time will show

В излюбленном купе Хогвартс-экспресс сидели трое. Джинни Уизли смотрела, прислонившись к оконной раме, куда-то вдаль своими ярко-карими глазами. Полумна Лавгуд читала очередной выпуск придиры, а Гермиона Грейнджер впервые в жизни чувствовала себя в поезде не в своей тарелке. Весь август гриффиндорку не покидало чувство тревоги. Казалось бы, все закончено, Волан-де-Морт пал, можно спокойно жить своей жизнью как раньше: читать книги, учиться, проводить веселые дни с друзьями в Хогвартсе, не думать о том, как бы выжить в холодных лесах практически без еды и теплой одежды. Не нужно искать крестражи и спать с крепко сжатой палочкой в руке. Но девушку не покидало плохое предчувствие. Мальчики не поехали в школу, что Гермиона приняла не очень хорошо. Гарри поступил в Академию авроров, куда его приняли с распростертыми объятиями. А по-другому и быть не могло: мальчик-который-выжил не просто победил величайшего темного волшебника – он потерял близких, друзей, знакомых, и самое печальное – он потерял себя. За лето Гермиона много времени проводила то в Норе, то на Гриммо 12. Она часто замечала, что Гарри не спит по ночам, а просто сидит на кухне и смотрит отсутствующим взглядом на давно остывший кофе; тихонько подходила; садилась рядом и клала голову на плечо. Так они сидели до самого рассвета. Это было больше, чем слова, она знала это. И ей и ему это было нужно. Рон был не в лучшем состоянии. После потери Фреда вся семья Уизли была в трауре. Молли не могла смотреть на Джорджа, а если все-таки ее взгляд оказывался на нем, то на глазах появлялись слезы, и она, пошатываясь, пыталась поскорее убежать из комнаты. Джинни часто сидела у комнаты, где жил Фред, и смотрела в стену. Джорджу было хуже всех. Он разбил все зеркала в доме, дабы не видеть в них брата-близнеца. За ним часто замечали разговоры с самим собой. Он потерял не просто брата, а свою половину. Артур по ночам уходил во двор и, сидя на лавочке, молча плакал, думая, что никто этого не увидит. Перси винил себя за то, что так поступил с семьей во время войны. Теперь он часто приходит на кладбище и просит прощения у своего младшего братика. Рон молчал, и это настораживало больше, чем слезы и истерики. Всем было понятно, что Рону ничуть не лучше других. Рон не поехал в Хогвартс, чтобы приглядывать за Джорджем и помогать ему с магазином. За последние две недели семья Уизли потихоньку начала приходить в себя, но лучше держаться вместе. Так легче, так правильно. Гермионе он сказал, что пока не хочет никаких отношений. Хоть это больно ударило по сердцу гриффиндорки – она приняла это решение. Так сейчас нужно. Потом все наладится. Обязательно. Гермиона переживала о том, что будет по приезде в Хогвартс. Как она будет там без своих любимых мальчишек, к которым она так привыкла, без которых не представляет жизни. Конечно, будет много учебы, потому что то, что преподавали весь предыдущий год, сложно было назвать учебой. Но гриффиндорка все же опасалась, что без мальчиков она будет не в своей тарелке. – Эй, Гермиона, все в порядке? – девушка вздрогнула от обеспокоенного девичьего голоса, вынырнув из своих не очень приятных мыслей, и повернула голову в сторону говорящей. – Да, все в порядке, Джин, просто немного задумалась, – опустив глаза, ответила Гермиона. – Не переживай ты так, все будет хорошо. Мы просто обязаны провести этот год без приключений, – весело пролепетала рыжеволосая, – мы будем много веселиться, устраивать вечеринки и найдем тебе отличного парня, – девушка хитро подмигнула и улыбнулась своей безумно красивой улыбкой. Гермиона выпучила глаза и начала раздуваться от возмущения. – Джинерва Молли Уизли, ты в своем уме? – тоном, очень напоминающем профессорский, прошипела гриффиндорка. – Мы с твоим