Шпингалеты

На море было тихо. Солнце только–только начало опускаться за горизонт, даря последние лучики тепла поздним купальщикам. Птицы кувыркались в пушистых облаках цвета спелого персика. До прогуливающегося по променаду Маркуса доносился едва слышный шум волн, с которым те обнимали влажный песок. Большинство семей с неугомонными детишками уже разъехались по домам. На пляже остались только ценители закатов и местные жители, неторопливо потягивающие прохладное пиво у столиков. Абсолютно всё вокруг излучало спокойствие и являлось полной противоположностью того бардака, что творился у парня на душе. К его радости, Аня сегодня работала. К его невероятной радости, она его узнала. К его сожалению, всё, что он от неё услышал, было: «Снова ты? Прости, мне сейчас не до тебя». В самом деле, в ресторане было не протолкнуться, так что Марк решил, что будет приезжать пораньше. Чаевые оставить так и не получилось, точнее, он просто не мог вспомнить пин–код от своей карточки. «Но это меня не остановит, – он решительно встряхнул головой, – она ведь меня уже помнит, а значит, ей не всё равно». Алекс после вчерашнего наотрез отказался составлять ему компанию. Сказав, что не собирается участвовать в мыльной опере, он стоически игнорировал все двадцать шесть звонков и пятьдесят сообщений. Справедливости ради стоит отметить, что лишь в половине из них Марк писал о девушке. Вторая половина была приманкой, чтобы поговорить о первой. Пока парень думал над очередным сообщением, его внимание привлекли ребята, играющие в волейбол. Особенно его зацепил один из игроков, тот что в розовой майке. Даже издалека было видно его прилизанную прическу, которую поголовно носили все детки из обеспеченных семей. «Но лучше любой одежды богатого выдаёт его воспитание», – учил Марка отец. Розовая майка постоянно насмехался над другими игроками, вставляя едкие комментарии по ходу игры. «Проучить бы его хорошенько», – пронеслось в голове у Марка. Словно услышав его мысли, к ногам прилетел новенький серебристо–синий мяч. Подняв его, парень дважды хлопнул по нему руками, заставляя песчинки пулей вылетать из швов. – Кидай сюда! – донеслось с площадки неподалёку. Марк отработанным ударом отправил мяч парню с тёмными волосами. – Харош! – воскликнули его товарищи по игре. – А давай к нам! Марк оценил игроков – все высокие, подтянутые, да и играли довольно умело. Словно решив, что он сомневается, к нему подошёл парень, которому он только что отдал пас. – Подменишь меня? Всего одну игру. Они просто терминаторы, – он усмехнулся, блеснув белоснежными зубами. Марк не сомневался. Он лишь прикидывал, где команда послабее. – С удовольствием, – ответил он, улыбнувшись. – Как тебя звать? – Маркус, просто Марк. – Егор, – протянул руку темноволосый. Выдохнув с облегчением, тот кинул ребятам: «Я на перерыв, за меня Марк!» – Играть–то хоть умеешь? – уточнил парень в той самой розовой майке, назвавшись Олегом. – Есть немного, – пожал плечами Марк. Тот пока ещё не знал, что он участвовал в городских соревнованиях по волейболу. Также прилизанный не знал, что есть всего одна вещь, которую Марк ненавидел – проигрывать. – Ничего себе! – воскликнул Егор, когда игра окончилась. – Десять побед за двадцать минут! Ты же его просто в сухую отделал! – Думаешь? – азартно улыбнулся Марк, крутя мяч на пальце. – Хорошие ребята. Он перевёл взгляд со своих радостных сокомандников, на не таких радостных противников. Олег так вообще повернулся к нему спиной, полный уязвлённого самомнения. – Ну что, сыграем ещё? – крикнул ему Марк, подкинув мяч и громко ударив по нему рукой. Розовая майка аж подпрыгнул от резкого звука. – В другой раз, – небрежно бросил тот, пытаясь сохранить остатки собственного достоинства. Марк лишь усмехнулся и, когда розовая майка окончательно скрылся из виду, кивнул парням: – Ну что, сыграем наконец–то? Ребята в самом деле понравились ему. Они играли куда легче и увереннее, словно освободились от давления. Особенно быстро Марк поладил с Егором. Оказалось, что они живут недалеко друг от друга, а в честь удачного знакомства новый приятель пригласил его на кружку пива. – Лихо ты его уделал, конечно, – сказал Егор, пока они проходили мимо концертного зала. – Соглашусь, Олежа бывает немного… высокомерным. Но ты аккуратнее с ним, всё–таки его родители чиновники. – У него в семье много братьев с сёстрами? – уточнил Марк. Они стояли на светофоре, прямо напротив ресторана, в котором Марк обедал всего несколько часов