Easier alone (Легче в одиночку)

«Одному легче»

      — Почему люди считают… Бархатный, хриплый голос заполняет пустоту комнаты, старенькой и потрепанной жизнью. Она не пустует вот уже долгое время, здесь всегда есть кто-то. Этот «кто-то» ходит взад-вперед, ногами по полу шаркая, подходит к окну, смотрит в даль неба, не видит того, что именно он ищет. Парень снова подносит к губам сигарету, дымящуюся и дарующую недолгий, но такой нужный покой. Хозяин квартиры глазами цвета крепкого виски лениво скользит по людям (их по пальцам одной руки можно сосчитать), с какой-то своей или скрытой целью идущих на работу, учебу, может… спортом занимаются, спешат туда, где их ждут важные дела. Он в уме прикидывает, насколько же абсурдна его мысль. Усмешка Он вновь достает сигарету из пачки, замечая, что не помнит ни первую, ни последнюю затяжку прошлой. Неизвестно — какая она уже. Его это не тревожит и покой не рушит, парень долго его создавал, чтобы так просто уничтожить одной лишь мыслью о какой-то дешевой пачке сигарет со вкусом лимона. Он ненавидит лимон. И это тоже абсурдно. Зачем курить то, что тебе не нравится? Но сразу же в голове всплывают картинки людей, уставших и измотанных, обреченных на безысходность и безвыходность. Они делают то, что им не нравится, идут на нелюбимую работу, на противную душе учебу, в которой не видят смысла и шанса на хорошее, светлое будущее просто потому, что родителям всрался этот чертов диплом — как доказательство, что ты не дебил. Люди стараются выжить в мире, где имеют превосходство лишь одна суматоха и беспорядок. Так и парень, курит сигареты с этим гадким, ужасным вкусом лимона, потому что это была последняя пачка в магазине, что был открыт в три часа ночи.       — Тэхён?.. — слышится женский голос из динамика лежавшего на подоконнике телефона, Тэ не забыл, что хотел сказать, просто послевкусие остается во рту, из-за чего хочется плюнуть в рядом стоящий цветок.       — Да?       — Продолжай, — девушка слушает Тэхёна очень внимательно, хотя циферблат показывает: «03:47», но она до сих пор на работе, уставшая и тоже измотанная.       — Почему люди считают, что романтики… — у него низкий голос, бархатный, моментами с хрипотцой, но это красиво, это слушать хочется долго и без остановки, — это люди, которые видят или хотят видеть мир красочно, словно каждый день — праздник… — Тэ говорит так, будто не спрашивает, а утверждает только что им сказанное. Он знает: почему, из-за чего и как люди думают. Тэхён замечает в них достаточное количество мелочей или не очень, чтобы сделать свой вывод, вынести вердикт, хотя это и совсем неправильно. Он никогда не был наивным, его было невозможно обвести вокруг пальца, и все, кто были с ним знакомы, поражались его проницательности и аналитическому складу ума, который помогал вычислить ложь и не позволить ввести себя в заблуждение. Ненавидит вранье и лицемерие, хотя сам врет и лицемерит в своих целях. Он странный для чужих людей, не очень, точнее, совсем не привыкших к таким взглядам на жизнь, ранее не слышавших большое количество метафор и цитат в его прирожденной грубой форме. Тэхён высказывается так, как хочет; так, как видит и чувствует. И порой… парень не фильтрует слова, говоря жестокие вещи.       — Ты импульсивен и вспыльчив, ты это знаешь? — снова слышится нежный голос с ноткой усмешки, это не раздражает, только распаляет желание повоевать со старым другом в словесной перепалке.       — Отвечать вопросом на вопрос — признак не уважения, — снова стоит на своём Тэхён, не желая уходить от его «важной» темы, ему нужно сказать эти слова в слух, кому-то, кроме себя. — Ты не уважаешь меня, Холзи?       — Если бы это было правдиво и верно, я бы сейчас не взяла трубку и не слушала бы твое молчание на протяжении… сколько там? — девушка посмотрела на время, указанное на экране мобильного телефона. — Четыре, твою мать, утра. Тэхён, давай без этого драматизма, говори прямо, что именно тебя волнует в четыре утра?       — Но ты не ответила ни на один мой вопрос, почему же я должен отвечать?       — Господи Иисусе, Тэхён, — его слух улавливает тяжелый вздох на конце того провода, он улыбается, чуть коварно и с превосходством. Тэ пользуется и добротой, и великим терпением этой девушки, потому что подлый, сука, Чимин оставил его одного, ушел и до сих пор не вернулся, Пак вообще-то и не вернется. Куда потопал своими маленькими ногами, открывая дверь своими маленькими, пухлыми пальчиками — непонятно, ну в принципе, и не важно. Наверное, домой. — Понимаешь, люди не видят твоими глазами, не слышат то, что слышишь ты, не размышляют, анализируя, на все темы, которые есть в твоей голове. Они не делают того, что делаешь ты. Тэ, ты не можешь спокойно спать только потому, что в твоей голове появилась бредовая мысль, а сейчас ты спрашиваешь меня, почему люди видят весь мир, окружающий их со всех сторон, по-другому, совсем иначе. И я тебе отвечаю, чувствуя себя каким-то психологом, объясняющий обычный факт жизни.       — Ты не дура, Холзи, — зачем-то кивая, хрипит Тэхён, потушив окурок в переполненной пепельнице, — но главное заключается в том, что их мнение ошибочно, ты это знаешь не хуже меня. Романтики — это люди, давно разочаровавшиеся в реальном мире, они стремятся создать свою реальность, где будут счастливы.       — Знаю, потому что дружу с таким… — Тэхён слышит звуки проезжающих машин, сигнализацию скорой помощи, но в окне не видит, значит… это на другой стороне Сеула, там, где сейчас Холзи. — Ты странный.       — Ты тоже.       — Тэ, тебе рано вставать, — Холзи пытается не отвлекаться от работы, снова перечитывая то, что было прочитано раз десять. Мысли клубком путаются, не могут нормально и адекватно принимать действительность и реальность. Девушка уже сутки не ела и не спала, но все же дала себе возможность поговорить с Тэхёном, вместо принятия еды или простого отдыха. Он намного важнее, чем её физические или духовные потребности. Но усталость наваливается тяжелой ношей, поэтому Холзи устало трет переносицу, снимая очки с округлой оправой, снова вздыхая с какой-то непосильной ношей на плечах.       — А тебе давно пора домой, но ты же до сих пор сидишь в своём кабинете, да? — Тэхён снова это делает — спрашивает, хотя это очевидно, что девушка всё отдает своей работе и слишком много делает для других, включая Тэхёна, но абсолютно забывает о себе. И это тоже абсурдно, так считает Тэ.       — Ты же знаешь, что я до…       — Ты никому ничего не должна, Холзи, — выделяя каждое слово, цедит парень, но злость, затмившая все чувства и оставившая их на заднем плане, проходит, довольно медленно и неохотно. Он снова это делает, снова срывается на девушку, понимая, что Хосок давно спит, так и не дождавшись своей невесты в их квартирке на окраине города. Тэхён не понимает Чона, как можно так спокойно относиться к её работе, точнее, к её безответственности в плане своего здоровья и психики, как можно пренебрегать этим?.. Но не ему это говорить.       — Тэхён, я слышу в твоем голосе то, чего там не должно быть, — пропуская мимо (нет, не мимо, она прекрасно все запоминает) ушей, Холзи откидывается на спинку кожаного кресла, смотря в потолок, всё еще слушая недовольное бормотание этого лунатика, — если тебе плохо, я сижу и жду. Тэ, или иди поспи хотя бы пару часов.       — Иди домой, Холз. Тэхён всегда так, он заботится о ней, опекает и чувствует на себе ответственность, но никогда не проявляет заботу открыто. Обычно всё это сопровождается агрессивными словами или небольшим рыком, как бы в подтверждение своих слов. Тэхён не хочет к кому-то привязываться, заводить друзей, но Холзи, самого близкого человека, не может просто оттолкнуть.       — Спокойного утра, Тэхён, — шепчет девушка, чуть улыбаясь, когда слышит смешок Кима.       — Ага. У него всегда такое утро. Оно не зависит от каких-либо обстоятельств. Но парень не спит, мысли мешают и терзают, его ни на минуту не оставляя одного. Он, в свою очередь, прокручивает всю информацию, полученную ещё днем, анализирует, раскладывает все по полочкам, замечает детали, скрытые и совсем неприметные, но всё равно не приходит ни к одному по-настоящему правильному выводу. Тэхёну не плевать на работу, — вообще не плевать, он живет на ней — ему не все равно, что Холзи снова засиделась до самого утра в том адском кресле, перед этим проработав на ногах и ни на минуту не присев, чтобы отдохнуть; не плевать, что выбрала её самостоятельно, из-за чего думает, что не имеет право плакаться и ныть, потому что ей тяжело. А ей очень тяжело. Это видно по глазам, по постоянно напряженным плечам, по острым скулам, из-за плохого питания и недосыпа. Весь её образ яркого, заметного, солнечного человека с годами лишь тухнет и меркнет, и на это Тэхёну не плевать, ему не все равно. Он закрывает окно, из которого холодный воздух проникает в старенькую комнату, увидевшую большое количество жильцов и людей, забегающий просто так, но так и не лицезревшую счастье. Оно было за порогом, на другой стороне улицы, в доме напротив, но только не здесь, не в ней. А хозяин, живущий постоянно на работе и часто не возвращавшийся сюда, и повода не дал, чтобы всё-таки надежда теплилась в этих стенах, ждала чего-то сказочного и прекрасного. Тэхён не верит в сказки, никогда не верил. Тэ живет в своем мире, там нет красок ярких, нет пони, бегающих и жрущих чертову сладкую вату, нет принцессы, которая его безбожно любит и ценит. Как он уже говорил: Тэ давно разочарован в реальном мире, в людях. Он никогда не верит им, если они не проверены временем, случаем, ситуацией, никогда не доверится, полагаясь на всеобщее мнение. Тэхён не обратится за помощью к незнакомому человеку, встреченному на середине улицы. Возможно, это его гордость не дает просто быть обычным с обыкновенными проблемами, либо его мировоззрение так сильно мешает просто не думать, а действовать. Хотя второе намного сложнее, чем просто пораскинуть мозгами. Тэхён сложный человек в плане понятия его намерений и мотивов, раздражительный и импульсивный, заводящийся без толкача, только повод пусть дадут. Но в душе, конечно же, он таковым себя не считает. Нет, не так. Он знает это, но продолжает упорно стоять на своем, отстаивать то — что давно доказано неоспоримыми фактами. Тэхён очень нервный и дерганный, потому что работает там, где каждый день случается что-то, что может довести человека до нервного срыва, до понимания того, что пора уходить отсюда. Но гордость не позволяет опустить руки, она на стержень, расположенный внутри парня, давит и сжимает, напоминает о нем ему, Тэхёну, что еще не время сдаваться, проигрывая без боя самому себе. Поэтому вместо того, чтобы рассказать о своих переживаниях, Тэ размышляет в четыре, мать его, утра о людях, точнее, о романтиках, о которых думают и говорят со своим ошибочным мнением. Тэхён далеко не романтичный человек, но он истинный романтик. Такие люди своим идеальным миром хотят поделиться только с теми, кого они считают достойными. Стараются делить знакомых и родных на категории и выбирать для себя самых ценных. Так в одну из самых важных категорий попала Холзи, его верная машина по промыванию мозга, хотя ей самой нужно обратиться к врачу. Тэхён привык резко высказываться касательно чьих-то взглядов на жизнь. Чаще всего избегает — сам отталкивает такие от себя — группы людей, которые придерживаются одного мнения. Может потратить уйму времени на то, чтобы доказать смысл своих слов и суть взглядов. Он достаточно сложный человек с глубоким внутренним миром. Но даже в этом плане Тэхён отличается от романтика — он не видит смысла кататься на трамвае, — ведь так романтично — вместо того, чтобы просто сесть в машину и доехать спокойно без посторонних до работы. Тэ не стремится выйти на балкон, смотря на звездное небо, а позже облокотиться на любимого человека, посмотрев ему в глаза и заметив в них что-то родное, принадлежавшее только одному ему. Парень не смотрит фантастику или романтичные мелодрамы с открытым или довольно очевидным концом, не читает литературу про вселенскую любовь. Романтики — они влюбчивые, не замечающие трудностей, точнее, не обращающие на них никакого внимания, уверяя себя, что все преодолимо. Ему, Тэхёну, вообще не нужен никакой человек. Он не ищет счастье в ком-то, не цепляется за других, он не думает ни о ком, кроме Холзи, просто потому что привязан к ней. Но не принимает помощь даже от неё. Тэхён медленно загибается в собственном болоте мыслей. Наверно, это полнейший бред. Но таков Ким Тэхён. Тэхён моргает, замечая, что давно уже светло, а позже смотря на экран мобильного телефона, понимает, что завис на два гребанных часа. Он снова не поспал, слезает с подоконника, шаркая по полу босыми ногами, плетется в сторону кухни. Тэ не любит смотреть на какие-то некрасивые узоры на когда-то бежевых обоях, не замечает состояние квартиры, в которой и не живет вовсе. Лишь кантуется время от времени. Достает надколотую чашку, наливая в неё воду из-под крана, а после осушает её полностью. Парень похлопал себя по карманам, ища пачку сигарет с этим отвратительным вкусом лимона, прикидывая — насколько хватит. Не хватит. Придется заезжать в магазин. Фыркает и снова плетется в ванную комнату, чтобы сделать водные процедуры, посмотреть на свою уставшую рожу, усмехнуться горько и чуть несдержанно, а после, вернуться в гостиную. Так он и