Being in cage

      Буквально за минуту Элизабет при помощи санитаров оказалась в уже знакомом ей месте. Здесь ничего не изменилось. Пара кушеток так и продолжала стоять посреди комнаты, а рабочий стол так же уныло покоился в углу. За ним с ехидной улыбкой заседала самая главная женщина в этом приюте. Увидев блондинку в тисках двух амбалов, она сделала жест рукой, после чего мужчины, переглянувшись, опустили Купер на пол и встали чуть позади нее. Девушка спокойно стояла на месте, всё ещё не принимая никаких попыток побега, хотя в отличие от прошлого раза, она была полна сил, и ее шансы на удачное освобождение заметно повышались. Тем не менее, ей было понятно, что каким-то образом ее все равно смогут схватить, отравить ее организм психотропными препаратами, а потом хорошенько над ней поиздеваться. Именно из-за этого светловолосая приняла решение смирно стоять там, где ее оставили, и не испытывать судьбу, которая и так уже не раз сыграла с ней злую шутку.       Сестра Вудхаус неторопливо поднялась со стула и, немного сощурив глаза, взглянула на свою подопечную, которая в свою очередь не смела отводить взора от женщины, словно бросала ей вызов. Заметив это, Вудхаус ухмыльнулась и посмотрела на санитаров, по чьим лицам читалась ежесекундная готовность к любому ее приказу. - Сколько тебе лет, Элизабет? - с нотками сарказма в голосе поинтересовалась сестра.       В глазах девушки в этом момент без затруднений можно было прочесть полное непонимание. Она более чем уверена была в том, что женщина знает ответ на свой вопрос, ведь явно мать Купер поделилась данными из документов своей младшей дочери, когда связывалась с приютом. Но, чтобы не нарываться на лишние конфликты с этой, имеющей огромную власть, женщиной, блондинка спокойно ответила: - Шестнадцать, сестра Вудхаус.       После этих слов седовласая едва слышно просмеялась, в упор глядя на обескураженную такой реакцией девушку. - И в таком возрасте ты полностью отдаешь отчёт своим действиям и словам, дитя? - будто бы риторически спросила Вудхаус. - По закону я пока что считаюсь частично дееспособной, если вы об этом. - пробормотала Бетти, с каждой секундой теряя и так слабую уверенность, с которой пришла сюда. - Но вы ведь сами понимаете, что я уже подавно не пятилетний ребенок, так что, думаю, да.       Сестра Вудхаус медленно подошла к девушке, все ещё просверливая ее надменным взглядом, и тремя пальцами довольно сильно обхватила ее подбородок. - И ты сейчас абсолютно сознательно одаривала трапезную такими неприемлемыми словами? - уже холодно говорила женщина. - Да, вполне.       Хватка седовласой сделалась только жёстче и больнее после этой фразы, но Купер не подала виду, чтобы не проявлять слабостей перед присутствующими. - И ты перед всеми подтвердила слова Келли Дженсон о том, что ты гомосексуалистка?       Бетти передёрнуло. Не от того, что ей стало страшно, или боль пронизывала ее подбородок все сильнее, а от того, что последнее слово женщины уже давным-давно устарело и использовалось только в негативном контексте. - Да, я гомосексуальна, то есть лесбиянка. - немного смелее ответила Элизабет.       Вудхаус покачала головой, а после этого замахнулась и влепила пощечину подопечной, продолжая держать ту за подбородок и следя за тем, чтобы она не отворачивала лица. Бетти немного поморщилась и злобно взглянула на женщину, уже забывая о том, что одним лишь таким взглядом способна пойти на большой конфликт с сестрой милосердия. Однако для последней это почти ничего не значило, создавалось впечатление, что именно этого она и добивалась. - И ты в этом уверена? - театрально спросила Вудхаус. - Да, уверена. - спокойно ответила Купер, понимая, что терять ей уже нечего.       Внезапно женщина опустила руку, крепко державшую подбородок блондинки. Первая сложила руки за спиной и опустила голову, а затем не спеша прошла пару кругов по периметру кабинета. После этого она села за стол, начиная беззвучно постукивать кончиками пальцев по его поверхности, и устремила взгляд в стену. Вероятнее всего, женщина задумалась или, по крайней мере, произвела на всех такое впечатление. Через пару минут она откинулась на спинку стула и, усмехнувшись, посмотрела на Элизабет, которой явно надоело столько времени стоять и ждать приговора седовласой. - Знаешь, а в нашем приюте уже были подобные ситуации. - размеренно проговорила последняя. - К нам даже несколько раз обращались мамаши, обеспокоенные тем, что их ребенок так серьезно болен. - Это уже лет тридцать, как не болезнь! - запротестовала Бетти, неосознанно делая пару шагов вперёд.       