Легенда об Узумаки Наруто: Начало

Саске ничего не сказал. «Ты не можешь», - отрезал Наруто, наполовину насмешливо и наполовину огорченный. «Ты не можешь? Ты совсем не тот же Саске. Этот Саске мог победить меня. Ты не можешь, даже если ты наконец пытаешься меня убить». Что-то изменилось в поведении Саске. Холод, казалось, рассеялся, хотя бы немного, как истончение льда в замерзшем пруду. Наруто почти мог видеть сквозь него, и его гнев и насмешки исчезли так же быстро, как и Саске, атаковавший. Меч Наруто принял удар, но он был намного сильнее, чем раньше, и нанесен гораздо более свирепо. Саске атаковал, но не с той холодной пассивностью, как раньше. Дополнительным доказательством этого были упыри и Плеть позади него - до того, как они остались в тумане, возможно, руководя им, или, возможно, просто ожидая, пока их хозяин закончит битву. Теперь их не было, и они десятками спускались из зеленого тумана, направляясь прямо к Наруто. Шаринган Саске медленно повернулся и, казалось, вспыхнул чем-то, что было не отражением света от льда, а чем-то более глубоким. Наруто продолжал блокировать, перенаправляя быстрые и точные атаки Саске от его туловища, даже когда они порезали и порезали его руки и плечи. Теперь он отступил к пристани, и между ним и бушующим морем оставалась лишь полоса деревянных досок. Начался дождь. «Ты не Саске», - сказал Наруто, отталкиваясь от очередной атаки Саске и отрываясь так быстро, как укус осы. Его меч ненадолго вонзился Саске в плечо, но ничего не сделал, кроме как позволить Саске нанести еще один удар Наруто, прямо поперек его груди. Следующая атака Наруто вспыхнула вспышкой гнева - он всей своей массой ударил Саске, отбрасывая его назад, а затем бил его рукоятью меча снова и снова, пока Саске не отстранился и не наложил несколько печатей. " Киутон: онемение льда" Рука Саске вылетела наружу, и поток холодного воздуха окутал Наруто, замораживая его конечности, как будто суставы покрылись льдом. Не имея возможности двигаться или даже говорить, он боролся, когда Саске стремительно двигался вперед, не наслаждаясь атакой, как раньше, а просто с ледяной точностью. Рой нежити остановился и снова ждал, пока очевидный гнев Саске рассеялся. Перед глазами Наруто промелькнуло видение. На секунду на него напал не Саске, а человек с холодным, контролируемым поведением, которого Саске собирался уничтожить с того самого момента, как Наруто встретил его. Итачи. Все еще держа оружие, Наруто каким-то образом сумел двинуться с места. Его меч метнулся вперед, поймав середину удара Саске. Внутри Наруто вспыхнуло тепло, наполнив его неприятным теплом даже под очень холодным дождем. Он внезапно стал настолько подвижным, что ему потребовалось мгновение, чтобы это заметить, что позволило Саске отступить. Наруто уставился на него, не нападая, широко раскрыв глаза. «Ты он», - сказал он вслух. Саске не ответил. Похоже, он даже не слушал. Его взгляд снова отключился, мерцающий свет под замерзшими лужами погас. «Ты Итачи», - сказал Наруто. Казалось, что это что-то сделало. Свет вернулся, и лицо Саске выразило безмолвное удивление, прежде чем вернуться к безэмоциональной простыне, которой было раньше. «Я не Итачи», - спокойно сказал Саске. "Да, вы!" Наруто зарычал, выпуская пар, его охватила ярость. «Ты, глупый ублюдок! Ты Итачи! Ты ведешь себя точно так же, как он, не заботясь о том, что делаешь, просто делаешь это потому, что тебе сказали, или потому что ты, блядь, можешь ! Я не могу в это поверить, Саске, что ты, черт возьми, - " Саске атаковал. Наруто заблокировал и оттолкнул мальчика-нежить, бросившись прямо к нему и ударив его головой в нос. Удар сбил Саске с толку и разбил ему нос с ломкой трещиной, хотя кровь не текла. Это позволило Наруто вызвать клонов, которые схватили Саске обеими руками и ударили его ногой в живот, прежде чем отбросить его назад, с пирса, в теперь уже неспокойное море. Наруто последовал за ним, прыгая по неустойчивым волнам, его чакра успокаивала воду вокруг него, позволяя ему устойчиво стоять на ней. Секундой позже Саске тоже был в море. Вода замерзла на его коже, позже превратившись в тонкий слой льда, который Саске легко стряхнул. «Я не Итачи», - снова сказал он, хотя Наруто едва его слышал. «Докажи это», - сказал Наруто. Поведение Саске снова изменилось; было жарче, ожесточеннее, чем раньше. Его маска крошилась, таяла, как ледяная скульптура. Его лицо дернулось, и он снова атаковал, с тихой яростью, заполняющей каждое его движение. Наруто мог видеть это, чувствовать это, и это вселяло в него такую ​​надежду, что он чуть не погиб от следующего удара Саске. Он едва успел пригнуться и побежал прочь, оглянувшись на пирс, теперь заполненный гулями, стонущими и рычащими на ветру, ожидая, пока Наруто вернется к ним. "Ты не Саске!" Наруто снова издевался, ревя громче, чем Плеть позади него. «Заткнись», - сказал Саске. "Замолчи!" "ТОГДА ТЫ, Блядь, СЛУШАЕШЬ!" Наруто хрипло крикнул. «Перестань быть гребаным грабителем твоего проклятого брата, ты, черт возьми, МОРОН! ТЫ УБИВАЙ НЕВИННЫХ ЛЮДЕЙ!» Наруто не был уверен, что это было; возможно, это было просто последней каплей для сравнения его с братом; возможно, это было упоминание слова «невиновный», или, возможно, это было даже то, как Наруто кричал его, полный тоски, гнева и страха, и приправленный самыми жестокими ругательствами, которые знал Наруто. Как бы то ни было, это сработало. Холодные глаза Саске вспыхнули. Его лицо, все еще ледяное, раскололось на сотню кусочков, как озеро, рассеивающееся в начале весны. Там, где когда-то были эмоции, скрытые под дюжиной слоев холодной апатии, теперь их было так много, что Наруто не мог идентифицировать их всех сразу. Однако эффект был устрашающим. Саске выглядел так, будто у него