делает. Правда лицо ещё больше уставшее и вид более измотанный, чем он думал. Волосы в хаотичном беспорядке, но на это плевать с высокой колокольни. Тэхён никогда не гнался за красотой внешней, возможно, пытался ухватиться за свою внутреннюю, духовную красоту, но только не извне. Ему все равно — как выглядят люди, потому что напротив может встретиться человек, на теле которого нет свободного места, всё забито татуировками, но на самом деле, он, человек, скрывает уродливые шрамы, ожоги, до сих пор хранившие в себе эту боль и напоминающие об этом при любом прикосновении. Но всё равно люди смотрят вначале на внешность, а уже позже на внутренний мир, на духовное состояние человека. Все люди разные, поэтому Тэхён не смотрит на оболочку, а ещё его бесят эти стереотипы и всеобщее мнение, дискриминация и непонимание, полное отсутствие толерантности и адекватности. Тэхён с этими мыслями живет, каждый раз встречаясь с такими ситуациями, понимает, что мир реальный — полнейший отстой. Он его совсем не признает, не любит; не уважает таких людей, которые любят повышать свою самооценку за счет других. Не нужно выливать свой негатив ради каких-то глупых целей. Тэхён привык следовать собственным моральным принципам, не отказываясь от своих слов, и если надо — докажет это делом. Он парень неплохой, просто действительно сложный. Но покажите мне хоть одного человека без таких заморочек, комплексов, изъянов, идеальных до язвы одного места. Таких нет. Но Тэхён привык думать, что в каждом человеке есть что-то красивое, нетронутое никем и никакими обстоятельствами не задетое. Есть «но»: Первое правило Ким Тэхёна: не верить, не привязываться, не цепляться, не удерживать рядом с собой, не ценить и главное — не любить. И он его не нарушает. До работы Тэ доехал, не попав в большую, привычную пробку, этим ранним утром вряд ли кто-то поднимет свою ленивую задницу и поедет туда, где тебя и не ждут вовсе. Но есть и исключения, например: Ким Тэхён. Но отличие заключается в том, что его ждут, просто потому, что не справятся без него. Он отхлебывает безвкусный кофе из бумажного стаканчика, который купил по пути. Морщится, но пьет, потому что надо настроиться на ещё один тяжелый день. Рядом с отделом стоят одинокие машины, видимо, половина сотрудников ещё не приехала на работу. Тэхён и не удивляется — через пару минут тут не будет даже свободного уголочка, но для его мерса всё равно есть свое законное, нетронутое никем место. Даже пребывая в небольшом отпуске, Тэ прекрасно знает, что оно все равно пустует и ждет хозяина. Парень оставляет машину, закрывает её, из-за чего издается не очень противный звук, а после осматривает местность. На улице довольно светло. Ночью обычно горят оранжевые лампочки в фонарях, мелькают фары проезжающих мимо машин, а деревья, растущие через дорогу и образующие собой то ли лес, то ли заброшенный парк, кажется огромным чёрным пятном, за которым, кроме пустоты, ничего больше нет. Но сейчас то, что видит Тэ, не внушает никакой неуверенности, навевает спокойствие и уют. Тэхён любит смотреть из своего окна на этот заброшенный парк, который давно уже не видел в гостях людей. Сюда никто не ходит, чтобы сфотографироваться — бывают иностранцы, редко приезжая сюда, чтобы просто погулять, интересуются, но все равно не заходят. Трусишки. Из-за этой простой мысли Тэ усмехается, снова глазами медленно скользя по деревьям и небольшим кустикам, а после возвращает взгляд к зданию. Оно построено из белого силикатного кирпича, простенько, но со вкусом. Начальство у них очень строгое, а также не потерпит того, если оболочка полиции будет выглядеть ужасно. Нужно было сделать так, чтобы люди, приходя сюда, становились увереннее, а также понимали, что им обязательно помогут. Полиция должна внушать доверие, и тогда люди без размышлений будут приходить к ним за помощью. Поэтому около двух лет назад здание было полностью реконструировано и сделано именно так, как решил их начальник. Но Тэхёну на это наплевать. Он заходит в четырехэтажное здание, видит женскую задницу, одетую в обтягивающие, рваные джинсы, и думает, что современная мода не так уж плоха. Но девушка лишь смущенно поправляет волосы, скрывая небольшие гематомы на лице, следом — отходит от поста дежурного, пропуская Тэхёна вперед. Писала заявление, понимает парень. Рядом с большим прозрачным окном висит уведомление, написанное большими буквами: «Дежурная часть обязана принять любое ваше заявление. Отговорки и нежелание зарегистрировать заявление — нарушение приказов и закона. Она работает круглосуточно, без перерывов и выходных». Это начальство решило напомнить своим подчиненным — как нужно работать. Но люди, здесь работающие не первый год, прекрасно знают своё дело. Все, кто отлынивает или успевает крупно напортачить, вылетают. Лодырей здесь не держат, каждый работает на свою совесть.       — Утречка, Тэхён, — здоровается дежурный, неожиданно появляясь в окне и отпивая горячую жидкость из чашки с милым единорогом, Тэ усмехается каждый раз, как видит её.       — И тебе не сдохнуть, Югем, как смена? — облокачиваясь на пост, глазами пробегая по журналу в поисках собственного имени, Тэ слышит тихий, уставший вздох со стороны. А оно и понятно, девушка, вышедшая из здания минутой ранее, выглядела не очень-то хорошо. Тэхён и бровью не повел, потому что такие случаи нередки.       — Тяжеловато, ночью в метро случилось нападение на двух молодых девчонок, — он ставит громко чашку рядом с собой, так и не допив горячий чай. Вид у него совсем измотанный и изнуренный.       — Нападение? В трусы кому-то захотели залезть? Ну, что за люди…       — Группа отморозков начала приставать к двум девушкам, представляющим ЛГБТ сообщество, грубо говоря, лесбиянкам, — всё так же тихо проговаривает Югем, в отделении сейчас стоит практически гробовая тишина, но иногда моментами слышится звук копировального аппарата, — они хотели заставить их целоваться на потеху публике, а когда те вежливо попросили отвалить…       — Избили их. — Договаривает Тэхён, нисколько не удивляясь. В Южной Корее не очень относятся к такому, но это уже перебор. — Ничего не меняется, такие нападения и драки устраиваются каждый гребанный день… Когда окончание смены?       — Через полчаса. По твоему внешнему виду понятно, что всю ночь думал над делом?       — Ты прав, но только наполовину, я пойду мне ещё за…       — Тебя, кстати, начальство ждёт в своем кабинете, — перебивает его Югем, немного не выдерживая пристального взгляда Тэ. Тут вообще, практически, нет таких людей, сумевших спокойно реагировать на него, — выглядел он… весьма мрачно. Желаю удачи.       — Удача здесь не поможет. Ким Югем — простой парень. Он пошел работать в полицию из-за своей бабушки, которая когда-то работала в отделе. Дежурный сидит на посту, когда приходят люди со своей проблемой, дабы подать заявление, он выдает им талон — уведомление, где написан номер под которым зарегистрировано заявление, кто принял и когда. Югем организовывает выезд и работу сотрудников отдела, которые заступают на дежурство, суммирует работу за сутки, докладывает о проделанной работе, об оперативной обстановке на территории обслуживания руководителю/начальству. По мнению Тэхёна, Гем — хороший парень, трудолюбивый, очень улыбчивый, несмотря на всю трудность его работы. Но Тэ всего лишь раз об этом подумал, а позже просто принял факт, что иногда приходится с ним сотрудничать, — чаще, чем хотелось Тэхёну — но ничего не поделать. Парень не судит дежурного, просто иногда появляется мысль, что он скоро уйдет от них, как сбежал до этого его предшественник. Но надеется, что этого не случится — к новым людям привыкать совсем не хочется. Тэхён подходит к началу лестницы, выкидывая бумажный стаканчик уже холодного кофе, так его и не допив, ступает на первые ступеньки и поглядывает на настенные часы. Рановато для его прихода. Тэ не опаздывает. Нет, не так. Он пунктуальный до мозга костей, но сюда обычно приходит с опозданием, специально это делая. Все равно работает дольше положенного, допоздна засиживаясь. Поднявшись на второй этаж и встретившись по пути с несколькими сотрудниками отдела, им в знак приветствия сдержанно кивнув, Тэхён заворачивает за угол, направляясь к нужному кабинету. Парень шагает не спеша, руки держит в карманах, вид у него равнодушный, облизывает потрескавшиеся губы, хмыкает себе под нос, когда замечает новые лица, которых до этого дня здесь не было. Лениво скользит по ним, будто сканируя их оболочку, а позже пробираясь в нутро. Но это занятие ему надоедает, когда незнакомцы, смутившись от этого чуть заметного действия, отворачиваются и прячут глаза. Тэхён, медленно и не торопясь, отводит взгляд от них, всем видом показывая, что ему плевать с высокой колокольни на всех и всё, а люди из-за этого становятся злее, начинают выходить из себя. Всегда так. Он доходит до кабинета, где большими буквами написано: «Начальник районного отдела полиции. Ким Намджун.» Тэхён вновь хмыкает, прекрасно понимая, что разговор будет для него неприятный, потому что вызывают его крайне редко, — лучше не стоит Тэхёна дергать по пустякам — поэтому это должно быть что-то очень срочным, раз начальник идет на такие меры. Парень по двери указательным пальцем постучал, заходя сразу же внутрь без разрешения. Зачем спрашивать, если все равно ждут? Вот и Тэ не видит смысла, даже если это некрасиво. Его это не… волнует.       — Вызывал, Намджун? Ой, точнее, простите, товарищ подполковник, — из его уст так и льется этот гадкий, ядовитый сарказм, он им душу жрёт ложкой и не давится, а бедный начальник просто закрывает глаза, пытаясь сконцентрироваться на деле.       — Ты рано, — проигнорировав этот выпад и не отрывая глаз от документов, лежащих на белоснежном столе, сказал Намджун. Вид у него такой же, как и всегда. Прямая осанка, плечи расслаблены, брови сдвинуты к переносице, губы чуть приоткрыты, глаза быстро бегают по строчкам. Он не обращает внимание на недовольного сотрудника, потому что прекрасно знает какое лицо сейчас Тэ показывает всем. Рожа кирпичом.       — Могу уйти.       — Нет, присаживайся, нужно поговорить, — всё ещё вчитываясь в бумажки, быстро отвечает Джун. Начальник слышит в голосе своего подчинённого недовольство, его сложно не заметить, Тэхён терпеть подобное не может. Хуже всего, когда просто решают поставить его в известность, не спросив его, Тэхёна, мнения.       — Я постою.       — Тэхён!       — Что такое, товарищ подполковник?..       — Я твой начальник! — строго проговаривает человек, сидящий в белоснежной комнате. Мозолит глаза это всё. По мнению Тэхёна, тот слишком правильный. Сидит в белоснежной рубашке, без изъянов выглаженной, с черным галстуком, правильно завязанным, скорее всего и брюки угольного цвета тоже в таком же состоянии. На столе идеальный порядок, даже ручки и два простых карандаша лежат ровно, не косо как у всех, а идеально. Намджун — как всея отец, перфекционист, с виду похож на агрессивного человека, но просто строг и сдержан в эмоциях, воспитанный по правилам, живущий по правилам. Очень амбициозен и, как бы странно не звучало, азартен. В кабинете прямо за спиной у Намджуна висит большая фотография президента Республики Кореи — Мун Чжэ Ин. Кожаные угольные мини-диванчики стоят по разным углам параллельно друг другу, один не из дешевых по цене шкафов темного цвета из какого-то дерева, в котором ничего не понимает Тэ, находится слева от стола Намджуна. У него в кабинете всё в строгом стиле, в черно-белых тонах. Говорят, что стоит увидеть чужой дом, то тогда ты поймешь, что это за человек. А тут просто: Ким Намджун.       — Ты прав, ты мой босс, так что не отнимай у меня время, — в таком же тоне ответил Тэхён, смотря своим коронным взглядом, от которого по телу мурашки бегут у всех его, Тэ, окружающих. Но только не у начальника. Он за несколько лет работы с этим недовольным типом выработал крепкий иммунитет, часто входит в положение своего опера*, идёт на уступки, но в нужное время ставит того на место — считает так только он.       — У тебя будет напарник, Ким Тэхён, — Намджун прекрасно понимает, что сейчас будет.       — Нет.       — Да, Тэхён, у тебя будет напарник и ты не отвертишься, — чуть повышая голос говорит босс Ким, как его любят называть некоторые подчиненные.       — Я сказал: «Нет», Намджун. — Цедит Тэхён, агрессивно сверкая глазами цвета крепкого виски. — Я работаю один, хорошего дня, товарищ подполковник, не просиди задницу, а то в старости кости ломить будет. Он выходит из кабинета так же не спеша, как и шел пять минут назад, только чуть громче хлопая дверью. По помещению проносится этот глухой стук, тишина физически ощущается, но уже через две секунды слышатся шаги и трёп с первого этажа. Сотрудники подтягиваются один за другим. Тут опоздунов по пальцам можно пересчитать. И обычно «задерживается» только Ким Тэхён. У него были напарники, и к чему это привело? Ни к чему. Они либо сбегали с работы, либо отлынивали, проку было от них никакого вообще. Были и зайцы-трусишки, и самоуверенные бараны, и хитрые лисы, подлизывающие зад начальству — Намджуну. Такие люди лишь выводят из равновесия, портят график, по которому Тэхён живет чуть ли не с рождения, насилуют мозги без повода, пытаются сдружиться или поныть ему, Тэ, у которого самого иногда крыша едет, съезжая в кювет. Они мешают. Они отравляют жизнь.