назад. После небольшой паузы Егор ответил: – Да, кажется, у них шесть детей в семье, даже нянечка с ними едва справляется. Они частые гости в нашем ресторане, повара даже в шутку называют их «блинчиковой саранчой». А откуда ты знаешь? «Весь в отца», – подумал Марк, но вслух произнёс только: – У вас свой ресторан? – Да, – просиял парень. – Целая сеть. Мама доверила мне курорт, так мы называем этот ресторан, а сама с остальными возится. Бывал здесь? Они шли по подъездной дорожке, приближаясь в террасе. – Частенько в последнее время сюда заезжаю, – согласился Марк. – Рад слышать! Так нравится еда? – И она тоже, – улыбнулся парень, усаживаясь спиной к бару. Аню он не заметил, но, может, она просто отошла на кухню? – В таком случае, бери, что хочешь, – широким жестом Егор обвёл прямоугольный стол, – сейчас, только меню принесут. Через буквально несколько секунд к ним прибежала пышная официантка с выразительной талией. Хвост её густых русых волос опустился на её плечо, когда она, положив два меню, грациозно выпрямилась. – Добрый вечер, – кивнула она Егору. – Здравствуй, Анечка, позволь представить тебе моего нового знакомого… – начал приятель, указав на Марка. Аня взмахнула своими пушистыми ресницами и посмотрела прямо Марку в глаза. Миг, в который их взгляды пересеклись, стал для парня бесконечных. Отвернувшись, должно быть, не желая выдавать своих глубоких чувств, она перебила Егора: – Да, мы уже знакомы с Марком. Разумеется, она не могла с посторонними делиться подробностями их отношений, тем более со своим начальником. Марк не винил, а наоборот, только восхитился её осторожности. Раз за разом прокручивал это немного небрежное, но такое приятное звучание своего имени на её губах. Кажется, он никогда не слышал, чтобы его звали именно так: чуть на выдохе, слегка торопясь, словно боясь, что он сейчас вот–вот уйдёт. Ему хотелось вскочить, заверить её, что он никогда её не оставит. Вместо этого он мечтательно вздохнул. Она помнит его имя! Что же ещё требуется для счастья? – Ваше меню, – неловко указала девушка. Марк моргнул. Кажется, от счастья он совсем потерял счёт времени, а Аня с Егором и не торопили, только переглядывались между собой. – Мне как обычно, – улыбнулся Марк, даже не притронувшись к книжке. – А ещё, будь добра нам с Егором по стаканчику пивка. О каком ты там говорил? – он повернулся к приятелю. – Кажется, гарльсберг? Получив от того кивок, плавностью схожий с механическим роботом, Марк повторил: – Тогда ещё два гарльсберга. Аня неуверенно посмотрела на него, а потом на Егора: – Ты же несовершеннолетний. Брови Марка слегка подпрыгнули. – В самом деле? А по тебе не скажешь. Егор слегка порозовел. Выпрямившись в кресле, он глубоко вздохнул, возвращая себе солидный вид: – Да, буду. Аня с Марком спросили почти хором: – Пиво? – Детское шампанское? Тут уже Егор окончательно покраснел. – Пива, – отчеканил он, сердито зыркнув на Марка. Тот, в свою очередь пожал плечами: «Ну мало ли, тебе такое нравится». Впрочем, ухмылку он с лица не убрал. Аня ещё несколько секунд смотрела на Егора, так что ему пришлось зыркнуть и на неё, резко втянув воздух, словно собираясь замахнуться на девушку. Марку это не понравилось. – Давно ли вы с ней знакомы? – спросил Егор, подавшись вперёд. – С Аней? Довольно давно познакомились, – небрежно ответил Марк. Какое это имеет значение, если эти пять дней стали для него всей жизнью? Заметив ревнивый взгляд, он решил добавить: – Классная она, да? – Советую тебе быть осторожней. Она не любит назойливых, – угрозы в его голосе было куда больше, чем приятельских ноток всего минуту (или десять?) назад. Парень посмотрел на Егора и словно видел его впервые. В нём не осталось ни шутливости, ни беспечности, присущей молодым богатеньким детям. Он смотрел предельно серьёзно, словно они сидели на переговорах, в которых коротал свои будни отец Марка. – Значит, это будет моей фишкой, – твёрдо произнёс он. Егор слегка нахмурился, словно не ожидал, что кто–то посмеет принять его вызов. «Неужели этот мальчуган тоже к ней присматривается?» – с небольшим пренебрежением подумал парень. – Или же главным недостатком, – возразил темноволосый. «А вот это уже интересно», – подумал Марк, увидев встречный вызов в глазах приятеля. Так они и играли в гляделки, пока Аня не принесла им по кружке пива с сухариками. – За удачу, – с решимостью произнёс Марк. – За удачу, – в тон ему ответил Егор, поднимая свою кружку. Аня на выдохе лишь пробормотала: «Эти мальчики».

