Жизнь - игра без правил

— И чего ты так распереживалась, всё же просто прекрасно, — Сергей даже с некоторым удовольствием наблюдал за тем, как менялось лицо его сестры. — Кто он тебе такой, чтобы ты так волновалась? Если в девятнадцать лет он хотел на тебе жениться, то восемь лет полнейшего затишья о многом говорят, верно? — Того, что даже если не брать в расчёт это, то всё равно я категорически против, чтобы ты впутывал в это Олега, — попыталась Разумовская вглядеться в глаза брата, но вместо чистой синевы видела гипнотизирующее золото. — К тому же, у тебя явные неполадки с кукухой после всего. Кто знает, что тебе взбредёт в голову? — Покрутила она у виска указательным пальцем. — Я знаю, что делаю, — поднял он красиво очерченные брови, склонив голову на бок, как это обычно делает Марго. — Неужели думаешь, я не способен контролировать своих тараканов в голове? — Постарайся держать себя в руках, — просто сказала та и указала рукой на вход в помещение, где уже сидел Игорь Гром, и по обеим сторонам от него велось бурное обсуждение происходящего.       В одной из клеток пятнадцать мужчин возмущались откровенным благим матом, покрывая им всех и вся. Только один из них стоял у самых решёток и напряжённо чего-то ждал. В его голове хаотично проносились воспоминания самой разной давности. В памяти отчётливо всплыли опасения Марины. Как бы не хотелось верить в лучшее, но ему действительно стало страшно. Не только за себя, но и за своих людей, которых он так глупо поставил в смертельно опасное положение. А тем временем ошейники, явно не просто так застёгнутые на их шеях, загорелись предательски спокойным голубоватым светом.       Сергей вёл себя так, будто находился в каком-нибудь Питерском кафе и заказывал себе холодный латте. Он так же легко махнул рукой Игорю, уступая ему первый ход, как если бы он подзывал официанта.       Разумовская стояла за спинкой кресла брата и старалась не смотреть на испуганные лица друзей майора. Особенно на двух девушек, которые явно были в шоке от встречи друг с другом. Но страх за собственные жизни оказался сильнее, и теперь они почти что жались друг к другу, чтобы каждая хоть немного почувствовала опору. Марине сейчас хотелось сделать то же самое. Только с одним человеком. И этот человек сейчас стоял позади неё, за прутьями решётки. И она чувствовала на себе его взгляд, хотя и не могла понять, полон он ненависти, страха, или, может, отчаяния, если не всё сразу. Так захотелось опуститься на колени и кричать. Кричать, пока не сорвёшь голос от бессилия перед страхом. Перед страхом отказать, перед желанием сделать всё наоборот. И ведь до последнего в душе тлеет слабая надежда, что Сергей всё просчитал, и ошейник не сработает, но увидев однажды этот безумный взгляд, она больше ни в чём не была уверена.       Эти размышления время от времени прерывались криками, ругательствами, проклятиями и, конечно же, взрывами. Один за другим уходили фигуры, а вместе с ними и живые люди. Казалось, Гром вот-вот разразится раскатами, как бы каламбурно это не звучало, и весь его гнев был направлен на одного Сергея Разумовского: — Хочешь следующий ход? Ты его получишь! — яростный крик заставил всех присутствующих невольно вздрогнуть.       Разумовская на секунду выпала из реальности. Она позволила себе вполоборота повернуться в сторону клетки «чёрных» и встретиться взглядом с большими карими глазами. В них читалось только отчаяние, но его было столько, что её будто пронизало током через всё тело. Прошла мучительная секунда. Две. Три. Ничего не произошло, только чёртова лампочка на ошейнике совсем погасла. Все вокруг, даже «белые», поражённо выдохнули. — Грёбаная китайская техника. Всё приходится делать самому, — дальше никто из присутствующих не смог дать целесообразного ответа, что произошло. «Раз, два, три… Четыре, пять, » — мысленно считал про себя каждый.       На долгих три минуты воцарилась гробовая тишина. Только в голове Марины остался оглушающий её крик. Она снова повернулась в сторону брата, ни единым движением не выдав себя. На её губах застыла безумная улыбка. Почти такая же, как у Сергея, только глаза предательски заблестели. — Ваш ход, — недрогнувшим голосом напомнила она тому.       После смерти Пчёлкиной Гром окончательно вышел из себя и попытался наброситься на виновника всего этого балагана. Девушка, даже не глядя в сторону брата, молча вызвала полицию и отошла в сторону. Она открыла клетку с наёмниками, приложив палец к датчику отпечатка. Тяжёлая дверь с лязгом поднялась вверх. — Есть кто живой? — оглядев мужчин, задала вопрос Разумовская. — Вроде фамилия умная, а вопросы тупые задаёт, — недовольно сплюнул один из них. — Теперь из-за неё и её братца стольких людей потеряли. Всегда знал, что рыжие — психи. — Приказываю говорить только по делу, — оборвала та нарастающее возмущение и подошла к Волкову, опустившись рядом с ним на колени.       Пальцы кое-как нащупали слабый пульс, но и этого хватило, чтобы Марина позволила себе, наконец, выдохнуть с некоторым облегчением. — Живой, — просто кивнула она. — Чёртов любимчик судьбы, — засмеялся кто-то.

***

      На удивление, полиция не заставила себя ждать и забрала абсолютно всех. Кого-то отправили обратно в Россию, а кого-то в одиночную камеру.       Марина напряжённо слушала разговор врачей за дверью. На итальянском она не говорила, но это не помешало ей уловить несколько слов, идеально описывающих сложившуюся ситуацию: — Terrorista. — Dannazione a lui. Non sono affari nostri.* «Конечно не ваше дело. Ваше дело его с того света вытаскивать, » — раздражённо подумала девушка. Она решительно не знала, куда ей деть все накопившиеся эмоции. И снова они все погрязли в куче… Неприятностей. Только теперь ещё втянули туда старого друга, жизнь которого шла просто прекрасно до их встречи. И всё из-за того, что появилось «нечто», которое завладело и без того безумной головушкой Серёги. А вот что это такое, Разумовская даже боялась подумать. Явно вторая личность, но с чего бы ей взяться? Скорее всего, некий Вениамин Рубинштейн мог дать на это ответ. По крайней мере так называл своего психиатра Сергей, когда упомянул его в разговоре с сестрой. «Вот к нему и наведаемся, как только выдастся время, » — кивнула она сама себе.       Прервав поток её внутреннего монолога, один из врачей вышел в коридор, тут же наткнувшись на девушку. — Что можете сказать? — Обратилась она к мужчине на английском. — Интересно, конечно, — усмехнулся тот, снимая перчатки и выкидывая их в урну рядом с кабинетом. — А вы кем приходитесь Сергею Разумовскому? — Секретарём, я работала на него, — повела плечом девушка, тут же решив вернуть диалог в изначальное русло. — Жить будет? — А куда он денется, — последовал ответ. _______________________________ * — Террорист. — Чёрт с ним. Это не наше дело.