Мертвые мотыльки

      За два дня до каникул отец Панси лично пришел за дочерью в Хогвартс, значительно спутав планы девочек. Ей пришлось собирать вещи практически вслепую, скидывая все в чемоданы без разбора. Не попрощавшись ни с кем, она отбыла в родной дом встречать Рождество чуть раньше своих сокурсников.       Этим же вечером под диктовку родителя Паркинсон написала письмо, где объяснилась с женихом. Руки задрожали ближе к середине, когда она поняла, что это не просто записочка. Отец перечитал несколько раз официальное уведомление о расторжении помолвки, прежде чем отослать. Он чмокнул ее в макушку, совсем как в детстве, и велел ложиться спать.       Разве можно заснуть после такого события?       Столько мыслей жужжало в черепушке, пока тело было странным образом напряжено. Не смотря на ожидание чего-то хорошего, ей так и не удалось расслабиться. Паркинсон готова была забыть о мести, если Тео больше никогда не просочится в ее жизнь.       Плевать на наказание! Плевать на справедливость! Плевать на всех!       Освободиться от Монстра — благо в высшей степени.       Она заберет Гермиону у Малфоя, и они уедут далеко на север или на юг. Это совсем не важно… Главное обрести свободу, которую Панси сможет подарить и подруге.       Свобода — это слово, что щекотало сейчас все нервные окончания и ласкало рецепторы. Так голова ее не кружилась, даже когда они первый раз поцеловались с Драко. Разум впадал в нирвану при одной только мысли о свободе…

***

      Нотты никак не отреагировали на письмо. Ходили слухи, что отец семейства в очередной поездке за границей, однако любимый сынок отбыл из школы вместе с общей массой. Они встретились только на приеме у Эбботов уже в новом году.       Взгляд Тео облизал могильным холодом спину, но подходить он не стал, внимательно наблюдая со стороны за своей пока еще невестой. Жених казался мрачнее, чем обычно, хотя Паркинсон была уверена, что мрачнее уже некуда.       — Младший Малфой с Вас глаз не сводит, моя дорогая. Какой-то он необычно дерганный, Вам не кажется? — неожиданно вклинилась в гнетущие мысли мать Блейза, прерывая их жуткие переглядки — как смела надеется Панси — с бывшим женихом.       В противоположной стороне зала действительно стоял Драко со своей маленькой невестой и ее по-собачьи жалкой сестрой. Стоило встретиться с ним глазами, и принц подавился шампанским. Тупица Дафна поспешила помочь, но будущий Лорд справился сам, пресекая любые попытки его потрогать. Вороватый серебристый взгляд метнулся от Панси к Тео и назад, он нервно допил остатки напитка, ставя пустой бокал на проплывающий поднос. У него немного дрожали руки, и видимо, чтобы отвлечься, он пригласил на танец Асторию, разворачиваясь к другу и их с Панси грязной тайне спиной. Драко увел невесту в другой зал, растворяясь среди множества людей, теряясь в общей массе. И только глупышка Дафна продолжала печально-болезненно таращиться им в след.       — Не стоит жалеть таких девушек, мисс Паркинсон, уж она-то точно выбрала свой путь сама, каким бы он ни был, — провела подушечкой указательного пальца синьорина Забини вдоль ложбинки позвоночника, обволакивая туманным взглядом и вкрадчивым шепотом. Слишком интимное касание, но такое обжигающее, приятное, будоражащее.       Черная Вдова ненадолго задержалась у края выреза, не посмев опуститься под ткань платья. Она легко мазнула пальцем вверх и убрала руку. Панси сразу прошиб озноб, как будто с нее сорвали теплый плед на январском морозе, и мать Блейза вернула горячую ладонь на обнаженную девичью спину. Теперь она двигалась от обратного, медленно поднимаясь вверх, продолжая гипнотизировать густой тьмой своих глаз.       Грубый мужской голос прервал это аморальное мгновение — синьорина Забини не спеша убрала руку. Между старшими завязалась беседа, пока бледные щеки Панси наполнялись раскаленной кровью, а по внутренностям ползло что-то запретное — смешанное с неправильностью происходящего.       