Одному легче.

Тэ поднимается на третий этаж, где находится кабинет, принадлежащий ему и его коллегам. Это громко сказано, если учитывать то, что Ким Тэхён нелюдим. Осматривая все вокруг, подмечая хорошее состояние стен, пола, потолка, Тэхён делает вывод, что пока он был в небольшом отпуске, здесь сделали ремонт. Плевать, потому что они, сотрудники отдела полиции, выживали и в более убогих местах. Тэхён уже за три метра от кабинета слышит эти восторженные возгласы. Сейчас только утро, а у этих идиотов принцип такой: не начинать рабочий день, не посидев в общем кабинете и не выпив чашечку ароматного кофе. Парень привык к этому, даже иногда рад — именно они подарили ему эту хорошую кофеварку. По правде говоря, Тэ ненавидел кофе, не мог его терпеть, а вот сейчас жить не может без него. Он все так же не спеша подходит, открывая дверь, видит перед собой такую картину: Чон Хосок, их эксперт-криминалист**, пьёт из чашки с рисунком белки, сразу же обращая внимание на Тэхёна, бесшумно вошедшего в кабинет. Расслабленная поза, чуть видны темноватые круги под глазами, возможно, всё-таки ждал, когда Холзи вернется домой. В общем, его состояние стабильно-нормальное, без ярких намеков на утомленность и хроническую усталость. Но Тэхён и это видит, прекрасно и четко. Рядом с ним сидит Ким Сокджин, их лучший следователь***. Поза такая же расслабленная, вид непринужденный и чем-то заинтересованный. Кругов под глазами не обнаружилось, у него вообще кожа без любых изъянов, всегда чистая и гладкая, как попка младенца. Тэхён усмехается, ведь если бы это было бы сказано вслух, Джин бы ему врезал. Что это еще за сравнение такое? Оба замечают это изменение, не совсем приметное на роже кирпичом Кима. Такое могут увидеть только истинные профессионалы и просто люди, привыкшие к подобному. Парни одеты в рубашки и брюки, что очень непривычно. Просто, но со вкусом. Они красивы и обаятельны. Отрицать это было бы очень глупо.       — Утро, Тэхён, — спокойно говорит Хосок, оглядывая снизу вверх вошедшего опера.       — Начальство не отшлепает тебя за прикид? — задает сразу же вопрос Ким, обращаясь к Сокджину и игнорируя взгляды и того, и другого сотрудника.       — Ах, да, ты же у нас был в отпуске и только вчера вышел, — делая глоток, говорит Джин. Любит прохиндей быть всегда осведомленным и снабженным любой информацией, — это приказ начальства, умник.       — А поподробнее? — Тэхёну вообще-то, как вы можете догадаться, глубоко наплевать на всё. Его вот именно это вообще не касается. Оперы ходят в чем хотят, главное выглядеть, как человек. Поэтому сейчас Тэ одет в черную, обтягивающую водолазку с воротом, закрывающим шею, широкие штаны темного цвета. Не завидует он Джину, который любит выпячивать на весь свет свой округлый зад.       — Он разрешил не носить эту душащую форму, но при этом нужно выглядеть сексуально и строго.       — Я думаю, первого он точно не говорил, — усмехнулся Хосок, допивая свой кофе, — но вот про сдержанность и строгость в виде — это точно в стиле нашего Намджуна.       — Брось, мою сексуальность ничем не скроешь, будь это форма или хипстерская одежда, — как бы невзначай говорит Джин, так же допивая кофе. У него вид такой, от которого Тэ хочется и плюнуть в рядом стоящий горшок с кактусом и злобно усмехнуться. Тэхён практически ничего не слышит, пребывая в своих размышлениях, он не обращает внимание ни на шутки следователя, ни эксперта-криминалиста, ни на вошедшего внутрь Чимина, дознавателя.****       — О чем беседуете? — наливая в свою чашку с цыпленком, спрашивает Чимин, но незаметно для всех смотрит в сторону Тэхёна, подошедшего к окну. Он смотрит куда-то вдаль, не обращая ни на кого внимание. «Наверное, уже был у Намджуна» — проносится в светлой голове. Но из размышлений Пака выводят Джин и Хосок, которые начинают по новому кругу разбираться в ситуации, произошедшей буквально вчера…

🚬🚬🚬

Тэхён лежит на своей широкой кровати — единственное, что должно быть в его квартире нормальным и адекватным, в позе морской звезды, смотря в потолок, а позже слышит нелюбимый гудок со стороны мобильного телефона. Он уже неделю в отпуске, а делать дома нечего. Тэ впервые ушёл с работы на такое долгое время за два года, проработав с одним, иногда с двумя, выходными днями. Ему непринципиально нужно отдыхать, так, конечно же, думает только он. По правде говоря, Тэхён специально загружает себя работой по полной, чтобы не было ни минуты свободного времени, чтобы голова постоянно думала-думала-думала. Потому что… «Тэхён медленно загибается в собственном болоте мыслей». И зная это, не трудно представить, что будет с человеком, который находится дома в полнейшем одиночестве, оставшись наедине со своими мыслями. Он словно в адском котле находится, мысли ни о чем, о преступниках, о делах, которые они с Сокджином так и не смогли закрыть, хоть и сотрудничали, несмотря на импульсивность и агрессивность со стороны опера. Но из-за нервоза и чрезмерной вспыльчивости Намджун, его начальник, практически выгнал его из отдела, сказав, что не впустит его, пока тот не успокоится и не отдохнет. Этот приказ руководства