них, Марио. Дибала ему, несомненно, завидовал, но все равно, когда стали расходиться — часть на скамейку, а «стартовые» в подтрибунку, он поймал его, придержав. — Удачи. Постарайся забить сегодня, — улыбнулся он, и Манджукич даже слегка улыбнулся в ответ. — Будь готов выйти на помощь. И, хоть Пауло и не был уверен, что его выпустят, внутри все равно потеплело. — Не хочешь и мне удачи пожелать? — Его сгреб сзади Альваро, промурлыкал это на испанском в самое ухо — горячо и щекотно, заставляя смущенно смеяться в ответ. Он притащился в Шанхай с командой, несмотря на мышечную травму — чтобы поддержать ребят, хоть Аллегри и был категорически против. — Тебе я всегда желаю удачи, особенно сейчас, мой калека, — фыркнул в ответ Пауло. — Обопрись на меня, не напрягай ногу. Мистер же тебя сожрет. Пойдем, провожу на трибуну… — Снимите комнату, парни! — Хохотнул рядом Погба, хлопая обоих по плечам. Игра шла тяжело и напряженно. Лихштайнер забежал вперед, сделал заброс на Марио, но тот не успел, да и подача была слишком уж правее ворот. И в следующий раз Лихштайнер бил уже сам, но, ударив на силу, ошибся и запустил мяч на трибуну над воротами «Лацио». Римляне огрызнулись парой контратак, но защита сыграла четко, сводя их попытки на нет, не давая Буффону в воротах даже напрячься толком. Пауло отвлекся на трибуны, заозирался, слушая гул болельщиков, поддерживающие выкрики и четкое скандирование. Он и в жизни бы не подумал, что здесь, в Шанхае, столько фанатов его команды. Однако они были, они заполняли трибуны и наполняли чашу стадиона шумом и гулом. В перерыве Макс предсказуемо вышел из себя — ему не нравилась ничья, тянуть до овертаймов и пенальти было нельзя. В том, что Буффон в отличной форме, он не сомневался, а вот выносливость собственной команды помимо кипера, вызывала у него сомнения. На второй тайм бьянконери вышли заметно злее. Погба после вброса Барцальи перехватил мяч у игрока «Лацио», разгоняя отличную атаку, Марио рванулся вперед, принял передачу от Поля, пробил — неудачно, прямо во вратаря, который намертво взял мяч. Он крикнул что-то Полю, извиняясь, в ответ тот только показал большой палец. Ничего, попробуют еще раз. Пауло на скамейке аж сжался от этого эпизода: если бы он сам запорол так атаку, то еще неделю бы боялся открывать интернет, фанаты наверняка заочно разорвали бы его на куски. Интересно, Марио читает, что о нем пишут в соцсетях? Как он сам справляется с давлением? Или ему все равно? Он, конечно, чемпион, много трофеев уже заработал, и выглядит чертовски уверенно… Неужели совсем не переживает, находясь в новом клубе и ошибаясь так? Тем временем на поле Погба пробил сам — сильно правее ворот. Кипер «Лацио» накинулся на своих защитников с ругательствами, Пауло только головой покачал. Он уже искусал все губы, в нетерпении кидая взгляды на Макса, надеясь на то, что тот снизойдет до замены. Тем временем в штрафной «Ювентуса» Клаудио в удивительном прыжке попытался выбить мяч, римляне выбежали в добивание — но удар уверенно взял Буффон, одобрительно крича что-то в сторону Клаудио, поднимающегося с газона. — Пожалуйста, ну давай, пожалуйста-препожалуйста, — Дибала тихо бормотал это, сверля взглядом спину Макса, обтянутую строгим пиджаком. Он будто силой мысли уже убеждал тренера выпустить его на поле. Минуты утекали неумолимо. Джиджи отбил еще один удар. Наконец, на шестидесятой минуте, Массимилиано обернулся и кивнул Пауло. Тот принялся поспешно стаскивать манишку и кофту. Невозможным счастьем показалось снова выйти на поле, поймать эмоции, войти, ворваться в игру — потеряться было совсем нельзя, нужно было идти и забивать, несмотря на то, что до конца матча было еще около получаса. Пауло обыгрался с Полем, обходя игроков противника, вдвоем они развели атаку. Поль не упускал из вида Манджукича, все время маячившего у кромки чужой штрафной. Мяч ушел влево, к Стураро, тот