вот-вот случится сердечный приступ, как будто он переживал свои последние минуты на земле. Но, с его точки зрения, все было по-другому. Было так много крови. Это все, что он мог видеть. Море, которое когда-то было темным, бездонно-синим, почти черным, теперь стало таким малиновым, как будто сама земля истекала кровью, таким темным, богатым и густым, что смотреть на его движение было так же противно, как осознавать, что он ступает в него, окруженный им. , тону в ней. Воспоминания, теперь наполненные эмоциями, уже не столь далекие, хлынули обратно. Вступая в свою комнату, ступая в лужу крови своей матери. Видя нарисованные им улицы; его родственники лежат лицом в озерах этого озера; его брат, с его злобными глазами, пропитался этим. Вроде он был. Это было повсюду на нем. С алого неба на него лил дождь, густые черные капли полусвернувшейся крови разбрызгивались по его лицу и становились густыми, как крем. Она залила его одежду и под ней. Он видел его на своих обнаженных, бледных руках и покрывая его трясущиеся руки, окрашивая каждый ноготь, как ужасный лак для ногтей, и собирал под ними темные пучки, которые были почти сухими. Он чувствовал, как она стекает по его черепу, по лицу, по глазам. Он чувствовал его запах так сильно, что его мертвое тело с силой вспомнило одно из его человеческих действий, и он заткнул рот. Он чувствовал его вкус на губах и во рту. Он даже мог слышать это, капающее мимо его уха, резонирующее по ушному каналу, глубоко приглушенное и далекое, потому что даже его уши были забиты им. Он задохнулся и чуть не потерял контроль над морем под ним. Это было только из-за страха утонуть в бушующем кровавом море, которое удерживало его, постоянно отступая. Он почти не замечал Наруто до сих пор, но когда он это сделал, он почувствовал множество вещей - облегчение, радость, ненависть, страх, жалость, отвращение и многое другое, и он долго не смотрел, потому что кто-то хватал его, тащил за собой. его обратно, крича на него. "Саске-кун!" Карин потащила Саске вверх и обратно на пирс. Вурдалаки расстались для них, когда она оттащила его назад и обняла. «Саске-кун, - сказала она, - мы должны уйти. Ты не можешь!» Саске не ответил ей. Кровь ушла. Она исчезла, как туман, пока единственное, что он мог видеть, что было красным в темноте перед ним, была чакра Наруто , исходящая из его живота и медленно пульсирующая наружу. Это было похоже на огонь, но более контролируемое. Он видел это раньше. Он снова встретился глазами с Наруто. Наруто был мрачен, но в его глазах отражался гораздо больший спектр эмоций, все из которых Саске понимал, но не мог придумать назвать в то время. Наруто ни разу не отвел взгляд, и его мрачное лицо несколько смягчилось, превратившись в нечто большее, похожее на отчаяние. Саске кивнул. "Мы пойдем." Карин, казалось, вздохнула с облегчением. Она взглянула на Наруто, который не двинулся с места. "Отступать!" воскликнула она. Поддерживая Саске, она отвела упырей обратно. Рыча, Наруто пошел за ним. Он не позволил им уйти. Ни тогда, когда Саске был так близко, ни когда он мог выполнить свое обещание Сакуре-чан прямо сейчас и в то же время вернуть своего дебильного брата! Даже чумной туман, который теперь полностью охватил город, но не пробирался мимо края пирса, не мог ему помешать. Он стер часть крови с одной из своих многочисленных ран, которые только начинали заживать, и провел несколько быстрых ручных герметиков. ' Кучиёсэ но дзюцу' Возникли два существа, вырвавшиеся из дымовой завесы на причал. Это были очень большие собаки с гнилой, прокаженной плотью и темным мехом, который казался зеленым от гнили. Вокруг них висел тонкий слой зеленоватого дыма, видимый запах их разложения, и черная слюна капала из их ртов, пока они ждали приказов Наруто. В отличие от других, они не отвечали устно и вряд ли могли ослушаться. Это были чумные гончие, хотя они сильно отличались от садовых гончих, соблазненных чумой нежити. Это стало ясно, когда они двинулись вперед по зову Наруто, зависнув вне досягаемости отступающей орды гулей. Зеленоватый туман Чумы, окутавший город, начал рассеиваться вокруг них. Они тяжело дышали, пожирая чумной туман, двигаясь, как водовороты, пожирающие воду. Наруто быстро последовал за ними, прыгнув на пирс, двигаясь вместе с ними, направляя их к Саске и Карин, которых он мог только видеть в мерзкой массе. Он стиснул зубы. "Саске!" - взревел он. Он внезапно остановился. Голос сразу же бушевал в его голове, и вместе с ним пришел новый набор эмоций - отчаяние, гнев, намерение убить - все это не было связано с его собственным. « Наруто!» "Цувабуки?" « Вернись сюда! На нас напали! Это Акацуки! Те, кто убил Магни! Кире и всем вам нужно, чтобы вы вернулись сюда, ребята! Ужас охватил Наруто, и на мгновение он забыл о Саске. Но когда он вспомнил, он так яростно выругался в уме, что почувствовал, как Цувабуки отшатнулся от его гнева. Он не стал их комментировать - она ​​бы все равно знала - и уставился в сторону Саске и его отступающей армии, которые теперь были едва видны в полумраке и дожде впереди него, а теперь надвигался настоящий туман. Но даже при том, что он был так далеко, Саске был ясно виден среди остальных, и Наруто мог только смотреть на него некоторое время, когда он отступал, и вскоре исчез. Саске смотрел в ответ. «Проклятье его», - подумал Наруто, ярость кипела в нем заживо. Он повернулся и мелькнул в сторону пляжа, двигаясь со всей скоростью, на которую его раненое тело было способно. Боль в ногах, груди и руках и все жгучие порезы, нанесенные ему Саске, не замедлили его, как и вид, который встретил его на пляже, залитый кровью песок и десятки тел, разбросанных по нему в вонючие, гноящиеся груды крови, органов и костей. Плеть здесь тоже