поддержали и Хосок, и Джин, и Чимин. Ничего не изменилось за эти гребанных семь дней, тот просто устал от самого себя, осознавая, что дома его по-прежнему никто не ждет, а оно и не удивительно, жизнь холостяка такой и должна быть; понимая, что он очень не сдержанный, раздражающийся из-за всего подряд, эгоистичный, немного — в определенные моменты — лицемерный, неспособный нормально кого-то долго любить. Плюс в том, что это Тэ прекрасно осознает. Но делать что-то с этим, конечно же, не собирается. Тэхён этот нелюбимый гудок со стороны мобильного телефона слышит, медленно и лениво тянется к нему, а позже смотрит на экран и видит имя следователя. Гребанный Ким, мать его, Сокджин. И в этот момент Тэхён был неимоверно рад, что его срок пребывания дома заканчивается. Поднимая трубку и слушая словесный понос Джина, который решил начать с причины своего звонка, а следом — немедленно с этой темы перепрыгнул на другие, вообще не интересующие опера, из-за чего следователь услышал отборный мат Ким Тэхёна. Тэ поглядывает на настенные часики, висящие около выхода из комнаты, понимая, что легче приехать в отдел, чем еще хоть минуту слышать этот бессмысленный треп Сокджина. Быстро одевшись и собравшись, Ким выходит из своего дома, закрыв дверь и заперев замок, но потом вновь слышит гудок телефона. Он невыносим… Опер обязательно его сменит. На экране высвечивается «Намджун». Тэхёна определенно наказывает кто-то свыше. Неохотно, чуть поморщившись, пораскинув мозгом, взвесив все «за» и «против», опер все же снова отвечает — сдается — на звонок, не успевая сказать ни одного слова. «Скину адрес. На месте разберешься. И кстати, твой отпуск закончен, не благодари». Через полчаса Тэ был уже на месте. Жёлтыми лентами был огражден весь периметр, на месте, где всё и произошло, прямо около многоэтажки находилась уже вся следственно-оперативная группа, в которую входят: следователь (главный чувак, которому все подчиняются: Сокджин), опер (в нашем случае — Тэхён), участковый, эксперт-криминалист (Хосок), судмедэксперт***** (Холзи) и охрана (ППС — патрульно-постовая служба), следящая за порядком, чтобы никто не прерывал работу СОГ. Тэ видит небольшую лужу крови, растекшуюся на асфальте, взглядом цепляется за подругу, склонившуюся над рядом лежащим хладным трупом.       — Опера вызывали? — подходит ближе парень к коллегам.       — Может и вызывали, — начал Джин, наблюдая за реакцией оперуполномоченного, — только вот почему… вместо него оборотня-то прислали?       — Ай молодец какой, прям респект тебе, прям шутка у тебя без бороды, Джин, — пожал нехотя Тэхён руку следователю, протягивая ещё и участковому, который немного побаивается этого опера.       — Давно не виделись, Тэ, — заметив Тэхёна, сказала Холзи, она действительно какое-то время не видела этого вечно недовольного типа. Если честно, на нём лица не было. Сама девушка тоже была не в восторге от того, что увидела, точнее — кого и в каком состоянии.       — Ага, — буркнул Тэхён, подкурив сигарету, и подошёл ближе к трупу, — в чем, собственно, дело? Кто это?       — Жертва N., — начал говорить Сокджин, держа в руках чужой паспорт, найденный в кармане, — молодая девушка, обучающаяся в медицинском институте, была найдена прохожими около своего дома, — следователь указал на рядом стоящую многоэтажку, с которой, та спрыгнула, даже не посмотрев на Тэхёна, взглядом прикованного к жертве. Опер стоит и рассматривает асфальт, бегло темно-карими глазами ища улики или хоть что-нибудь, что помогло бы в расследовании, — всё указывает на самоубийство, но есть один свидетель, который «вроде» все видел.       — И она говорит, что это было убийство, — договаривает Холзи, не смотря на парней и проворачивая свои махинации, доведенные до автомата.       — Я сам с ней поговорю, а теперь все по делу и без лишних тем, — слишком резко говорит Тэ, но никто уже не обращает на это внимание. Раньше это даже пугало, но они просто привыкли к Тэхёну, — это больше относится к тебе, Джин-и. Проходит около часа, Холзи закончила свою работу, сказав следователю, что проверит и удостоверится в своем предположении в кабинете. Тэхён же тем временем ушел поговорить с свидетелем — девушкой, по словам которой — та видела убийство, а не суицид.       — Убойный отдел. Старший оперуполномоченный Ким Тэхён, — подходя к девушке и показывая сразу же наличие документа, Тэ решил проявить напускное дружелюбие, чтобы не было никаких проблем. Ему влом возиться еще и с этой особой, — могу я задать вам пару вопросов?       — Да, конечно. На вид семнадцатилетняя девушка, одетая под современную моду, яркий макияж, на голове пучок и солнцезащитные очки, хотя солнца уже недели две не видно. Тэхён глазами медленно и чуть лениво скользит по ней, рассматривает, помечая и подчеркивая мысленно что-то, а та, в свою очередь, ёжится, немного тушуется и чувствует себя неловко перед красивым офицером. Взгляд у него не очень теплый и успокаивающий, Тэ обычно это оправдывает тем, что он не врач, а обычный опер, поэтому не должен успокаивать кого-то, а просто задавать вопросы, ища всё, что сможет найти, будь то свидетели или улики. Этим занимаются действительно другие люди. Тэхён ненавидит кого-то успокаивать. Нет, не так. Он не умеет кого-то успокаивать, не находит добрых, утешающий слов, потому что на языке вертится это грубое: «хватит ныть, такова жизнь» и «никто не застрахован». Поэтому и сейчас опер задает вопросы, совсем не обращая внимание на состояние свидетеля, совсем не утешая её и не успокаивая. Ему нужна лишь информация, не более. Ким Тэхён может показаться жестоким, моральным уродом, у которого нет ни капли сочувствия и жалости к другим, но дело в том, что он и к себе так относится. Это просто факт, доказанный временем и неоспоримыми моментами.       — Расскажите мне подробно о том, что вы видели, — требует Тэхён, пристально смотря за девушкой, которая то ли смущается, то ли боится его, из-за чего Тэ начинает раздражаться сильнее, но все-таки давить своей аурой перестает. Не нужно ему сейчас бьющегося в истерике свидетеля. Проблематично.       — Я же уже рассказывала…       — Разве я уже к вам подходил?       — Нет… — слегка заикаясь, отвечает та, снова отводя взгляд от пристального рассматривания. Честно говоря, в её пустую головушку лезут похабные мысли, что, конечно же, замечает офицер Ким, но тот в лице не меняется. Хотя хочется смутить её еще больше, но, черт возьми, это происходит с ним каждый божий раз, надоело и осточертело, встают поперек горла эти двусмысленные взгляды и намеки. — Я уже выходила из магазина, но увидела, как девушка стояла на балконе, смотря куда-то вниз, — указывая ладонью на седьмой этаж, где действительно находится тот самый «балкон», — она стояла так, будто у неё были связаны руки, они были вот в таком положении, — показывая руки за спиной, выпрямив спину, свидетель посмотрела на опера, часто моргая, — я думала, что она кого-то ищет внизу, но там никого не было, я только… я только моргнула, а она уже летела вниз, это выглядело так, как будто её кто-то столкнул… — голос начал дрожать, да и тело было напряжено, в отличие от того же офицера, который просто слушал и хотел уже идти в сторону квартиры жертвы. — Потом я мельком заметила одного парня, быстро скрывшегося за занавеской, он так и не выходил из дома. Вроде…       — Во сколько это было?       — Я… не знаю…       — Точное время мне назовите.       — Где-то в 13:45, плюс-минус десять минут.       — Как выглядел парень? Тэхён задавал простые вопросы, но свидетелю казалось, что, не дай Бог, она ответит не так, и это не понравится офицеру Киму… Честно говоря, она очень проницательная и догадливая. Тэ же чувствовал всем своим нутром, что девушка что-то не договаривает, а это уже первый звоночек. Он редко ошибался в своих догадках. Ким Тэхён вообще не ошибается.       — Я не видела его лица… Был во всем черном, на куртке был нарисован белый медведь.       — Хорошо, вы свободны, — протягивая белоснежный листок с номером Сокджина, — если что-то вспомните позвоните по этому номеру, вас выслушает наш следователь. Всего хорошего. Не дожидаясь прощания в ответ, Тэхён ушел в сторону Кима, который ждал его все это время. Они оба, не очень быстро передвигая ногами, двинули в сторону многоэтажки с целью подняться на этот седьмой этаж, на балкон. Прошло еще несколько часов, но ни Тэхён, ни Хосок, проторчавший здесь уже достаточно времени, ни Сокджин ничего не нашли. Пусто. Словно жертва была здесь одна, и никаким потенциальной убийцей в квартире и на балконе не пахнет, потому что только её отпечатки были найдены. Немного подумав, парни решили всё-таки добраться до своих кабинетов и немного подумать над всем. Делать здесь больше нечего, нет никаких улик или зацепок, что очень затрудняло ход расследования. Парни уселись в мерс, — Тэхён был против этого — доехали до магазина за сигаретами, прихватили еды, а позже повернули в сторону работы. Они вернулись в отдел измотанными и уставшими, ожидая экспертизы, которую сейчас проводит Холзи, невеста Чон Хосока. По мнению Тэхёна, они не подходят и подходят друг другу одновременно. Слишком разные, но и схожи в каких-то моментах. Хосок — педантичный, чуть заносчивый, благодушный и очень дружелюбный, аккуратный идеалист. С мозгами у него все хорошо, он любит поговорить и чем-то поделиться, но не болтает так, как треплется языком Сокджин. Их отношения — загадка даже для Бога. Но Тэхёну вообще-то все равно, главное, чтобы судмедэксперт не убила скальпелем эксперта-криминалиста, а то еще придется её отмазывать от убийства, а это лишняя морока. Проблематично… Хосок и Джин садятся падают на кожаный диван, одновременно закидывая ногу на ногу и прося Тэ сварить кофе. Ким хоть и хмыкает недовольно себе под нос, но не обращает внимание на их просьбы и медленно плетется в сторону шкафчиков. Он включает кофеварку только потому, что сам хотел выпить чашку ароматной жидкости и взбодриться. Опер также не слушает их разговор, продолжая смотреть в окно и размышлять. Он прокручивает все слова, сказанные Хосоком, Джином, свидетелем. Тэ понимает, что что-то вертится на языке, но не понимает — что именно. Навязчивая мысль, за которую он не может никак ухватиться и зацепиться.

Одному легче.