***

Марка нельзя было назвать собранным человеком. В беспорядке он чувствовал себя намного комфортнее, но даже хаос должен быть контролируемым. – Мама! – крикнул он с раздражением, стиснув ручку двери холодильника. Достав с полки зубную щётку, он пошёл к лестнице. На ступенях были разбросаны весьма занятные вещи: сумки, книги, какие–то бумажки и мелкие статуэтки. Но апогей разрушения царил сейчас в родительской спальне: из шкафов валилась одежда, ящики были разбросаны, а их содержимое раскидано по всем горизонтальным поверхностям. Казалось, будто комната пережила сильнейшее землетрясение. Горизонтальное. – Мам, – повторил парень чуть погромче, пытаясь приоткрыть дверь. Впрочем, та приоткрылась всего на полметра, после чего остановилась, зажевав журнал. Родоначальницы хаоса всё ещё не было видно. «Боже, да тут даже стены наизнанку», – подумал он, смотря на покачнувшиеся картины и повисшие на них платки, шарфы и что–то, напоминавшее пушистый брелок для ключей. Протянув руку, он хотел было потрогать вещицу, как шарик пронзительно запищал, зашевелился и с отчаянной быстротой убежал в дебри дома. «Ну она и даёт», – успокоив дыхание, подумал парень, старясь не наступить на ещё какую–нибудь острую, или, например, зубастую безделушку. В ванной он наконец–то увидел свою мать. Словно отражая состояние комнаты, она вся была растрёпана. Несколько светлых прядей упали на лицо, пока она, в своём кашемировом халате, выворачивала очередную сумочку прямо на кафельный пол. – Мам, – уже мягче позвал Марк, остановившись у дверного косяка. Женщина резко подняла голову, которая больше походила на соломенное гнездо. – Что такое, солнышко? – Ты зубную щётку в холодильник засунула, – усмехнулся Марк, протягивая ей предмет. – Так вот где она была! – мама сокрушенно покачала головой. – А я уже всю ванную перевернула! Марк обвёл взглядом большую комнату с нежно–кремовой плиткой на стенах. Здесь, так же, как и в спальне, не было ни сантиметра чистого места. – Ужас, я ничего не успеваю! – всплеснула руками мама, устало вздохнув. – Вылет через пять часов, не переживай. Марку хотелось подойти и погладить её по плечу, но приближаться через кучу маленьких острых предметов было слишком опасно для его босых ног. – Могу я тебе как–нибудь помочь? – Завари–ка мне кофе, пожалуйста, – виновато улыбнулась она. – Со всеми этими сборами совсем не успела приготовить для тебя завтрак, ты уж нарой себе что–нибудь. – Конечно, – кивнул он, осторожно разворачиваясь. Ступая ровно по тем местам, по которым пришёл, Марк вернулся на кухню. Не застав клыкастый брелочек на обеденном столе, он вздохнул с облегчением. Раздался хлопок входной двери. – Маркус, ну что, как там мама? – в комнату зашёл отец с четырьмя чашками кофе и небольшой коробочкой. Даже со своего места Марк чувствовал запах свежей выпечки. – Как обычно, – усмехнулся парень, – начинает по-тихоньку выдыхаться. – Значит, нужно её взбодрить, как считаешь? – весело подмигнула ему его копия. Окружающие считали своим долгом сказать, что они с отцом похожи друг на друга как две капли воды. Как правило, он изображал удивление, словно это была самая шокирующая новость на всём белом свете. Единственным различием было то, что волосы у отца были элегантно зачёсаны назад, а виски слегка светлели, словно после трендового окрашивания. А ещё папа до мозга костей любил порядок. Поразительно, как он терпит маму и собственного сына с их вечным хаосом, граничащим с помойкой. Подойдя к лестнице, отец провокационно крикнул: – Элеонора! Иди на вкусняшку! Не прошло и