отступала, и Наруто быстро нашел Сакуру и Какаши. Какаши собирал выживших жителей деревни, и Сакура стояла одна, дрожа, хотя Наруто не вспомнил об этом, пока все не закончилось. "Мы должны вернуться, сейчас же!" - крикнул Наруто, когда он резко остановился между ними. Какаши повернулся. "Что это?" «Кира-чан! На нее напала Акацуки! Мы должны идти!» Сакура вырвалась из состояния шока и пошла вперед, пока ее тело перестало дрожать. "Ч-что?" Какаши бросил взгляд на жителей деревни. «Я останусь. Вы двое уходите. У нас нет другого выбора, и у нас нет шансов на споры». Наруто не возражал, и Сакура была слишком шокирована. Наруто схватил ее за руку и выудил из кармана камень очага. Затем он посмотрел ей прямо в глаза, его голос был властным, уверенным и все, что Сакура нужно было услышать в этот момент. «Мы вернем этого ублюдка, Сакура-чан. Я обещаю». Его глаза, невероятно голубые, были такими ясными. Страх и отчаяние Сакуры исчезли, как тени от света. Она одарила его короткой благодарной улыбкой, хотя она молча проклинала его за то, что он был столь смущающе проницателен только тогда, когда он этого хотел. Сомнения исчезли, потому что она ничего не слышала в его голосе. Он все равно сдержит свое обещание. Саске еще не ушел. Мгновение спустя они исчезли в клубах синего света и клубах дыма. Нефариан и Рагнарос сражались как боги. Каждая атака, которую они совершали, была видна на всем поле боя, теперь очищенного от пыли и грязи, и слышна даже дальше. Они отдавались эхом, словно взрывы, и создавали яркие вспышки ослепляющего, огненного света, как взрывающиеся бомбы, которых было достаточно для войны. Рагнарос ударил своим чудовищным молотом, Сульфурасом, и каждый удар, подобный солнечному пятну на поверхности Солнца, создавал ветер, который рвал землю вокруг него, рассеивая его врагов и союзников по полю битвы и поджигая плоть, если они это, из их костей и рассеивание их в бушующих ветрах. Независимо от того, как быстро они двигались, Шикамару и его группа не могли избежать какого-либо эффекта от битвы - будь то бушующие сотрясения, которые приносил каждый удар, палящий ветер, оглушающие звуки и ослепляющие огни, все они усложняли прохождение через все еще бушует битва, чтобы найти своих друзей и уйти. Им нужна была Ино - это был их единственный шанс. У них не было другой альтернативы, кроме как полагаться на ее способности, чтобы вытащить их, и без нее они были бы точно обречены. Шикамару крепко вцепился в потрепанную, рваную рубашку Тараана и неуклюже потянул за собой, Асума был рядом с ним, а Ундриг и Тентен позади него. Ундриг постоянно выкрикивал слова, которые часто терялись в бушующей суматохе, но то, что Шикамару получал от них, - держаться как можно дальше от Лорда Огня и не смотреть на него прямо. Шикамару уже обнаружил, что тело существа было настолько ярким, что при взгляде на него у него пересохли глаза, а зрение поплыло. Сила тоже была выше всего, что он когда-либо чувствовал. Его чувства были затоплены чудовищной чакрой, которую выделили Повелитель Огня и его враг, и хотя Шикамару подавлял каждый свой импульс, он не мог удержаться от дрожи от ужаса. Ему потребовалось все возможное, чтобы не замерзнуть на месте, захваченный силой. «Нас не должно быть здесь», - постоянно думал Шикамару. Нас не следует принуждать к этой ситуации, в этом месте, это не предназначено для нас, этого не может быть. Мы не боги, так какого черта мы здесь? «Найди Ино», - сказала другая его часть. Ни о чем другом не думай. Просто найди ее и уходи. С ней все будет хорошо, и тогда все будет хорошо. Просто иди. Идти. ИДТИ! Чистое поле боя не помогло ситуации. Просто происходило слишком много, слишком много сражений, рев победы, крики смерти и непрерывное падение тел на землю, так что было так же трудно найти хоть один след их союзников среди бушующих элементалей огня и мерцающих черных драконов. как прежде. Шикамару не успел расстроиться, плетя и уворачиваясь от сражающихся монстров. Но если они не найдут их быстро, то может случиться что-нибудь, что угодно, и в этой ситуации все будет совсем не хорошо. Он прибыл через минуту. Шикамару увидел это и резко остановился, откинувшись назад, так что он врезался в Тентен и Ундриг с хрюканьем обоих, и чуть не упал. Прежде чем они успели отреагировать, они тоже это увидели. Перед ними было драконье отродье больше остальных, размером с одного из черных драконов и выглядело еще более смертоносным, покрытое пластинами из черной брони и покрытое шипами, и пожирающее остатки большого огненного элементаля, словно пламя вкусная закуска. Он жадно слизал огонь изо рта и извергнул его в воздух, а затем увидел Шикамару и усмехнулся. " Больше людей?" он сказал. «Как повезло». Они поползли назад, когда зверь двинулся вперед. Шикамару стиснул зубы, оттолкнул Тавраана назад и запечатал. Ему повезло, что дыра фактически окутала все поле битвы тенями. Они спрыгнули с пола, слегка прозрачные черные усики, обвились вокруг отходов драконьего порождения и попытались пробить его драконьую чешую, но безрезультатно. Отродье дракона склонило рептильную голову и впился взглядом в препятствие. Он засмеялся. « Ты думаешь, это остановит Разоргора Неукротимого? » Шикамару закашлялся, но не ответил. Он ждал, пока Асума двигался по кругу вокруг зверя сбоку, держа оба своих траншейных ножа, каждый из которых светился небесно-голубой чакрой, простирающейся в нескольких футах от них. Некоторое время он двигался незамеченным, но когда он приблизился к драконьему отродью, он резко повернулся, вырываясь из атаки Шикамару, как будто это были упрямые лозы, и ударил своим шипастым хвостом по голове Асумы. Это была ошибка - его окопные ножи рассекали чешую и шипы, как масло, отрубая кончик хвоста драконьему