Вудхаус ударила ладонью по столу, а в ее глазах теперь был заметен гнев. - Молчать! - она повысила голос и нахмурилась, но затем продолжила уже спокойно. - Дитя, тебе нужно понимать, ты ещё слишком молода и легкомысленна. В тебе бушует юношеский максимализм, но рано или поздно все это проходит.       Дыхание Купер участилось в разы, потому что эта речь уж очень ее раздражала. - Да, я иногда перегибаю палку. - нервно выпалила девушка. - Но моя ориентация и мои мысли на этот счет - ни капельки не юношеский максимализм! В каком веке вы живёте, дамочка?! В нашей стране в приоритете свобода мыслей и слова, так что вы права не имеете на то, чтобы отчитывать меня за то, что меня всего лишь не привлекает мужской пол.       На губах женщины появилась ироничная улыбка. - С девочками, которые младше тебя, справляться гораздо легче. - произнесла она. - Они более послушны и их мысли проще направить в нужное русло. Никого особенно не напрягает работа с ними. Но не думай, Элизабет, что у нас не найдется способа, чтобы излечить тебя и изгнать из твоей головы неправильные мысли. С такими, как ты, мы разбираемся даже быстрее. - Но вы же понимаете, что нельзя вылечиться от ориентации! - Все возможно, Бетти. - Вудхаус перевела взгляд на санитаров. - Скотт.       Один из мужчин достаточно скоро подошёл к Бетти и лёгким движением руки стянул с нее красную кофту с длинным рукавом, которую она носила поверх платья, чтобы не мёрзнуть. Приют, конечно, отапливался, но этого тепла было слишком мало. После этого Скотт мертвой хваткой оцепил плечи блондинки и взглянул на главную сестру милосердия. Она одобрительно кивнула ему, а потом и сама очутилась возле ошарашенной девушки, сделавшей слабую попытку вырваться. - Даже не пытайся, ничего у тебя не получится. - хитро прошептала Вудхаус, склоняясь над ухом Бетти.       Женщина потянулась рукой к передним пуговицам на платье светловолосой и принялась их расстёгивать. От этого Купер задергалась ещё сильнее. - Вы что творите?! - с легко различимым страхом промолвила девушка. - Раздеваю тебя, конечно же. - просто ответила сестра, освобождая подопечную от платья.       Элизабет почувствовала, как ее сердце стало биться, как бешеное, и всем ее существом овладела паника. Конечности затряслись, и она невольно начала дышать ртом, с трудом глотая немного тяжёлый и сыроватый воздух. Санитар, будто пёрышко, отнес ее на кушетку и приковал ее руки и ноги ремешками. Бетти начала вертеть головой по сторонам, зрительно выискивая Вудхаус. В голове блондинки понемногу стали появляться мысли о том, что же с ней сейчас будут делать, но она до последнего молилась на то, чтобы произошло далеко не то, о чем она задумалась. Вудхаус подошла к ней и провела ледяными пальцами по ее бледным от ужаса щекам, от чего все тело светловолосой покрылось мурашками. - То, что мы сейчас сделаем, Элизабет, - начала женщина, - это мера необходимости. Может быть, будет не очень приятно и даже больно, но зато мы тебя вылечим. И уже через двадцать минут ты будешь сидеть на своей кровати и рассказывать соседке о том, что ты больше не девиантная, и с тобой можно общаться, как с нормальным человеком. - Да вы должны стыдиться того, что называете меня ненормальной и девиантной! - едва сдерживая слезы, бормотала Купер. - Не переживай, всего несколько минут, а может и секунд, и твое мнение поменяется. Никогда не поздно вставать на путь истинный, очистив душу от грехов. - И что вы собираетесь делать, чтобы "вылечить" меня?! - сейчас в глазах девушки заметались молнии, но ей всё ещё страшно было представить этот вычурный метод избавления от грехов. - А вот сама сейчас все и узнаешь. - равнодушно ответила Вудхаус. - Поработай сегодня на славу, Скотт, не зря же я плачу тебе такие деньги.       