Мужчина в форме сухо кивнул юной леди и прошептал матери Блейза, чтобы она обратила особое внимание на второго подошедшего джентльмена по настоятельной рекомендации самого Лорда Волан-де-Морта. Американский коллега никак не мог отступить, слишком много вынюхивая и выискивая. Черная Вдова с ослепительной улыбкой заверила всех присутствующих, что американец обретет свой заслуженный покой на просторах Англии. Сопровождающий довольно хрюкнул, незаметно исчезнув в толпе.       — Если сам Темный Лорд пожелал, чтобы мы встретились, то должно быть это судьба. Вы верите в судьбу? — легко подцепила она бокал с кроваво-красным вином и без лишних хлопот окутала глупца невидимой паутиной всего одной улыбкой.       За ароматом ее ненавязчивых духов притаился душный смрад черной магии, от Монстра иногда несло также. Мало кто мог услышать эту вонь, Панси являлась одной из немногих несчастных обладательниц такого в целом бесполезного дара.       Где-то глубоко в толпе все еще стоял Нотт. Он продолжал таращиться мертвыми глазами, ни на миг не выпуская свое из видимости. Стоило зацепиться за него, и шум вокруг стих. Панси вернулась в реальность, только когда новый знакомый взял ее за руку, чтобы поцеловать — вместе с этим смех и музыка ворвались в ее реальность.       — Прошу прощения, это очаровательная девочка — подруга моего сына, — проворковала Вдова, опуская ей на плечо свободную руку. Он понимающе кивнул, чуть ли не подмигнув, пробегая по девичьему телу лёгким оценивающим взглядом. Синьорина Забини переместила теплую ладонь на ее голую спину, осторожно касаясь кожи, и продолжила гипнотизировать гостя своим мягким чарующим голосом. — О нет, ничего такого, они только дружат. Мой мальчик считает, что влюбляться в красивых женщин опасно для жизни. Юнец не понимает, что влюбляться в принципе смертельно, — выделила она последнее слово и обвела зал глазами в поисках любимого чада. Паркинсон не могла сказать наверняка, знает ли Вдова, что отпрыск сейчас в уборной пытается поднять себе настроение очередным сомнительным порошочком.       — У Вас смышленый парнишка, — добродушно улыбнулся этот странный джентльмен. Он был уже не очень трезв, но все же оставался вполне приятным человеком.       Блейз как раз мелькнул у стены рядом с Тео, когда его мать пошла в атаку на нового знакомого. Такие же тёмные глаза с янтарными вкраплениями, как и у синьорины Забини, безучастно задержались на новом друге maman. Лицо итальяшки по-обычному ничего не выражало и казалось пустым. Бархатный смех нового знакомого отвлёк Панси от одноклассника, а когда она повернулась, то он уже растворился в толпе вместе с Монстром.       Троица собралась у освещенного гирляндами балкона. Нотт все ещё тяжело таращился на неё, а Драко не затыкался ни на мгновение, без устали шевеля губами рядом с друзьями, и только Блейз стоял спиной к матери. Он снова дергал плечами и вертел шеей, словно ему было неудобно в собственном теле. Вдова бросила на него такой траурный взгляд, что поневоле в голове Панси всплыл давно забытый разговор. Должно быть его мама все еще боялась, что Блейз способен наложить на себя руки.       Паучиха коротко выдохнула и как ни в чем не бывало вернула на своё лицо интригующую улыбку. Она поспешила увести американца куда-то подальше, демонстрируя новую резиденцию Эбботов, в которой сама ни разу до этого момента не была, как и все остальные.       Эти двое практически растворились в искрящихся огнях, когда в голове у Панси щёлкнул маленький выключатель. И вероятнее всего он бы не щёлкнул, если бы Вдова опять не обернулась на Блейза таким тревожным взглядом. Цокот каблучков Паркинсон казался слишком частым и громким, нарушая бесполезные нормы приличия. Кажется, пара человек фыркнуло ей в след, остальные же просто неодобрительно проводили глазами. С недавних тёмных времён это уже стало нормой жизни Панси Паркинсон. Девичья ладонь вцепилась в чужой локоть, и Вдова грациозно развернулась к смутьянке, одаривая своей чарующей улыбкой.       — Ваш сын, Блейз, не хотел себя убивать! Он сам… он сам мне сказал, — выпалила она на выдохе слегка запнувшись, и тут же дрожь в теле матери Забини передалась и ей. Черные глаза Вдовы стали восхитительно блестящими, и маленькие янтарные вкрапления волшебно засияли. Она тепло улыбнулась, бросая ещё один взгляд в сторону мальчиков, и заправила Панси прядку за ухо. Эта мягкость и пластичность во всем существе женщины обезоруживала. Забавно, как на нее совершенно не был похож Блейз, и это совсем не плохо.       Полы платья медленно летели по воздуху, пока Черная Вдова уводила нового кавалера в неизвестность, не оборачиваясь на сына. А вот Блейз проводил свою маму затуманенным взглядом. Больше его глаза не мерцали янтарем, темнота зрачка сожрала радужку полностью. Он повернул голову, и они с Панси встретились, итальяшка впервые приветственно кивнул. Еще никогда в жизни Паркинсон не чувствовала столько смущения, все ее тело стыдливо вспыхнуло. Она неловко кивнула в ответ, быстренько отворачиваясь по надуманным делам, и когда ей хватило смелости снова повернуться, то мальчиков у балкона уже не было.       Мелькавший среди людей Монстр был не страшен, пока отец оставался рядом. По телу циркулировала чистейшая эйфория, и Панси потащила родителя танцевать. Они шептались о глупостях, она снова стала папиной принцессой. Мистер Паркинсон улыбался легче, когда из дочери вырывался несдержанный задорный смех.

***

      В скором времени пришло приглашение на бранч от глупышки Даф-Даф. Настроение все еще оставалось приподнятым и не было никаких причин отказываться. Естественно, наученная горьким опытом, она уточнила кто будет еще. Оказалось, что это маленькие девчачьи посиделки, на которых кроме Панси никто не посчитал нужным появиться. Только младшая сестричка почтила их своим присутствием, периодически молча закатывая глаза, когда разговор заходил о модных новинках сезона. «Мальчишки» — единственная тема, которую не затрагивал никто, словно мужчин в этом мире больше не осталось.       Дафна была необычно возбужденной, точно как раньше, ей определенно шло на пользу отсутствие вблизи некоего блондина. Она без остановки хохотала буквально над всем, пока Астория сдержанно перелистывала книгу снова и снова. Изредка младшая сестричка делала старшей замечания, когда поведение глупышки Даф-Даф становилось совсем уж вызывающим.       Паркинсон вдруг разглядела в этой противной зазнайке другую не менее противную зазнайку. Казалось, что Астория невообразимо сильно похожа на Грейнджер, особенно сейчас, с безумно торчащими во все стороны пышными кудрями и неумолимо закатывающимися глазами. Тем не менее, она всегда будет чуть-чуть не той, уж жених это точно должен понимать. Выбрал ли его отец невесту, исходя из предпочтений сына, или это судьба посмеялась Малфоям в лицо, Панси никогда не узнает. Возможно, ей просто сильно не хватало Гермионы, и она пыталась отыскать то, чего нет.       И вот когда казалось, что все наладилось, пришел Черный конверт — Дафна Гринграсс оборвала свою жизнь также легко, как вчера смеялась за бранчем.       Говорят, мертвецы холодные, но Панси не почувствовала между ними разницы, касаясь бездыханного тела. Даф-Даф выглядела так, словно сейчас проснется, ей просто нужно помочь. Паркинсон легонько качнула одеревеневшую руку своими заледеневшими пальцами и тихо позвала одноклассницу, а потом еще раз и еще, но Дафна глаз своих не открыла. Она продолжала неподвижно лежать в деревянной коробке, обитой бархатом и безвкусно украшенной лентами. Неужели родители не знали, что их дочь любит рюши, да и цвет был совсем не тот, такой темный и мрачный. Панси почти оборвала ужасные ленты, когда ее увели от гроба.       Под неторопливо падающим липким снегом собралось много людей, класс в полном составе молча наблюдал, как Даф-Даф опускают в землю. Даже подружки разногодки, что не удосужились прийти в поместье чуточку раньше, молча стояли с бесцветными лицами.       