отродью. Разоргор ревел, ревел и хлопал своими огромными крыльями, поднимаясь в воздух. Оказавшись там, он поднял когти. И, к крайнему изумлению Шикамару, это стало печатью. ' Пожар' Он упал, охваченный огнем, на землю, которая взорвалась резким потоком тепла и звука, отбросившего Шикамару назад, втолкнув его в Тауран, съежившийся позади него. Асума едва успел увернуться от мгновенного испепеления, но огненная ударная волна обожгла его руки и лицо, и его крик заглушил шум битвы. Разоргор, теперь находившийся в центре кратера из расплавленных камней и обломков, засмеялся; это был нервирующий звук, исходящий от чего-то очень похожего на дикого зверя. Асума, спотыкаясь от боли, снова повернул зверя к Шикамару, который оправлялся от атаки с помощью Тентен и Ундрига. Он почти не заметил других, его видение плавалось, а в ушах стучало, но они стояли рядом с ним, один с лицом мрачной, смиренной решимости, лицом, готовым встретить смерть, а другой пытался подражать ей, но не сумел блокировать страх, который просвечивал. Тауран тоже был рядом с Шикамару, он выглядел потерянным и отчаявшимся и сжимал шиноби, как ребенок, державший его мать или отца. Даже в этой ситуации Шикамару пришлось хотя бы немного улыбнуться. Он сжал плечо гнома. «Назад», - спокойно сказал он, вставая. "Позади нас." Тауран быстро подчинился. Тентен выбрала большой сюрикен, взяв его из одного из своих многочисленных свитков, и Ундриг с кряхтением поднял свой молот. На него тоже подействовали жар и изнеможение. Шикамару прокрутил в уме дюжину планов и отбросил каждый из них, когда Разоргор двинулся к новой атаке. Он решил впервые за свою короткую жизнь попробовать что-нибудь спонтанное. В конце концов, это сработало для Наруто. Он сложил руки вместе и зарычал, призывая всех отойти. Они разлетелись, когда Разоргор налетел на Шикамару, злобно глядя и ревя, как мужчина, но такой огромный и ужасающий, что ни один мужчина не мог сравниться с ним. Он стукнул когтями, надеясь ударить Шикамару по голове влажным, хлестающим звуком, но не услышал ничего, кроме треска камня, слышимого даже в грохоте битвы его чувствительным ушам. Был также еще один звук, источник которого Razorgore заметил, как только он открыл свои руки, обнаружив раздробленные куски камня и взрывную ноту, прикрепленную к центру его ладони. Каким бы мощным он ни был, но далеко не таким умным, он не регистрировал атаку, пока она уже не началась. Записка вспыхнула с внезапной вспышкой, охватив руку драконьего порождения пламенем и заставив ее рыкнуть от боли и ярости. Шикамару призвал перегруппироваться, и хотя он хотел бежать, у него не было выбора. Они должны были убить эту штуку, иначе она убила бы одного из них. Он позвал Асуму. "За этим!" Асума уже двигался. Он направил Тентен, которая дрожала от его слов, но повиновалась, и Ундриг, который уже понял суть плана и почти занял позицию. Шикамару сделал несколько ручных печатей, а затем кивнул. " Каге Куби Шибари Но Дзюцу" Руки тени ползли вверх по ногам отродья дракона, одни держали их крепко, другие летели вверх, невидимые, вдоль черного тела зверя к его шее и голове. В тот же самый момент Тентен двинулась вперед, запустив свой сюрикен в бок драконьего порождения, а затем последовала за ним еще с дюжиной. Ундриг пролетел под Разоргором, вонзая своим молотом со все возрастающей силой в нижнюю часть живота существа, его боевые кличи становились все более яростными, чем он сам. Асума был самым быстрым, прыгнув верхом на спину Разоргора и размахивая траншейными ножами по крыльям драконьего порождения. Но даже когда все это происходило, Разоргор двигался, рубил, царапал и рычал, метался взад и вперед, прорываясь сквозь тени Шикамару и используя свой хвост, чтобы сбить Асуму, прежде чем ножи смогли отрубить ему крылья, и пинал Ундрига из-под ног. Он отмахнулся от кунаев и сюрикенов Тентен, вставленных в его бок, и двинулся вперед к Шикамару с глазами, подобными огненным водоворотам. Как будто дыры были пробиты в самой завесе ада, они сияли глубоким ужасным огнем, не приносившим света, но все же отбрасывающим ужасно черную тень, которая казалась старой как время. Оно было глубоким, глубоким, как ядро ​​земли, и Шикамару не мог найти выхода из него, так же как он не мог найти выхода из этой проклятой дыры посреди земли. Глаза были как у зверя, но глубже, как у мужчин, но так полон неестественной ненависти, что казалось, ни одно живое существо не могло сравниться с ней. Шикамару стоял как вкопанный, даже когда Разоргор двинулся к нему с ревом, когда кончил. Его глубокие глаза крепко держали Шикамару, и он ничего не мог делать, кроме как смотреть, погруженный в абсолютный страх и глухой к крикам своих друзей, сосредотачиваясь исключительно на этих ненавистных, пылающих,демонические глаза. Потом все это исчезло. Существо, находившееся всего в нескольких футах от сокрушающего Шикамару, остановилось и остановилось. Шикамару все еще смотрел ей в глаза. Они были разные, даже знакомые. "Я не?" " Шикамару?" Шикамару повернулся. Подойдя к ним, теперь уже в зоне, очищенной присутствием Разоргора, он увидел Гая и остальных позади него. Чоджи обнял тело Ино, в то время как Ли поддерживал Неджи, глаза которого были закрыты, и он, казалось, испытывал огромную боль. Шикамару снова повернулся к Разоргору. "Ты сделал это." " Я сделал это!" - воскликнула Ино - тревожный эффект, с трескучим бездонным голосом драконьего отродья. "Не мог бы выбрать что-то большее?" - сказал Чоджи, когда они приблизились. Он с облегчением улыбнулся Шикамару, который улыбнулся в ответ, прежде чем повернуться и найти Тараана. Карлик шел прямо за ним, дрожа от страха. « Ты имеешь в виду, такой же большой, как ты», - сказала Ино, пытаясь ухмыльнуться, догадался Шикамару, но