навесил в штрафную… Марио выпрыгнул между двумя игроками «Лацио», головой перенаправляя мяч в ворота. Скрип сетки показался Пауло громом. Они забили! Забили! Пауло замер на границе штрафной рядом с Полем, счастливо смеясь. Спустя буквально несколько минут «Лацио» едва не отомстили, еще и Бонуччи нелепо ошибся — но Джиджи был на месте, и взял удар. Расслабляться было нельзя. На этот раз мяч через правый фланг к чужим воротам протащил Манджукич. Пронесся, ударил, снова давая навес, но неудачный — чуть дальше нужной зоне. Там его встретил Погба, обыгрался с защитником и почти мягко прокатил мяч к Пауло, выбегающему вперед. Тому казалось, что время застыло, что он замахивается и бьет сводом стопы по мячу целую вечность. Мяч залетел в ворота — взять его у голкипера не было шансов. Пауло заорал от восторга, рванул вперед, раскинув руки в стороны, понесся к Полю — тот у углового флажка поймал его в объятия, закружил. На них налетели все, врезался Бонуччи сбоку, горячо задышал в ухо, Стураро повис спереди, напрыгнул сверху с воплями Эвра, Барцальи дотянулся, отечески принимаясь трепать волосы… Маркизио добежал, обнял, громко крича слова одобрения. Почему-то захотелось расплакаться — и Пауло только зубы сжал. Ну что он, ребенок что ли, в самом деле. Однако, когда ребята отошли, он опустился на колени, поднял руки вверх, плотно зажмурившись. — Пап… — Голос сорвался, и он продолжил уже мысленно, боясь, что все-таки расплачется, благодаря отца за все то, что он для него сделал. И обещая теперь каждый забитый мяч посвящать ему. Марио улыбался издалека, не ввязываясь в общую радостную свалку. Нахмурился слегка, когда увидел, что Дибала остался стоять на коленях, когда празднование с командой закончилось, и даже собрался подойти, спросить, все ли в порядке — но Пауло вскоре поднялся, потер лицо тыльной стороной ладони и побежал дальше. Марио только задумчиво посмотрел вслед. Его вскоре заменили, и Макс одобрительно похлопал по спине. Его игрой он был доволен от и до. Чего не скажешь о Дибале… Остаток матча играли на удержание счета, но Пауло, будто игнорируя это, периодами вырывался вперед, пытался создать еще — и этим создавал небольшие риски. Однако, отыграть два мяча у уже окрыленной команды за те малые минуты, что оставались, было слишком сложно для «Лацио». Вскоре они уже праздновали победу. Пауло носился совершенно счастливый, фотографировался с кубком и командой, звонил матери… Команда не жалела добрых слов в его адрес. Как и в адрес Марио — тот, все-таки, загнал в сетку римлянам первый мяч. Однако, Манджукич на похвалы реагировал скупо и хмуро, это все казалось ему излишним. Он просто выполнил свою работу — так, как от него ждали. Хотя, конечно, свою долю удовольствия от всеобщего веселья ощущал. Его смутно интересовало, что такое было с Дибалой после гола, и он даже вознамерился спросить. Правда, все время сновавший то тут, то там, Пауло куда-то испарился. Марио вышел из шумной раздевалки, в которой Эвра, кажется, уже включил с мобильника какую-то громкую музыку, и теперь все просто наперебой под нее прыгали, и прошелся по коридору. Внутри все отдалось какой-то непонятной тоской — «Ювентус» был отличной командой, их поведение было по-настоящему семейным. Они никого не выделяли, и никого не забывали, держась вместе. Но, все-таки, они не были «Баварией». Среди них не было Тимо. Именно поэтому слишком уж вливаться в празднование не захотелось. Он не был чужим для всех этих людей, теперь не был. Вот только они пока еще оставались ему чужими. Он шел, рассматривая небольшую круглую медаль на синей ленте, пока не услышал впереди какой-то очень уж сбитый шепот на испанском и смешки со знакомыми интонациями. Это заставило его замедлить шаг, а потом и вовсе остановиться, чтобы не быть замеченным. У ближайшей двери, прячась в падающей от нее тени, Дибала самозабвенно целовался с Альваро Моратой.