братом просто взяли небольшую паузу, ему нужно время, – чуть тише добавила она. – Ой, да какая к черту пауза? – махнув в воздухе рукой, ответила Уизли. – Вы же совсем друг другу не подходите, это и ослу понятно. И если мой братец все-таки хотел бы быть с тобой, то никаких бы пауз не устраивал. Поэтому мы и найдем тебе какого-нибудь умного, красивого и сексуального паренька, – как ни в чем не бывало продолжила она. У Гермионы будто земля ушла из-под ног. Она постоянно отгоняла мысли о том, что Рон просто не хочет быть с ней, но они все чаще и чаще возвращались. И вот Джинни просто подтвердила невеселые мысли. Будто прочитав мысли гриффиндорки, младшая Уизли поспешила добавить: – Гермиона, ты красивая и очень умная девушка. Ты сможешь найти себе просто прекрасного и любящего парня, – взяв за руки Грейнджер, продолжила, – а на Роне не зацикливайся. Просто как-нибудь сядь, подумай, что вас объединяет, понимает ли он тебя, сможешь ли ты поговорить с ним на интересные тебе темы, и увидишь: твое мнение на счет отношений с моим братом поменяется. Заметив удивление в глазах Грейнджер, она добавила: Я очень люблю своего брата и люблю тебя, и желаю вам только хорошего. Но я понимаю, что рядом друг с другом вы не будете счастливы. Вы отличные друзья, но как пару я вас не вижу. Пока Гермиона пыталась осмыслить все сказанное подругой, к разговору подключилась оторвавшаяся от журнала Луна. – Я поддерживаю Джинни в ее высказывании, – пропела ученица Рейвенкло своим мечтательным приятным голосом, – вы с Роном просто отличные друзья, но я не замечала в ваших глазах или действиях чего-то большего. Гермиона смотрела то на одну, то на другую девушку и не могла понять, почему это замечали все, а она жила в каких-то своих иллюзиях и мечтах. Она представляла, что выйдет замуж за Рона после того, как закончит Магическую академию, потом устроится на работу в Министерство и, где-то лет в тридцать, заведет с ним ребенка. Но сейчас, прислушиваясь к словам подруг, она начала понимать, что Рон не был бы счастлив от такой жизни. Гермиона хотела бы строить свою карьеру и продолжать развиваться, проводить исследования, а Рону хотелось бы домашнего уюта и тепла. Но ведь чувства никуда не уйдут, она всем сердцем с четвертого курса влюблена в рыжеволосого парня. Она почувствовала, как глаза начали слезиться, и поспешила подняться. – Мне нужно немного пройтись, – быстро пролепетала гриффиндорка и вылетела из купе как ураган под понимающие взгляды Джинни и Полумны. Девушка шла по длинному коридору поезда и тяжело дышала. Сумев сдержать слезы, она остановилась у окна и стала наблюдать за меняющимся пейзажем. Как так получилось, что мир стал переворачиваться с ног на голову? То, в чем она была уверена, теперь находится под большим сомнением. Решив, что не стоит думать о Роне в ближайшее время, гриффиндорка переключилась на не менее неприятную тему, которая не покидала ее головы. За это лето Гермионе почти каждую ночь снились кошмары, после которых она просыпалась в холодном поту, с мокрым лицом и севшим от криков голосом, и еще долго не могла уснуть. Девушка решила начать пить зелье Сна без сновидений, но это не помогло надолго прекратить ужас кошмаров. Ей снились пытки безумной Беллатрисы, окровавленные лица друзей, трупы знакомых, разрушенный Хогвартс, смерть профессора Снейпа и похороны, похороны, похороны. Каждый раз проживать это было не менее трудно, чем увидеть все своими глазами. Все было реалистично, подобно нахождению в омуте памяти. Увидев, что поезд уже совсем близко к Хогсмиду, Гермиона поспешила обратно в купе. Уже через десять минут она стояла в толпе школьников, вернувшихся на учебу. Она только надеялась, что этот год проведет без опасений насчет своей жизни и жизни своих близких.

