Белка и Космонавт

***

      Катя вышла из офиса только под утро, когда милиция закончила свою работу. Все это время ее просто не выпускали из кабинета. Сердце жутко болит. Слёзы высохли. — Кать… — откликнула подругу на выходе Оля. — Может…       Но Холмогорова проигнорировала, выйдя из кабинета. Катя спустилась и вышла из здания, дойдя до милиции и Саши. Хотела пройти мимо, но ее остановили. — Посторонним запрещено. — остановил мужчина в форме девушку. — Это жена, Товарищ Сержант. — тихо проговорил Белов.       Катя прошла дальше и села у головы Космоса. Казалось ведь, что слез совсем не осталось. Но стоило увидеть бледное лицо и прикоснуться к ледяной коже, как пальцы дрогнули, а по щекам снова полились слёзы. — Вы жена? — кто-то откликнулся девушку, но та даже не повернулась. В голове начала проносится вся жизнь с Космосом. С самых первых секунд знакомства и до сего момента. — Извините, девушка? — Отойдите. — раздался голос Белова. — Я потом передам. — он коснулся лба друга, а после сжал руку подруги. — Кать… — Я отговаривала его ехать сюда… — прошептала Катя. — Белка, идём… — Саш… — Кать? — За что?       Он сглотнул и встал, похлопав Холмогорову по плечу. А после попытался оторвать девушку от Космоса. Кое-как оттянув и подняв на ноги ту, обнял и позволил подруге разревется. В воспоминаниях пронеслось, как Космос впервые поцеловал девушку. Как обнимал. Ласкал. Как безумно любил, не смотря на всё, что могло разрушить их счастье. — П-почему? — сжала зубы Катя. Ее голову прижали к мужскому плечу и не позволяли выбраться из крепких рук. — Почему не ты? — Кать, мне нечего тебе сказать. Ты в праве обвинять меня. — Это твои враги, Саш… Почему не ты…? — Белка, прости. Я виноват. — За что с ним? Что он сделал? — Прости. Прости, сестренка. Пошли отсюда. С Пчелой попрощаемся…       Саша оторвался от подруги и подошёл к трупу Вити. Открытые глаза смотрят стеклянным взглядом куда-то в небо. Саша сел и закрыл веки, коснувшись своим лбом с его. А после подошёл к Кате, которая намеревалась сесть от бессилия, но ее подняли на ноги сильные руки друга. Саша повёл ее к машине подальше от кареты, которая должна доставить их в МОРГ. — К Филу людей отправь. — сказал он это Шмидту, ведя Катю к машине. — Уже. — Кать, садись.       Шмидт помог обойти машину девушке и уже открыл дверь. Как вдруг ее отвлёк мужской голос, который позвал Сашу, протягивая телефон. — Да? — Катерина, садитесь. — Тихо. — шикнула она. Белов выслушал молча. А после положил телефон на капот и тяжело выдохнул, закрыв глаза ладонью и расплакавшись. — С-Саш… — Ее сердце снова с болью заколотилось. Стало ещё страшнее. — Кать… — сглотнул Саша. — Со мной едешь.

***

      Девушка вошла вслед за другом в больничную палату Валеры, не зная чего ожидать. — Кать. Прости. — остановился Саша, не оборачиваясь. А после прошёл вглубь. Руки девушки начало трясти ещё сильнее. Она прошла следом и увидела окровавленный пол под ногами. Сдержав крик ладонью, она подняла глаза и вся постель была окрашена кровью. А там больше не лежал брат. — Шмидт. Проводи ее к Валере. Потом отвези домой.