Санитар кивнул, а женщина отступила примерно на пять шагов. Скотт оперативно расстегнул ремень, а затем и пуговицу на штанах. Немного спустив их до колен, он потянул вниз и черные плавки. От увиденного Купер испытала целую палитру негативных эмоций. Во-первых, она на все сто процентов была уверена в том, что ее догадка о методах здешнего лечения подтвердилась. А, во-вторых, она все же была лесбиянкой, так что вид свисающего мужского достоинства, частично покрытого темными волосами, ей совсем не прельщал. У нее был парень, но их отношения не дошли до половых связей потому, что, когда блондинка увидела член вживую, ее едва ли не вывернуло. Она понять не могла, что же в нем так привлекает девушек, и, тем более, возбуждает. От мысли его проникновения в нее девушку едва ли не передёргивало. И это происходило не потому, что она боялась боли, ведь была наслышана, что первый половой акт может быть достаточно болезненным, а из-за того, что ей просто противна была та мысль, что это будет стремительно двигаться внутри ее тела. Сейчас Бетти ужасалась все больше, понимая, что в отличие от ее бывшего, который никаким образом ни к чему не принуждал ее, который благородно разорвал с ней романтические отношения, когда она призналась, что парни не способны привлечь ее ни характером, ни телом, Скотт, не церемонясь, войдёт в нее и не обратит внимание на ее желание прекратить это все. Даже в том случае, если она будет кричать, как резаная.       Санитар относительно равнодушно стянул трусы Купер. На глаза последней тут же выступили слёзы. Она уже давно не была девственницей и вряд ли испытала бы острую боль, но ей было слишком обидно и неприятно от того, что ее телом сейчас просто воспользуются, как секс-куклой, называя этот мерзкий и незаконный процесс лечением. Мужчина около десяти секунд растирал член руками, а затем оседлал ее бедра и резко толкнулся в нее, сразу же начиная наращивать темп. Все же эта процедура оказалась довольно болезненной для светловолосой, так что она беззвучно рыдала, мотая головой из стороны в сторону и безуспешно дергаясь. Ни о каком удовольствии не могло идти и речи. Вернее, об удовольствии Купер, потому что Скотт чувствовал себя абсолютно прекрасно и порой даже тихо постанывал, закатывая глаза. Но у девушки было полное ощущение того, что по стенкам ее влагалища водят обоженным и только что выточенным лезвием, совершенно не заботясь о ее комфорте. У нее не было приятных спазмов, которые обычно приходят с возбуждением, но низ ее живота буквально разрывался от боли, а зубы девушки едва не скрипели. Она кое-как сдерживала себя, чтобы не закричать от огромного дискомфорта, и то сжимала, то разжимала кулаки. Ее лицо залилось краской от страданий. Но всем было все равно, всех устраивал тот факт, что она мучилась, присутствующие даже с нездоровым наслаждением наблюдали за ее реакцией. В последние секунды процедуры мужчина уже очень плохо контролировал себя и обхватил здоровыми руками тело юной девушки, из-за чего она взвизгнула в всхлипнула в полный голос, желая, чтобы этот кошмар быстрее закончился. Но это все ещё не было концом или его предвестником. В момент, когда телом Скотта овладел оргазм, санитар крепко сжал бока Бетти и повалился на нее, обмякая прямо на ее грудной клетке. Рыдания девушки усилились, благо Скотт все же отлип от нее и с большим усилием встал с кушетки, пошатываясь, и натянул штаны, как дурак, улыбаясь дрожащей светловолосой. Вудхаус подошла ее кушетке и собственноручно надела трусы на Бетти, а потом весьма неторопливо расстегнула ее. Девушке небрежно кинули одежду на край кушетки. У блондинки сейчас совершенно не было сил, чтобы вставать, а уж тем более, одеваться. Голова ее жутко болела, а все конечности тряслись так, как будто она всю жизнь страдала нервным тиком. Но она постаралась одеться как можно скорее, чтобы не провоцировать головой поехавшую женщину на повторение подобных процедур. В горле светловолосой стоял ком. Ей хотелось вновь закричать во всю глотку, только не на пару секунд, а на такой период времени, какой ей был необходим, чтобы выплеснуть все эмоции, сидевшие в ее подсознании в этом кабинете. Но она все же терпеливо сдерживалась, лишь бы на ней не спроецировали очередной кошмар. Одевшись, она присела на кушетку, не поднимая взгляда на окружающих. Вудхаус подошла к ней и небрежно коснулась ее плеча. - Идём, дитя, все уже закончилось, не надо так трястись. - грубо промолвила седовласая.