***

Как же хотелось заавадить себя, а еще лучше всех счастливых недоумков, сидящих за столами в Большом зале. Ничего не хочется есть, внутри только раздражение. Хочется сбежать отсюда и засесть за какой-нибудь нишей, где нет всех этих презрительных кривляний и уничтожающих взглядов, но он не мог. Маразматичная деканша львиного факультета настоятельно попросила присутствовать на ужине. Драко не сомневался в том, что старуха решила поиздеваться над ним. Вернуться в школу его заставило прошлое. Малфой просто обязан был закончить школу, чтобы поступить в Магическую академию. Не просто закончить, а закончить на самый высокий балл. На суде герои всея магической Британии решили дать показания в защиту Драко и Люциуса Малфоя. Теперь слизеринец чувствовал себя обязанным дважды, что его не устраивало от слова совсем. Проведя месяц в одиночной камере Азкабана, Драко был не то что в плохом состоянии, он первое время не мог нормально держать столовые приборы. Руки тряслись так, что держа стакан с водой, все разливалось чуть ли не до последней капли. Дементоры высасывали из него все счастливые воспоминая, которых и так можно было сосчитать на пальцах. Два месяца он оправлялся от воздействия этих гадких тварей, но все еще не до конца был здоров. Иногда у слизеринца подкашивались ноги, почти все время он ощущал слабость и головную боль, а также появился ненавистный ему нервный тик. Периодически он непроизвольно дергал шеей в правую сторону. Выглядело так, будто он сошел с ума и лежит в отделении для умалишенных в святого Мунго. Его мучают кошмары. Перед глазами каждую ночь он видит смерти от рук Пожирателей и Темного Лорда. Видит черных, как смоль, ужасающих дементоров, мерзкого питомца Волан-де-Морта, который пожирал в столовой Малфой-мэнора очередную жертву хозяина. Пытки ненавистной Грейнджер от сумасшедшей тетки Беллы, ее крики, отчаянные мольбы остановиться и убить ее. Но это были еще цветочки в жизни Драко. Отец не перестает контролировать каждый его шаг и заставляет делать то, что считает важным для наследника великого рода Малфоев. Слизеринца тошнит от его речей про то, что они вернут былое влияние, что скоро все будет как раньше. Ничего не будет как раньше: теперь они изгои общества. Люди не захотят связываться с фамилиями, имеющими отношение к Пожирателям Смерти. Каждый захочет крикнуть в их сторону угрозы и пожелания скорой кончины.

“Ничего. Не. Будет. Как. Раньше.”

Люциус потребовал от сына лучших оценок и сданный на превосходно Ж.А.Б.А. После этого Драко обязан жениться на чистокровной волшебнице Астории Гринграсс, а затем родить наследника Малфоев. Слизеринца такой уклад не устраивал. Он хотел поступить в Академию, начать карьеру, создать собственный бизнес и развиваться, что он и сказал Люциусу. Тот, не ожидавший того, что сын будет перечить его слову, пригрозил лишением наследства и изгнанием из семьи. Нарцисса пыталась угомонить своего мужа, но все попытки были тщетны. Люциус хотел обелить фамилию, испортив жизнь своему сыну. Ничего нового, ведь когда-то он уже сделал это, пытаясь реабилитировать ее перед своим хозяином. Мать была сера и темна. Она все такая же красивая, статная, подобающая чистокровной волшебнице древнего рода женщина. Но в глазах была пустота. Все те ужасы, что она видела в собственном доме, оставили на ней свой отпечаток. Последние три года она постоянно волновалась о своем сыне. Муж уже не имел для нее никакого авторитета. Когда-то статный, властный и непоколебимый аристократ во время восстания Темного Лорда превратился в серую, побитую, дрожащую мышь, пытающуюся всеми силами доказать свою преданность хозяину. Не имея сил больше об этом всем думать, Драко вскочил с места, опрокинув бокал с тыквенным соком, и быстрым шагом вылетел из Большого зала, громко хлопнув огромными дубовыми дверьми.