***

      Катя сидит в спальне. Мыслей никаких. Лишь воспоминания и слёзы. Горькие и соленые. Хочется умереть. Пойти за любимым человеком. Быть с ним рядом. Всю ночь и до сих пор она лишь вспоминала. Вспоминала и вспоминала. Сначала каждый Божий день близ любимого человека. А после больницы каждый прожитый день с братом. Каждую минуту в окружении всех близких. Каждый разговор по душам с Валерой. Каждый момент, когда они смеялись с Пчелкиным. Как молилась за Витю, чтобы это не он оказался предателем несколько лет назад, когда Фила оперировали на столе. Она помнит, как Валера из кожи вон лез, чтобы защитить свою хрупкую сестренку. Как пылинку сдувал с неё. Как не позволял Космосу даже подходить к сестренке, чтобы тот не сделал ей больно. Помнит, как Космос исполнял любое желание Белки в детстве. Как покупал варёнки. Как отдал ей свою кофту с ремнём. Как они ездили покупать ее первые кеды. Помнит, как Пчелкин подтрунивал над Катей. Как они вместе смеялись и бесились. Как разговаривали по-душам. Помнит, как эта троица припугнула ее однокурсника, который решил, что той опасно ходить поздно ночью по району. Но опасно оказалось ходить ему поздно ночью рядом с Катей. Помнит дембель Саши. Катя помнит абсолютно каждый божий день, проведённый с этой троицей. Помнит знакомство с Томой. Как они в женской компании смеялись, а после как гоняли своих мужей. Раздался стук в спальню, но девушка не подняла глаза. Кто-то вошел. Может убийца? Тогда пусть убьёт и её. — Котёнок… — раздался до боли знакомый голос. Она подняла глаза и посмотрела на человека, что сел перед ней. — Пап… — Иди ко мне…       Катя навалилась на отцовские плечи и разревелась. Человек, которого так не хватало ей столько лет. Отцовского тепла. Голоса. И вот он здесь. — Папа… Его убили… — разрыдалась девушка. — Коса убили… Валеру… Пчелу… Их убили… Как скот зарезали… Пап… — Котёнок. — Не говори… Не говори, что все будет хорошо… Что все пройдёт… Ничего уже не пройдёт, па… — Я знаю, детка. Будет больно ещё очень долго. Но ты моя дочка. И как бы сильно больно тебе не было — ты обязана быть сильной. Как бы тяжело не стало, ты должна быть сильной для детей. Они у тебя остались одни. Ради них. — Не могу… — Котёнок, поедите со мной в Харьков? Ненадолго?       В ответ Катя закивала, зарывшись в отцовское плечо. — Катюш. — вдруг открылась дверь и показалось лицо Холмогорова. — Прошу прощения. — Ничего. — кивнул Игнатьев и встал. — Вам что-то нужно? — Юрий. — вошел мужчина и протянул ладонь незнакомцу. — Отец Космоса. — Сергей, отец Кати. — пожал ладонь в ответ. — Ребят уже везут… — отпустил ладонь и посмотрел на невестку. — Катюшка, ехать надо.       Катя в ответ лишь закивала, встав с постели и пройдя в гардеробную. Накинула пальто и вышла. Следом побежал Шаман за хозяйкой.       Воспоминания прошедших дней стали самыми больными. Потому что стали самыми счастливыми, ибо были последними из прожитых вместе. Каждый прожитый последний день с каждым из убитых стал самым одновременно дорогим и больным. Последний день рядом с Филом — день, когда брат вышел из комы. Начала жалеть, что больше не заезжала к брату. Этот день она не забудет. Этот же день стал последним, когда она последний раз повстречалась с Томой. Последний вечер рядом с Пчелкиным — незадолго до предвыборных дебатов. Последние минуты рядом с живым Космосом — последние объятия и поцелуи. А последние секунды с ним — лишь холодные прикосновения к ледяной коже мертвого лица. Слёзы текут. Но ни единого всхлипа. Ни единого вздрагивания. Хочется помереть. Но остаётся лишь идти вслед за кем-то. — Мам! — ее сжали за талию с двух сторон детские руки. Катя села и обняла детей, посмотрев вперёд. Перед глазами узоры Линкольна. — Мамочка, папы больше нет? — хныкала в материнское плечо Саша. — Бельчата… — она выпустила детей из объятий. И в каждом она видела Космоса. Если Марс пошёл всей своей внешностью в отца, то Саша вобрала в себя его характер. — Давайте хорошенько попрощаемся с ним… И уедем… Далеко-далеко. Туда, где тепло. Тепло также, как в его объятиях. Хорошо? — М-мам… Я хочу к папе… — захныкала сильнее Саша. — Я тоже хочу к нему, Зайка… — положила ладонь на щеку дочери, смахивая слёзы из-под глаз большим пальцем. — Мама. Раньше нас всех защищал папа. Теперь я буду вместо него. — сдал ладони в кулаки Марс. — Я буду защищать тебя с Сашей. Папа был сильный. И я буду сильным, чтобы защитить, как это делал папа. Сделаю так, чтобы вы больше не плакали. — Солнце, я надеюсь на тебя… — улыбнулась Катя, положив ладонь на плечо сына. А в чёрном пальтишке он похож на отца ещё больше. Катя сжала губы и расплакалась ещё сильнее. — А это что за машина? — спросила вдруг Саша. — Это первая машина Космоса… — сглотнула Катя, обняв детей по обе стороны. — Линькольн. Такая только у него и у Майкла Джексона… — снова вспомнился тот день. Космос тогда приехал на начищенном сверкающем Линкольне. В белом костюме. Красивый и счастливый. — А костёр он сам рисовал? — Энди Уорхол — лучший американский художник… — А мы у папы были, как у Майкла Джексона? — спросил Марс. — Ты у него была как у Майкла Джексона? — Нет. Таких, как мы, даже у Джексона нет. — Как выросли… — рядом сел Сергей, смотря на внуков. — Вы кто? — строго посмотрел на незнакомца Марс. — Это ваш дедушка, — утёрла слёзы с лица Катя. — Марс Космосович. Холмогоров. — представился со строгим тоном мальчишка. — Саша… — шмыгнула носом девочка. — Сергей, — улыбнулся мужчина. — Называйте меня просто Серёжей, я ещё молод, чтобы зваться дедом, — потрепал внуков по плечам бывший офицер. — Вы на Линкольне, дочь? — в ответ та кивнула. — Хорошо, я следом поеду.