на драконьем лице эффект был похож на рычание. "Неджи!" - сказала Тентен, бросаясь к мальчику. "Что не так?" Неджи проигнорировал ее, но Ли сказал: «Он активировал свой Бьякуган, когда появился Рагнарос. Он мало что видит, и ему очень больно. Ино-сан сейчас не может многое для него сделать». «Это означает, что мы потеряли одно из наших больших преимуществ», - спокойно сказал Шикамару. Неджи просто кивнул, его лицо было слишком болезненным, чтобы показать легкую щепотку гнева на слова Шикамару. "Он будет в порядке?" Тентен ахнула, вцепившись в мальчика. « Слишком рано говорить об этом», - сказала Ино, стоя рядом. « Я бы так сказал, но мы должны вытащить его отсюда быстро и должным образом, прежде чем мы сможем что-либо решить ». Тентен сглотнула и посмотрела на Неджи, но мальчик молчал и не ответил на успокаивающее сжатие, которое она дала ему, и даже не взглянул в ее сторону. «Хватит разговоров», - прорычал Асума, когда они собрались. «Пойдемте. Все на Ино». Хотя Бритва и была маленькой по сравнению с другими драконами, она все же была достаточно большой, чтобы удержать их, когда Асума снял шипы своими ножами. Ино не чувствовала от них боли - они были как ногти, сказала она. "Как долго ты здесь, Ино?" - спросил Шикамару. « Я не знаю. Достаточно долго, чтобы выбраться отсюда. Он не сможет дать отпор так легко, как я думал». Значит, они действительно были больше похожи на людей, чем Шикамару считал. То, что он увидел в глазах Разоргора, показало ему что-то глубоко внутри существа, которое не могло родиться на этой земле. Он понятия не имел, откуда он это узнал, но был уверен в этом, более уверен, чем когда-либо еще. Но что бы это ни было, это настолько ослабило разум зверя, что Ино смогла пробиться сквозь него. Какими бы сильными они ни были телом, их разум был даже хуже человеческого. Но это все еще беспокоило его; с ними что-то не так, и что бы это ни было, это лежало в их мыслях и душах, а не в их телах. «Убирайся как можно быстрее», - сказал он. «Я не хочу, чтобы ты был там слишком долго». " Почему?" «Просто поверь мне. Поехали!» Ино расправила крылья и проверила их несколькими ударами, прежде чем кивнуть сама себе. Затем она взмахнула крыльями одним мощным взмахом и прыгнула в воздух, взмахивая ими все сильнее и сильнее с каждой секундой. Она быстро поднялась в воздух над бушующим шумом, который не подавал никаких признаков утихания и, казалось, с каждым мгновением становился все хуже. В мгновение ока их бегства голос Рагнароса проревел в воздухе громче, чем война. « ОГОНЬ… ЕСТЬ… МОЙ!» Стены вокруг поля битвы начали двигаться, как жидкость. Огромные брызги горячего газа и сжатые потоки расплавленной породы внезапно прорвались сквозь них, создав смертельный дождь над бойцами, ближайшими к стенам, не причинив никакого вреда, пока расплавленная скала не поднялась вверх, принимая нечеткие формы людей. Они вспыхивали и прыгали сквозь битву, как искры, то одно мгновение, то исчезали в следующий, появляясь рядом с обломками големов, а затем снова превращаясь в лужи. Камни, пропитанные их телами, начали сдвигаться и сливаться, превращаясь в грубые формы, которые они когда-то имели до того, как выводок Нефариана убил их. По всему полю снова поднялись големы, готовые сразиться с все еще бесчисленным роем черных драконов и их сородичей, которые пронеслись по местности, как саранча. Шиноби поднялись высоко над битвой, даже над самими драконами, которые сами не сталкивались с летающими тварями, и поэтому оставались низко. Над ними маячило разрушенное небо степей, но оно казалось гораздо более желанным, чем прежде. Воздух стал пригодным для дыхания, а ветер был настолько освежающим, что Шикамару не смог удержаться от радостного возгласа, к которому присоединились остальные, вставая. «Мы собираемся это сделать», - подумал Шикамару, наполовину обезумевший от отчаяния и эйфории. Мы почти там! "Я не!" - внезапно закричал Гай, перекрикивая рев ветра. "За тобой!" Ино свернула, и черная фигура пронеслась мимо, цепляясь за бок серебристым когтем. Она закричала, едва удерживая хватку на хозяине. Она мельком увидела его как раз перед тем, как он снова промчался мимо, целясь в ее бок и ревя от ярости. " ПРЕДАТЕЛЬ! ПРЕДАТЕЛЬ! " Дракон мог быть близнецом того, кого Гай убил ранее. Он был таким же большим, и его чешуя представляла ту же обтекаемую смесь огненно-оранжевого и ужасного черного, и его голос ревел так же громко, но с гораздо большей яростью, чем предыдущий. Он нацелился прямо в сторону Ино, размахивая когтями перед собой, ревя, когда Ино пыталась повернуться. Она справилась. Зверь врезался ей в лоб, и она на мгновение схватилась с ним, сцепившись с ним когтями, прежде чем оттолкнуть его и полететь вверх, в то время как дракон нырнул вниз. Однако он тут же закрутился и взлетел, в то время как Ино изо всех сил пыталась его увидеть и сориентироваться для следующей атаки. Но Шикамару понял, что чем дольше они останутся здесь, тем более вероятно, что Ино вскоре будет отвергнута телом драконьего порождения, и он знал, что они не могут задерживаться достаточно долго, чтобы сражаться. "Просто уворачивайся!" - крикнул он Ино. "Когда?" Ино отчаянно кричала, хлопая крыльями и плывя назад, не имея возможности смотреть вниз достаточно далеко, чтобы увидеть приближающегося дракона. Шикамару вытянул шею. Дракон внезапно оказался там. "СЕЙЧАС!" Ино свернула в сторону, но дракон все равно подключился. Смертельный коготь врезался в бок Ино, рассекая чешую и плоть, заставляя Ино кричать голосом драконьего порождения и чуть не упасть. Но Шикамару кричал, чтобы она не спала, не спала и была готова. Это было снова. Дракон уже устремился к спине Ино, но на огромной скорости безумно ревел. «Не поворачивайся, Ино! Просто