***

– Гермиона, мы сегодня хотим собраться в Выручай-комнате со всеми факультетами и устроить вечеринку, – нагнувшись через стол, обратилась младшая Уизли. – Ты просто обязана туда пойти, уверена, будет весело. – Я не думаю, что это хорошая идея, Джин, – глубоко вздохнув, ответила гриффиндорка. – Я очень устала с дороги и еще даже не разложила свои вещи. Это было правдой: ноги у Гермионы были как дубовые, а вещи лежали огромной кучей на кровати, но девушка была уверена, что для рыжеволосой это не оправдание. – Да ладно тебе, Грейнджер. Отдохнуть ты сможешь прямо на вечеринке, а вещи подождут, тем более обычно их разбирают эльфы, – увидев возмущенное лицо подруги, Джинни хихикнула. – Я помню, что эльфы – тоже живые существа и нуждаются в отдыхе, Гермиона. Ну если не эльфы, то после ужина вернемся в комнату, и я помогу тебе их разложить. Давай же, подруга, будем налаживать межфакультетские отношения, повеселимся. Это твой последний год! – рыжая посмотрела умоляющим взглядом своих больших карих глаз, и гриффиндорка сдалась. В какой-то степени подруга права: не нужно закрываться в комнате за книжками и никуда не выходить, хотя очень хотелось. Это последний год, и его хотелось бы провести по-особенному. Так, чтобы он запомнился, и после окончания учебы было что вспомнить, помимо разрушенных стен любимой школы и обездвиженных тел учеников. Нарушать школьные правила не хотелось, но если провести год с размахом, то только так. – Ладно, – тяжело вздохнув, ответила Гермиона. Увидев счастливую улыбку на лице подруги, она постаралась скрыть свою, но получилось не очень хорошо. – Только без происшествий! – тоном, не терпящим возражений, добавила Грейнджер. Джинни подскочила со своего места, быстро пролепетала слова о том, что им нужно скорее идти собираться, схватила за руку Гермиону и утащила вон из Большого зала под удивленные взгляды студентов. Девушки вернулись в комнату, где начали разбирать вещи и складывать все по полкам. Создавалось ощущение, что не было всех тех ужасов, что теперь наконец все будет в норме. – Так, теперь мы сделаем из тебя принцессу, – заговорщически улыбнулась Джинни, оглядывая Гермиону с ног до головы. – Мы обязательно приведем в порядок твои волосы и нанесем чары гламура, – посмотрев на подругу, Джинни выставила указательный палец и добавила: – Совсем немного, и это не обсуждается! У Грейнджер не было ни сил, ни желания спорить со своей упрямой подругой, поэтому она просто присела на мягкую кушетку перед туалетным столиком. За окном уже темнело, и погода оставляла желать лучшего: над Черным озером нависли огромные серые тучи, навевая угнетенное настроение. Так, Гермиона, соберись и постарайся провести этот день как можно лучше. Джинни продолжала орудовать палочкой над головой и лицом. Девушка чувствовала, как слегка пощипывала кожа, а волосы натягивались. Спустя минут двадцать Уизли закончила свои махинации и предложила подруге оценить свои старания. Гермиона медленно перевела взгляд в зеркало, боясь найти в нем не себя, а разукрашенное пугало. Но то, что она увидела в отражении, заставило потерять дар речи. Волосы были собраны в высокий хвост, аккуратные локоны спадали на спину и выглядели невероятно красиво. Лицо практически не изменилось, но глаза стали очень выразительными: темно-коричневые тени в уголках образовывали небольшую стрелку, тем самым создавая "лисий взгляд", а ресницы стали немного длиннее и темнее. Брови были слегка причесаны и уложены в одном направлении. Губы подкрашены приглушенно коричневым цветом. Казалось, что на ней не было никаких чар гламура, но если внимательно присмотреться, можно было заметить все. Мерлин, я и не знала что могу так выглядеть. – Джинни... – восхищено начала гриффиндорка, – ты самая настоящая волшебница! – Ого, Гермиона, а я все думала, когда же ты догадаешься! – засмеялась рыжеволосая, – теперь нужно подобрать тебе подходящий наряд. Не переживай, ничего слишком откровенного! – предусмотрительно добавила она. – Я брала с собой то платье, что надевала на свадьбу Билла и Флер... – неуверенно промямлила Грейнджер, но была перебита рыжей бестией. – О нет, Гермиона! Платье красивое, но нужно подобрать что-нибудь особенное! – она начала рыться у себя в шкафу, постоянно что-то бормоча под нос и отрицательно качая головой. – Вот, – она повернулась, держа в одной руке черные брюки, а в другой ремень с круглой серебряной пряжкой. – Эти брюки отлично подчеркивают задницу, – Джинни хихикнула и передала вещи Гермионе. – Но у меня нет подходящей блузки, поэтому я постараюсь найти что-нибудь у тебя! – и, в подтверждение своих слов, девушка подошла к шкафу Грейнджер. Гермиона стянула с себя школьную юбку и начала натягивать брюки. Затянув ремень, она хотела бы уже