***

      Ряд машин подъехал к кладбищу. А четыре длинные заехали за ворота. Множество людей зашли за ворота. Катя оставила детей с отцом и пошла вслед за Юрием Ростиславовичем. Они встали у машины. Задняя дверь открылась и аккуратно вытянули гроб из дубового дерева. — Осторожнее с сыном. — грозно проговорил Холмогоров, смотря на крышку гроба и обнимая за плечи одной рукой Катю.       Гроб подвезли ближе к могиле. Крышку гроба раскрыли. — Можем подойти, пока молитву не начали читать. — сказал Юрий, похлопав девушку по плечу. — Саша, Марс. — прошептала та, подозвав детей к себе. — Если хотите подойти, то пойдёмте. Если боитесь, то лучше останьтесь. — Мы подойдём, — взял за руку младшую Марс. — Ну хорошо, — улыбнулась слабо Катя, встав с колена. — Разрешите тоже последнее слово сказать, — подошёл к Холмогоровым Игнатьев. — Конечно, — кивнул Юрий.       Они подошли к гробу. Первым подошёл Юрий, откинув легкое Болле покрывало и открыв лицо сына. Тихо прошептав последние слова, поцеловал в лоб и отошёл. Следующая подошла Катя. Увидев бледное лицо, выпустила слёзы. — Космос, Чудище моя Космическое, прости, что плачу постоянно… — прошептала, коснувшись ледяной щеки. — Раньше, ещё когда мы были той дворовой шпаной, ты всегда говорил мне, что будешь защищать меня, что не нужно мне быть сильной. А я специально была сильной и тратила силы в пустую. Когда мы развелись, сил уже не осталось. Но после… Когда вернулся… Я уже не выделывалась. Стала слабой, зная, что ты защитишь. А сейчас, когда ты уже ушёл раз и навсегда, я знаю, что набралась сил рядом с тобой в последние годы. И этих сил хватит, чтобы защитить детей. Спасибо тебе, что был всегда рядом. Что безумно любил, мой Космонавт. Мой персональный Космический Майкл Джексон… — она наклонилась и поцеловала мужчину в лоб, а после и в губы.       Пару слезинок упало с ее глаз на лицо мужчины, а одна попала прямо на ресницы и скатилась по щеке. Девушка оторвалась и в последний раз посмотрела на любимое лицо мужа. Будто улыбается и плачет. В детстве она не знала, что существуют на свете такие люди, которые, улыбаясь, могли вгонять одной лишь улыбкой людей в страх и радовать. Эта улыбка, что сейчас на лице мертвого, вгоняла врагов в тихий ужас и радовала близких. Катя отошла и слегка подтолкнула вперёд детей. Те держали друг друга за руки и смотрели на лицо отца. Катя видит на лице Саши слёзы. Горькие слёзы и темные бровки, сложённые домиком. Хочет разреветься в голос, но боится, что кто-то услышит. Марс не плачет. Стоит прямо и не плачет. Хмуро смотрит. А в темно-голубых зрачках благодарность. Те отошли. К гробу подошёл Сергей. — Честно, я не рассчитывал, что такой как ты сделает счастливой мою дочь. А были ведь дни, когда она была несчастна из-за тебя. Но, как оказалось, это не главное. Главное, что ты оказался подходящей партией для неё. И по ее слезам сейчас я вижу, что с тобой она была самым счастливым человеком. Ты смог ее защитить от всего, что ей угрожало. Спасибо тебе.       Они отошли от гроба чуть в сторону. Катя посмотрела на гробы остальных. Витя. Не смотря на крепкую дружбу всей четверки, он для Космоса был самым близким. Самым первым мчался вслед за Холмогоровым. И стал персональным слушателем Беличьих жалоб и бед. Валера. В ее глазах всегда был самым сильным после отца. Защитником хрупкой сестренки, которую долго не хотел никому доверять, но все же смог доверить другу. Брату. Тома. Стала хорошей подругой. Нетронутая нежная роза во всей этой компании. Роза без шипов. Не знающая по себе всего людского зла. Самый добрый и чистый человек. Во всей этой компании Белый самый безбашенный, Пчела самый веселый, Теофил самый сильный, Кос самый неугомонный, Катя самая осторожная, Оля самая умная, а Тома самая нежная. Пришло чувство того, что за всеми ними ходит смерть. Изначально ходила только за этой отбитой четверкой лучших друзей. Но стоило девушкам связать себя с ними, так с того момента и за ними начала по пятам ходить старуха с косой.       Священник не успел отпеть молитву, как на кладбище вбежал какой-то мужчина. — ЛЮДИ! — раскричался. — НОВОСТЬ ТОЛЬКО ЧТО ДОШЛА! ПЕРЕДАЛИ, ЧТО АЛЕКСАНДР БЕЛОВ УМЕР!       Катя прижала ладонь к губам, а слёзы полились пуще. За спиной раздался плачь Юрия…