стой на месте!» "Какие?" "ОСТАНОВИТЬСЯ!" Ино продолжала хлопать крыльями, зависая на месте, в отчаянии и боясь надвигающейся опасности, которую ее усиленные уши могли слышать позади нее, яростно стучая и становясь все громче и громче, и ... Она взревела. Шикамару прошипел Ундригу: «Сейчас!» Мерцающий золотой купол появился вокруг хозяина Ино, как облако из солнечных лучей, окутывая всех внутри глубоким чувством тепла и безопасности. Дракон ударил его мгновение спустя, ударив купол с силой, достаточной, чтобы разрушить каменную стену, но свет не отступил. Существо ударило его с тошнотворным треском, изогнулось и по спирали погрузилось в хаос внизу. Он врезался в группу драконов и поджигателей, сокрушив их ужасным хрустом костей и чешуи и влажными брызгами пролитой крови. Дракон взвыл и попытался встать, но его крылья были искалечены падением. Его отвратительный рев присоединился к звукам битвы и вскоре растворился среди них, когда Ино подняла всех выше в небо. "Отличная работа!" - сказал Шикамару, почти смеясь от радости. "Молодец, Ино-чан!" - проревел Гай, взмахнув кулаком. "Отлично!" Когда Ино поднялась, отчаяние и усталость смешались с растущим чувством радости. Они собирались это сделать - собирались выбраться из этого места и покинуть его навсегда, и все были живы; теперь ничто не могло их остановить! Остальные, дрожа от страха и надежды, устремили глаза к небу, крепко держась за прекрасное зрелище небес, даже если они были наполнены сажей и облаками пыли от поля битвы и злой чернотой, которая всегда наполняла их. с момента возрождения Рагнароса триста лет назад. Это не имело значения. Ветер, хотя и горячий и сухой, по-прежнему был наполнен жизнью, которой не было в подземелье, естественной жизнью, а не неестественной жизнью, которая вторглась в мир с Рагнаросом, его големами и элементалями, присутствие которых проникло в каждый уголок. и расселина подземного мира Повелителя Огня. Они миновали край ямы, и внезапно все под ними показалось сном. Они были над этим, вдали от этого, им никогда не приходилось с этим иметь дело - "Я НЕ!" Ино свернула. Огромная черная фигура возвышалась над ними перед ней, и она чуть не врезалась в нее, но остановилась и полетела назад, сила остановки и внезапный разворот заставили всех на вершине ее столкновения объединиться в болезненный набор конечностей и внезапное замешательство. Только Гай, выкрикнувший предупреждение, заметил его приближение и мог видеть его теперь гораздо яснее, чем другие. Дракон перед ними, без сомнения, был их вождем. Он был намного больше, чем другие, гораздо более впечатляющим - чернее бездны космоса, его «оперение» было еще более ярким оранжевым, как затвердевшее пламя; крылья размером с драконье отродье, на котором они летели; когти, покрытые стальным металлом, и шипы, растущие на спине и вдоль рук до половины человека; и глаза, подобные светящемуся ядру земли, такие же яркие, как Рагнарос, но такие ужасно черные и неестественные, что то, что Шикамару видел в Разоргоре, бледнело по сравнению с ужасающей неестественностью, которая присутствовала в глазах Нефариана. « Забрать одного из моих генералов, девочка? - слово «девочка» возмутило Ино, и она почувствовала, как внезапная беспомощность вторглась в нее, заставляя ее съежиться в недрах разума драконьего порождения, как испуганного ребенка. « Подумать», - сказал Нефариан или подумал, потому что его рот не двигался все время, пока он говорил, « Этот один из моих избранных генералов такой слабый…» Затем тяжеловесный тон пропал, и появился горячий гнев; это было выше ужаса, выше любого ужаса, который они когда-либо испытывали. Даже Неджи чувствовал это, каким бы слепым он ни был: чернильная, древняя ярость, которая проглатывала и задыхалась, как смола, но горела так же горячо, как магма. Ино снова чуть не потеряла хватку и отчаянно полетела вниз, прочь от Нефариана, который парил в том же положении. « Стоп, люди. Вы забрали троих моих генералов. Я не позволю этому СТОИТ МНЕ ВОЙНЫ! ОСТАНАВЛИВАТЬСЯ!' Раздался крик, и Ино внезапно не могла пошевелиться. Она попыталась взмахнуть крыльями, но не смогла, и поэтому она упала на землю, ее пассажиры прижались к ней изо всех сил чакрой, но это было так сложно, что Неджи и Чоджи чуть не упали, отвлеченные своими травмы и попытки удержать обмякшее тело Ино. Ино упал, и, повернув голову, Шикамару увидел под собой что-то ужасное. Рагнарос двигался. Повелитель Огня был теперь почти под ними, его движение оставляло за собой разрушительный след; скала превратилась в магму, проходя над ней, и все, что приближалось к ней, вспыхнуло пламенем и превратилось в не более чем пепел к тому времени, когда оно пронеслось мимо них. Он держал свой молот в воздухе и смотрел в небо, прямо на них, его глаза были наполнены чистой всепоглощающей яростью лесного пожара. « ИДТИ… К… МНЕ. ' Шикамару кричал Ино, чтобы та подтянулась, чтобы освободить себя, и в то же время испускала импульсы чакры, чтобы помочь ей, но это ничего не делало, и она продолжала пытаться сказать это, но не могла, потому что даже ее рот был замороженный закрытый. Нефариан полетел за ними. Он был настолько пугающе быстрым, что всего в два вздоха он оказался рядом с падающим шиноби, его тлеющие глаза были единственной вещью, видимой за исключением черного пятна. «А теперь, Ди…» Прежде чем он успел закончить, Гай ударил его в грудь. Движение Лазурного Зверя из Конохи осталось незамеченным. Он ослабил хватку на Ино и в то же мгновение вызвал теневого клона, спрыгнув на него, а затем отскочив от его спины, выскочив из-под Ино с невероятной скоростью, прямо на Нефариана. Он ударил зверя по подбородку, и обычно это не помогло бы, но Гай на этом не остановился. " Хачимон: Кеймон" Взрыв чакры