Пельмени для семейного счастья.

      Юнги привык просыпаться или один, или с сыном под боком, лениво потягиваться, не спеша принимать душ, иногда не завтракать, собираться на работу, отвозить ребёнка в садик, забирать его же, готовить ужин, накрывать на стол, гулять, смотреть фильмы, купать Тэхёна, разводить пенку для ванной, читать сказки, оставлять включённым ночник, спокойно засыпать, думая о предстоящих делах, но вот видеть Раздетого-Прости-Господи-Чимина он точно не привык.       Мин, тихо закрывая за собой дверь в ванную, зевая и поднимая голову, едва не падает на месте, смотря на обнажённого омегу, и если до этого мужчина считал Пака привлекательным, то теперь тот бьёт все земные и внеземные рекорды, ведь иметь возможность рассмотреть такое сокровище поближе — верх удачи и везения.       Кожа после душа распаренная, влажная, со стекающими по позвоночнику крупными каплями, теряющимися в ложбинке между ягодиц. Отросшие волосы, немного потемневшие из-за воды и прилипшие к шее. На лопатках и ниже — россыпь родинок, причудливых, разных по размеру. Стройные ножки с милой пятернёй аккуратных пальчиков. Мягкие на вид бёдра будто просят быть обласканными, и Юнги хочется ударить самого себя по лицу за такую, слава богу, не сказанную вслух откровенную пошлость, ведь несколько напуганный и обескураженный взгляд младшего отрезвляет не хуже пощёчины, которую альфа, по чистосердечному признанию, заслужил.       — Я не… Господи, прости меня, — мужчина стыдливо отворачивается, коря себя за эту неловкость и то, что не сделал так сразу же. В данной ситуации становится не совсем понятно: то ли Юнги действительно поверил в бога, то ли его чудесный секретарь сам стал божеством, спустившимся на землю во всей своей красе.       — Всё… Н-нормально, — Чимин сглатывает, смущённо опуская взгляд, спешно надевая халат и закидывая полотенце на плечо. — Я уже закончил, можешь пользоваться всем, что найдёшь. Шампунь на второй полке…       Нет, он точно святой. И невероятный. И всё вместе. И сразу.       Мужчина убеждается в этом в очередной раз, когда через пятнадцать минут запах чего-то очень вкусного приводит его на кухню к суетящемуся у плиты Паку. У Юнги от этой картины сердце ёкает и сладкой патокой по венам растекается, иначе это состояние описать невозможно.       — Извини, я просто привык жить один и… — омега тихо ахает, переставая оправдываться, ведь Мин прижимается к нему всем телом со спины и окольцовывает руками талию, поглаживая худые бока.       — Ты слишком прекрасен, я не могу удержаться.       — Юнги… Прошу тебя, — Чимин закусывает губу, выключая конфорку и отставляя сковородку с аппетитным омлетом в сторону. Паку кажется, что он весь искрится, словно оголённый провод, ведь прикосновения мужчины слишком сладостны и приятны, и это всё — слишком для нежного влюблённого блондина.       — Я давно не мальчик и уже не в том возрасте, когда за меня решают гормоны, поэтому я хочу быть честным с тобой, — альфа, кажется, везде: глубоко под кожей, въелся в кровь, смешался с кислородом. Чимин чувствует, что то, что происходит между ними сейчас, более чем важно для их отношений, откровенно для обеих душ.       — Я слушаю, — Пак переходит на шёпот, разворачивается к Мину лицом и обвивает руками чужую шею.       — С нашего первого свидания прошло два месяца, а я до сих пор помню, как светились глаза Тэхёна, когда он смотрел на тебя. Ты безумно нравишься мне, но ещё ценнее то, что мой сын в восторге от тебя, — Юнги прижимается губами ко лбу омеги и не давит улыбку, когда тот интуитивно прикрывает глаза и наклоняется ближе, следуя незатейливой ласке. — Я предлагаю тебе два горячо любящих сердца, — прикладывает чужую ладонь к собственной груди. — Я предлагаю тебе всего себя без остатка в обмен на искренность, верность и, может быть, кофе не только на рабочем месте.       — У меня было достаточно мужчин, обещавших мне золотые горы, пляжи с белым песком, целые автосалоны и мир у ног, но ни один из них не был заботлив и внимателен к моим просьбам, не водил в парк аттракционов и не обещал вечности в своих объятиях, а мой кофе никому из них не приходился по вкусу, — Чимин улыбается, нежно поглаживая чужие щёки большими пальцами. — Я позабочусь о том, чтобы в ваших сердцах всегда царил уют и покой, если ты пообещаешь беречь моё, как своё собственное.       — Обещаю, — Юнги ещё несколько секунд вглядывается в глаза напротив, прежде чем накрыть мягкие и податливые губы омеги своими.       Паку кажется, что он чувствует, как два сильных чувства сливаются в одно и обретают гармонию вместе. Запах альфы усиливается, обволакивая его всего и укрывая лёгкие мутной дымкой. Блондин льнёт к чужой груди, ощущая тяжесть обжигающих ладоней на талии, ищет выход собственным эмоциям, растворяясь в удовольствии и утопая в омуте. Мин настойчив, горяч и слишком хорош собой, чтобы Чимин мог сопротивляться его обворожительности. Мужчина, в свою очередь, покорён этим невероятным омегой в самое сердце и готов побороться за его полное внимание во что бы то ни стало.       — Я могу опоздать на работу, — задушенно шепчет Юнги, отрываясь и бросая взгляд на часы.       — Сегодня суббота, — хихикает Пак, не давая альфе отстраниться.       — Правда? — короткий кивок. — Тогда поцелуй меня ещё раз…       — И меня! — заспанный и осипший, но всё ещё требовательный голосок Тэхёна заставляет обоих повернуть головы в сторону двери и расплыться в улыбке, потому что сонное чудо, стискивающее в своих объятиях капитана Джека, привезённого Юнги вчера, выглядит слишком мило, а ситуация настолько импонирует, что омега наконец понимает, что быть счастливым — значит быть рядом с этими двумя очаровательными Минами.       — Идём сюда, мой хороший, — подзывает мужчина к себе сына и поднимает того на руки.       — Я тоже хочу поцелуй, — повторяет малыш, пытаясь ухватиться за обоих взрослых сразу и не уронить плюшевого медведя.       Юнги и Чимин переглядываются и, тихонько смеясь, крепко обнимают ребёнка, с двух сторон касаясь губами пухлых детских щёчек.

***

      Всю неделю на работе Пак коротает время в гордом одиночестве, изредка переговариваясь с заходившими в приёмную коллегами. Юнги, полностью положившись на своего секретаря, оставался дома, чтобы присмотреть за болеющим Тэхёном. Один раз, правда, его терпение вышло из-под контроля, когда присланный отчёт по продажам был хуже некуда, и Мин долго ругал главу отдела маркетинга за то, что те завалили необходимый минимальный порог охвата за месяц. Дело пришлось решать напрямую Чимину, больше — успокаивать возлюбленного, раздражённого состоянием родного чада и возникшими на работе неприятностями.       Омега тяжело вздыхает, в очередной раз отводя один из пяти металлических шариков и наблюдая, как он с лязгом ударяется о несколько других, запуская такую же реакцию с обратной стороны конструкции. До конца рабочего дня остаётся ещё пара часов, а блондин не может думать ни о чём, кроме заказанных им любимых пирожных Тэхёна, ждущих в кондитерской, и пельменей, шутливо обещанных Юнги на ужин, ведь они наконец соберутся за одним столом, чтобы отпраздновать выздоровление маленького альфочки и просто провести время рядом друг с другом.       