***

      Пожилой мужчина вышел вслед за невесткой и детьми из огромного замка, помогая свату донести чемоданы. — Ну и куда дальше? — поставил чемоданы возле огромной новой Шевроле. — На время в Харьков, потом в Италию. — слабо улыбнулась Катя. — И на долго ли? — Боюсь, навсегда, — опустила глаза та. А после подняла и протянула ключи от дома мужчине. — Теперь дом Ваш. Спасибо за все. Я правда благодарна. Вы заменили мне родного отца. — Это тебе спасибо, что смогла вытерпеть моего сына-оболтуса. — Не против, если я буду детей привозить к Вам на каникулы? — Обязательно привози, — кивнул тот. — Я буду скучать по вам троим. — вдруг, раздался громкий лай Шамана. — И по тебе тоже, — усмехнулся и разлохматит шерсть на голове Шамана. — А знаешь что, Катюшка? Забирай Линкольн. Мне он ни к лицу. А вот тебе в самый раз. — протянул старик ключи от старой машины девушке. — Спасибо Вам. За всё. — Катя подошла и обняла старика за шею, получив ответные крепкие объятия. Проскользнули словно остриём ножа по душе воспоминания об этом человеке. Каждый день. С самых счастливых, до самых грустных. — Тебе спасибо.

Зима 2005. Италия. Неаполь.

      Неаполь — город на берегу Неаполитанского залива на юге Италии. Золотая жила для богатых туристов и не менее богатых жителей, единицы из которых связали свою жизнь с Подпольем.       Катарина Коллина-Монтанья немалоизвестная личность в Подпольных кругах. И у большинства пользуется уважением и авторитетом. А также владелица двух крупных нефтяных компаний Италии и России, вместе с тем и более половины «Золота Маккенны» принадлежит именно ей. Весь цветной металл Средней Азии даже не звякнет без ее ведома. — Гора, мы должны закрыть это казино! — вскочил со стула один из тех самый кругов. Крупный мужчина пользовался авторитетом у многих и на публике был известен как крупный предприниматель Италии. — Согласись же! — Мне нет дела до казино, Дон. Эта фишка Ромео. — Ну так ты одна из всех нас можешь повлиять на закрытие этого чертового казино! — Дон, только ты из всех нас просаживаешь деньги на лохотронах. — усмехнулся тот самый Ромео — владелец половины казино Италии. — А Горе смысла нет. Она больше по ископаемым. — Хватит пустой болтовни. — сняла очки с лица Павлин — хозяйка ресторанов и отелей. — Предлагаю сделать все цивилизованно, а не как мы все привыкли. Кто-то против? — Я согласен с Павлином. — кивнул молчавший до этого Донателло — коллекционер всего дорогого и исторического. — Предлагаю голосование. Если голосов будет больше за закрытие, тогда Гора пойдёт туда куда необходимо и договорится о закрытии. Если наоборот, то даём жизнь заведению. — Хочешь, чтобы я работала за даром, Донни? — вскинула бровь Катарина. — А кто сказал, что тебе не заплатят? Итак. Кто за закрытие? — проголосовало меньшинство. — Тогда на сегодня всё. И больше не собирайте нас по всяким пустякам.