отбросил Ино от Нефариана и в тот же момент вернул ей способность двигаться. Она выпрямилась и расправила крылья, чтобы поймать воздух, на мгновение остановившись, а затем взлетая и возвращаясь, но к тому времени это уже закончилось. ' Аса Куяку' Из пылающего огненного тела Гая, казалось, вырвались струи пламени, но на самом деле это были его кулаки, двигавшиеся с такой скоростью и свирепостью, что они появлялись сразу повсюду и покрывались раскаленным добела пламенем. Они врезались в тело Нефариана, которое остановило свой полет и было брошено ему на спину, и продолжали бить его, даже когда он упал. Лицо Гая никогда не покидало его цель, кроме одного раза. Он поднял глаза перед тем, как скрыться из виду, чтобы посмотреть на них. Но они не могли видеть его лица, пока оно не исчезло. "ГАЙ-СЕНСЭЙ!" Ли кричал. «ГАЙ-СЕНСЕЙ! НЕТ! ГАЙ-СЕНСЕЙ!» "ВЕРНИТЕСЬ НАЗАД!" - закричала Тентен, стуча по заимствованному телу Ино, заплаканная и испуганная, неспособная отвести взгляд от Нефариана, теперь ставшего пятнышком под ними. "Вернись, пожалуйста, пожалуйста!" "Что происходит?" - сказал Неджи, но его голос был почти потерян среди криков. "Что такое…?" "Ино, вернись!" - проревел Чоджи, отчаянно глядя вниз. "Гай-сенсей!" Шикамару взревел. "Я не…!" " Я ЗНАЮ!" Ино крикнула: « Но я ...» "Вы не можете!" - прорычал Асума. «Ино! Ты не можешь вернуться!» Ли оглянулся на Асуму, двух человек позади него, и выглядел так, будто хотел задушить человека. "КАКИЕ?" "Вы вернетесь, а мы все мертвы!" - зарычал Асума. «Мы не можем вернуться сейчас! Ино почти на пределе!» "МЫ ДОЛЖНЫ!" - крикнул Ли. "НАМ НУЖНО ВЕРНУТЬСЯ В ГАЙ-СЕНСЭЙ!" Он не терял Гай-сенсея, он не мог потерять его, пожалуйста, не его! "ПОДУМАЙ ОБ ЭТОМ!" Асума схватился за покрытое плащом плечо Шикамару. "Шикамару!" Шикамару, сжимавший Тураана так крепко, что это должно было быть болезненно, хотя ни он, ни мальчик этого не заметили, отчаянно огляделся, как будто не знал, откуда звонит Асума, и когда он сосредоточился, он бросил на мужчину взгляд. полное замешательство. «Ч-что, ч-как мы…?» "Принять решение!" Асума проревел сзади. «Н-но…» Он посмотрел на Ундрига, возможно, для руководства, возможно, просто потому, что дварф был перед ним, но дварф ничего не предложил, потому что это было не его место. "ШИКАМАРУ!" - воскликнул Ли. «МЫ ДОЛЖНЫ ВЕРНУТЬСЯ!» Асума усилил хватку. "СЕЙЧАС!" - прорычал он. «Ч-мы…» Шикамару знал это. Он знал это всем, что у него было, но он не хотел этого признавать. Это был не первый раз, когда его сердце и его разум расходились во мнениях, но он знал, что в этом случае он мог сделать только одно, и он ненавидел себя за это, за то, что даже думал об этом, но знал, что это должно быть сделано, и поэтому даже когда он говорил это, он чувствовал, как слезы текут из его глаз, и он едва справился с этим, едва успел даже произнести слова. «Вверх», - сказал он. «Ино, вытащи нас отсюда». "НЕТ!" Ли взревел, пытаясь повернуться и протолкнуться мимо Ундрига, чтобы добраться до Шикамару, его глаза были полны отчаяния и ярости. "ПРИНИМАЙТЕ ЭТО ВЕРНУТЬСЯ!" Он сопротивлялся, но гном крепко держал его. Но Шикамару не ответил, даже чтобы защитить себя. Он закрыл глаза, чувство потери и тошноты захлестнуло его, как бушующий поток, когда они поднялись в воздух. Его вырвало то немногое, что у него было, и его трясло, как обезумевшего ребенка. Ли все еще кричал, но гнев истекал из него, и вскоре он был только в слезах; Тентен плакала и сжимала Неджи, который молчал как смерть; Асума тоже молчал, хотя Шикамару не мог видеть, как выглядело его лицо; Чоджи трясло, было трудно сказать от ярости или отчаяния, и он прижал к себе тело Ино немного сильнее; Ундриг сидел в твердом нейтралитете, но не отворачивался от Шикамару; Тауран трясся на коленях Шикамару, прижимая к себе сморщенные руки. Карлик рыдал. Когда они поднялись, снова высоко над битвой, а теперь уже вдали от нее, Шикамару ничего не чувствовал. Его слова высекли это, и его больной уронил то, что осталось, обратно в землю, поэтому он ничего не сказал и ничего не почувствовал. Было так жарко. Это было все, о чем Гай мог думать на мгновение, поднимаясь на ноги со всей грацией пьяного моряка после тяжелой драки; его руки были так сильно разорваны его атакой, что бесполезно висели рядом с ним, хотя даже не болели. Человеческая плоть не предназначена для того, чтобы противостоять драконьей чешуе. Keimon также принял свою пошлину на остальной части его тела, который образует наплыв , как будто отягощенные скалами. Но у него было достаточно сил, чтобы встать, и он знал, что он мог бы исчерпать еще больше, прежде чем все закончится. Стало жарче и громче. Звук - торнадо из ревущего пламени - становился все ближе и ближе по мере того, как поднималась жара, и он становился ярче, как если бы он стоял рядом с восходящим солнцем, которое утром выглядывало из-за горных вершин. Он не смотрел на него, вместо этого не сводя усталых, раненых глаз с кратера перед ним, где лежал Нефариан, пытаясь встать. Черный дракон начал выпрямляться, он давился и рычал, и качал головой, сбивая небольшой снегопад чешуи с его шеи и верхней части груди, хотя этого было недостаточно, чтобы причинить вред. Оранжевые и черные глаза устремились на Гая, и если бы он был другим мужчиной, он бы разозлился. Вместо этого он почувствовал себя довольно веселым, потому что знал, что сделал это. У него не было возможности пережить это, чтобы сохранить ту маленькую молодость, которую он оставил, но ему было все равно, потому что все было сделано. Он сделал то, что намеревался сделать, обучил тому, чему должен был научить, и в некоторых отношениях увидел все, что хотел увидеть. Конечно, он знал, что есть много других вещей, которые он не увидит. Он