подойти к зеркалу, но настойчивые руки Джинервы не дали ей этого сделать. – Вот эта водолазка отлично подойдет и к брюкам, и к цвету твоих глаз, надевай! – рыжая передала шоколадно-коричневую водолазку, которую гриффиндорка тут же надела на себя. Заправив ее в брюки, она подошла к зеркалу и открыла рот от удивления. – Нравится? – улыбнулась Уизли. – Шутишь? – повернув голову в сторону говорящей, ответила Гермиона, после чего вновь вернула все внимание к отражению. Из зеркала на нее смотрела привлекательная девушка в немного строгом, но удобном и невероятно подходящем ей наряде. Узкие сверху и широкие снизу брюки с завышенной талией просто потрясающе подчеркивали тонкие изгибы и округлые ягодицы. Водолазка действительно делала карие глаза гриффиндорки выразительнее. Пока девушка осматривала свой внешний вид, Джинни подошла сзади и надела на шею аккуратную серебряную цепочку с маленьким кулоном в виде совы. – Спасибо... – прошептала Гермиона, на что младшая Уизли только тепло улыбнулась и, развернувшись, направилась приводить в порядок себя. Спустя двадцать минут Джинни выглядела словно из сказки. Она сделала такой же высокий хвост и накрутила волосы, чтобы они спадали так же, как у Гермионы. На ней было черное обтягивающее платье на тонких бретельках. Не было ничего лишнего – оно просто идеально сидело на шикарной фигуре подруги. Лодочки на небольшом каблуке в цвет платья подчеркивали длинные ноги. Грейнджер не сдержала восхищенного вздоха. – Нравится? – покрутившись вокруг своей оси, спросила Уизли. – Прическу я сделала специально как у тебя! – Джинни, ты выглядишь просто потрясающе! Подруги обнялись и поспешили выйти из комнаты. Девушки спускались с лестницы в гостиную, постукивая разнозвучащими каблучками. В отличие от Джинни, на ногах Гермионы были черные полуботинки на широком устойчивом каблуке. Под восхищенные взгляды студентов они брели мимо коридоров прямиком на седьмой этаж, тихо переговариваясь о предстоящей вечеринке. Наконец, они дошли до нужной стены. Джинни три раза прошла туда-сюда, шепотом проговаривая "огневиски", на что Гермиона смотрела со скептицизмом. Это ж надо сделать название алкогольного напитка кодовым словом. Не успела она до конца возмутиться этой мыслью, как в стене начала проявляться темная резная дверь из дуба. Девушки переглянулись и вошли в помещение, где от громкой музыки Гермиона поморщилась. Слишком сильный контраст между пустым и тихим коридором и огромной комнатой с кучей людей и громкой музыкой, ударяющей по барабанным перепонкам. Вокруг царил приятный полумрак, помещение освещалось переливающимися огнями. Чуть лучше присмотревшись, гриффиндорка пришла к выводу, что это были четыре цвета каждого из факультетов: красный, жёлтый, синий, и, как ни странно, зеленый. – Пойдем, возьмём что-нибудь выпить! – громко, пытаясь перекричать музыку, предложила Джинни. Чтобы не потеряться, она взяла Грейнджер за руку и потащила к барной стойке. Они лавировали между студентами, удивлённо смотрящими им вслед. Дойдя до стойки с напитками, Гермиона решила, что ничего, кроме сливочного пива, сегодня пить не будет. В принципе, ничего крепче она и не пила никогда, и хотела, чтобы так это и осталось. Уизли взяла себе коктейль странного цвета. Интересоваться, что входит в его состав, Гермиона не стала. Девушки прошли с напитками к ближайшим диванчикам цвета своего факультета, где сидели однокурсники и громко смеялись. – Всем привет! – подруги хором поприветствовали знакомых, и все разговоры и громкий смех стихли, когда они обратили внимание на прибывших. Симус и Дин Томас даже подавились напитками, когда их взгляд прошёлся по Гермионе. Лаванда и сестры Патил начали делать комплименты и осыпать вопросами о том или ином элементе наряда. Грейнджер постоянно краснела от пристальных взглядов, невнятно благодарила всех за комплименты и все-таки смогла присесть между Дином и Джинни. – Правда, Гермиона, ты выглядишь просто шикарно, – восхищённо пролепетал Дин, на что гриффиндорка снова покраснела и опустила глаза. – Где ты прятала свою фигуру до этого? – Дин! – одновременно выкрикнули сидящие девушки, а Джинни продолжила, – Гермионе не обязательно каждый день наряжаться, чтобы быть красивой! А ты научись правильно говорить комплименты, придурок! – Дин покраснел и опустил глаза от стыда. – Прости, Гермиона, я не хотел тебя обидеть. Ты правда выглядишь прекрасно. – Ничего страшного, – улыбнулась гриффиндорка, махнув рукой. – И спасибо за комплимент, мне очень приятно. – Ну, рассказывайте, как прошли ваши каникулы? – спросила Джинни, и Гермиона облегчённо выдохнула. Она откинулась на спинку дивана и слушала рассказы однокурсников, попивая из своего бокала и иногда посмеиваясь с весёлых историй неуклюжих мальчишек.