***

      Старенький ухоженный Линкольн остановился у ворот в огромный дорогой дом. А после въехал, как только ворота раскрылись. — Боже, Катарина, как ты только ездишь на этой развалюхе? — возмутился Донателло. Он же Лионель Феррари — единственный человек во всей Италии, которому она может довериться. — Это первая машина моего мужа. Прояви хоть капельку уважения. — А эти огни?! Что за ребячество! Закрасил бы, будь это моя тачка! Хотя нет! Взял бы себе новую! — вышел из машины вслед за подругой. — Эти огни изображал Энди Уорхол — лучший американский художник, деревня! — рассмеялась та. — А такая машина была только у моего мужа и Майкла Джексона. — Да он голубой ниггер! — Не поверишь, но тоже самое моему мужу сказал наш друг Витя Пчелкин по кличке Пчёла. — И где он сейчас? — Дожужжался. Покоится в соседней могиле возле мужа. — Леонель лишь сглотнул, оттянув галстук. — Не парься. Убили его не за это.       Друзья вошли в дом и прошли в кабинет. — Дом и охрана на тебе во время моего отъезда. Так что располагайся. — Да ты сама доброта, Катарина.       Вдруг, в кабинет вбежали дети. — Дядя Лео! — воскликнула Саша. — Охох! Кто вломился! Мартэ! Алесс! — обнял девчушку Феррари. — Зачем звала? — спросил вечно хмурый Марс. Сколько Катя помнит, сын хмурый и замкнутый с самых похорон. — Мы летим в Россию. — Зачем? — захлопала глазами Саша. — Дедушка Юра ведь умер ещё пять лет назад. А деда Серёжа вообще в Украине. — вскинул бровь Марс. Сколько парнишка помнит, мать если и летала в это время года в Россию, то только одна. — Мы не к ним. У нас с вами там кое-какое важное дело. Так что собирайтесь. Мы летим на несколько дней. Берите тёплые вещи. Там холодно.