Думается, раскладывается по полочкам, а когда эти двое продолжают разговаривать на тему о том, что они все в тупике. Это начинает выводить из себя. Несмотря на то, что и Чон, и Джин, и Чимин, и начальник, и сам опер — это очень умные, образованные, порядочные и честные, рассудительные и не поддающиеся панике люди, они не понимают в чем дело. Кажется, все лежит на поверхности, но ничего не сходится вообще. Ни показания свидетеля, ни отпечатки жертвы, ни положения тела, которое было в естественном виде, — будто его кто-то просто положил так — а черт бы его побрал, оно не может быть таковым. Просто какая-то подстава. Но все вот такие предположения не доводят до настоящего вывода, из-за трепа вот этих людей. Ей богу, Тэхён ненавидит работать с кем-то. Поэтому, несмотря на то, что Сокджин — как бы главная шишка, Тэхён почти приказывает тому найти всех ближайших родственников и пригласить их, чтобы поговорить о случившемся. Джин же спокойно тому отвечает, что они придут завтра днем в двенадцать часов. Тэ тяжко вздыхает, понимая, что дел больше ему не дадут, пока с этим не разберется, а зацепок больше нет. Никаких. Даже крохотных.       — Тэ, а ты когда Ёнтана заберешь? Он, скорее всего, уже здоров как бык, — спрашивает Хосок, не дождавшись своей чашки с белкой, поднимается с насиженного места, а позже наливает себе и следователю кофе.       — Пора бы уже, а то ты таким нервным стал, — поддакивает Джин, — после того, как Тан заболел. В отделе без него кажется пусто и некомфортно. Ох, Ёнтан. Ёнтан — это немецкая овчарка, самый близкий друг Ким Тэхёна, которого он, Тэ, подпустил к себе. Он делит с ним крышу над головой, еду, иногда мысли и переживания, Тан же — понимает, не уходит, бросая того одного тухнуть в их родном доме. Но та самая квартирка перестает быть таковой, когда Тэхён целую неделю не видит лучшего друга, часть своей семьи. Он безумно скучает и его любит, ждет его возвращения. Тан — один из тех, кто может заставить Тэхёна переживать, биться в истерике, сняв с лица всю маску безразличия и равнодушия. Тан — тот, кто дороже оперу, чем его, Тэхёна, собственная жизнь.       — Завтра поеду его забирать, — хриплым голосом отвечает Тэ, решив все же поставить их в известность. Хотя это совсем для него бессмысленно. Он и знает, что эти дурачки привыкли и породнились с Ёнтаном, но ревность никуда не уходит. Огромная такая и масштабных размеров. День же вышел бессмысленным и пустым. Тэхён просмотрел все предыдущие дела, закрытые и не совсем, снова пробежавшись глазами по жертвам, преступникам, цифрам и датам, свидетелям, экспертизам, установленным Холзи. Пытается успокоить нервы. Уже в который раз в его кабинет влетает Сокджин, чем-то советуясь и что-то рассказывая. Тэ не очень-то вслушивается в его треп, но все-таки делать и правда нечего. Поэтому отодвигает документы и молча ждёт, иногда закатывая глаза. Ким Сокджин — парень, слишком следящий за внешностью, дотошный, с своеобразным чувством юмора, он очень-очень серьезно относится к работе, не упуская никаких деталей. Ответственен и внимателен ко всем, особенно к начальству. Они с Джуном давно знакомы, насколько знает Тэ, но опер не вдавался в подробности просто потому, что его это вовсе не касается. Это их дело. Тэхён ненавидит, когда к нему лезут в душу, дом, мысли, пытаясь достучаться до мертвых чувств, поэтому и сам этого не делает. Он читает людей, но вслух об этом не говорит, умалчивает, считая это правильным. Не всегда только выходит. Уже на улице темно, когда отдел опустел. Только дежурные остаются на посту. Хосок ушел вместе с Сокджином домой, по пути набирая номер своей невесты, хотя прекрасно понимая, что сегодня она вернется поздно, скорее всего, под утро. Чон очень сильно хочет её уберечь от этого, хочет забрать домой, вытрясти все гадкие мысли из чужой головы и перенять на себя эту навалившуюся усталость, но знает — пока та сама не решит вернуться домой, он бессилен. И Хосок снова дает ей свободу выбора, сильно волнуясь. Тэхён же, смотря на темный заброшенный парк из своего окна, решает, что пора закругляться. Кладет в ящик все документы, пересмотренные еще днём, закрывая его на ключ. Черную, излюбленную косуху он оставил дома, когда пулей летел на всех порах по скинутому Намджуном адресу. Поэтому накидывает на себя тёмно-зеленого цвета куртку, выходя из кабинета и тоже закрывая его на ключ. Прощается с Гемом, который сегодня вышел на работу, садится в свой мерс, пристегиваясь и подкурив сигарету одновременно, и едет в сторону дома, попутно снова прокручивая всю информацию в голове. На это уходит меньше получаса, потому что оперуполномоченный гонит на непозволительной скорости. Дорога пустынна и безлюдна, только одинокие машины спешат. За стеклом окон все плывет — дома, магазины, деревья и парки, в которых часто гуляют люди, расплываются, становясь мутным пятном. Тэ докуривает сигарету, выбрасывая окурок в окно. Паркуется на своем законном месте, практически, прямо под окном, на котором часто сидит и философствует, размышляя о жизни. Заходя внутрь квартиры, сбрасывая с себя обувь и вешая куртку на крючок, Тэхён набирает службу доставки, потому что что-то готовить себе не хочется. Ближе к часу ночи, когда Тэхён уже поел пиццы, приходит Пак Чимин, его бывший любовник, единственный человек, который смог подобраться ближе, чем просто коллега по работе. Он заявляется, потому что знает — оперу сейчас, откровенно говоря, хреново. Пак что-то спрашивает у Тэ, но тот благополучно либо пропускает вопрос мимо ушей, либо лениво и неохотно отвечает. Они когда-то трахались. Знаете, это страстное влечение к друг другу, порывы и совсем непристойные желания. Развлекались. Оба. А потом это все сходило на нет, желания переставали быть животными, влечение переходило в стадию «Одному легче». И Тэхён, и Чимин были рады тому, что не начали серьезные отношения. Все было бы бессмысленно и больно для второго. А так наигрались и хватит. Страсть угасла, влечение, в конце концов, стало пеплом и развеялось по ветру. Стало скучно и обыденно. Чимин был одним из, кто хотя бы примерно понимал, что творится в голове опера, Ким Тэхёна. Но так и не смог выбить себе место под солнцом — в его сердце. Хотя сам Пак думал как раз наоборот. Пак Чимин, по мнению Тэхёна, парень бойкий, вездесущий, взрывной, вежливый, с виду он похож на сексуального идола, которого хотят очень большое количество и особ женского, и мужского пола. Он не треплется языком — привык слушать, понимающий и не делающий поспешных выводов, привыкший доводить все до конца, трудоголик и немного мазохист. Если Чимин считает его своим другом, то Тэ даже мысль такую не пускал в свою голову. Возможно, зря. Лучше не судить этого вечно недовольного типа, толку от этого не будет. Не добившись никаких ответов от опера, Пак говорит напоследок: «Тэ, не будь уебком». А Тэ лишь усмехается на это, говоря свое ядовитое напутствие вдогонку: «Не забудьте предохранятся, а то твой спецназовец может быть заразным, мало ли…» Чимин фыркает, но не удивляется этому. Это хоть и может показаться некрасиво и грубо, но Тэ всё равно. Ким Тэхён вот такой — грубый, жестокий на язык нравственный калека.

🚬🚬🚬

Одному легче.

Тэхён уверен в этом на весь триллион процентов. Но опер не уверен, что не убьет парня, заходящего в общий кабинет вместе с Намджуном, улыбаясь своими заячьими зубами, хлопая огромными, чёрными глазищами и кланяясь каждому присутствующему. Начальство представляет его Чон Чонгуком, новым напарником Ким Тэхёна.