***

Драко сидел за столом, откинувшись на спинку изумрудного дивана и периодически отпивая из своего бокала янтарную жидкость. Блейзу удалось уговорить слизеринского принца выйти из комнаты и отметить начало учебного года. Долго Драко не отпирался: он давно уже не развлекался и не проводил время в непринуждённой обстановке. Сейчас, вполуха слушая какую-то невероятно тупую историю Монтегю, он чувствовал себя максимально расслаблено. – ...а я ей отвечаю, – продолжал историю однокурсник, – я бы лучше провел месяц с мерзкими питомцами тупоголового великана Хагрида, чем переспал с грязнокровкой. Вокруг послышался хохот и улюлюкание, а Драко и Блейз переглянулись и одновременно закатили глаза. – Монтегю, да ни одна нормальная волшебница не переспит с тобой, даже грязнокровка, – сказал Драко, после чего послышались новые приступы хохота. – Драко, почему только волшебница? – поинтересовался Блейз. – Разве волшебник согласился бы? – теперь даже Драко не смог сдержать смеха. Он громко засмеялся, откинув голову назад и закрывая глаза. Но открыв их, почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. С противоположного конца комнаты на него смотрела девушка. Из-за постоянно снующих студентов, Драко не мог разглядеть, кто именно. Он повернул голову, когда кто-то его пихнул в бок. – Как тебе Грейнджер в новом амплуа? – указывая туда, куда до этого смотрел Драко, спросил Блейз. Драко, не очень понимая о чём идёт речь, вернул свое внимание к девушке и ему удалось рассмотреть черты ее лица. Твою мать, это что, Грейнджер? Драко округлил глаза, а рядом сидящий Блейз засмеялся. – Кто бы мог подумать, что у нее такая фигурка, правда? – шепнул на ухо мулат. – Драко, не забывай периодически моргать. Блондин тряхнул головой в попытке скрыть наваждение и кинул недовольный взгляд Блейзу. – Ладно тебе, блондиночка, не злись, – в ответ на убийственный взгляд Драко, мулат поднял руки в капитулирующем жесте. – Все все, давай выпьем. – Драко был обеими руками за. Когда такое случилось, что он увидел в Грейнджер девушку, а не просто выскочку и грязнокровку? Пять минут назад – вот ответ на свой же вопрос. Нет, это, конечно, была все та же страшилка Грейнджер, но выглядела она лучше, чем всегда. Ее обычно лохматые и торчащие в разные стороны волосы лежали аккуратными волнами. И одета она была иначе, как-будто кто-то наконец купил ей нормальной одежды. Боже, нужно чем-то занять себя, потому что думать о Грейнджер – это уже чересчур.