***

      Линкольн с иностранными номерами подъехал к кладбищу в Подмосковье и остановился у ворот. — Что-то знакомое… — сглотнула Саша. — Мы здесь ненадолго. — поставила на ручник машину та. — На выход.       Холмогоровы в компании подросшего Шамана вышла из машины и направилась на кладбище. К слову, Шаман уже вымахал так, что теперь выше Саши даже стоя на всех четырёх. Дети съежились от холода. — Сказала же взять тёплые вещи. — выдохнула Катя, подправив воротник дубленки.       Катя прошла по тропинкам мимо различных могил. И увидела мужчину напротив всех четырёх со спины. Проигнорировав, прошла мимо, проводя детей вперёд. — Так мы… — сглотнула Саша. — К папе…       На плите была фотография, которую Катя хорошо помнит. Хоть там и не передают цветную, да только она прекрасно все помнит. Стояло лето. День был прохладным. Космос тогда был в своей синей кофте и светлых брюках. На фотографии не улыбался. Они тогда ездили на дачу к Царёвым и Катю ни в первый раз взяли с собой. Белов был на службе первый год. Они с Космосом собирали яблоки с деревьев, пока Надя лежала в беседке и читала один из своих глянцевых журналов, а Юрий Ростиславович вспахивал грядки. — Марс похож на него… — протянула Саша. — И ты тоже, — грустно улыбнулась Катя, положив на могилу первый букет. — Марс похож внешне, а со дня смерти ещё и вобрал в себя его строгую черту характера. Ты, Саш, похожа на отца хитростью и весельем.       Катя подошла к следующей могилке. А вслед за ней дети. — Виктор Пчелкин… А это кто? — посмотрела на плиту Саша. — Это близкий друг вашего отца. Самый беззаботный из всей компании. И любимец больших денег. Уж у кого как, а у Пчёлы с деньгами была взаимная любовь. — усмехнулась и положила второй букет, пройдя к следующей могиле. — Филатов Валерий… — прочитала девочка. — Папу и дядю Витю я ещё смутно помню, но вот… — Он несколько лет лежал в коме. И незадолго до смерти вышел. Только даже двигаться не мог. — с тяжестью выдохнула Катя. — Это мой двоюродный брат. Ваш дядя. Тео был любимцем ринга. Готов был защитить всех родных ценой своей жизни. А когда я только переехала к нему, он с меня чуть ли ни пылинки сдувал. И не позволял вашему отцу ухаживать за мной… — если в первый год после смерти ребят воспоминания были больными и раздирающими, которые каждую ночь не позволяли Кате спать, раздирая от истерик и слез глотку, то сейчас приносили лишь радость и умиротворение в душу молодой женщине. — А это тетя Тома. — она подошла к четвёртой могиле, посмотрев на фотографию. — Жена дяди Валеры. Из всей нашей компании она была одним единственным ни в чем неповинным человеком. — Был ещё один. — выдал Марс. — Где он сейчас? — Александр Белов. — и только о нем Катя вспоминает с горечью. — Виновник всех приключений вашего отца и их компании. В честь него, кстати, и была названа Саша. В день похорон он не был с нами. А когда священник отпевал, вбежал кто-то и прокричал, что Александра Белова убили. — А где он похоронен? — поднял глаза на мать Марс. — Я вспомнила… — вдруг выдала грустно Саша. — Пчелкина Красавица, Филькина Умница, Белого Помощница и папина Разбойница. Меня этому Дядя Саша научил. — Кстати о дяде Саше. — тяжело выдохнула Катя. — Он сзади стоит.       Дети обернулись и увидели мужчину в куртке с кепкой на голове и в высоких ботинках. — Дядя Саша? — вспомнила черты лица Саша. — Дядя Саша! — и ломанулась к мужчине. Тот опомниться не успел, как девочка уже висела на его плечах, крепко обнимая. — Ох ты~! — удивился тот, подхватив удобнее девчонку. — Ну и вымахала! — отпустил на ноги и разлохматил светло-рыжие волосы. — Ай красавия!       Катя с Марсом подошли ближе. — Здарова, мужик, — протянул раскрытую ладонь парнишке Белов. Тот пожал в ответ молча, недоверчиво оглядывая мужчину с головы до ног. — У мамки с сестрой защитник вымахал! Ну Бельчата, а! Ай Красивые! — а после отпустил руку и посмотрел на Катю. На лице женщины лишь грусть и печаль. — Привет, Белка. — Здравствуй, Белый. — То-то, смотрю, Линкольн Космический прилетел. Далеко летел? — Из Италии. — хмыкнул Марс. В ответ Белый лишь присвистнул. — Белочка, я сто раз до самых похорон тебе повторял. И сейчас готов повторить. Ты прости меня. Если бы не я и моя задница, никто бы из них никак не был бы связан с тем, что я вытворял. И уж тем более ты. — Сань, не извиняйся. Я не держу зла. А если и хочешь извиниться, то только перед Бельчатами. Я по своей воле вляпалась в криминал. И до сих пор во всем этом. — Ты серьезно, Кать? — нахмурился Белов. — Помнишь, Артурчика с Золотом Маккенны кинули? — Ну? — Теперь всё это Золото и даже больше принадлежит мне. Как и крупнейшие нефтекомпании Италии, что лидируют на мировом рынке. Это все заработано не с легкой подачи и уж точно не благодаря красивым глазкам. Во всех смыслах, потом и кровью. И не без пальбы и смертей. Так что извиняться хочешь — извиняйся только перед ними. Мне нет причин держать на тебя обиду. Да и свет на тебе не сошёлся. — Надолго здесь? — Пару дней и обратно. Как раз на день смерти решили приехать. — Понятно… — тяжело выдохнул Саша. — Тогда поехали. Я вас у себя пристрою. Нам есть о чем поговорить. — Поехали. — кивнула с улыбкой Катя.       Компания прошла к машине, возле которой сидел Шаман. — Ай Шаман! Ай красавец! — потянул ладонь наверх Белый, потрепав пса по морде. — Во вымахал, а! — а после посмотрел на тачку и сел перед ней, взглянув на узоры и проведя по ним пальцами. — Такая только у меня и у Майкла Джексона… Энди Уорхол…

Конец.