Чимин в очередной раз смотрит на присланную ему совместную фотку и, решая, что сегодня его просиживание в кабинете будет не столь важным, начинает быстро собираться.       — Куда это ты вдруг заспешил? — доносится до него знакомый голос, и Пак от неожиданности бьётся головой о стол с протяжным «ай-щщщ», так и не дотягиваясь до упавшей флешки. Растрёпанный и недовольный ушибом омега выныривает из-за папок, цокая, когда нарушитель его спокойствия и по совместительству хороший знакомый Лиран начинает буквально ржать, хохоча над понятными ему одному шутками собственного сочинения. — Да ты не трясись так, а то все мозги из своей светлой головушки разкомПАКтишь.       Блондин поджимает губы, закатывая глаза на очередной приступ громкого неконтролируемого смеха, и слышит у себя в голове этот противный звук сверчков, невероятно подходящий под случившееся. Чимин потирает переносицу, делая глубокий выдох и желая вежливо спросить, что привело коллегу к нему, но снова оказывается прерван удивлённым:       — Ого! Это что, наш Супер-Пупер-Дупер босс?       Пак открывает глаза, видя, как его разблокированный телефон оказывается в чужих руках.       — Эй, подожди, стой! — слишком поздно.       — Забодай меня корова, я и не знал, что у него такой софтовый сынуля, — нет, омега его точно прикончит. Прямо сейчас. — Только не говори мне, что вы на самом деле в браке и скрывали это ото всех, а я, весь такой молодец, узнал государственную тайну?       — Нет, боже, конечно, нет, — Чимин чувствует, как его щёки наливаются красным. — Просто отдай мне телефон.       — Так вы не замужем?       — Нет, Лиран, мы…       — Родственники?       — Ещё чего…       — Вы хотя бы встречаетесь?       — Да, то есть нет, но…       — Так «да» или «нет»?       — Да, мы вместе. Нет, я не хотел рассказывать не потому, что не люблю тебя, а потому, что никому об этом не говорил. Да, это служебный роман, и мы выяснили всё совсем недавно. Нет, я не готов это обсуждать. И да, Тэхён — это моя софтовая крошка, так что лапы прочь, — произносит на одном дыхании, ревностно протягивая руку за телефоном.       — Ладно-ладно, завёлся, — примирительно отходит на несколько шагов назад Лиран, хихикая над другом, блокирующим устройство и сдувающим чёлку со лба. — Нет, ну надо же. Ты спишь с самим Мин Юнги, и никто ничего не знает.       — Вообще-то, — Пак делает ударение на этом слове. — Я с ним не сплю, мы любим друг друга.       — Это к нему ты так засобирался за два часа до официального закрытия? — поигрывает бровями Лиран, скрещивая руки на груди и закусывая губу.       — Может быть, а может и нет. Будешь смеяться надо мной — на свадьбу не приглашу. Так и знай, — закидывает на плечо сумку, выключая компьютер и закреплённый за его местом модем.       — Вы помолвлены?! — мужчина, кажется, теряет свою челюсть где-то в районе пола, явно не ожидав такого поворота событий.       — Нет… — Пак тушуется. — Ну, пока нет, но в будущем…       — Счастливые, в общем, — улыбается Лиран, подавая другу ту злосчастную флешку, о которой омега успел забыть. — И где мои золотые годы…       — Ты всего на пару лет старше меня!       — Ой, знаешь. В семейной жизни пара лет играет слишком большое значение, чтобы ими пренебрегать, так что вы там долго не раздумывайте… И это… Про приглашение не забудь!       Чимину, честно говоря, хочется удариться об стол ещё раз. Желательно прямо сейчас.