не увидит, как Какаши наконец-то превзойдет его в их давнем соперничестве; при этом он не увидел бы рождения ребенка Асумы и Куренай; ни шутить с Наруто-куном, ни давать ему советы (он знал, что мальчику это понадобится); он также не стал есть тушеное мясо с говядиной или рамен; он и Ли не будут тренироваться в густых лесах Конохи, в одиночку или с Неджи и Тентен, и не будут больше делиться с ними своим прошлым, или поделитесь с ними своей мудростью и послушайте, как Ли голосом запомнит каждый фрагмент этого, в то время как Неджи и Тентен просто закатили глаза с легкой улыбкой на лицах, или присоединитесь к Ли, чтобы прогуляться по деревне на одних руках, с завязанными глазами, как этот время после того, как они оба не смогли завершить свой распорядок дня, состоящий из двух тысяч отжиманий, скручиваний, подтягиваний и ударов руками, ногами и ударами головой, и, наконец, закончился двухчасовым спаррингом, в течение которого оба даже не двинулись с места. меньше ссорились, хотя они оба так много смеялись потом, прежде чем начали тренировку наказания за неудачу; при этом он не стал бы смотреть, как все они вырастают, создают семьи, заводят собственных учеников и… или присоединиться к Ли, чтобы покататься по деревне на одних руках, с завязанными глазами, как это однажды после того, как они оба не смогли завершить свой ежедневный распорядок из двух тысяч отжиманий, скручиваний, подтягиваний и ударов руками, ногами и ударами головой, и, наконец, завершился двухчасовым спаррингом, на который оба даже не двинулись, не говоря уже о драке, хотя они оба так много смеялись после того, как начали тренировку наказания за неудачу; при этом он не стал бы смотреть, как все они вырастают, создают семьи, заводят собственных учеников и… или присоединиться к Ли, чтобы покататься по деревне на одних руках, с завязанными глазами, как это однажды после того, как они оба не смогли завершить свой ежедневный распорядок из двух тысяч отжиманий, скручиваний, подтягиваний и ударов руками, ногами и ударами головой, и, наконец, завершился двухчасовым спаррингом, на который оба даже не двинулись, не говоря уже о драке, хотя они оба так много смеялись после того, как начали тренировку наказания за неудачу; при этом он не стал бы смотреть, как все они вырастают, создают семьи, заводят собственных учеников и… хотя они оба так много смеялись потом, прежде чем начали тренировку наказания за неудачу; при этом он не стал бы смотреть, как все они вырастают, создают семьи, заводят собственных учеников и… хотя они оба так много смеялись потом, прежде чем начали тренировку наказания за неудачу; при этом он не стал бы смотреть, как все они вырастают, создают семьи, заводят собственных учеников и… Слезы, текущие из его глаз, начали испаряться, даже когда упали. Он не думал об этом до сих пор, и его радость ушла с осознанием этого. Он никогда этого не увидит, и на этот раз он проклял судьбу всем, что у него было, потому что из всего на свете он хотел бы, чтобы его ученики росли. Боль, потеря были невыносимы, сюрреалистичны; все происходило одновременно, потому что он мог чувствовать жар и боль, но не происходило, потому что он даже не думал о том, что он будет делать в этой ситуации, когда она, наконец, наступит. Было так жарко. Его кожа кипела, шипела, и он чувствовал запах собственной плоти, горящей в носу, и глубокий жар поднимался внутри него, когда Рагнарос приблизился, его молот Сульфурас поднял, готовясь к удару, который не только убьет Гая, но и нанесет удар. стереть само его существование из мира. Он смотрел вперед. Нефариан вскочил и издал такой мощный и ужасающий рык, что, хотя разум Гая был готов к смерти, его тело содрогнулось и затряслось от древнего проклятия, исходящего из пасти дракона, которое Гай даже не мог произносить, тем более обижаться. Внутри Гая разгоралась жара. Он начал улыбаться, несмотря на слезы. Конечно, он больше ничего не увидит. Но теперь это не имело значения, потому что это был не его выбор. У него был шанс, и теперь настала их очередь, и он сделал все, что мог. Но они это сделают; он знал это. Они добьются успеха, потому что это было естественным порядком; вот как все работало. Но еще и потому, что он их учил. Они добились успеха, потому что они были его учениками, его друзьями, его семьей , и он чертовски гордился ими. Отчаяние ушло, смятение наполнилось этим невероятным чувством такой гордости и счастья, зная, что они будут жить дальше, и мир изменится вместе с ними. Это было такое прекрасное чувство, что он больше не мог сдерживать его, потому что он никогда не был хорош в этом, никогда не был хорош. Майто Гай любил выражать свои чувства миру, и его ученики знали это лучше всего. Итак, он сделал это за них. "ХА! ЭТО ВСЕ, ЧТО У ВАС ЕСТЬ?" Он ревел, смеялся и плакал, как будто они были здесь, раздраженно глядя на него, как Неджи и Тентен, или присоединяясь к нему, как Ли. Он никогда их больше не увидит. «ПРИГОТОВЛЯЙТЕСЬ, ДРАКОН, ГОСПОДЬ ОГНЯ, Ибо ВЫ ДОЛЖНЫ СМОТРЕТЬ ЧТО-ТО, ЧТО ВСЕ ПОБЕДИТЕЛЬНО! ПОЗВОЛЬТЕ Я ПОКАЗАТЬ ВАМ САМОЙ СИЛЫ В МИРЕ! С большим усилием ему удалось поднять руки над головой. Он смотрел в обгоревшее небо, и ему почти казалось, что он видит их там. Ли, возможно, заплакал бы, но это пройдет, и он станет еще сильнее из-за этого, как и Тентен, хотя Неджи всегда был силен или, по крайней мере, так казался. Остальные, может быть, тоже заплачут. Он хотел, чтобы ему не пришлось уезжать. Но он это сделал. Пришло его время. Затем он посмотрел на землю и увидел только смерть, которой он улыбнулся, потому что теперь не было возможности избежать его. Нефариан с любопытством ждал. Рагнарос этого не сделал, и его молот упал, как апокалиптический метеор. ' Хачимон: Шимон' "СИЛА МОЛОДЕЖИ