***

– Я считаю, что никто не должен нести ответственность за поступки своих родителей, – за столом гриффиндорцев шел оживленный спор. – А Малфой? Этот хорёк – Пожиратель Смерти, и не достоин свободы. Я вообще не понимаю, зачем Гермиона и Гарри заступились на суде за этих крыс? Я бы сразу на поцелуй дементора отправил! – громко, пьяным и слегка заплетающимся языком, проговорил Симус. От такого высказывания у Гермионы глаза на лоб полезли. – Малфой никого не убивал! – громко ответила ему гриффиндорка. – Он помог нам в поместье и принял метку не по своему желанию. – Глаза Грейнджер горели опасными угольками. – И мы с Гарри заступились за него перед судом, потому что Драко Малфой не сделал ничего, чтобы сидеть в Азкабане! – переведя дыхание, она осмотрелась и поняла, что за столом повисла тишина. Гриффиндорцы, округлив глаза, смотрели на Гермиону. Джинни поспешила нарушить звенящую тишину. Она встала со своего места, поправила платье, резко допила свой странный коктейль и прошлась глазами по всем сидящим. – Давайте не будем обсуждать войну, Азкабан и Пожирателей Смерти! Пойдёмте танцевать! – она взяла за руку Дина и Парвати и потащила на танцпол. За ней увязались все, кроме Гермионы. Отпив пива, она начала мысленно переваривать то, что прошло за последние пять минут. Такая реакция была ей понятна. Сыграли свою роль такое глупое, необоснованное заявление Финнигана и совсем немного усталость. Гермиона заступилась на суде за Малфоя потому, что считала, что он не заслуживает заточения в Азкабане и, тем более поцелуя дементора. Хотя он все еще такой же моральный урод, утверждающийся за счёт других. Грейнджер отыскала глазами платиновую макушку и приоткрыла рот в удивлении. Драко Малфой смеялся, запрокинув голову назад. Это был искренний смех во все тридцать два его белых, ровных зуба. Гермиона смотрела на всю эту картину с удивлением: видеть, как эта льдина искренне смеётся, ей довелось впервые. Оказывается, что и такие холодные аристократы как Малфой умеют смеяться. Пока Гермиона об этом размышляла, Драко уже прекратил веселиться и уставился на Грейнджер. Мерлин, он заметил, что я на него смотрела, какой стыд. Гермиона стала нервно пить свой напиток, чувствуя, как ее щеку прожигает пара холодных серых глаз. Спустя полчаса алкоголь знатно ударил в голову гриффиндорке. Слегка пошатываясь, она встала с дивана и направилась к подруге, которая о чем-то спорила с какой-то девушкой в противоположной стороне комнаты. Подойдя поближе, она узнала в ней Дафну Гринграсс. Девушки громко кричали чуть ли не размахивая руками. – Ты, уродливое, нищее создание, не смей приближаться ко мне! – белокурая Гринграсс кричала, выставив указательный палец в сторону Уизли. – Да зачем ты мне сдалась, змея? Это ты толкнула меня! – Джинни уже конкретно злилась. Гермиона надеялась, что дело не дойдет до дуэли: этого ещё не хватало. – Собирай свою чешую и уходи по-хорошему, Гринграсс. – А то что, героя всея магической Британии позовешь? – засмеялась слизеринка. – Всем давно уже известно, что великий Гарри Поттер бросил свою тупую рыжую подружку. В помещении, где уже давно все наблюдают за потасовкой, послышалось протяжное "у" с разных сторон. Джинни как-будто потеряла дар речи: она стояла, оглядывая собравшихся, и не могла вымолвить ни слова. В зале стало абсолютно тихо. Гермиона с удивлением смотрела на подругу. То, что сказала Дафна, правда? Почему Джинни мне ничего не рассказала? А Гарри? Рыжая набрала грудью воздух и на одном дыхании выпалила: – Да, мы с Гарри расстались. Но знаешь что, Дафна? – слизеринка округлила глаза, услышав свое имя, а Уизли продолжила. – Такую, как ты, никто и никогда не полюбит. Хотя какая разница, если тебя просто выдадут замуж за такого же чистокровного сноба, которого выберут родители? Ты будешь вынуждена всю жизнь жить с нелюбимым человеком, который также в ответ не будет любить тебя! – закончив свою речь, Джиневра развернулась и вылетела из Выручай-комнаты. Дафна стояла, тупо глядела в сторону, куда только что выбежала Джинни, и молчала. Кажется, это ее не задело. Гермиона в непонимании и полнейшим шоке от происходящего поспешила выйти за подругой. Им предстоит очень долгий разговор.