***

      — Хё-ёёо-оон, — радостно воет Тэхён, отталкивая отца и первым устремляясь в коридор. Малыш аккуратно залезает на поставленный специально для него стульчик и открывает дверь, тут же спрыгивая с импровизированной стремянки и отдавая всё своё внимание пришедшему омеге.       — Тише, крошка, я тоже соскучился, — ласково улыбается Пак, любовно убирая с чужого лба отросшие прядки.       — Боже, Чимин, поставь его сейчас же! — грозный тон Юнги заставляет маленького Мина тут же извиниться и быстро слезть с рук старшего. — Сколько раз я говорил, что ты можешь надорвать спину? А тебе, негодник, перед тем, как открыть дверь, нужно обязательно спросить, кто пришёл, а не бежать сломя голову.       — Всё в порядке, милый, — блондин гладит Тэхёна по волосам, передавая тому пакет с пирожными из кондитерской и отправляя ребёнка на кухню. — Не ругайся, я тоже очень рад вас видеть, — альфа под этим мягким тоном сдувается, словно проткнутый воздушный шарик, и его выражение лица приобретает обычные черты.       — Как дела на работе? Всё в порядке? — мужчина помогает гостю снять пальто и, повесив его, ловко прижимает протянувшего к нему руки омегу к себе, коротко целуя чужие запястья, после прижимаясь щекой к тёплой приятной ладони.       — Мне кажется, я не мог думать ни о чём, кроме того, как наконец приеду и испробую твои старания, — шутливо намекает Пак на обещанные ему пельмени, пригреваясь в крепких объятиях.       — Тэхёну не терпится показать тебе свои атомы. Ещё увидишь, как он будет прыгать вокруг тебя, умоляя попробовать.       — Я буду только рад, — Чимин действительно счастлив.       — Посидишь с ним в ванной, пока я готовлю? Папа посоветовал классный соус. Думаю, с ним ужин получится ещё вкуснее.       — Не пойду в ванную! — горделиво заявляет маленький альфа, выплывая из-за угла, скрещивая руки на груди и демонстративно отворачивая голову.       — Крошка, неужели ты расстроишь своего хёна? Хочешь, я научу тебя играть в кораблики? — подмигивает малышу Пак, зная, чем пленить восторженное детское сердце, и используя по-настоящему запрещённые приёмы.       — А капитана Джека можно взять?       — Если мы будем аккуратными и постараемся его не намочить, то почему нет?       — Даже со мной он так быстро не соглашается, — несколько обиженно хмыкает альфа, когда Тэхён убегает за игрушками в свою комнату. Чимин лишь пожимает плечами.

***

      — Тише-тише, милый, всю воду расплескал, — шутливо грозит малышу пальцем омега, направляя импровизированные кораблики подальше от себя.       — Я так рад, что ты пришёл, хён, — Мин дует, отводя от себя неожиданно вылетевший крохотный мыльный пузырь. — Дедушка говорит, что папочка очень похож на меня, — Тэхён неожиданно делает паузу, за которую Чимин успевает понять и додумать, что всё с точностью наоборот, но лишь хихикает и ничего не говорит. — А папочка сказал, что ты очень похож на Гуки, — об этой очаровательной истории детского проявления чувств Пак тоже наслышан. — Это получается, что если мне нравится Гуки, то папочке нравишься ты?       Малыш смотрит такими глазами, что Пак несколько смущается подобного вопроса, но волнения не выдаёт, видя, что от него ждут ответа, и закатывает рукава своей водолазки повыше, опуская руки в воду и зачерпывая немного, чтобы потом переключиться на голову Тэхёна и заняться тем, чтобы хорошенько вспенить шампунь.       — Понимаешь, крошка… — блондин не знает, как правильнее объяснить свои мысли ребёнку. — Мы с твоим папой любим друг друга. Это не совсем означает «нравится», потому что может нравиться пить кофе по утрам, то есть, это какая-то привычка, которая приносит нам радость, но любовь — это не просто чувства или что-то обычное, это желание заботиться о ком-то особенном и оберегать его не из побуждений совести и долга, а потому, что хочется поделиться тем, что живёт у тебя вот здесь, — Чимин улыбается, легонько тыкая малышу в грудь, и хихикает над его задумчивым видом.       — То есть, когда я говорю другим мальчикам не задирать Гуки или прошу две конфеты вместо одной, это значит, что я люблю его и забочусь о нём, как папочка обо мне?       — Когда ты станешь старше, ты поймёшь, что это, но пока просто будь добр к окружающим тебя людям, учись терпению и пониманию, и тогда твои родители и дедушки смогут тобой гордиться.       — У меня нет родителей, у меня есть только папочка. Мы всегда были одни, и дедушка часто говорил, что папочке нужно найти кого-то ещё. Они не знали, но я видел, как папочка подолгу рассматривал фотографии с каким-то дядей. Он всегда прятал их и никогда мне не показывал. Он говорил, что нам не всегда везёт, и мы должны стараться ради семьи. Я не хочу, чтобы папочка снова грустил. Он так много работает, и иногда я даже рисую картинки вместе с Гуки, чтобы поднять ему настроение, но он всё равно уходит от меня и долго сидит на кухне. Ты взрослый, хён, и можешь посидеть рядом с ним, а я ещё маленький, поэтому должен спать ночью. Только не говори папе, что я специально не спал, и не уходи, пожалуйста. Ты хороший, — Тэхён выглядит слишком трогательно, и омега поражён его проницательностью и способностью к состраданию.       — Не скажу, — тихо тянет Чимин, видя предательские слёзы на детском лице, которые маленький альфа ещё пытается сдерживать. — Это будет нашим с тобой маленьким секретом. Обещаю, — Пак протягивает малышу мизинчик, давая такую мелочную, но невероятно важную клятву, и позволяя Мину обнять всего себя, несмотря на влагу.       На юном лице расцветает улыбка, и теперь блондин знает, что за ней скрываются действительно сильные переживания о важном и нужном. Юнги удаётся воспитывать сына и учить его правильным вещам, но теперь Чимин займётся тем, что напомнит этому стойкому и спокойному на вид мужчине о том, как должны выглядеть подлинные семейные ценности, которые должны измеряться не фотографиями в рамках, а эмоциями и преданностью домашнему очагу.       Даже после ужина, просмотра пары серий мультфильма и укладывания Тэхёна, Мин, отставив сонливость, найдёт в себе мотивацию предложить Чимину бокал вина и надолго пригреется в трепетных омежьих объятиях. Юнги говорит необычайно много, а Пак терпеливо слушает, перебирая пальцами слегка влажные после душа пряди волос альфы. Мужчина впервые рассказывает о том, как нелегко было в одиночку заниматься сыном и одновременно строить бизнес.       — Это сложно представить, и мне кажется, что я навсегда запомню то Рождество. Тэхёну было два, и он, как и другие дети, ждал чуда под ёлкой, а у меня в кошельке едва хватило бы на оплату квартиры. Всю ночь мы с родителями перешивали старые вещи, штопая на едва работающей швейной машине, доставшейся нам ещё со времён моих дедушек. Капитан Джек не просто игрушка, это всё, что я мог тогда сделать для самого ценного в моей жизни — моего сына. Сейчас ни мы, ни мои родители ни в чём не нуждаемся и можем позволить себе хоть пятьдесят таких медведей, но горящие глаза Тэхёна, когда он прыгал от радости, расхваливая этот подарок всем соседям, поразили меня. Думаю, он всё видит и понимает. Я многому научился, смотря на него, и продолжаю делать это каждый день. Мой маленький, но уже такой сильный мужчина.       — Ты сделал то, что не удаётся многим, и я горжусь тем, что владею твоим доверием. Я хочу разделить с тобой все печали и радости, все удачи и поражения, все падения и взлёты, и, если ты позволишь, быть рядом в нужное время, чтобы подставить своё плечо и удержать тебя на верном пути, — Чимин чувствует сильную хватку на талии и лишь улыбается уголками губ, понимая, что Мин принимает его признание.       — Прибереги эти слова для нашей свадьбы. Я хочу ещё раз услышать их в ЗАГСе вместе с заветным «люблю тебя», — невзначай проговаривает Юнги, прикрывая глаза. Мужчина чувствует себя плавящейся на солнце шоколадкой, ведь так хорошо может быть только во сне или в долгожданном отпуске.       — Люблю я тебя, люблю… — довольное, как у кота, объевшегося сметаны.       — И я тебя, Чимини, и я тебя…