тридцати секунд, как на кухню влетела мама. – Кто–то сказал «вкусняшка»? – с озорством спросила она. Мужчины одновременно рассмеялись. Открыв коробочку, мама обрадовалась: – Это те самые? Которые из… – Которые из той самой булочной с тем самым пекарем, – с улыбкой закончил за неё мужчина. – Присядь, поешь, – предложил Марк. Глядя на то, как мама радуется карамельным эклерам словно маленькая девочка, он не мог удержать смешка. – Много ещё осталось? – спросил у неё папа, придвинувшись поближе. – Да, – жалобно ответила она, хлопнув круглыми глазками. Ну что за актриса! Мама постоянно получала комплименты насчёт своего возраста. Многие говорили, что мама так и осталась на рубеже тридцати, что душой, что телом: она всегда радостна, улыбчива, немного нерасторопна, но невероятно очаровательна. Но Марк знал и другую её сторону, материнскую: заботливую, трудолюбивую, оберегающую и невероятно мудрую. Сейчас она опустила голову на папино плечо, продолжая жевать булочку, а он нежно гладил её по спине, словно это самое ценное сокровище в его жизни. «И им уже за сорок», – вздохнул парень, любуясь ими. Взяв булочку с шоколадом, он сунул её в рот, опустился на стул и с писком с него вскочил. – Что случилось? – тут же встрепенулась мама. Марк оторопело стоял и смотрел, как очень наглый клубочек уносил в зубах его маленькую булочку. – Ты что, ещё и зоопарк развести успела? – сокрушенно покачал головой отец. – Ну они же такие миленькие, эти… булкоеды, – невинно ответила она, подыгрывая ему, от чего все одновременно рассмеялись. *** Спустя два часа, когда вещи были найдены, собраны, потом снова вытащены, перепакованы и снова закрыты, они наконец–то поехали в аэропорт. – А мы точно не опоздаем? А вдруг пробки на дороге? Самолёт же без нас улетит! – верещала мама. – Значит, купим билет на другой, – погладил её по плечу папа. – Например, на Багамы. Хочешь на Багамы? – Уж лучше тогда на Фиджи, – рассмеялась она. После успешной регистрации, когда багаж был отдан, а руки опустели, они остановились у последней стойки, докуда мог дойти Марк. – Так, еда в холодильнике есть, в четверг придёт уборщица, принесёт продукты, цветы я полила, но, если вдруг фикус снова попросит воды, ты уж не забудь про него, а то он в последнее время совсем приуныл, – она начала сгибать пальцы, припоминая все наставления. Марк с отцом понимающе переглянулись. – Мам, я понял. Хорошо вам отдохнуть, – он крепко её обнял, чтобы она больше не говорила. Выпрямившись, тот посмотрел на отца в радостном предвкушении. – Вот ключи от машины, – медленно произнёс он. Марк уже потянул было к ним руки, но отец поднял их повыше. – Обещай мне, что ты не угробишь машину. – Конечно–конечно, – кивал он, продолжая гипнотизировать ключи взглядом. – Маркус! – позвал отец. Парень наконец сфокусировал на нём взгляд и мгновенно посерьёзнел. – Да, папа, с машиной всё будет в порядке, – торжественно заявил он, положив руку на сердце. Получив заветный предмет, он наскоро обнял отца, поцеловал маму и, помахав им рукой на прощание, поспешил на выход. Оказавшись на улице, Марк впустил полные лёгкие свежего воздуха. Сев в машину, он нажал на кнопку зажигания, слушая равномерные телефонные гудки. Первый, второй, третий и низкий голос с хорошо ощутимой ноткой раздражения бросил: – Да. – Ну что, бальник, закончил плясать? Машина моя. На перегонки? – С проигравшего ящик, – невероятно ёмко ответил тот и отключился. Марк чувствовал его ярость. «Зато он будет играть в полную силу, хоть не так скучно его обыгрывать будет», – подумал парень, прибавляя газу.