Маркартский Медведь

Течение жизни не известно смертным. Они не знают что будет, изнывают в неведении и боятся будущего. Почему боги скрывают от них их же судьбу? Для развлечения? Или они сами не ведают того, что будет? Или сила Великой Пряхи Мефалы не ведома даже богам, не говоря уже о смертных? Тогда, что за неведомый узел сплела Паучиха в жизнь Ульфрика Буревестника в деревне Хелген. Не иначе Даэдре стало скучно и она снова вмешалась в план смертных, наблюдая за ними. Ужасная бойня, устроенная черным драконом, будет долго сидеть в сердце любого норда. Безжалостный огонь опалял землю, языками пламени ласкал холодный камень башен, прокаляя и превращая в глянец. Темное небо разрывалось от криков людей, отвечая им каменно-огненными слезами на белую землю. Казалось, что сам Обливион поглотил маленький клочок земли и проклял души живущих там нордов. И с того момента, черная тень стала предвестником кошмара... Но сейчас, спустя неделю, как тяжелые воспоминания о деревушке остались позади, холодный Виндхельм ожил и радостно встречал своего ярла. Детишки бегали между взрослыми, клянча сладости и стягивая кошельки у зазевавшихся взрослых, пока они выкрикивали приветственную речь вернувшемуся Маркартскому медведю, въезжающему в город на отменном вороном рысаке. И жизнь заново запустила колесо событий, которую прервали Имперцы. Но теперь, на светлой коже воина, остались ярко-розовые рубцы на запястьях от веревок. Каждый раз, когда взгляд холодных голубых глаз невольно опускался на руки, воспоминания тугим жгутом обвивали разум и сердце. Черный брод, - именно в тот момент, Мефала ради забавы задела нити судьбы двоих людей, переплетая золотые струны между собой. Тяжелый вздох вырвался из груди Ульфрика, выталкивая хозяина из омута мыслей. Воспоминания о деревне Хелген, еще были свежи, отчего норд невольно при взгляде на запястья, чувствовал запах паленой кожи; в ушах настойчиво звенело от криков солдат и простых жителей. И казалось, в тот момент, когда он окунался в небытие, над головой снова замирала черная тень, прожигая алым взглядом и опаляя кожу жаром. Сколько бы ванн он не принимал, как бы яростнее не оттирал кожу, но злосчастные шрамы не давали забыть. Голубые глаза остановились на Галмаре, еще сохраняя на дне затуманенную дымку от мыслей. Они уже неделю собирали сведения с каждого уголка Скайрима. Оба понимали, что после его освобождения, надо было действовать и как можно скорее, пока Империя не оправилась после инцидента в Хелгене. Тяжелая дверь каменного зала протяжно скрипнула, впуская случайного посетителя. Слабый ветерок, гонимый сквозняком, холодными щупальцами потянулся по полу окутывая ноги Ярла. Норд невольно бросил заинтересованный взгляд в том направлении. К его трону прошла девушка, в кожаной броне и негромко ругаясь, закутывалась в плащ. Из тени мехового капюшона сверкали сапфировые глаза. Когда она оказалась возле трона, он лишь раздраженно бросил появившейся госте: — Только дураки и смельчаки приходят к ярлу без вызова. — она скинула капюшон, сбрасывая мелкие снежинки с поверхности ткани, на каменный пол, — Я тебя знаю? Галмар приглушенно усмехнулся скрестив руки на груди. Она неуверенно переступала с ноги на ногу под взглядом светло-голубых глаз настолько ледяных, словно окунулась в замерзшее северное море, а не смотрела в глаза человеку. Её светло-русые волосы были заплетены в тугую косу и терялись за плечами в складках капюшона, но несколько непослушных прядей падали на миловидное личико. Когда то яркие веснушки, что украшали нос, теперь едва виднелись на бледной коже и курносом носике. Щеки слегка впали, показывая острые скулы с узким подбородком. Кожаный доспех был порядком потрепан, но выдавал аккуратное отношение хозяйки к нему. Древний нордский боевой топор болтался на кожаном ремешке, в такт движения своей хозяйки, ловя на почерневшей стали скупой свет факелов зала. Ульфрик недовольно повел плечами, расслабленно оседая на каменном троне. Даже простое движение, выдавала мощь тела, что скрывал нагрудник и кольчужный плащ, а один случайно брошенный взгляд, бросал в дрожь от тяжелого величия, что его окружал. Лишь недовольное постукивание широких пальцев, о подлокотник, выдавал нетерпение ярла. — Вспомни Хелген, — тихий голос эхом отдался по каменным стенам зала, от чего девушка пугливо вжала голову в плечи. — Аааа. Да-а, — взгляд Ульфрика невольно скользнул по рукам. Девушка случайно сжала запястья, в такт взгляду брошенного на них. Из-под кожаных рукавов едва виднелись розовые шрамы, от недавнего заключения. Ульфрик едва удержался, чтобы не провести пальцем по оставленным следам рабства и унижения. — Тебе должны были голову срубить. — Мы с Ралофом бежали вместе. Он сказал, что замолвит за меня словечко. — Ралоф жив? Надеюсь, это правда. Он очень хороший человек. — от нахлынувших воспоминаний, он дернул головой, — нос опалило запахом паленой кожи, а в ушах настойчиво появился звон, — Но пока что он не вернулся, так что решение принимать рано. Поговори с Галмаром. Мне всегда нужны умелые бойцы. — ледяной взгляд чуть смягчился наконец пересекаясь с ее глазами, цвета яркой синевы, — Не все могу похвастаться тем, что выбрались из Хелгена. Девушка неуверенно кивнула. Ее маленькие плечи чуть расправились, а на дне ярко-синих глаз он заметил тот же блеск неприятных воспоминаний от знакомства с черной тенью дракона. — В последнее время всех в преступники записывают, но если ты оставишь это в прошлом и смело будешь сражаться за нас, мы приветствуем тебя в наших рядах. Слабая улыбка заиграла на бледных губах, но неуверенность так и не покинула глаза, оседая на самом дне. На ватных ногах, то ли от волнения или пронзительного взгляда норда, девушка подошла к военачальнику Ульфрика, что стоял как верный пес у каменного трона. Ульфрик потерял интерес с юной особе, едва слушая, их разговор, катая в голове тяжёлые мысли. Когда гостья покинула зал, усмешка растянула губы в довольной улыбке, от появившейся идеи в голове. — Галмар, хочешь получить бутылку отменного нордского меда…