Семья Малфоев помогала во всем от начала и до самого конца, они не отходили от будущих родственников, и даже взяли часть забот на себя. И всем было удобно делать вид, что Драко тут совершенно не причем. Принц ни разу не повернул голову в сторону гроба, не подошел и не попрощался, словно его это совершенно не касалось.       Пришлось сильно потрудиться, чтобы выловить его, ведь Драко — как и положено добросовестному джентльмену — не отходил от маленькой невесты ни на шаг. Панси уподобилась своему бывшему жениху и подкараулила печального принца у мужской комнаты, практически провернув вторые похороны своим неожиданным появлением.       — Я хочу увидеться с Гермионой! — несдержанно потребовала она тут же, не сильно заботясь о поддержании пустой светской беседы. Ни день, ни место, ни последние события не располагали к непринуждённому разговору. Белобрысый гаденыш посмотрел на нее в ответ так, словно Паркинсон только что попросила убить всю его семью.       — Ни за что! Из-за тебя она стала бешенной, ты на нее плохо влияешь, — зашипел он тихонечко в ответ, нервно оборачиваясь по сторонам. Страное заявление, ведь эта чокнутая грязнокровка никогда послушной не была.       — Повешенный тобой ошейник плохо на нее влияет! Теперь у тебя есть Астория, или невеста целовать тебя по-особенному не желает? Дафна мне все рассказала, и Гермиона это слышала! Она знает про твои грязные секретики: про Розье и про то, что ты со мной сделал в классе! Она знает, какой ты на самом деле гнилой, Драко Малфой! — брызнула ядом Панси, и парень даже отшагнул назад. Невообразимо, но его вечно бледная морда стала еще бледнее, прежде чем покрыться красными пятнами.       — Я никого не заставлял, идиотка сама хотела! — вжался Малфой в стену и быстро забегал глазами, как мелкий нашкодивший котеночек. Этот самовлюбленный придурок растерял всю свою спесь и теперь трясся за лощённую шкуру хорошего мальчика.       — Если ты никого не заставлял, то почему оправдываешься?! — под шквалом всех накопившихся эмоций насела она. И только появившийся в коридоре Нотт заставил Панси прикусить язык и отступить. Она юркнула под крыло отца и больше не отходила от него ни на шаг.       А вечером, не предупредив родителей, Панси шагнула в вечерний морозец и отправилась в поместье Забини. Под снегом сад выглядел лучше, не бросалась в глаза вся эта запущенность. Сумерки скрыли облупившуюся на доме краску, а внутри стояла все такая же умиротворяющая тишина и мягкий полумрак.       Не смотря на то, что мать Блейза сама ее пригласила, она не вышла встретить гостью. Принял ее старый эльф, прихрамывающий на одну ногу, единственный оставшийся слуга в поместье. Он проводил девушку в другую часть дома, не в ту, где в прошлый раз их принимала Вдова, и безмолвно оставил у чуть распахнутой двери. Ничего не оставалось, как войти внутрь.       В глубине комнаты блаженно улыбался Блейз, глухо и сдавленно закашливаясь. Дым кружился так же причудливо, как и вокруг его матери в тот день. Верхняя часть туловища парня оказалась полностью обнажена и выглядела липкой. Он был весь словно облит патокой и блестел в тусклом свете свечей. Забини сделал шаг вперед, медленно выползая на свет, рассекая сладковатый дым. Следующий его шаг оказался более решительным, все таким же ленивым и медленным, но твердым.       — Ты?! — наконец нарушил неловкое молчание хозяин. Он не спеша взял девичью ладонь, неприлично долго разглядывая маленькие ноготки, которых она вечно стыдилась.       — Тебе стоит завязывать с этим, — прошептала Панси в тщетных попытка поймать с ним зрительный контакт, что в конечном итоге оказалось бесполезным. Блейз положил девичью ладонь себе на безумно горячую и влажную грудь. Удар за ударом сердце итальяшки колотилось как ненормальное.       — Это делает меня таким живым… Чувствуешь? — прикрыл парень глаза, лицо его приобрело благоговейное выражение. Он опять унесся в нирвану, лавируя где-то далеко между своими состояниями запретного. Глаза опустились на его грудь, и Панси даже померещилось, что она видела, как дергается загорелая кожа от каждого удара бешенного сердца под ее пальцами, однако девичий орган качал кровь значительно быстрее.       Обжигающий трепет цвел внутри с невиданной силой наравне с болезненной печалью. Чувства смешивались, и на выходе получалась какая-то бесформенная субстанция. Смерть, все еще витавшая вокруг, подтолкнула Паркинсон шагнуть к этому липкому мальчишке ближе.       Не хотелось ни с кем говорить, хотелось только, чтобы весь мир заткнулся. Каждый из них справлялся с этим по-своему. Единственное, что Панси для себя уяснила, так это то, что умирать она не хочет. И она не хочет, чтобы Гермиона пострадала из-за этой мести, заведомо обреченной на провал. И наверно, чтобы Блейз покалечился, она тоже не хотела. Мысль о кончине любого близкого заставляла тревожиться сильнее. Старуха с косой была тихой, но такой пугающей.       — Драко пытался отравить тебя в прошлом году, будь с ним аккуратнее, — произнесла она громко, но ее как будто не услышали. Забини продолжал молчать с закрытыми глазами, прижимая худенькую девичью кисть к своему живому сердцу.       Между их телами смог проскользнуть разве что лист бумаги, настолько близко они стояли друг к другу. Она потянула свою руку, и Блейз ее выпустил, все же открывая одурманенные очередной дрянью глаза. Паркинсон усердно всматривалась в них, но ничего не видела кроме собственного отражения.       — Ты понимаешь, что я говорю?! Он пытался тебя убить! — вся суть произошедшего с этим парнем дошла до нее только сейчас, когда она собственным языком озвучила страшную правду. Он продолжал смотреть сквозь или, быть может, в глубь нее расфокусированным взглядом. — Блейз, да посмотри же на меня нормально! — беспомощно проскулила Панси и по щекам побежали слезинки, а он продолжал бесцельно таращиться на нее, ничем не выдавая ментального присутствия в этой вселенной.       Достучаться до него не получилось, она закрыла глаза и качнулась вперед, роняя голову ему на грудь. Забини отшатнулся, но на нетрезвых ногах устоял, пока об ее прохладный лоб билось его сердце.       — Знаю… — прохрипел бестолковый итальяшка, и сначала ей подумалось, что она ослышалась, но он тихо продолжил выпускать слова из пересохшего горла. — Каждый получает то, что должен…       Повисла тишина, должно быть Блейз опять отключился или виртуозно делал вид, что его тут нет. Времени покрутить шестеренками в раскалывающейся голове имелось в запасе предостаточно. Только ничего там крутиться не желало, особенно когда ее схватили за плечи и как бесполезную вещь отодвинули к стене.       Словно праведник, запертый в теле грешника, Забини неторопливо побрел в свой молельный угол, где по полу была рассыпана пыль. В приоткрытом ящике стола лежал остальной набор первой наркотической помощи. Панси вытерла дрожащей рукой слезы и выдернула ящик со всем содержимым, все же грязнокровка окончательно отравила ее мозги своей идиотской правильностью.       В раковину отправилось все из стола и не только, абсолютно все, что она смогла найти в комнате и что показалось подозрительным. Если человек не кричит о помощи, то это еще не значит, что она ему не нужна. Этот жизненный урок Дафна Гринграсс преподала ей наихудшим образом.       В конце этажа в одной из комнат послышался шум, Панси понадеялась, что это синьорина Забини все же решила дать о себе знать. За одной из дверей на покрытом белой простыней диване сидел Драко Малфой, нетерпеливо поглядывающий на наручные часы. Она собралась уже уйти, и лишний раз не сталкиваться с этим скользким гадом, когда из камина вышла Грейнджер. Тусклый свет одной единственной лампы жутко подсветил ее вымученное лицо. Только скрип мужских туфлей заглушил тревожный вздох, что вырвался из Паркинсон в темноте коридора.